Дек:Мы отключили вещание.
Дек:Но не раньше, чем он опустил голову тебе между ног. Боже, что ты наделала?
Дек:Продюсер хочет поговорить с тобой завтра же после эфира. Не удивлюсь, если тебя уволят за нарушение условий контракта. Ты помнишь, что было написано мелким шрифтом?
Я слишком увлеклась, став на одну ночь центром мира Харли и не обращая внимания ни на что вокруг. Я даже не помнила, что звонил телефон.
И вот он снова запиликал.
Дек:Ага, значит, все-таки проснулась. Ты перевела меня на голосовую почту. Что ж, надеюсь, ты прочитаешь мое сообщение. Ты ВСЕ ИСПОРТИЛА. Поздравляю со звездным часом. Теперь оставь своего неандертальца дома и тащи зад в студию. Нам нужно как-то покрыть нанесенный тобой ущерб. И мы должны обсудить, как ты обратишься к аудитории и оправдаешь свою глупость.
Поморгав, я попыталась сдержать слезы, но их было слишком много. По собственной неосмотрительности я в пылу момента поставила крест на своей карьере. Меня затошнило.
Как бы я ни старалась смолчать, с моих губ сорвалось рыдание такое громкое, что могло разбудить мертвецов. Я метнулась в ванную. Меня не стошнило, хоть желчь и поднялась по горлу. Быстро включив душ, я скинула с себя одежду, но едва ступила под теплые брызги, как сильные руки ухватили меня за бедра. Тело предало меня, и я припала к твердой груди Харли. Он меня обнял, крепко прижав к себе.
— Что не так? — обеспокоенно спросил Харли с искренним интересом.
— Все, — надрывнее зарыдала я.
Он развернул меня в своих руках и оттеснял назад, пока я не уперлась спиной в холодную кафельную стену. Я содрогалась от слез. Обхватив большими ладонями мое лицо, Харли пристально посмотрел на меня. Стоило мне заглянуть в его глаза цвета шоколада, как я немного успокоилась.
— Скажи, что тебя расстроило? Дело в нас? Потому что, детка, я уверен, что все случившееся было чертовски правильным.
Я несколько раз моргнула, упрашивая слезы утихнуть. Внезапно Харли потряс меня, наклонившись и целомудренно поцеловав в губы. Мне нравилось, как он натирал мой подбородок своей бородой. В его утешительных объятиях было так легко забыть, что вся страна сплетничала о крахе моей карьеры и о нашем сексе перед камерой.
— Домашняя студия… — я замолкла.
— А что с ней? — стиснул зубы Харли, и у него потемнели глаза.
— Камера…
— Я прикрыл ее футболкой, — прорычал он, и его красивое лицо исказилось от ярости. Не удержавшись, я дотронулась до его густой бороды. — Тей, — прошептал Харли, снова целуя меня. — Я убедился, что объектив прикрыт, и никто ничего не увидит.
— Наверное, футболка сползла, — но меня немного утешило, что Харли постарался скрыть нас от мира. — Дек сказал, что моей карьере конец и…
— НАХРЕН ДЕКА! — взревел Харли, жаждая крови. Я подскочила от его нежданной вспышки, и он сразу успокоился. — Нахрен его. Всех их нахрен, — продолжил Харли, но так тихо, что я едва расслышала его из-за шума воды. — Постель — наше личное дело. Мужа и жены. Да, мы облажались, и нас случайно увидел весь мир. Но мы — взрослые, женатые люди, переспавшие по взаимному согласию. Твоя карьера не должна пострадать.
— Но ей конец, — всхлипнула я, в несогласии мотая головой. — В примечаниях к контракту написано, что если мы…
— Ты — моя жена, — зарычал Харли. — Их глупый контракт ничего для меня не значит. Зато наше свидетельство о браке бесценно.
Категоричное заявление о нашем фиктивном браке было единственным, от чего меня не тошнило. В поисках утешения я прижалась щекой к твердой груди Харли. Больше не проронив ни слова, он сгреб меня в охапку и обнимал, пока вода не начала остывать. В конце концов, я высвободилась, чтобы мы могли помыться. Если бы не висевшая на волоске карьера, я бы не спешила и по достоинству оценила жесткое тело Харли. Возможно, даже попросила бы повторить прошлую ночь. Но в сложившихся обстоятельствах, когда он выбрался из душевой и начал вытираться, я едва сдерживала слезы. К тому времени как я закончила купаться, Харли уже вышел из ванной.
По приезде в студию мне всегда делали прическу и макияж, поэтому я не стала утруждаться, на скорую руку собрала волосы в шишку и пошла на поиски одежды. Я остановила свой выбор на джинсах, футболке и толстовке. Обулась я в свои любимые теннисные туфли. По крайней мере, теперь в случае увольнения мне было бы удобнее выносить свои манатки из студии, нежели ковыляя на двенадцатисантиметровых каблуках.
На кухне насвистывал Харли, как и каждый день на протяжении последних двух месяцев, что обычно действовало мне на нервы. Он вставал вместе со мной в четыре утра и путался под ногами. Пока я по-быстрому перекусывала, нам приходилось маневрировать на кухне. Теперь я поняла, какой была сукой. Возможно, Харли вставал спозаранку, чтобы провести со мной хоть немного времени. Зная, что вездесущие камеры запечатлевали мой крах, я натянула на голову капюшон и поспешила на кухню к Харли.
