Михаил Иванович Божаткин
Взрыв в бухте Тихой
Михаил Иванович Божаткин родился в 1920 году в селе Дубровка нынешней Калининской области. В 1939 году добровольно по-комсомольскому набору пошел служить в Военно-Морской Флот.
С 1941 по 1945 год тов. Божаткин на фронтах Великой Отечественной войны, радистом на торпедном катере. Участвовал в обороне Одессы, Севастополя, Кавказа; принимал участие в ряде десантных операций. В 1943 году вступил в ряды КПСС.
Демобилизовавшись из рядов Советской Армии, М. Божаткин в 1951 году окончил заочное отделение факультета языка и литературы Николаевского пединститута.
В настоящее время работает в Николаевской областной газете «Південна правда». Имеет ряд правительственных наград. В 1958 году награжден орденом «Знак почета».
Печататься М. Божаткин начал с 1950 года. В 1957 году в Одесском областном издательстве вышел сборник его рассказов «В море», в 1958 году — в Киеве повесть «Перелом», и в Москве сборник рассказов «Морская романтика».
Взрыв в бухте Тихой
В жизни всегда есть место подвигам.
«Н-н-да, служба… Точки, линии, кружочки… Контакты, каналы, взрыватели… Лейтенант флота, минер… Нечто среднее между канцелярской крысой и лаборантом!..»
Так думал лейтенант Виктор Шорохов, без особого увлечения вычерчивая на большом листе ватмана принципиальную схему контактной якорной мины. Невеселые это думы. К другому стремился Виктор, а тут, пожалуйста: сиди в учебном кабинете над чертежами.
…Пусть не всем удается выйти на тропу Великого Подвига, но мечтает об этом каждый подросток. У Виктора Шорохова, как, впрочем, и у его друзей, эта мечта была неразрывно связана с морем. Ничего, что ребята жили в далеком сибирском городе, за тысячи километров от морей, — им и в заводях своей порожистой таежной речушки виделись просторы океана.
Во время войны друзья вырезали и подклеивали в альбом каждое сообщение о моряках, а «Морскую душу» Соболева знали чуть ли не наизусть. И, конечно же, они не раз оббивали пороги военкомата с просьбой отправить их на фронт, а один раз даже попытались убежать. Но и то и другое кончилось безрезультатно.
Не пришлось участвовать Виктору Шорохову в боях: слишком поздно родился, зато мечта о море сбылась — его призвали в Военно-Морской флот. И снова неудача: только один раз на траление сходил, а затем в политотделе предложили ехать учиться. Виктор специально выбрал минно-торпедное училище — мины и торпеды такое оружие, что никогда не устареет.
Вот и учеба осталась позади, получено назначение в часть. Всю дорогу Шорохову не давали покоя мысли: кем его назначат, что придется делать.
«Ничего, в море мин еще немало… Так что загорать не придется!» — к такому выводу, в конце концов, пришел Шорохов.
Окончены все формальности: лейтенант Шорохов зачислен на все виды довольствия, стал полноправным членом коллектива части. И только после этого он пошел на доклад к флагманскому минеру. В коридоре он чуть-чуть, так, чтобы не нарушать требования Устава, сдвинул фуражку набекрень, одернул тужурку, поправил галстук, кортик и постучал. Войдя в кабинет, Виктор первым долгом бросил взгляд на погоны сидящего за столом офицера и четко доложил:
— Товарищ, капитан третьего ранга! Лейтенант Шорохов, выпускник минно-торпедного училища, прибыл для прохождения службы!
Офицер встал, вышел из-за стола, слегка ссутулившись, сделал несколько шагов навстречу Шорохову и протянул руку.
— Рыбаков, — немного глуховатым голосом сказал он.
У Шорохова даже дух захватило — капитан третьего ранга Рыбаков! Так вот с кем ему придется служить…
А Рыбаков смотрел на несколько растерянное лицо лейтенанта и в душе его поднималось какое-то теплое, радостное чувство — словно он вдруг увидел свою молодость. Вроде недавно, и в то же время — как давно это было! Вот так же в конце войны, окончив курсы офицерского состава, он докладывал о прибытии в часть. Правда, тогда на нем была не парадная форма, а обычная, повседневная, и за плечами годы службы, пребывание в партизанском отряде, походы в разведку, два ранения.
— Что ж, садитесь, товарищ лейтенант, — пригласил Рыбаков.
Шорохов, не спуская глаз с Рыбакова, машинально опустился на стул. Ему просто не верилось, что вот этот высокий, худощавый, чуть-чуть сутулящийся, словно от привычки всегда смотреть вниз, офицер и есть капитан третьего ранга Рыбаков, человек, о котором курсант военно-морского училища Виктор Шорохов много слышал, много читал, причем не только в очерках о боевых подвигах моряков — имя Рыбакова встречается и в учебниках по минному делу.
Это он, Алексей Петрович Рыбаков, тогда еще старшина I статьи, боцман торпедного катера, вместе с военным инженером Михаилом Ивановичем Ивановым в июле 1941 года участвовал в обезвреживании первой донной магнитной мины. Это он принимал участие в высадке первого крупного морского десанта.
