Вместо этого я обнаружила, что совершенно зациклена на наших отношениях. Каждому, кто готов был меня выслушать, я изливала свою боль и гнев, делясь подробностями о том, как ужасно мать со мной обходилась. Я действовала из нездорового бессознательного убеждения, что являюсь жертвой своей матери.
Когда я открыла для себя понятие «сознание жертвы», все встало на свои места. До этого момента я сопротивлялась мысли о том, что, возможно, я являюсь жертвой, так как в моей семье подобное положение было чем-то, чего нужно стыдиться и избегать любой ценой. Я настоятельно рекомендую работы Линн Форрест, в частности ее книгу «За пределами сознания жертвы» (Beyond Victim Consciousness), для полного понимания этой концепции. Позвольте мне изложить здесь ее основы.
Представьте себе перевернутый треугольник. Внизу треугольника находится Жертва, в верхнем левом углу – Преследователь, а в верхнем правом – Спасатель (обратите внимание, что обе эти роли имеют перевес в одно очко по отношению к Жертве).
Находясь в сознании жертвы, мы играем одну из этих трех ролей, и важно признать, что ни одна из них не считается лучше другой (особенно, если все в этих взаимоотношениях являются взрослыми). Спасатель – не «хороший парень». На самом деле Спасатель и Преследователь – это утрированные версии Жертвы.
Эта динамика проявляется на микроуровне в семьях, и мы также можем видеть, как она – на макроуровне – действует в мире.
Согласно Форрест, «жертвы считают себя слабыми и неспособными о себе позаботиться, поэтому постоянно ищут кого-то, кто их спасет. Спасатели склонны полагать, что их собственные потребности не имеют значения. Они убеждены, что их ценят только тогда, когда они заботятся о других. Это означает, что им постоянно нужен человек, которого они могут опекать. Преследователи верят, что мир является небезопасным и пугающим местом. Они воображают, что должны постоянно защищаться от мира, намеревающегося им навредить, и поэтому злятся на других или на ситуации, полагая, что таким образом всего лишь ограждают себя от опасности».
Не важно, в каком углу треугольника вы оказываетесь вначале, ведь в конечном итоге вы сыграете и две другие роли. Если вы Жертва, то постепенно вы начнете испытывать негодование и даже можете перейти в роль Преследователя для того, чтобы изменить паттерн, полагая, что защищаетесь. Или вы можете стать Спасателем, чтобы чувствовать свою важность благодаря заботе о Жертве.
Оглядываясь назад, я понимаю, что мы с мамой постоянно путешествовали по этому треугольнику и каждая из нас сыграла все три роли.
Вскоре после того, как я «развелась» с матерью, я стала законным опекуном своей бабушки по материнской линии. Учитывая то, что ее дети жили в других штатах (и даже в другой стране), вполне логично было взять эту роль на себя. Не говоря уже о том, что, как я уже упоминала, отношения между моей матерью и бабушкой были натянутыми.
Когда стало очевидно, что она больше не может жить одна в своем доме, я перевела ее в специализированный дом престарелых, а затем вычистила и продала ее дом. Готовя жилье к продаже, я обнаружила связку писем, которые бабушка и моя 18-летняя мать писали друг другу. В период их переписки моя мать училась в колледже.
Я дорожила этими письмами, потому что из них я очень многое почерпнула. Они почти точно отражают часть переписки, которую мы с матерью вели на протяжении многих лет. В некоторых случаях письма содержали обычные повседневные наблюдения и новости, но другие были полны гнева, обиды, обвинений и чувства замешательства.
Я даже нашла знаменитое письмо «Я с тобой “развожусь”», которое мать отправила моей бабушке.
Я делюсь этим, чтобы проиллюстрировать, что, несмотря на наши слова и возможные намерения, наибольшее влияние на нас оказывает то, чему мы подражаем. Я не имею в виду, что «развелась» со своей матерью, потому что она сделала это со своей, и не хочу сказать, что наши поступки в то время были правильными (или неправильными).
ДИСФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ПАТТЕРНЫ, ЕСЛИ ИХ НЕ ЗАМЕЧАТЬ И НЕ ПРИЗНАВАТЬ, ПЕРЕДАЮТСЯ «ПО НАСЛЕДСТВУ».
И хотя я решила не иметь детей, я видела влияние этих закономерностей на некоторые другие мои отношения, начиная со своего брака и заканчивая сводной сестрой. Я была резкой, критически настроенной, контролирующей, а иногда и откровенно подлой. Я считала свои поступки оправданными. Я относилась к другим так, как относилась к окружающим моя мать. Как она обращалась со мной… И точно так же, как я относилась к самой себе. Жить в состоянии конфликта было нормой. Я к этому привыкла.
Я не виню ни свою мать, ни бабушку за эти переданные мне модели поведения. То, что я получила от них «по наследству», являлось бессознательной болью от существования в культуре, где женщин оценивают неравнозначно.
Это боль «я недостаточно хороша» и резкого самоосуждения, самокритики и ощущения собственной ничтожности.
Эта боль веками передавалась от женщины к женщине, от матери к дочери.
Они говорили нам просто быть собой, но на собственном примере учили быть кем-то другим. Приспосабливаться. Соответствовать эталону. Уступать. Подчиняться. А если мы этого не делали, нас часто обвиняли в эгоизме или позерстве.
