— Все в порядке? — спросил он.
— Не совсем, — ответил Барр. «Отвечает на вопросы», — записал врач.
— Крутое дерьмо, — буркнул он.
Правый наручник Барра тихонько постукивал о металлическую раму койки, к которой тот был пристегнут. Правая рука больного дрожала, пальцы слегка сжались, а большой и указательный непрерывно двигались, словно он лепил из воображаемого кусочка воска идеальный шар.
— Прекратите, — велел врач.
— Что прекратить?
— Ваша рука…
— Я не могу.
— У вас это недавно?
— Год или два.
— А не после того, как вы пришли в себя в больнице?
— Нет.
Врач посмотрел в историю болезни: «Возраст: сорок один год».
— Вы пьете? — спросил он.
— Пожалуй, нет, — ответил Барр. — Могу себе позволить пару глотков, чтобы побыстрее заснуть.
Врач ему не поверил и нашел в истории болезни токсикологический анализ и функциональную пробу печени. Согласно их результатам, алкоголя в крови не содержалось, печень была здоровой. Отсюда делался вывод: «Не пьяница, не алкоголик, если и пьет, то мало».
— Вы посещали своего врача в последнее время? — спросил он.
— У меня нет страховки, — сказал Барр.
— У вас коченеют руки или ноги?
— Немного.
— А с другой рукой бывает что-нибудь похожее?
— Иногда.
Врач вновь вытащил ручку и написал в истории болезни: «Наблюдается тремор правой руки, не имеющий посттравматического происхождения, алкоголь как причина маловероятен. У пациента коченеют конечности. Возможно, это раннее проявление ПД[18].
— Что со мной? — спросил Барр.
— Заткнитесь, — проворчал врач.
Затем, прикрепив в ногах кровати историю болезни, счел свой долг выполненным и вышел из палаты.
Хелен Родин порылась в картонных коробках и отыскала обвинение, предъявленное Джеймсу Барру. В нем наряду с другими нарушениями закона штата Индиана числились пять убийств с отягчающими обстоятельствами, после чего шел список пяти жертв с указанием имен, пола, возраста, места жительства и профессий.
— Не вижу существенной связи между этими людьми, — сказала Хелен.
— Я не утверждал, что Барра обвиняют в преднамеренном убийстве их всех, — заметил Ричер. — Скорее всего, речь может идти только об одном человеке. Максимум двух. Остальные застрелены для маскировки. Совершено убийство, которое выглядит как бессмысленная бойня. Такова моя версия.
— Тогда мне нужно приниматься за работу, — сказала Хелен.
— Встретимся завтра, — предложил Ричер.
По пожарной лестнице, никем не замеченный, он спустился вниз, в гараж. Затем поднялся по пандусу, пересек улицу и вновь оказался в тени автострады. Он улыбнулся: «Я просто невидимка. Или жизнь в тени». И, остановившись, решил поискать телефон-автомат.
Ричер нашел его возле небольшой бакалейной лавочки с названием «У Марты», двумя кварталами севернее магазина дешевой одежды, в котором накануне купил себе брюки и рубашку. Телефонная будка находилась в широком переулке, который использовался как небольшая автостоянка. Здесь насчитывалось шесть мест, занятых машинами. Позади стоянки была высокая кирпичная стена с разбитыми вверху окнами. За магазином переулок делал поворот на девяносто градусов. Ричер сообразил, что дальше он сворачивает еще раз и выходит к следующему кварталу на юге.
«Вполне безопасно», — подумал он и вытащил половинку визитки Эмерсона. Набрал номер сотового телефона и прислонился плечом к стене, наблюдая за обоими входами в переулок и слушая гудки в телефонной трубке.
— Да? — отозвался Эмерсон.
— Угадай, кто? — спросил Ричер.
— Ричер?
— Ты узнал мелодию с первой ноты.
— Где ты?
— Все еще в городе.
— Где?
— Близко.
— Знаешь, что мы тебя ищем?
— Да, я слышал.
— Тебе нужно сдаться полиции.
— Я так не думаю.
— Тогда мы тебя найдем, — пригрозил Эмерсон.
— Думаешь, удастся?
— Это будет совсем не трудно.
— Ты знаешь человека по имени Франклин?
— Конечно знаю.
— Спроси у него, как это легко.
— Тогда все было иначе. Ты мог быть где угодно.
— Это ты устроил засаду в мотеле? Эмерсон не ответил.
— Пусть твои люди посидят там еще, — сказал Ричер. — Может быть, я туда вернусь. А может, и нет.
— Мы тебя найдем.
— Нет ни шанса. Вы не настолько хороши.
— Сообрази: мы отслеживаем твой звонок.
— Я избавлю тебя от хлопот. Я нахожусь возле магазинчика, который называется «У Марты».
— Ты мог бы добровольно прийти к нам.
— Я готов с тобой договориться, — сказал Ричер. — Найди того, кто поставил конус в парковке на площади, и тогда я подумаю о том, чтобы прийти к тебе.
— Конус поставил Барр.
— Ты знаешь, что это не так. Его машины нет на записях камер слежения.
— Значит, он был на другой машине.
— У него нет другой.
— Он взял машину у кого-нибудь.
— У друга? — спросил Ричер. — Возможно. Или друг сделал это за него. В любом случае вам нужно найти его друга, а я тогда подумаю о том, чтобы с тобой поговорить.
— На записях — сотни машин.
— Но ты можешь проверить все, эта задача тебе по силам, — сказал Ричер.