В одном из боев катер погиб, и Алексей Рыбаков пошел в морскую пехоту, участвовал в боях под Севастополем. В последние часы обороны города вместе с группой моряков пробился в горы, к партизанам. После ранения лежал в госпитале на Большой земле, затем неоднократно ходил в разведку, связным к партизанам. Потом учился и стал известным офицером-минером.
Суровая и яркая биография! А вот если бы встретил его просто так, на улице, даже и внимания не обратил бы — такой же человек, как и многие. Высокий рост? Что ж, среди морских офицеров немало есть высокого роста, причем почти все высокие люди немножко сутулятся. Лесенка орденских планок на груди? У бывалых моряков не редкость и звезда Героя. Только рано разбавленные сединой волосы да мелкая сетка морщин вокруг глаз могли бы сказать многое, но ведь этого при мимолетной встрече можно и не заметить.
А теперь лейтенант Шорохов сидит рядом, лицом к лицу с Рыбаковым, будет служить у него в подчинении.
«Да, с ним-то уж загорать не придется», — с удовлетворением подумал Шорохов.
— Значит, решили стать минером? — спросил Рыбаков.
— Так точно, товарищ капитан третьего ранга!
— Что ж это вы выбрали такую специальность? Она не только на войне, но и в мирное время опасна.
Шорохов хотел рассказать о своей мечте о подвиге, о том, как он стремился подростком попасть на фронт, но постеснялся и, потупившись, ответил:
— Нравится мне это дело…
— Нравится? — переспросил Рыбаков, и в его спокойных серых глазах мелькнул огонек улыбки. Может быть, он вспомнил свою юность? Ведь и ему в юности грезились далекие моря, мечтал он, конечно, и о смелых подвигах.
Рыбаков решил стать моряком. Почему? Он и сам, пожалуй, не смог бы этого объяснить. Может быть, потому, что жизнь и труд моряка связаны с постоянной опасностью. Ведь не даром же говорится: где море, там и подвиг. И восемнадцатилетний Алексей Рыбаков добровольно, по комсомольскому призыву, пошел служить в Военно-Морской флот. А уже потом добровольно вызвался помогать в разоружении первой, поднятой со дна моря вражеской мины, добровольно пошел в отряд морской пехоты, ходил в разведку, стал минером.
Были и подвиги. Но разве есть предел им? Алексей Петрович всегда стремился к большему, туда, где опасней, трудней. И ему сейчас показалось, что вот эту беспокойную искорку он увидел и в глазах Шорохова.
— Вы, конечно, знакомы с образцами наших и зарубежных мин, их устройством?
— Я их, товарищ капитан третьего ранга, все назубок выучил! — улыбнулся лейтенант.
Лицо Рыбакова сразу помрачнело. Он встал со стула, сунул руки в карманы кителя, больше, чем обычно, сутулясь, прошелся по кабинету. Остановился около Шорохова, глядя на него потемневшими и какими-то колючими глазами.
— Плохо!.. — сказал он.
Шорохов удивленно вскинул на Рыбакова глаза.
— Очень плохо… Гм, назубок!.. — хмыкнул капитан третьего ранга и снова заходил по кабинету.
— Море похвальбы не любит, — резко бросил он. — А вы не только моряк, но еще и минер…
Шорохов густо покраснел и опустил голову. Что он знает о минах? Почти ничего. Схемы, макеты, учебные образцы… Расхвастался! И перед кем? Перед Рыбаковым!.. Как мальчишка… — мелькали бессвязные мысли у него в голове.
— К смерти в бою, то ли на суше, то ли на море, человек внутренне всегда готов, а вот смерть от мины…
И Шорохову вспомнился рассказ одного из моряков о гибели корабля на мине. Предвечерняя тишина легла над морем… Солнце, склоняясь к горизонту, позолотило надстройки, бликами заиграло на мелких волнах ряби… Скоро порт, отдых… И вдруг у борта взметнулся столб взрыва, таранный удар смял переборки, вода ворвалась в отсеки…
— …Конструктор весь свой талант направляет на то, — продолжал Рыбаков, — чтобы сделать мину скрытной, безотказной. Разве можно предугадать, что из достижений электроники, автоматики, акустики он применил? Разгадать секрет мины — значит вступить в незримую схватку с конструктором, превзойти его в уме, хитрости, знаниях. А вы — «назубок выучил»! Один мой товарищ… — Рыбаков закурил и пододвинул пачку Шорохову. Виктор хотел было взять папиросу, но затем отказался.
— Я не курю, товарищ капитан третьего ранга.
Да он и в самом деле почти не курил, так, иногда издымит одну-две папиросы из баловства.
— Один мой товарищ, — голос Рыбакова изменился, стал глуше, суровее, — хороший, грамотный моряк, умный минер тоже решил, что все системы мин изучил. Действительно, немало он их обезвредил, разряжал и на берегу, и на дне моря. А тут, — Рыбаков глубоко затянулся, — попалась мина. Вроде обычная, да «сюрприз» в ней оказался…
— Погиб?
— Вы же знаете, что о нашей профессии говорят?
Да, лейтенант Шорохов прекрасно знал, что минер ошибается только один раз. Об этом говорили в училище и преподаватели, и опытные минеры, об этом он читал в книгах. И