Задумайтесь об этом на секунду. Столетия назад женщин сжигали на костре, избивали камнями и топили (в прямом и переносном смысле) за то, что они были самими собой, за то, что выражали свое истинное «Я». Особенно, если это «Я» признавалось злым, колдовским, диким, прозорливым, неподобающим, слишком сексуальным, слишком худым, слишком толстым, слишком умным… думаю, вы меня поняли.
Перенесемся в начало XX века. Женщин уже не убивали, но клеймили как «истеричных», помещали в специальные учреждения и, запирая там, говорили, что это для их же блага.
Ну а сегодня? Убийства и заключение под стражу по-прежнему имеют место, особенно в отношении цветных женщин. В основном же это принимает форму шейминга[5], преследований и угроз в средствах массовой информации.
Тогда понятно, почему наши матери (а также бабушки и прабабушки) ругали нас за все, что могло сделать нас «непривлекательными» или «непригодными» для брака, ведь на протяжении большей части истории женщины не были способны выживать самостоятельно.
Таким образом, из поколения в поколение у женщин были две противоречивые (и часто бессознательные) потребности: я должна быть истинной собой… я должна выражать свое настоящее «Я»; я должна защитить себя от сожжения на костре, поэтому я буду подавлять и искажать себя, чтобы соответствовать нормам общества.
Поэтому, конечно, наши матери хотели нас защитить, пытаясь при этом служить примером независимости, но в то же время старались обезопасить себя, будучи вынужденными отвечать ожиданиям социума. Возможно, при этом они приобретали зависимости или становились психически нестабильными. Или, может быть, просто завидовали и злились.
Сама по себе эта боль поколений является одним из наиболее важных источников дисфункции в наших отношениях. Эти убеждения и паттерны лежат в основе нашей жизни, и мы часто даже не догадываемся, что они вообще существуют. Мы просто знаем, что мы не настолько довольны жизнью, как нам бы того хотелось. Наши отношения не приносят удовлетворения и не являются полноценными.
Хорошая новость заключается в том, что нам не обязательно усваивать то, что передается из поколения в поколение.
Это не то, за что следует винить наших матерей или отцов (или самих себя). Это то, что нужно осознать, принять и проработать. Тем временем мы начинаем понимать, что можем выполнять тяжелую работу без страданий; что это может быть одним из самых радостных и жизнеутверждающих дел, которыми мы когда-либо занимались.
Став честной и осознав, что раньше я предпочитала верить в свою несостоятельность, я открыла дверь к исцелению. Решив, что больше я в это верить не хочу, я отпустила эту боль не только ради себя, но и ради своей матери, ее матери и так далее вглубь веков, и вошла в эту дверь.
Эта работа исцеляет – не только вас, но и прошлые поколения (хотя я считаю, что совершенно нормально делать это исключительно для себя). Это также меняет к лучшему будущее.
Принимая решение сосредоточиться на историях наших матерей и пересмотреть их, мы превращаем их из того, что нас истощает и заставляет страдать, в источник мудрости, творчества и мира.
МЫ ПЕРЕХОДИМ ОТ УБЕЖДЕНИЯ, ЧТО ДОЛЖНЫ БЫТЬ СЧАСТЛИВЫ ВСЕГДА, К ТОМУ, ЧТОБЫ БЫТЬ ЖИВЫМИ И ОСОЗНАННЫМИ. МЫ ПЕРЕХОДИМ ОТ МЫСЛЕЙ О ТОМ, ЧТО МЫ СЛОМАНЫ И НУЖДАЕМСЯ В «ПОЧИНКЕ», К ОСОЗНАНИЮ ТОГО, ЧТО МЫ СОВЕРШЕННЫЕ И ЦЕЛЬНЫЕ, ТАКИЕ, КАК ЕСТЬ.
И это причина номер один, почему необходимо честно и с сочувствием взглянуть на свои отношения с матерью и спросить себя, что вы решили взять от нее и что вы передаете дальше. Если же это вам не подходит, нужно решиться встать на путь исцеления.
Мир во всем мире действительно начинается внутри каждой из нас.
Глава 6«Итак, расскажите мне о своих отношениях с матерью»
Классическая фраза, не так ли? Это то, что спрашивал меня каждый психотерапевт, когда я обращалась за помощью по различным вопросам (от стремления похудеть до жалоб на повышенную тревожность).
А еще есть все те книги, которые я читала. Книги о токсичных семьях и «плохих» матерях.
Я находила большое утешение в том, что рассказывала свою историю психотерапевтам, и осознавала, что я не одинока, читая книги, однако ни теория, ни практические знания ничего не сделали для того, чтобы принести мне истинную свободу и душевный покой. И в этом нет вины ни психотерапевтов, ни книг.
Несмотря на то, что выявление и понимание проблем наших матерей помогает определить контекст патологии, это не всегда указывает нам путь вперед. На самом деле это может даже ограничить наше развитие и потенциал.
Объяснение приносит облегчение, но оно также способно оправдать наш гнев, печаль, горечь, разочарование и реактивное поведение. С одной стороны, меня радовала – и даже окрыляла – возможность рассказывать негативные истории о своей матери в различных онлайн-группах поддержки и читать подобные истории других женщин.