пала слюна, но в воду он не полез, так и остался стоять. А когда я отплыл дальше, он убежал, прикрывая глаза руками, и на бегу врезался в фонарный столб — то есть солнце смотреть действительно мешало.
Так что да, какой-то план был. Удачный или нет — не знаю, именно что «какой-то».
— Когда отходим?
— Хоть сейчас, — пожал я плечами. — Или завтра с утра?
— Зачем терять время?
Пес так и бегал по пляжу в отчаянии, а я смотрел и смотрел на него, ощущая себя законченной скотиной.
— «Пола Роса» большая, там найдется место для него, — сказал Майк, явно разгадав мои мысли.
— Я ничего не знаю о собаках, тем более о таких. И если я что-то сделаю не так, а пострадает моя дочь, например, что мне делать тогда?
— То есть ты выбрал.
— Мы всегда должны что-то выбирать, и выбор зачастую между плохим и плохим, а иногда мы даже не можем понять, где же хорошее и где плохое, и выбираем просто наугад, или руководствуясь инстинктом, внутренним голосом — чем угодно, хоть погодой. Но сейчас я выбрал.
— Он погибнет, скорее всего, — сказал Майк. — Слишком привык жить с человеком, ему плохо одному.
— Возможно. Но что я могу сделать для него?
— Возьми с собой.
— Сколько нам идти до Кюрасао?
Майк до этого просидел над картами вечер, делая расчеты, но поговорить мы как-то не успели, навалились другие дела, я был слишком поглощен мыслями о сегодняшнем походе за оружием.
— «Пола Роса» может делать узлов одиннадцать, как мне кажется, но я рассчитывал время исходя из семи, — лодка покачивалась на мелкой волне у самого борта яхты, рука Майка лежала на рычаге сектора газа, он явно ждал моей команды снова отправиться к берегу. — В таком случае мы будем идти около сорока дней. Пес приживется, я думаю, твоим детям с ним будет хорошо.
— Майк, это амстафф, я не знаю, что от него ждать.
— Ты уже все знаешь, — усмехнулся он. — Собаку чаще видно сразу, особенно такую. Если эта взялась защищать тебя, то она и дальше будет это делать. И защищать твоих детей тоже. Не верь слухам, это хорошая порода, я знаю. Это, может быть, самый смелый и самый преданный пес из всех, что можно встретить. Их выращивали для того, чтобы они ненавидели других собак, поэтому он не жил в стаях и никогда не пытался оспаривать, кто главный в доме. А он, как я вижу, уже признал главным тебя.
— Откуда ты знаешь? — посмотрел я на него с подозрением.
— У моего старшего брата, ныне покойного, был такой пес. В Австралии, в Перте.
— Ну вот ты его и бери, если так нравится, — вздохнул я. — Тебе бы страховки продавать, Майк.
— Я с этого начинал в молодости, пока не перешел в банк. А пес уже признал тебя.
— Это его проблемы, — вздохнул я. — Я его не признал и признавать не собираюсь. Пошли на Пуэрто-Банус, — выругавшись про себя, добавил я.
Когда ты на яхте, время течет по-другому, не так, как ты привык. Скорость маленькая, ты идешь полдня туда, куда ехал двадцать минут по хорошей дороге. Ты возвращаешься на века назад и вынужден планировать все так, как планировали в книгах, написанных классиками. Дойти совсем рядом — день, что-то начать делать с утра — добавляй ночевку.
«Шутник» Майка остался стоять на входе в марину Пуэрто-Бануса, все равно проходили мимо и решили, что нечего кататься на двух лодках сразу. Теперь к нему обратно, ветерок слабый и встречный, так что к вечеру дойдем, а с утра попробуем занять «Полу Росу». Именно с утра, когда рассветет, а я за ночь подготовлюсь как следует, все равно я за единственную ударную силу. Стрелять в неподвижную мишень Майк умеет, но воевать — нет. Так что там в основном для меня работа. Интересно, пса можно как-то задействовать было бы?
Что хорошо в походе под парусом — тишина. Разве что вода плещется. Мои ушли вниз, в каюты, слышу голоса, Ярек с Сашкой играет. В какой-то момент никак не мог понять, кто из нас управляет яхтой, Майк или я — здесь два синхронных штурвала, чтобы можно было на один или другой борт перескакивать, в зависимости от того, куда парус повернут, и вот сейчас Майк сидел на наветренном, а я на подветренном борту. Поэтому оставил управление лодкой ему, пускай, он опытней и вообще так положено, кто на наветренном — тот и рулит.
Так о тишине: к разговорам располагает. Тихо все и медленно, что еще остается делать, тем более когда есть что обсуждать?
— Где брать еду в дорогу? — Майк задал самый важный из вопросов после оружия.
Запас какой-то у меня есть, но уже не слишком большой. У Майка почти ничего не осталось. А нам нужно на семь человек, да еще из расчета месяца на два. Много нужно, в общем.
— Не знаю. Где-то надо. Магазины? Я знаю несколько, но все расположены так, что туда ехать страшновато. В Банусе в порту ресторанов полно, но в ресторанах нет ничего.
