Загрузка сегодня практически полная, как и в большинстве других рейсов. Если мне память не изменяет, по статистике в прошлом году средняя загрузка у нас была около 84 % – это очень неплохо! Правда, в отличие от ближайшего конкурента, своими цветами отдаленно напоминающего «Эйр Франс», мы не трубили об этом факте на каждом углу.
Что ж, у каждой авиакомпании свой пиар-отдел.
Изучаю DIOL[45] – самолет наш «чист», ничего нет, кроме как записи о том, что беднягу год назад шандарахнуло молнией и ему требуются периодические наблюдения.
А вот и Серега подошел. Здороваемся. Сергей честно признается, что не успел подготовить домашнее задание – после ночного Томска спал долго, а потом семейные дела вершил. Что ж, путь до Красноярска неблизкий, в полете наверстаем.
Напротив нас коллеги усиленно готовятся в Новосибирск. Инструктор Павел вводит в строй молодого второго пилота Эльдара. Мы вылетаем примерно в одно время и бóльшую часть маршрута полетим вместе – они впереди, а мы сзади.
Изучаем нотамы[46] Красноярска, выясняется, что там все еще ремонтируют полосу и она будет закрыта как раз в то время, когда мы рассчитываем прибыть, если взлетим по расписанию.
Обращаю внимание на этот нюанс:
– Серега, сегодня нам не стоит торопиться. Но и задержку делать не хочется: испортим статистику любимой авиакомпании.
В Росавиации работает целый отдел статистов, которым по барабану обстоятельства задержек, они любовно выписывают все случаи, а потом публикуют отчеты: работаем, мол! Смотрите, какие в нашей стране плохие авиакомпании. Задерживаться изволят!
Делюсь лайфхаком:
– Предлагаю начать запуск в 11:25, в наше время отправления по плану, и если взлетим в пределах пятнадцати минут, тогда рейс будет считаться регулярным. Полетим же несколько помедленнее, чтобы не нарезать круги над Красноярском.
Приходит старший бортпроводник Катя. По привычке обращается ко мне, а я тоже по привычке «перевожу стрелку» на Серегу:
– Катя, знакомьтесь, Сергей – сегодня он ваш царь-бог-военачальник, а я так, посмотреть.
Серега кратко рассказывает о предстоящем полете. Катя слушает, кивает. Договариваемся встретиться на самолете. Девушка уходит и тут же возвращается:
– Ой, забыла сказать – сегодня с нами инструктор летит!
– Ничего страшного, с нами тоже.
А ты шутник, Серега!
Обсуждаем заправку. В Красноярске керосин, по всей видимости, дешевый, поэтому сегодня нам не предлагают взять дополнительное топливо, чтобы уменьшить обратную заправку. Однако по РПП[47] нам дозволяется по решению КВС взять керосина сверх расчета на двадцать минут в любых обстоятельствах. Что мы и делаем. Так будет спокойнее, ведь по маршруту возможны грозы. Да и кто знает, вдруг в Красноярске придется уходить на второй круг? В этом случае хотелось бы иметь определенный запас топлива, который в обиходе именуют сaptain’s comfort fuel – «топливо, делающее настроение капитана хорошим».
А когда у капитана настроение хорошее, то и солнце светит ярче, и касалетка вкуснее, и проводницы добрее становятся. Это каждый второй пилот знает!
Обсуждаем планы. Сегодня Сергей будет пилотировать в сторону Красноярска, а я поведу лайнер обратно. В Домодедове взлетим с закрылками 1, в Красноярске, если повезет – то есть если соблаговолят диспетчеры и погода, – выполним визуальный заход.
Все готово? Мысленно проверяю. Да, все готово.
Сергей уже тоже все перепроверил.
– Пойдем, Денис?
– Пойдем, Серега!
Заходим в самолет, здороваемся со всеми, кого еще не видели. Работа кипит: проводники заняты своими делами, «группа захвата» (так мы зовем отряд уборщиц) – своими, техники расписывают бортжурнал. Сергей уходит на осмотр самолета, я приступаю к подготовке кабины.
Ставший уже привычным дождь льет и льет, как будто действительно вознамерился смыть Московскую область с карты или по крайней мере размыть ее очертания.
К возвращению Сергея я закончил ввод данных в FMC. Теперь самое время проверить связь с салоном и провести брифинг со старшим проводником. Выполняем. Теперь у нас все готово и нет возможности не начинать посадку пассажиров. Закрываемся дверью от внешнего мира. Поток гостей пошел!
Во многих зарубежных авиакомпаниях дверь в кабину при посадке пассажиров открыта, а капитан, если не занят, может выйти и лично улыбаться каждому.
Мне нравится такой подход к работе, но, увы, здесь это все еще невозможно, хоть авиационные правила и не запрещают. Запрещает стандарт авиакомпании[48].
Заканчивается посадка, к нам спешит буксир. Как-то все подозрительно гладко, ведь еще целых десять минут до времени отправления… Неужели в Домодедове научились соблюдать расписание? Или это потому, что аэропорт покинул российский «Эйр Франс»[49] и появилась возможность работать быстрее?
