(самое подходящее место после задницы, с учетом оригинальности кредо, часто говаривал Раджа после удара желваком), напоминая ему о необходимости постоянно держать в напряжении интегумент[12].
Нашли мы ее, старый ты счастливчик! Эта твоя внученька все прошедшие годы мечтала увидеть тебя под разными там неаполитанскими и тосканскими небесами, а домечталасъ, черт побери, под этими, прошу прощения, нашими. Здесь она, наша! Слава межгосударственному культурному сотрудничеству! Слава нашему с тобой сотрудничеству! Приезжает, лучше не бывает, с танцевальным ансамблем! Причем на весь сезон. Правда что шило, в мешке не утаишъ! Здесь вот так и написано! Взмахнул Боби над ухом деда Октавиана первым, что ему подвернулось – пенсионным удостоверением. Вина, вина! Раджа под пазухой у Боби выколол большой красный восклицательный знак.
Свою молодую коллегу, воспитанницу учреждения для девушек, Боби впервые увидел на выходе из амфитеатра, после чего толкучка в факультетских коридорах дала ему возможность несколько раз столкнуться с ней. Так бы оно и осталось, если бы оба они не записались на курсы латиноамериканских танцев в старом ДК пожарников. Она это сделала с опозданием на несколько дней. Это было вызвано тем, что ей пришлось ждать, когда еще как минимум двое запишутся у госпожи инструкторши на начальный курс итальянской школы фехтования, который должен был проходить в одном зале поочередно с танцорами, но к ней так никто более не записался. Аида днями напролет слонялась по коридорам ДК, и как раз в тот момент, когда прислонила ухо к дверям, за которыми слышался топот ног танцующих – увидела в центральном холле, если только не свихнулась окончательно — инструкторшу, как та перед доской объявлений указательным пальцем размером с игрушечную шпагу, применяя стилистику реального боя, расправляется с множеством листочков и липучих полосок, прикрепленных к плакату НАЧАЛЬНЫЙ КУРС ИТАЛЬЯНСКОЙ ШКОЛЫ ФЕХТОВАНИЯ, чтобы очистить его и сорвать чужие, уничтожив тем самым последние доказательства того, что какие-либо курсы когда-то были запланированы. Не дождавшись окончания этой схватки, Аида обеими руками навалилась на огромную бронзовую ручку и ворвалась в зал, где ей моментально подобрали партнершу. На ней было коротенькое платьице с бретельками, давно знакомое Боби. Одну бретельку украшал значок со скрещенными шпагами, который она постаралась поскорее снять, чтобы не уколоть кого-нибудь ненароком в страстном танце. Немного румбы, немного танго, немного сальсы, и прежде чем при седьмой перемене достался партнер, единственно возможный (почему-то он ей показался знакомым) – Боби, все уже знали, что она в своих мечтах до конца веков на цветущем лугу с партнером из глубин времен исполняет фигуру, достойную танца мотылька (но вот только никто не подумал, что бывают мотыльки, сидящие на проклятых иголках, которые вот уж никак не имеют возможности сойтись друг с другом), это того стоит, ритмика и все, но и просыпается с осознанием того, что надо чем-то и жить, о чем ей регулярно напоминала управляющая заведением. Было известно, что по окончании урока танцев перед ДК пожарников ее постоянно поджидает долговязый парень с «веспой»[13] (он же торчит и перед факультетом), так что Боби должен был использовать парный танец (конкретно, сальсу), чтобы после трижды подряд использованного на одном дыхании опускания партнерши заинтриговать ее какими-то другими фигурами и партнером с одной ногой, стоящей, совсем как в ее мечтах, в глубинах времени. Заинтриговал ее и сытым волком, и целыми овцами, ха-ха-ха, и второй ногой партнера, застрявшей в дверях, ха-ха-ха, пенсионно-инвалидного фонда. Раджа оторвал взгляд от татуировки. Это я только так, чтобы Аида не перепугалась от необходимости исполнять фигуры с калекой. Раджа вернулся к тату. Так что ты, ха-ха-ха, сам решай. Ну, и что Аида? Она согласилась. Но сначала Боби пришлось убедить ее в том, что он не черт с хвостом и рогами и что не собирается с ней детей крестить. Оно того стоит, успокоил ее Боби. Ха-ха. Впрочем, она уже где-то его встречала, значит, здешний, а знакомым она верила больше, чем незнакомым (особенно мужчинам).
А ты, Раджа, строй из себя дурачка, никому ничего не говори. А как вы считаете, нормально это дурачка изображать, а, соседка? Из дома во двор вышла женщина, на три дня снявшая квартиру номер один. Она спряталась за двумя кустистыми хризантемами в горшках (за них она получит золотую медаль на конкурсе комнатных растений, проводившемся на только что открытой выставке садоводства и цветоводства). Минутку, выглянула она из-за кустов.
