Мирон дёрнул, и Вадим легко успел убрать ногу.
— Надо быстро и резко. Может, на руку намотать? Но ведь тебе сначала и кости кидать придётся с Лизой. Они не сразу к вам подойдут на длину петли.
Мирон вздрогнул, услышав про «подойдут», заморгал и даже побледнел немного.
Вадим хмыкнул, завертел головой, разыскивая девочку.
Лиза, склонившись над полосами тряпок, быстро плела вторую верёвку. Пальцы её так и мелькали.
Вадиму вдруг опять стало страшно.
Да что за дрянь, которая корёжит его волнами: страшно-нестрашно?
Он открыл было рот, чтобы пожаловаться, но не успел.
— Тебе-то хорошо! — опередил его Мирон. — Ты — совсем ничего не боишься!
Вадим поднял на него глаза: издевается? Но бледное лицо Мирона не очень-то напоминало физиономии школьных насмешников. Выглядел он жалко и жалобно — уже осунулся от голода и жажды, под глазами выступили круги.
«Хилый какой, — подумал Вадим. — Но пить… — Он сглотнул слюну. — Я бы тоже водички сейчас. Даже без газа. Тёплой, из-под крана. Воняющей хлоркой.
— Текс, — сказал он быстро, чтобы поменьше думать о том, чего нет. — Я тоже кино про ниндзя смотрел. Если урод наступит в петлю…
Тут его осенило: гайки же ещё остались! А это же не только кистень, но и бола! А бола надо такое, чтобы не улетало, а можно было держать его за один из „хвостов“, дёргать!
— Щас! — Он подскочил к Лизе. — Какой у тебя кусок? Давай!
Вадим привязал кусок короткой верёвки к нижней трети длинной, так, чтобы получилось три свободных конца. Гайки! Их ещё целая горсть.
Через пять минут импровизированное бола было готово, и осталось ещё гаек на второе.
— Вот! — вручил он Мирону новое оружие. — Кинуть в ноги. Как страусу. Запутать! И дёрнуть на себя! Понял? Тебе надо его просто отвлечь! Лиза будет кидать по башке, ты — в ноги, а я попробую по кумполу! Понял?
Взгляд на часы: пятнадцать минут.
— Собирай череп… черепки для Лизы. И большие кости!
Мирон кивнул и стал распинывать тряпки.
Вадим огляделся — потренироваться бы на чём-нибудь подходящем? Самоделошный кистень он держал в руках последний раз классе в пятом или в шестом.
Он попробовал бить в стену, но это оказалось не совсем то.
Илью, что ли, для тренировки по тупой башке звездануть? Чучело из костей и тряпок сделать? Но ведь и некогда уже. Время!
Десять минут.
— Общий сбор! — сказал Вадим. — Мы могли ошибиться по времени. Занимаем оборону.
Лиза уселась у кучки черепов, испуганно косясь на них. Мирон встал рядом с ней, худой и шаткий, как стойкий оловянный солдатик.
Только Илья так и остался сидеть, уставившись глазами в стену и делая вид, что он тут вообще ни при чём.
— Илья! — окликнул его Вадим.
— Иди в задницу! — сообщил тот, даже не повернувшись.
— Придётся обороняться без Ильи, — резюмировал Мирон.
— Выбора нет, — согласился Вадим. — Лиза — ты кидаешь кости, метишь в голову. Мирон — кидаешь бола, стараешься захватить ногу и дёрнуть. Я… — Вадим сглотнул. — Я сейчас тебе второе бола смастрячу. Гайки есть. А бола — это получше идейка, чем петля.
Он посмотрел на поникшую Лизу, на побледневшего Мирона и пробормотал:
— Успокойтесь, а? Это же игра. Умрём — так, может, вывалимся из неё? Не прошли тест и всё такое, а? Мирон? Может такое быть?
Мирон быстро закивал, но на лице у него было написано совсем другое. Что может быть и наоборот, что…
Вадим склонился над сплетённой Лизой верёвкой — времени оставалось в обрез, не до разглядываний струсивших товарищей по несчастью. У него и без унылого лика Мирона сердце стучало прямо в ушах!
Пять минут.
На сколько минут он ошибся? На пять? На десять? На две?
Секундная стрелка прогулочным шагом миновала круг. Вадим быстро привязал последнюю гайку. Всё, больше гаек нет, да и верёвка коротковата. Ну и ладно.
Он посмотрел на ребят, нашёл глазами кучку черепов. Она получилась приличной. Надо бы сказать, чтобы кидали почаще, главное — отвлечь…
И тут Лиза ойкнула, и Вадим обернулся: на ровной бетонной стене темнел прямоугольник.
Он был похож на рисунок, но с каждым мгновением превращался в проём. Ещё пять ударов сердца — и в проёме возникли знакомые уроды.
Вадим поднялся и заставил себя шагнуть им навстречу.
Ноги послушались не сразу.
Он мысленно ругал себя, бурчал, что монстры — не настоящие, вспоминал разных тварей.
Немного помогли компьютерные игры, где уже приходилось мочить и зомби, и техновампиров. Ведь не драконы же… Вперёд!
— Лиза, кидай! — крикнул он и двинулся на уродов.
Ноги пытались заплетаться, цеплялись за ровный бетон пола, но уже не так упорно, как им хотелось бы.
„Это не по-настоящему. Это иллюзия. Нас, наверное, усыпили, или ещё как“, — убеждал себя Вадим».