Факт остается фактом: с того момента, как «Трансаэро» перевело бóльшую часть рейсов во Внуково, работа Домодедова пошла на лад, да и летать стало проще – в воздухе намного свободнее!
Еще десять минут до отправления, все готово, но именно сегодня, как назло, нам торопиться с вылетом некуда – помним о том, что ВПП Красноярска не откроется раньше времени.
Поэтому просто стоим и ждем.
Как и планировали, начали буксировку в момент отправления по расписанию. Не торопясь запускаем двигатели, выполняем необходимые действия, процедуры, карты контрольных проверок. Нас буксируют на стоянку рядом с заслуженным ветераном авиакомпании – A-310. В авиакомпании остался последний самолет этого типа в парке, скоро и он уйдет на заслуженный отдых.
Все обычно, все стандартно. Двигатели шелестят успокаивающим мотивом. Машем авиатехнику, он машет нам.
Поехали!
Лайнер стремительно набирает высоту, и вот мы уже выше всей той хмури, что безуспешно смывает Москву с карт нашей страны. Гроз в районе полета нет, и это не может не радовать – всего-то май, а так они уже надоели! Ведь впереди еще минимум четыре месяца борьбы со Стихией.
Приходит Катя. Вся какая-то окрыленная, сияет, глаза горят.
– Представляете! У нас народная артистка Мира Кольцова летит!
– Да ладно! – искренне восхищаюсь я. И, потупив глаза, добавляю: – …А кто это?
– Это же руководитель ансамбля «Березка»!
– Да не может быть!
– Да-да! Спрашивает, во сколько прибудем в Красноярск.
Гляжу на страничку прогресса полета в FMC, сообщаю:
– Как и обещали, в восемь вечера по красноярскому времени, в четыре по Москве… А что за ансамбль такой «Березка»?
Катя объясняет мне, лишь вчера вышедшему из пещеры, что это всемирно известный ансамбль русской песни и пляски, что «они по всему миру концерты дают!» Очень известный и популярный ансамбль.
Оставив нас раскладывать полученную информацию по закоулкам памяти, Катя покидает кабину… и через некоторое время снова заходит, чтобы поделиться очередным восторженным отзывом о Мире Кольцовой:
– Такая интеллигентная женщина! Как приятно с ней разговаривать, не то что Д.![50]
– А что не так с Д.?
– Да ужас! Летела как-то раз, всем хамила, обвинила нас в том, что хотели ее, представляете, отравить! Потребовала жалобную книгу, написала жалобу, а там, где надо было указать свое имя, адрес и телефон, написала: «Боюсь ваших бортпроводниц, от них всего можно ожидать, поэтому ничего указывать не буду!»
Пожимаю плечами. Ну вот так, да… Бывает.
Нам частенько приходится возить различных известных людей, я уж и не упомню всех, кто летал со мной пассажиром: Михаил Евдокимов, Илья Лагутенко, Жанна Фриске, Валерия, Дима Билан, Борис Грызлов… Чаще всего это просто усталые люди, которым надо как можно быстрее добраться до пункта назначения. Но иные весь мозг вынесут…
Одна многодетная певица отличилась тем, что не посчитала возможным снизойти до личного общения со стюардессой и общалась с ней через своего соседа.
Представляете? Стоит стюардесса, а эта дива, не глядя на нее, говорит спутнику: «Скажи этой, что есть это я не собираюсь».
Вот так весело и необычно проходят порой наши рейсы.
«…За бортом прохладно – минус 54 градуса. Поэтому, пожалуйста, не открывайте двери и окна нашего самолета!»
Мы в небе не одни. Изредка, то выше, то ниже, пролетают самолеты, после чего пассажиры, увидевшие лайнер на удалении в триста с небольшим метров, начинают описывать в интернете, как они «…чуть все не погибли. Летчики, очевидно, спали, и только чистая случайность…». И так далее.
Хех! Еще чаще, чем «мы чуть не столкнулись», паникеры «чуть было не погибают» от того, что «внезапно двигатели остановились и самолет начал падать. Слава богу, пилот «чудом сумел запустить двигатели, и самолет снова полетел».
Так! Пора бы вспомнить о том, что я к Сереге не для дружеской компании приставлен.
– Сергей, ты мне можешь рассказать про действия при Smoke, Fire, or Fumes[51]?
– Это длинный чек-лист…
– Воистину так!
– …и он не содержит действий по памяти.
– Да, но есть нюансы. Смотри: тут написано, что «если дым становится главной угрозой, перейти в другой чек-лист – в Smoke or Fumes Removal[52]. Так вот, важно не забыть «вернуться» обратно, в первый чек-лист. Ведь дальше идут действия по выявлению источника дыма, пожара. И тушение. Как показывает практика на тренажере, «возвращаются» не все.
– Понял!
Пожар в отсеках самолета в полете – жуткая вещь! И дело не только в угрозе открытого пожара, но и в продуктах горения, которые очень ядовиты. Человек, который ими дышит, значительно теряет в здоровье.