Он выглядел так хорошо, что мне захотелось его съесть. Харли надел чистые потертые джинсы и больше ничего. Даже его босые ноги выглядели сексуально. Но не они привлекли мое внимание. Я не могла отвести взгляда от его мускулистой татуированной спины, на которой при каждом движении поигрывали мышцы, и нарисованные звери будто оживали. Харли готовил завтрак, и у меня заурчало в животе.
— Садись, — бросил он через плечо.
— У меня нет времени.
— Все плохое уже случилось. У тебя есть время.
Закусив губу, я обошла его и села за кухонный стол. Харли приступил к приготовлению кофе и случайно пролил гущу на стойку. В другой день я бы вышла из себя. Сегодня же просто смотрела. Взяв влажную тряпку, Харли тщательно вытер лужу. Он так старался убрать за собой беспорядок, что мое сердце забилось в самом горле.
Я заплакала, и Харли тут же мрачно посмотрел на меня.
— Тей…
— Ничего не говори. Камеры, — прошептала я. — Как же мне хочется провалиться сквозь землю.
— Я перерезал провода, — прорычал Харли, прожигая меня взглядом. — Камеры не работают. Теперь поговори со мной.
Я вскинула на него глаза. Он был так напряжен, что нормальный человек на моем месте испугался бы. Вот только я знала, что этот большой медведь лишь пытался меня защитить. Даже если я не заслуживала его защиты.
— Извини, — выпалила я.
— И ты меня, феечка, — улыбнулся Харли, продолжив переворачивать на сковородке бекон.
Мое новое прозвище воскресило в памяти прошлую ночь. И вместе с тем тепло. Я годами не спала так хорошо. В огромных руках Харли я чувствовала себя защищенной. Оберегаемой. Впервые во взрослой жизни кто-то обнимал меня так, словно не желал отпускать.
Харли легко шагал по кухне, готовя завтрак и заваривая кофе. Я шокировано наблюдала за ним, пока он не поставил передо мной тарелку и кружку.
— Ешь, женщина.
— Ну ты и грубиян, — рассмеялась я сквозь слезы.
— Мне надоело смотреть, как ты чахнешь. Америка считает, что ты принадлежишь ей. Можно подумать, чужие люди вправе решать, за кого ты выйдешь замуж и чем позавтракаешь. Ты больше не будешь их марионеткой, — резко заявил Харли. — Я не намерен наблюдать, как они дергают за ниточки. И если придется дать твоему женоподобному Деку по морде, значит, я изобью его и докажу, что забодаю любого, кто обидит моего маленького бычка, — он ухмыльнулся, и я завелась. Почему я раньше не видела, что наша химия била через край? Я слишком долго злилась на Харли, считала дни до развода и ни разу не дала ему шанса проявить себя.
Вдохнув аппетитный аромат, я больше не зацикливалась на калориях. Мы ели в молчании, несмотря на повисшие между нами невысказанные вопросы. Я чуть ли не физически чувствовала рвение Харли позаботиться обо мне. И мне оно нравилось. Нравилось на грани с обожанием.
— Я больше не могу тянуть время. Пора идти, — вздохнула я и, поднявшись, отнесла свою тарелку к раковине. — Если меня еще не уволили, я должна подготовиться к утреннему интервью с актрисой, — на мои глаза снова навернулись слезы. — Я была в таком восторге.
Скрипнув ножками стула по кафелю, Харли тоже поднялся. Огромный неандерталец последовал за мной, чтобы притянуть к своей твердой груди. Он был теплым и надежным. Я не хотела оставлять его объятия и сталкиваться лицом к лицу с реальной жизнью.
— Я иду с тобой.
— Плохая идея, — хохотнула я.
— Лучшая чертова идея. Разве они решатся вытереть о тебя ноги, если за твоей спиной буду стоять я? Никто не посмеет.
Я глянула на Харли. С всклокоченной бородой и спутанными мокрыми волосами он выглядел маниакально. Скорее всего, Харли перепугал бы всех до полуобморока.
— О-очень плохая идея, — подтвердила я.
— Я надеру всем задницы, — он отодвинул с моего лица выбившуюся из шишки прядь, и его взгляд смягчился. — Только дай мне список имен.
— Звучит заманчиво. Буду иметь твое предложение в виду, — Я была благодарна Харли за рыцарство, но должна была разобраться сама. — Меня ждет серьезный разговор, чтобы как-то сгладить углы, если это еще возможно, — вздохнула я и нахмурилась. — Но, может быть… — я почувствовала себя глупо.
— Выкладывай, — потребовал он, и я задрожала от волнения.
— Может, заедешь за мной после эфира? Если меня уволят, мне не помешает помощь в перетаскивании вещей. А если нет… — я заставила себя улыбнуться, — …мы устроим праздничный обед.
Харли одарил меня своей фирменной кривоватой усмешкой, которая раньше вызывала лишь злость. Теперь у меня от нее чуть не подкосились ноги.
— Тей, мы в любом случае пообедаем. Если тебя уволят, отпразднуем мой шанс провести больше времени с тобой настоящей. Красивой. Хрупкой. Просто с тобой.
И почему с его точки зрения мое положение казалось не столь плачевным?
***
Мы нашли компромисс. Вместо того чтобы по обыкновению поехать на поезде, я позволила Харли отвезти меня на большом пикапе. Было всего четыре утра, и за отсутствием пробок мы добрались до студии на несколько минут раньше, чем планировали.