Сзади раздался визг Лизы.
«Почему она не кидает?»
— Лиза! — крикнул Вадим, не оборачиваясь. — Кидай!
И тут череп с хрустом врезался уроду прямо в башку. Ещё один!
Монстр завертел головой, разыскивая обидчика.
Пользуясь моментом, Вадим прыгнул вперёд и с силой крутанул кистень.
Попал! В круглой голове чавкнуло, из вмятины потёк густой зелёный сироп.
Вадим от удивления замешкался, и лишь по случайности успел увернулся от железной руки монстра.
Он не удержал равновесия, упал на четвереньки и поскакал обратно к куче.
Уроды побежали за ним, неуклюже топая.
Вадим сумел встать на ноги, вильнуть в бок, обойти «красавцев» сзади и снова броситься в атаку.
Адреналин (или что там должно было выделиться у него в крови?) пробудился, наконец. Он ощутил, как его захлёстывает горячий азарт.
Прыжок вбок! Под страшную руку и снизу… Бац!
Промах. Кистень скользнул по зелёной бугристой спине урода, не причинив ему особенного вреда.
Ещё один череп гулко врезался в стену.
Промах!
«Почему Мирон не кидает бола?»
Но думать было некогда. И оглядываться на ребят — некогда!
А вот обойти монстров сзади оказалось верным решением. Они замешкались и, потеряв Вадима, топтались теперь на месте.
Кряк!
Вадим прыгнул, размахнулся! Удар!
Голова левого урода треснула, как переспевший арбуз!
Монстр закачался, замахал клешнями, пытаясь в предсмертном усилии нашарить юркого врага.
Вадим отпрыгнул, но не рассчитал — наткнулся лбом на железную руку второго монстра.
В голове аж взвизгнуло от удара, ноги подогнулись, ослабев в коленках.
И тут первый урод пошатнулся и рухнул прямо на Вадима, придавив его своей тяжеленой тушей!
«Горло, — ещё успел подумать Вадим, задыхаясь. — Горло! Как же бо…»
Глава 8
Господин Мнге промёрз до костей.
Конечно, промёрз он лишь мысленно, но и это ужасно измотало его.
Он отключил температурные рецепторы сарха, но «зрение» и «слух» его просто вопили: «Внимание, холод»!
Мозг реагировал. Нейрогормоны отравляли искусственную кровь, сарх не успевал их нейтрализовывать…
И вот, казалось бы, нечему мёрзнуть, а Мнге мысленно холодел, как люди холодеют иногда от страха.
Ему давно пора было перестроить гормональный баланс на «зимний», снизить чувствительность виртуальных рецепторов…
Он жил в этой постоянной зиме третий сезон. Его первые ученики уже стали студентами, а он всё никак не мог решиться. Ведь отключённые реакции постепенно атрофируются. Медленно. Но чем чаще их отключаешь, тем вернее.
Что он может? Склонять голову, принимая уважительную позу?
Какие жалкие следы былых рефлексов…
И вот уже жизнь становится глуха и почти неощутима. Она лишь флёр настоящей — с её голодом, скручивающим внутренности, с всепоглощающей яростью, с опьянением битвой.
Искусственно снизив чувствительность остатков мозга к холоду, Мнге мог остаться вообще без неё. Отклик мог угаснуть совсем.
Но ведь холод не вечен? А горячий песок… Песок всё ещё вызывал в нём воспоминания о том, как он сам был когда-то игривым и юным.
Потому господин Мнге не торопился покончить с эмоциями. Он знал о грани, где ты — это уже вовсе не ты. И ценил свою самость.
Однако каким бы он ни был, поставленные Теплейшим задачи нужно было решать.
Мнге не привык переваливать на чужие плечи бремя, что предлагают нести самому. Слова Теплейшего он принял, прежде всего, на собственный счёт. Да и кого ещё он мог загрузить дополнительно из своей и так перегруженной команды?
Часть сотрудников Мнге оставил в соседнем городе, там тоже нельзя было бросить всего три года как открытый центр. На новое место с ним прибыли четверо людей и четверо молодых живых. Холодных. И все они работали сейчас на износ. Рове отслеживал личинок и создавал базу данных, близнецы тестировали новичков в виртуальных пещерах, Кох координировал работу.
Да и люди пахали у него, как тёплые, не досыпая и не выпрашивая выходных.
Теплейший приказал расширить контакты с аборигенами, усилить поиск, и Мнге сам отправился отбирать человеческих детей. В холод. В местные обучалища…
Школы! Аборигены называли их школы.
Господин Мнге встряхнул головой. Его мозг был перегружен сведениями о людях — разные времена, языки, нравы. Иногда Мнге просто не успевал вызывать в оперативную память нужный блок информации.
Но хуже всего были личные контакты.
Господин Мнге не любил людей. Его психика не была приспособлена к работе на условной территории противника.
Он был учёным, а не бойцом и разведчиком. Ещё три года назад он вообще контактировал с аборигенами только через обученных посредников.
Мнге и на Земле Холода постарался бы сохранить эту тактику, если бы ситуация не была «из рук вон». Но Теплейший господин Аш Оорот прав — это замедляло процесс, выхолащивало его, осложняло поиск. Возможно, только сам Мнге и был способен почуять аборигена, в котором скрыты способности Единственного, распознать его среди тысяч других.
И вот сегодня он, рискнув уязвимостью личного сарха, сам отправился по шумным улицам в ловушки для детей, именуемые аборигенами школами.