и в одиночку.
Я призываю вас оставаться на связи. Лучший способ это сделать – подписаться на мои еженедельные любовные послания https://www.kclanderson.com/subscribe/
Глава 4Жизнь в стране «или – или»
Если говорить о ваших отношениях с матерью, часто ли они следуют принципу «все или ничего», «или – или»? Может быть, вы чувствуете, что вам приходится либо занимать оборонительную позицию, сопротивляться и защищаться, либо вместо этого просто покориться и позволить матери делать и говорить все, что она захочет.
Или, возможно, вам кажется, что нужно либо свести ваше общение к поверхностным и легким беседам, либо, наоборот, с головой окунуться в эмоциональные глубины.
Затем бывают моменты, когда вы думаете, что вам следует либо окончательно вычеркнуть ее из своей жизни, либо позволить себе стать зависимой от нее навсегда.
Ни один из этих вариантов не представляется хорошим. На самом деле даже мысли об этом вытягивают всю душу.
Пережив все это в отношениях с собственной матерью и поработав над этим вопросом с другими женщинами, я обнаружила, что подобная ситуация более распространена, чем можно себе представить.
Подобное общение как минимум немного раздражает или ограничивает. В самом худшем варианте оно бывает слишком тесным и может изматывать так же сильно, как неистовая ярость. А в основе всего лежит печаль или невысказанная скорбь.
Я провела долгие годы в стране «Или – или». В то время, если кто-то говорил мне, что такого быть не должно, я просто отвечала: «Вы не знаете мою мать». Ситуация казалась трудноразрешимой, не имеющей благоприятного исхода.
Но теперь я во многом разобралась. Я знаю, что существует бесконечный выбор, а не только «все или ничего». С этим знанием приходит безмерная свобода, покой и независимость, а также уверенность в том, что принимаемые решения верны (говоря это, я не имею в виду выбор с целью сделать матери приятно, получить ее одобрение или избежать конфликта с ней).
Поэтому, если говорить о ваших отношениях с матерью, я точно знаю: вы не так бессильны, как вам кажется, и способны принимать решения, чувствуя себя при этом хорошо и свободно.
Меня обвиняли (в основном матери) в том, что я пытаюсь еще глубже вбить клин между взрослыми женщинами и их матерями. Меня также упрекали (в основном взрослые дочери) в том, что я не захожу достаточно далеко и не поддерживаю «запрет на общение».
Если вы эмоционально зависимы от своей матери или если ваша мать была отстраненной, отчужденной и критически настроенной, то эта книга для вас. У вас мало автономии (способности принимать обоснованные и взвешенные решения; свободы быть той, кем вы являетесь, независимо от своей матери), потому что вы верите – возможно, бессознательно, – что мнения, потребности, ценности и желания вашей матери важнее ваших собственных.
Или вы инстинктивно боитесь того, что произойдет, если решите принадлежать себе, а не своей матери.
Я надеюсь, что благодаря этой книге вы научитесь принадлежать себе – быть самостоятельной женщиной, эмоционально независимой от матери.
ЕДИНСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК, ЗА ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ КОТОРОГО ВЫ ДОЛЖНЫ ОТВЕЧАТЬ, – ЭТО ВЫ САМИ.
Вы обнаружите, что, когда вы сосредотачиваетесь на себе – на своих ценностях, желаниях, потребностях и предпочтениях, – происходит нечто волшебное: ваше поведение по отношению к матери (независимо от того, решите ли вы обсудить это с ней или нет) меняется невероятным образом.
Вы больше не потерпите жестокого обращения и не будете вести себя дисфункционально.
ВЫ ПОЗВОЛИТЕ СЕБЕ ИМЕТЬ И ПОДДЕРЖИВАТЬ СВОИ ЛИЧНЫЕ ГРАНИЦЫ, ВОЗВЕДЕННЫЕ НЕ В ЦЕЛЯХ ОБОРОНЫ И ЗАЩИТЫ, А НА ОСНОВЕ СТАБИЛЬНОЙ И СИЛЬНОЙ ПОЗИЦИИ.
И нет ничего более доброго и уважительного, чем это (по отношению к вам обеим и ко всем женщинам вообще).
Большинство из нас путается в понятиях, полагая, что такие слова, как «сепарированный» и «привязанный», отражают эмоции. На самом же деле они описывают мысли, мнения и толкования, которые вызывают эмоции. Они выражают то, как вы понимаете других, а не то, что вы чувствуете. Именно ваша интерпретация создает эмоции.
Это очень важное различие, так как если вы используете подобные слова для описания эмоций, то вы неизбежно ощутите беспомощность.
Если вы эмоционально зависимы от своей матери, вы не знаете, где начинаются ваши мысли и эмоции и где заканчиваются ее.
Она считает, что для собственного счастья ей необходимо, чтобы вы думали, чувствовали и вели себя определенным образом (поэтому вы и не знаете, что вы на самом деле думаете, чувствуете или как будет лучше именно для вас).
Вы убеждены в том же самом: для ощущения счастья вам необходимо, чтобы ваша мать думала, чувствовала и вела себя определенным образом.
