Во-вторых, она знает, что даже тогда, когда применение на практике этого принципа заканчивается не совсем успешно, она, по большому счету, чувствует себя хорошо и не ощущает себя кем-то, кто ждет признания своей значимости другими. Ощущение самой себя, независимой от мнения окружающих, еще ново для нее, но оно придает сил и дарит чувство свободы. Отстраненность помогает ей принять себя, вызывает душевное волнение и убеждает ее в том, что она может двигаться в любом направлении с Джеймсом или без него. Жизнь более не представляется ей чередой кризисных ситуаций. Она отдает себе полный отчет в своем выборе. Более того, она осознает, насколько ограниченным казался ее выбор, когда она была привязана к своим предыдущим партнерам. Годами она чувствовала себя пленницей сначала первого мужа, а затем второго. Она мысленно сравнивала свою привязанность с ношением наручников. Воспоминания об этом образе действуют на нее, как сигнал тревоги, каждый раз, когда она понимает, что возвращается к старой модели образа мышления.
То, чего Кети боялась так много лет — что она одна во всей вселенной, — больше ее не волнует. Она не сомневается в присутствии ее Высшей Силы и признает, что только эта Сила заслуживает ее привязанности. Ее самые значимые взаимоотношения более не основываются на страхе, и Кети едва может сдерживать свой восторг по этому поводу. Она говорит, что на самом деле даже не ожидала, что достигнет такого ощущения покоя и счастья, которое имеет сейчас.
Что еще более важно, как она говорит, так это то, что когда кто-то ее критикует или открыто на нее нападает, она не чувствует себя ослабленной, по крайней мере не надолго. Прежде критика уничтожала ее и могла заставить провести в кровати часы и даже дни. Теперь она может видеть, что осуждения других относятся к ним же самим, а не к ней. Эта простая перемена в ее мировоззрении изменила все в ее жизни.
Кети сказала мне, что один из величайших даров, который она получила в «Ал-Анон», — это свобода советоваться с друзьями по программе, а не с другими значимыми людьми в ее жизни, когда она планирует какие бы то ни было перемены в своей. Мы не можем получить все, что нам нужно, из одного источника. Многие из нас пришли на собрания «Ал-Анон» в довольно расстроенных чувствах, потому что предпринимали эти попытки много раз до этого. Когда мы не можем получить поддержку и утверждение, которых ждем от отношений, мы опустошены и уверены в собственной никчемности. Возложение надежд только на одного человека — это был и есть классический симптом патологической зависимости.
Одним из методов, который помог Кети, явилось сознательное наблюдение влияния патологической зависимости на жизни многих других, принимающих участие в программе «Ал-Анон». Ей повезло присоединиться к группам «Ал-Анон», в которых были люди, долгое время принимавшие участие в программе. Она с умом выбирала себе наставника, и она взяла себе в привычку наблюдать, как они общаются со своими партнерами, и задавать много вопросов. То, что она выбрала этот способ наблюдения, свидетельствует о ее готовности к переменам. Это также демонстрирует, как непрерывное посещение занятий и способность прислушиваться к мнению более мудрых людей в группе помогают нам начать интуитивно понимать принципы, которые ставят нас в тупик.
Кети все еще продолжает взбираться по лестнице, ведущей к полному эмоциональному здоровью. Иногда она задерживается на какой-то определенной ступени, и это хорошо. Она научилась тому, что важна не скорость подъема, а его непрерывность. Ее опыт вторит одной из идей, которую я лелею, она заключается в том, что я никогда не закончу свое обучение. Я всегда буду узнавать что-то новое. Это содружество, этот путь, мое путешествие не подойдет к концу, пока я не сделаю последний вдох. Надеюсь, эта мысль дает мне большую отсрочку, чтобы продолжать развивать свою любовь к окружающим и воспевать еще большую привязанность к моей Высшей Силе. Вот в чем смысл пути моего и Кети.
Кети может заверить, что отстраненность не приходит без тяжелой работы и ежедневных усилий, но награда того стоит. Иметь позитивное отношение к самому себе и чувствовать свободу, проживая свою жизнь так, как вам нравится, — это два дара, которые гарантируют отстраненность. Опыт Кети и изменения, которые она произвела в своей жизни, являются для нас всех хорошим примером. Если у нее получилось увидеть позитивные возможности в потоке событий, происходящих в ее жизни, то любой сможет сделать то же самое.
Глава 7. УВЕРЕННОСТЬ В ТОМ, ЧТО СИЛА ПРОСНЕТСЯ
У алкоголизма много лиц, и одно из них — это сильная патологическая зависимость, когда мы душим своим вниманием тех, кого назначаем на роль важных людей в нашей жизни. Марта определенно пострадала от этой своей черты даже до того, как ее любовь к выпивке принесла ей первые неприятности. Она угодила в сети патологической зависимости задолго до того, как у нее появились проблемы с алкоголем.