— Я не торгуюсь, — заявил Эмерсон.
— Думаю, что приятеля Барра зовут Чарли, — сказал Ричер. — Невысокий, с короткими черными волосами, торчащими в разные стороны.
— Не хочу торговаться.
— Я не убивал девушку, — сказал Ричер.
— Это ты так говоришь.
— Мне она нравилась.
— Не разбивай мое сердце.
— И ты знаешь, что той ночью меня не было в «Метрополе».
— Именно по этой причине ты там ее и бросил.
— И я не левша.
— Не понимаю, о чем ты.
— Пусть Беллантонио поговорит с вашим патологоанатомом.
— Мы тебя найдем, — снова пообещал Эмерсон.
— Нет, меня никто не может найти, — ответил Ричер.
Он повесил трубку и покинул будку. Перешел на противоположную сторону улицы, затем двинулся на север и, пройдя полквартала, спрятался за бетонным разделителем полос на пустой стоянке. Он ждал. Через шесть минут к лавке «У Марты» подкатили две патрульные машины. С включенными мигалками, но без сирен. Из них выскочили четверо полицейских. Двое скрылись в магазине, а двое бросились искать телефонную будку. Ричер наблюдал, как все они потом собрались на тротуаре и совещались. Потом полицейские побежали в переулок и вскоре вернулись, вынужденные признать свое поражение. Один из них связался с кем-то по рации. Ричер видел, как он оправдывался, пожимал плечами и поднимал вверх ладони. Когда разговор закончился, Джек зашагал на восток: он направлялся в «Марриотт».
На каждой руке Зэка осталось по два пальца — большой и еще один. На правой сохранился обрубок указательного пальца, почерневший и шишковатый после обморожения. Однажды Зэку пришлось провести зимой целую неделю под открытым небом. На нем была старая красноармейская шинель; ее прежний владелец носил справа на ремне фляжку, и сукно на правом кармане порядком протерлось. Порой подобные случайные обстоятельства определяют жизнь человека. Левая рука Зэка не пострадала, а правую он потерял. Тогда, зимой, он чувствовал, как пальцы постепенно отмирают, начиная с мизинца. Он вытащил руку из кармана и дал ей замерзнуть до полного онемения. Затем Зэк отгрыз пальцы, чтобы не началась гангрена. Он навсегда запомнил, как бросал пальцы один за другим на землю, словно маленькие коричневые палочки.
На левой руке остался мизинец. Средние три пальца отсутствовали. Два ему отрезал садовыми ножницами какой-то лагерный садист. Третий палец он откромсал сам заостренной ложкой, чтобы его не послали в механическую мастерскую надсмотрщиком. Зэк поступил тогда по блатному закону: лучше потерять еще один палец, чем скурвиться.
Изуродованные руки. Всего лишь два сувенира из далекого уже времени и другого места. Зэк уже многое забыл из прошлого, но отсутствие пальцев усложняло его нынешнюю жизнь. Сотовые телефоны стали чертовски маленькими. Номер Лински состоял из десяти цифр, и набрать его было ужасно сложно. Зэк никогда не пользовался одним и тем же телефоном продолжительное время, поэтому не имело смысла оставлять в его памяти какой-то номер. Это было бы глупо.
Наконец Зэку удалось набрать нужный номер, после чего он сосредоточился и нажал мизинцем кнопку вызова. Затем поднес телефон к уху. Зэку не требовалось прижимать его, поскольку слух у него оставался отменным, что само по себе уже было чудом.
— Да? — откликнулся Лински.
— Они не могут его найти, — сказал Зэк. — Мне не следовало снимать наблюдение. Это моя ошибка.
— А где копы его искали?
— В разных местах. Прошлую ночь он провел в мотеле. Они организовали там засаду, но я уверен, что он туда не вернется. И еще они поставили одного полицейского возле офиса адвоката. Признаться, они ловят черного кота в темной комнате.
— Что делать мне?
— Я хочу, чтобы ты его отыскал. Используй Ченко и Владимира. Я пришлю к тебе Раскина. Работайте вместе. Найди солдата сегодня вечером и позвони мне.
Ричер остановился, не доходя двух кварталов до «Марриотта». Он знал, что будет делать Эмерсон, — он сам работал в полиции тринадцать лет. Эмерсон сейчас перебирает в памяти возможные места нахождения Ричера, имена его знакомых. В такое время дня Ричер, скорее всего, прячется там, где можно поесть. Значит, он, Эмерсон, пошлет патрулей в рестораны, кафе и бистро, в том числе и в заведение, где хорошо готовят салаты и которое понравилось Хелен Родин, а также в спортивный бар. Затем старший детектив обратится к знакомым Ричера, но вскоре выяснит, что их круг ограничен Хелен Родин и им самим. Он попросит полицейского из вестибюля подняться на четвертый этаж и зайти в офис Хелен.
Потом он попытает удачи с Эйлин Хаттон.
Поэтому Ричер остановился, не дойдя двух кварталов до «Марриотта», и огляделся в поисках места, где можно было бы подождать. Такое место он нашел во дворе за магазином обуви. Двор был окружен с трех сторон кирпичными стенами высотой в человеческий рост. Здесь находился контейнер для сухого мусора. Стоя за контейнером, Ричер видел вход в «Марриотт». Он даже смог устроиться с некоторыми удобствами. Здесь пахло гораздо приятнее, чем от любого другого мусорного контейнера: свежим картоном и новой обувью. Намного лучше, чем если бы рядом находился магазин, торгующий рыбой.