Она склонна верить, что знает, какие чувства вы испытываете, основываясь на своих собственных. И вы тоже размышляете аналогичным образом.
Я считаю, что подлинные отношения представляют собой нечто вроде парадокса. Они возможны, если вы и ваша мать – отдельные, самостоятельные личности со своими мыслями, эмоциями, мечтами и желаниями. Если вы обе знаете и любите себя. Если вы способны установить границы, основываясь на самопознании и любви к себе; и если она в состоянии сделать то же самое. Если вы обе позволяете друг другу быть такими, какие вы есть, хорошими, плохими и злыми[4].
Хорошая новость заключается в том, что участия вашей матери не потребуется. Ей не обязательно любить себя, знать и доверять себе так, как «нужно» на ваш взгляд.
Чем теснее вы общаетесь с самой собой, тем более открытой вы сможете быть для общения с матерью, независимо от того, где она находится на своем пути.
Эмоциональная сепарация с нашими матерями – это решение и лекарство, а не то, что необходимо исправить или исцелить. Нам не нужно заключать с ней мир, потому что она и есть мир.
Глава 5Пробуждение
Эта картина жива в моей памяти. Мать стоит во дворе и держит в руке письмо. Письмо, которое она собирается опустить в почтовый ящик.
Она держит его и заявляет: «Я “развожусь” со своей матерью!»
Мне было чуть за 20, а ей глубоко за 40. Я, конечно, не была удивлена – ни для кого не было секретом, что они с бабушкой не ладят. Мать часто говорила, что никогда не будет относиться ко мне так, как ее мать относилась к ней. Я слышала эти истории, и мне было больно за свою мать.
Например, однажды моя бабушка сказала моей матери, которая получила титул «Самая красивая девочка старших классов»: «Если бы у меня было больше денег, я бы сделала тебе пластическую операцию, чтобы поправить твое лицо». Она неоднократно рассказывала мне эту историю, и я знаю, что каждый раз она испытывала боль.
И мама, и бабушка всегда были очень красивыми женщинами. И, как и у многих женщин их поколения, внешность была для них всем. Их облик и сексуальная привлекательность (но в рамках приличия) были их валютой. И глубоко внутри, первобытной частью своего мозга, они верили, что женщины выживают именно так.
Я помню, как впервые почувствовала, что с моим телом что-то не так. Мне было лет восемь или девять, и мы с мамой были на приеме у педиатра. Когда мы вернулись домой, она сказала моему отчиму: «Доктор говорит, что она толстая». В ее голосе сквозило удивление, страх и отвращение – и все это одновременно.
Когда мне было 12 лет, мать посадила меня на диету. В своем дневнике, который я вела в школьные годы, я писала о том, что чувствую себя свиньей и ненавижу себя за прожорливость.
Они обе – и мать, и бабушка – беспокоились о моем весе, и когда я смотрю на свои фотографии того времени, я могу лишь покачать головой. У меня не было проблем с лишним весом.
Теперь я понимаю, что мать беспокоилась о двух вещах, об одной – сознательно, а о другой – бессознательно.
Во-первых, ей было важно, что о ней подумают окружающие, если у нее будет толстая дочь; во-вторых, она переживала, что если я буду толстой, то ни один мужчина меня не полюбит и не будет обо мне заботиться.
Став взрослой, я считала, что у нас с матерью «типичный» конфликт между матерью и дочерью, но я также думала, что наши отношения лучше, чем те, которые были у нее с моей бабушкой. Мать часто говорила, что мы близки; более того, что мы – хорошие друзья. Я знаю, она хотела, чтобы у нас все было иначе, чем у нее с ее собственной матерью.
Чего я не понимала в то время, так это того, что мы с матерью не были «близки» – мы находились в созависимых отношениях и были эмоционально поглощены друг другом. Мы обе были одиноки, вместе ходили в ночные клубы, выпивали, флиртовали и танцевали с мужчинами, которые находчиво предполагали, что мы сестры. Она была вовлечена почти во все аспекты моей жизни, и если я хотела оставить что-то только для себя, то она обижалась или злилась. Поскольку я (бессознательно) жаждала ее внимания и одобрения, я поступала так, как она хотела.
Я не понимала, насколько нездоровыми были наши отношения.
А теперь перенесемся на 25 лет вперед, в конец 2010 года, и вот я тоже «развожусь» со своей матерью. Вместо письма по почте я отправила ей электронное сообщение. Несмотря на ее (наше?) стремление иметь иные, более здоровые отношения между матерью и дочерью, оказалось, что мы не можем избежать этих укоренившихся паттернов. Мать бессознательно передала мне установки и модели поведения, я бессознательно их переняла, а когда я захотела начать самостоятельную жизнь, наши отношения пострадали.
Я расскажу вам о некоторых обстоятельствах, которые привели к этому моменту, – о том, что, по моему мнению, оправдывало мой «развод» с матерью. Но сейчас важно понимать, что в то время мне казалось, будто у меня просто нет другого выбора. Я верила, что «развод» с матерью – отказ от общения с ней – решит все мои проблемы.