Хотя Марта редко выпивала в первые три года брака, она пристрастилась к лекарствам, отпускаемым по рецепту. Ее пагубная привычка усугубилась в значительной степени из-за потребности справляться со своим мужем, который дурно с ней обращался. После того как она и ее муж Фрэнк купили бар, Марта начала пить довольно часто, хотя у нее были определенные правила, касающиеся того, где и когда она пьет. Одно из правил заключалось в том, что она не будет пить, когда забеременеет. Но после рождения каждого ребенка она возвращалась к выпивке.
Марта заметила, что после каждого периода трезвости ей хотелось пить еще больше. Вскоре она стала пить по утрам, а в течение последующих нескольких лет после того, как родились ее дети, она пила много — утром, днем и ночью. Даже когда Марта осознала, что алкоголь стал ее проблемой, она не хотела останавливаться. Выпивка помогала ей забыть о плохом браке, который отличался большим количеством словесных и эмоциональных оскорблений. Она не хотела пугать своих маленьких детей, когда пила, поэтому укладывала их спать рано каждый вечер: так они были в безопасности, когда она прикладывалась к бутылке.
Ее муж тоже был алкоголиком, и Марта ненавидела то, как они проживали свои жизни. В итоге боль стала настолько невыносимой, что Марте понадобилось психологическое консультирование, и ее консультант посоветовал ей немедленно обратиться в «АА». Это предложение кое о чем напомнило Марте. Когда она преподавала в школе, то слышала, как пара мужчин рассказывали о том, как излечились от алкоголизма. Она вспомнила, что эти мужчины были членами «АА», и их приглашали на собрание школьного комитета, чтобы обсудить алкоголизм. Марта также вспомнила, что даже тогда подозревала, что она тоже была алкоголичкой, потому что они описывали то, как она пила.
Но она не хотела обращаться в «АА». Она знала, что не пьет так много, как многие ее друзья, и определенно не столько, сколько пьет ее муж. Он поддерживал ее нежелание обращаться за помощью в «АА», и это был один из немногих случаев его поддержки. «Что подумают люди, если моя жена вступит в „Общество Анонимных Алкоголиков“? — спрашивал он. Она не хотела бросать пить и также не хотела его расстраивать, потому что последствия были бы слишком тяжелыми. Поэтому она не пошла.
Любовь Марты к выпивке явно вышла из-под контроля, но она не причиняла ей столько боли, сколько причиняли взаимоотношения с мужем. Он подавлял ее и постоянно срывался на Марте из-за резкой смены своего настроения. Она также заметила, что все сильнее и сильнее зависела от реакций других людей, встречавшихся в ее жизни. Если они отвечали дружелюбно, она чувствовала безопасность и непринужденность. Если были холодны с ней или высказывали свое неодобрение, она была уверена, что сделала что-то неправильно. Она поняла, что перенесла свою реакцию на Фрэнка на всех людей вокруг нее. Она не понимала почему; только знала, что ее боль и тревога усиливались.
В отчаянии Марта наконец отправилась на собрание «АА», но никому об этом не сказала. Она находилась в тяжелом эмоциональном состоянии и начала ходить на собрания почти каждый день.
В первые несколько месяцев в «АА» она не чувствовала того комфорта и одобрения, которого искала. И снова ее эмоции зависели от того, как другие — теперь уже люди на собраниях — реагировали на нее. В результате она часто уходила с собраний, чувствуя себя отвергнутой и одинокой. Кроме факта, что она не напивалась каждую ночь, казалось, ничего в ее жизни больше не менялось. Она определенно не чувствовала себя лучше эмоционально. Возможно, она даже чувствовала себя хуже.
Чего Марта не могла понять, так это того, что ее болезнь имела две стороны: она страдала как от алкоголизма, так и от патологической зависимости. Несмотря на то, что алкоголь был устранен из ее жизни, ее зависимость от прихотей и суждений других абсолютно не ослабла. На самом деле эта зависимость стала для нее более очевидной с тех пор, как она бросила пить.
Она вновь пошла к своему психологу, и он посоветовал ей попробовать рационально-эмоциональную терапию (сейчас известную как рационально-эмоционально-поведенческая терапия), чтобы научиться контролировать свои эмоции. Марта всегда была прилежной ученицей, поэтому эта терапия казалась отличным решением. Она увидела, что ее эмоции были результатом ее собственных мыслей, и поняла, как перемены в мыслях могут повлиять на возникновение различных эмоций. У нее появилось больше надежды, чем было в ней за многие годы.
Затем ее сын Джерри начал злоупотреблять алкоголем и наркотиками. Вскоре после этого он начал жестоко обращаться с Мартой и ее дочерью. Марта стала бояться его, она также чувствовала сильную вину. Стал ли ее алкоголизм причиной заболевания сына? Когда он был младше, ее постоянное отсутствие из-за собраний явно его злило. Ее наставник и психолог в один голос советовали отстраниться, но Марта не могла понять, что означало это слово. Ее сын был очень болен, и она считала своим долгом, как матери, помочь ему. Более частое посещение собраний «АА» казалось удачным решением проблемы, но собрания мало что изменили для нее и ее сына. Она переживала за его безопасность и чувствовала вину за роль, которую сыграла в возникновении его болезни.