На девятом нас выкинуло на поверхность. Здесь все тёрки между бойцами прекращаются, начинается битва с гобами. Висят, твари летучие, поджидают… А путь преграждает бутылка Клейна, известное двумерное замкнутое многообразие, которое вкладывается в четырёхмерное пространство, а в наше, трёхмерное, лишь погружается. Ух, я и обрадовалась – привет, бутылочка!
– Отвлекайте! Знаю! – крикнула своим.
– Точно? – переспросил Алекс, надёжный и сильный. Из реальных вояк. Обожаю таких.
Я кивнула. Он подошёл и без слов сунул мне в запасник взрывпакет. Бесшумный. Крутейшая штука! Вслед за ним то же проделали остальные. Самое дорогое отрывали от себя – кровью заработанные артефакты. Блин… до слёз…
Ползла, и грохотали орудия – наши ввели в бой артиллерию. Гобы – существа нежные, страдать не любят, а снаряды их хоть и не убивают, но треплют. Реально больно треплют – слыхала однажды истошный гобов вой, перемежаемый матом… добил он меня тогда, гад, не простил страданий.
Ребята гибнут за меня! – билось в мозгу. Будто и вправду гибнут, обалдеть, до чего реально… но боль-то они испытывают по-настоящему!
Грав прижимал к земле, пересечь край не было никакой возможности. А мне и не надо – ползя по поверхности в бутылке Клейна, не переходя краёв, ты можешь извне попасть внутрь. Топология. Врубила моторчик и поползла в горку оптимальным маршрутом.
И доползла! Вывалилась на последний – десятый – уровень. Впервые здесь, никогда раньше досюда не добиралась. Спасибо, ребята!
И вдруг… из туннеля, нос к носу, выныривают стажёры! Потрясно! Ну Сева даёт! Как он смог?! Гений! Отяжелённые бонусами, мы стояли друг против друга и улыбались. Им тоже досталось – дышали тяжело, грязные, окровавленные.
До высшего уровня оставался лишь шаг – чтобы взлететь, надо заполучить антиграв. Фишка в том, что антиграв отдавался лишь в руки новичка. Хочешь – тащи с собой, оберегай и холи, как Сева Марию. А можно через меню, но только если ты – воин, гобам данная опция недоступна. Логично, иначе натащили бы в рай своих приятелей.
– Список! – проорала.
Предо мной заколыхался свиток пергаментной бумаги с начертанными именами новичков, которые сейчас в игре.
Не до чтения – пространство волновалось, вихрилось, норовило в фарш вымесить. Потянулась ткнуть… и сорвалась, пропустив подлый грав. В падении сыпанула бонусами, но сумела лишь вертикальный полёт сменить на вращательное скольжение по воронке.
И – Сева. Выдернул меня на излёте. А ведь конец был близок…
Но не такая уж я простушка – пока пространство занималось мной, я врубалась в него. Расчухивала, как собака кость.
– Есть ритм! – вскричал Сева.
– А у меня – траектория! – провизжала. Надо будет сменить облик кикиморы на что поприличнее.
В просвет между гравами ринулась по гипоциклоиде параметра шесть, как есть цветочек. Несла Севу, погружённого в ритм, Мария сзади держалась. На катарсисе он сделал знак – поднял руку. И у меня как раз узел. Тормознула. Либо здесь и сейчас, либо швах, второй попытки сделать не дадут.
Хвала небесам – получилось! Антиграв материализовался перед нами. Красненький такой, миленький, в виде сердечка…
– Хватай! – заорали мы с Севой Машке.
Мария вздрогнула – и схватила. Мы впились в неё, и все втроём вознеслись на небо – высший уровень. Тем самым превратились в гобов.
Я ещё помню – зачем явилась сюда? или игра перевернула сознание?
Встретили нас торжественно. Главный гоб в красной мантии и с короной на голове – во принарядился-то, нимб забыл! – поднялся с королевского кресла и величаво поплыл навстречу. Я ж кикимора – пританцовывала, строила рожи… и потихоньку озиралась: численность, расположение, вооружение. Если раньше из реала нас видели, то здесь, на небе – скрытая зона, рассчитывать приходилось лишь на себя.
А неплохо устроились ребятки, организовали себе райскую жизнь! Кто они, от каких тел? У Главного аж пять антигравов на поясе, у остальных меньше. Чем больше артефактов, тем выше статус?
И никаких взбрыков пространства, оссподи, хорошо до чего. Самое место оболочки прятать, вон их сколько, потайных ходов. Ванька, иду!
Но идти мне не дали. Окружили. Классический охват перед захватом! Жить осталось – секунды! Хоть парочку господ рассекретить, мля!
Конфузливо щерюсь и оповещаю общество, что меняю имидж – неудобно, мол, кикиморой. Превращаюсь в осьминога и громко ужасаюсь, что не в ту кнопку ткнула. А сама ненароком потихоньку выпрастываю щупальцем пульт.
– Щас, господа, извините, в принцессу хочу, сей момент! – извиваюсь всеми метастазами и – втыкаю пульт в Главного. Вынос в реал!
Он ржёт. Да, он – ржёт!
– Мадам! – булькает сквозь смех. – Примите, наконец, достойный облик и прекратите свои шпионские штучки!
Выдёргивает пульт из щупальца и засовывает себе за пазуху, осуждающе качая головой. Кивает охране. Меня обращают в принцессу и обездвиживают. Хорошо, не убили… добренькие!
Да знаю я, что раз нет связи с внешним миром, то потуги вынести в реал бессмысленны. Пульт – девайс сложный. Кроме функции выноса есть ещё один такой ма-аленький модуль… моё ноу-хау. Мне нужен пульт. Кровь из носу нужен!