Под скрип автомобильных тормозов, раздающихся, что называется – под носом, вряд ли кто мог бы рассмотреть висящую табличку, как, собственно, вряд ли возможно рассматривание любого другого материала под такой скрипучий аккомпанемент, это не удалось бы даже самому искусному муниципальному чиновнику (каковым был жилец из семерки, пока не исчез пять лет тому назад, вы еще о нем услышите). Именно этим в данный момент пытались заняться под козырьком двое соседей.
В своей золотой и щегольски причесанной «диане» с похорон соседки из квартиры без таблички с именем прибывает Боби. По дороге он завернул в больницу, чтобы немножко надрезать гипс, и он смог бы чесаться. Руку он сильно вывихнул на занятиях йогой. От латиноамериканских танцев отказался (и перешел на йогу), примерно тогда же танцы бросила и Аида. Она получила просьбу всего лишь исполнить несложное па с дедом Октавианом, так что от румбы с сальсой – отказалась. Значок на бретельку вернула. Не могла же она постичь все.
Тормоза начинают скрипеть не обязательно при появлении животных перед колесами. Иногда нас подводят плохо отрегулированные тормоза, в результате чего водителю приходится (а это вдвойне тяжелее сделать, если резина лысая) рвать на себя ручник, разбрасывая во все стороны гальку (на импровизированной парковке). Тебе еще повезет, если при этом не получишь привет камнем по носяре.
Однако вернемся к этому моменту: из золотой и причесанной «дианы» выскочил Боби, в сотый раз затормозив ручником в пяди от берега сухого канала. С тех пор, как он разнес Радже физиономию, каждый раз, влетая на парковку, перед тем, как расшвырять во все стороны гальку, внимательно следил, чтобы того не оказалось по соседству. И если Раджи там не оказывалось, то галька летела во все стороны.
Ни загипсованная по локоть рука (сигарета догорает в мундштуке) не могла помешать Боби. В противном случае он (гипс) ни на секунду бы не задержался на своем месте, отвечал он каждому, кто пытался притормозить его полет.
Прилива задерживался на парковке ровно столько, сколько ему требовалось после утонченной игры на педалях и нервах, чтобы – наваливаясь на горячий капот «дианы», что он привык делать каждый раз после такого маневра, обнимая ее и изнемогая, вздыхая и вращая своей небольшой, но крепкой задницей – проверить, сколько сантиметров было в этой самой пяди. Раджа подозревал, что масляное пятно, однажды оставшееся на парковке после «дианы», не было следствием утечки из ее несчастного перенапряженного мотора, а выдавлено из живых пророщенных тыквенных семечек, которыми была набита голова этого балбеса.
Ух ты, чертовски близко, прожестикулировал Боби, откашливаясь и появляясь из облака поднятой пыли. Выбросил окурок, и теперь нагнулся, чтобы здоровой рукой сорвать цветок одуванчика. Высунул из гипса большой и средний пальцы, раздвинул их, чтобы показать, насколько он в этот раз был близок к цели. Чер-тов-ски!
Ветерок донес пыль к Владице и ко мне. Мы оба дружно закашлялись.
Ничего не поделаешь, Боби пытается одуванчиком отогнать пыль и возможные обвинения, я ведь маленький папочкин тормозящий, это (торможение) куда как сильнее меня (так, например, однажды он ощутил неудержимое желание свернуть с главной городской магистрали на маленькую темную улочку Крылова, где и налетел на плакат «Школа латиноамериканского танца», и моментально оказался там, где уже вовсю шла запись).
У Боби звонит мобильник. Он бросает (и) одуванчик. А теперь извините меня, не смог Боби удержаться от искушения поддаться внезапному приступу серьезности. Поворачивается спиной к соседям и уходит, здоровой рукой извлекает из специального футляра на поясе аппарат, отвечает. Еще раз прошу прощения, планы изменились, последний раз с расстояния в пять-шесть метров оглядывает соседей и, не выключая телефона открытым текстом постукивает им на прощание по гипсу, уже возвращаясь к «диане».
А чего это ты никогда не покуришь под чашечку кофе? спрашивает жена на крыше дома-близнеца мужа, поглаживая его усы.
Вдовый сосед за одиннадцать с половиной лет насмотрелся на меня как ни на кого другого. Вдовый сосед за одиннадцать с половиной лет насмотрелся на меня до такой степени, что сейчас меряет меня взглядом сквозь очки (с высоты в полтора метра) так, словно видит меня впервые в жизни, и не горит желанием выяснить, пожимает ли он руку тому самому старому соседу, или же стоило все-таки поделиться радостью по случаю капитального ремонта автомашины с каким-нибудь другим признанным созданием, и не случайно ли он так давно залетел в знакомство со мной! – как это часто, известное дело, бывает в природе, когда какое-то насекомое (несмотря на всю свою врожденную осторожность) залетает на сладостный ужин, трепеща от райских красок и запахов, а также от блаженства, на которое он даже не смел надеяться в своей несчастной жизни, и тогда над впавшим в экстаз и одуревшим насекомым в прямом смысле захлопывается небо.