Действительно, ума не приложу. «Кэш-энд-керри», где я покупал свои запасы? Дойти до Сотогранде, там взять мой пикап и на нем туда рвануть? Место в этой промзоне стремное, если застрянешь, то можно и вовсе не выбраться. Что еще? Склады в промзонах? Они там есть, я уверен, но только я их не знаю. Их сначала специально искать надо, а у нас получится, искать-то? Не уверен я как-то. Я без понятия, как их искать, хоть убей. В том же Пуэрто-Банусе огромный супермаркет, но он в торговом центре, туда к еде пробираться далеко и долго от входа даже в нормальных условиях, а как сейчас?
Где психи прячутся днем? Я видел их в гараже. В доме. В магазинах? Кстати, а что они жрут? Не только же людей, наверное? Или только? Тогда они скоро с голоду помрут, люди, кажется, уже закончились. А в супермаркет они не могли набиться, к еде поближе? То-то и оно, ага.
Куда еще можно? Вот в портах что есть? Из того же Альхесираса, знаю, разве что апельсины целыми пароходами идут везде. Еда в магазине откуда была? Да со всей Европы больше, из нее половина местной. И что из этого? А то, что возили все больше грузовиками, и опять на те же оптовые склады в промзонах. Промзону я хорошо знаю только одну, «Полигоно индустриаль Гуадалорсе» и окрестные, потому что там есть оружейный и два тира. То есть улицы там хорошо знаю и как туда ехать. А вот что искать…
Кстати, там ведь на углу у самого тира еще один «кэш-энд-керри», так? Ну да. И что нам с того? От берега туда далеко, что там найдем — неизвестно. Но других мыслей нет.
— В порту Малаги есть контейнерный терминал, — вспомнил Майк. — Он там как бы на острове, на берег ведет узкий проход с воротами.
— И что?
— Много продуктов тоже приходит контейнерами. Наверняка. Или уходит.
— Там же их сотни, если не тысячи, как искать?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Пока ничего в голову не приходит.
— Мне тоже, — вздохнул я.
Нет, ну а как? И контейнеры эти стоят штабелями, еще не в каждый заберешься без крана. А еду найти надо. Тут ведь даже не о предстоящем плавании разговор, а о выживании. Нам нужна еда, чтобы просто выжить, магазинов больше нет. Ну, они есть, но… понятно, в общем.
— Судно, готовое к плаванию, — вдруг сказал Майк. — Если оно большое, то в нем всегда есть еда, много. Потому что экипаж большой. И наверняка много всего для долгого хранения, потому что ходят подолгу. Мне так кажется.
А логично. Разумно. И суда такие в портах есть. Нет, не паромы, которые ходят до Марокко за несколько часов, там еда как в самолете, на одноразовых подносиках под пленкой, а нормальные такие суда, даже грузовые.
— А нас мало, и нам хватит надолго, — подхватил я мысль.
— Точно.
— Тогда в Малагу. Если там ничего не найдем, то в Альхесирас, так?
— Именно.
Ну да, хоть какая-то идея. И главное — на сушу лезть не надо с таким планом, на воде я все же как-то уверенней себя чувствую. До пляжа прорывался — со страху помирал, а как на борту яхты оказался, так расслабился, получается.
Стоп! Ну е-мое, мог же сам раньше сообразить!
— Майк!
— Что?
— Надо идти на Роту.
— Рота? Возле Кадиса? — Он посмотрел на меня с сомнением.
— Майк, это военно-морская база. Там стоят боевые корабли, там есть склады. Мне кажется, что если мы просто сумеем забраться на один корабль, то наверняка найдем там хотя бы пайки. У боевых кораблей немаленькие экипажи, а ходят они далеко и в море находятся долго. Что-то мы там найдем. Даже оружие.
Через нашу компанию нанималось несколько человек из испанского морского спецназа UOE, отставников, разумеется. Базировались они в Кадисе, а вот Рота была как раз центром «приложения сил» для них — они постоянно тренировались в утоплении испанских и американских кораблей на рейде, а те, в свою очередь, практиковались в обороне. Позже двое ребят оттуда открыли в Севилье центр по подготовке спасателей и, к слову, очень неплохо на этом зарабатывали. Хороший такой центр, даже с тридцатиметровой глубины бассейном для ныряльщиков. Заезжал к ним туда пару раз, в компании с Хави — Хавьером, веселым таким парнем, который сейчас уехал работать в Мозамбик. Помню, что на обратном пути он затащил нас к своему бывшему сослуживцу, который держал ресторанчик в маленьком городке, и я там чуть не скончался от обжорства.
Точно, там мы еду найдем. У военных всегда ее много. У них всего много.
— А нас… — начал было Майк, но затем спохватился: — Нет, там же все в первую очередь. Ты знаешь, в твоей идее что-то есть. Туда, а потом в Портсмут и на твой Кюрасао.
Все верно, надо идти на Кюрасао. Если туда отправился Рэй с остальными людьми, то на этом острове должно быть безопасно, я уверен. Это же не просто так все, кто-то пытался «построить ковчег», как мне кажется. Эвакуация семей на Тринидад тоже из этой оперы. Семей — самое главное, так не бывает ни при каких условиях, кроме самых исключительных, это ведь частные компании, которые умеют считать деньги. Значит, там действительно ждали самого худшего, а если ждали, то наверняка еще и готовились. Спасти семьи — это самый лучший способ обеспечить лояльность и преданность. Не знаю, кто там сейчас во главе, Графф или кто-то другой, «Эл-Сервис» или «Дин-Корп», но если они сумеют обеспечить безопасность моей семье, то смогут рассчитывать и на мою полную преданность и лояльность. А я все же не чужой и не последний человек на этом рынке военных знаний и умений.