– Почему не сработало? – старательно изображаю удивление. Мышцы лица не шевелятся, как и прочие, но голос – он сам по себе. – Дай пульт, будь другом, сделай одолжение тётке перед смертью!
Но на меня не обращают внимания. Главный подходит к Марии, протягивает холёную длань.
– Антиграв. Антиграв, будь любезна, девочка!
Но наша девочка не любезна. Медленно достаёт сердечко из складок одежды и… бьёт ногой в область мужского средоточия. Пока Главный, согнувшись в три погибели, воет «у-у-у», она швыряет артефакт Севе, стоящему возле выхода на игровое поле.
– Севка, держи! – кричит отчаянно.
Машу опутывают гобовой сетью, обездвиживают.
Сева ловит и невозмутимо вертит сердечко в руках.
– Спасибо! – говорит. Идёт к Главному, помогает разогнуться.
Мы во все глаза таращимся на Севу. Паника тихой сапой подступает и овладевает. Паника и тоска.
– Страстная какая… Хорошо! – произносит Главный. Я б на его месте… ух, убила бы. А он невозмутим. – В карцер обоих!
Охрана возвращает нам подвижность, заключает в кокон и толкает к выходу. Оглядываюсь – картина маслом: Главный и Сева братски обнимаются.
Ну и опростоволосилась я… Никогда ещё не чувствовала столь острого унижения. Меня – крутую, умную, командира группы Спасения – и развели словно лоха! А ведь я и правда ему верила! А внедрился-то как… стильно! Сама, своими руками внедрила! Ну и Сева!..
Активирую бесшумный взрывпакет Алекса – кокон в клочья. Сигаю назад. Они не ждали, в нашу сторону не смотрели, потому получили знатно: силёнок в ручонках принцессы немного, зато коготочки – блеск! Вот ими и… А по-хорошему ведь просила – дай! Выдрала пульт из-за пазухи Главного, отскочила взад с падением-перекрутом и врубила модуль.
Шок сковал все мои члены, реальные и виртуальные. Охране и надрываться особо не пришлось, чтобы поднять меня и вновь заключить в кокон. Но прежде они нагло влезли в мой запасник, опустошили.
Я не реагировала. Я ни на что больше не реагировала, а лишь смотрела во все глаза на Главного. Так вот он чего так любезен!
Пульт показывал, что оболочка Главного вошла в Игру с тела Ивана Петрова. То есть Главный – мой сын!
Сынуля, просмотрев экран пульта, укоризненно цокнул.
– Ну здравствуй, мамочка! – усмехнулся. И кивнул охране.
Обнявшись, мы с Марией сидели в карцере и рыдали. Душа моя просто сочилась горем.
Нет, так нельзя, мать. Слезами горю не поможешь. Давай работай!
– Как ты познакомилась с Севой? – задала, всхлипывая, вопрос. Надо разобраться до мелочей, разложить по гаечкам и шурупчикам.
Целый час спрашивала. Мария стоически отвечала, правдиво и полно, изо всех сил стараясь помочь. Поначалу я и её подозревала – а ну как тоже засланная? Но потом мнение изменила. Не может человек так врать, разве что великая актриса. А Машка не была великой актрисой. Она и простой актрисой не была. С Севой знакома со школьной скамьи, доверяла ему больше, чем себе, выполняла всё, что скажет, вот и весь сказ.
Зачем нас сюда приволокли? Кто им нужен в первую голову – я или Мария? Назад теперь точно не отошлют, слишком много знаем. Скорее всего, в анабиоз отправят, это несложно: р-раз – заточил оболочку в склеп и отключил.
То-то стажёры так легко прошли десять уровней… пару охраняли и мы, и гобы! Для того и втёрлись в доверие, очевидно.
Стоп. Стоп, мать! Тебе же русским языком шеф сказал – твой сын в анабиозе! В а-на-биозе! А этот Главный живёт-поживает… ни в каком он не анабиозе. Обычный невозвращенец, взаимодействует с телом из невидимой зоны, я таких сотни наизвлекала из программ. Ничего не понимаю!
Бог мой, рассуждаю так, будто мне противостоит чужой человек, враг, а не собственный сын! Схватилась за локоны и, подвывая, начала дёргать, до головной боли. Машка испуганно обняла меня за плечи. Девочка, а ты им зачем? Ни разу Мария с Иваном не пересекались в реальной жизни, ни единого самого малого разику!
С утра нас повели в зал. Там по-прежнему торжественно, чинно; классическая музыка ласкает слух, солнечный свет льётся сквозь окна. Что-то мы услышим? Всё больше склоняюсь к нехорошей мысли… Как войду – проверю. И будь что будет.
И проверила.
– Дорогу! – буркнула Главному.
– Какую дорогу? Ты о чём, мать? – не понял он.
Зато я поняла. Главный – не мой сын! Ванька бы ответил «осилит!», а я б завершила «идущий!». Фенька у нас такая, с детства. Кричалка. На всякий случай подстраховалась:
– Идущий?
Он лишь пальцем у виска покрутил. Сбрендила, мол, от переживаний.
А я и вправду сбрендила. Потому что сие означало – некто внедрился в тело сына, жил со мной в доме. Потом стартанул в Граву с подпольного портала. И после поменял тело – как преступник, уходя от погони, меняет машину. Причём поменял, не выходя из игры, потому что тело сына в анабиозе, а оболочка, с него ушедшая, – вон, расхаживает, строит из себя Всевышнего. Да, только так можно объяснить непонятку. Караул! Что делать-то? Ребятки, по всему, научились внедряться в чужие тела! а мы считали, что это невозможно! Какие ж мы идиоты…