Номер машины я предусмотрительно заклеила, потому что по нему бандитам не составило бы труда узнать мой адрес.
Александра сдернула с головы кепку и сняла очки.
— Жарко… — выдохнула она, растирая по лицу крупные капли пота. — Очень жарко… Я в тебе, Женечка, не ошиблась! Знаешь, когда те двое вошли в лифт, я приготовилась было проститься с жизнью…
Да-а, Александра Ивановна… Они нам все карты спутали, но я, не откладывая, приняла меры: первого я хорошенько стукнула затылком о стенку лифта, отчего тот «стек» на пол, а со вторым пришлось повозиться, но потом я умудрилась так наподдать ему руками по ребрам, что он, едва не задохнувшись, рухнул как подкошенный.
Пришлось сменить маршрут: поехали мы не на первый этаж, где у лифта всегда толпа, а на четвертый. Там я высадила Александру Ивановну из коляски и отправила ее вниз по лестнице, заменив фермершу на того бандита, которому едва не размозжила затылок. Я усадила его в кресло и прикрыла одеялом по самые уши.
Второго парнишку, который уже начал приходить в себя, пришлось вырубить ударом ладони в висок и вытащить в коридор четвертого этажа, усадив прямо на пол.
— Ему стало плохо, — пояснила я счастливому семейству из четырех человек — папе, маме и двум дочкам, которые устроили свидание прямо возле лифта. — А у меня пациент… Если можно, позовите врача.
Представляю, как это странно выглядело со стороны: двери лифта открылись, и молодая девушка вытащила в коридор здоровенного парня и посадила его, бездыханного, прямо на пол…
Добравшись до квартиры тети Милы и оказавшись в объятиях этой необыкновенной женщины, мы почувствовали страшное облегчение.
— Спокойно, тетя, это мы. Нет, это не маскарад.
Это «будни уголовного розыска». Срочно мне ванну и постель для Александры Ивановны.
— Она поживет здесь несколько дней, пока не войдет в норму. Более или менее, конечно, потому что до полного выздоровления еще далеко.
Тетя Мила не возражала. В такие моменты она напоминала мне миссис Хадсон: в отличие от большинства других женщин моя тетушка не совала нос в чужие дела.., и лишних вопросов не задавала, а если ее что-то интересовало, пыталась найти ответы самостоятельно.
— Я думаю, сейчас самое время попить чаю, — глубокомысленно произнесла тетя. — Александре Ивановне мы доставим чай прямо в постель.
Европейский сервис, да и только!
Мы расположились вокруг диванчика, который временно заняла госпожа Стольник, и придвинули к нему табурет, на который водрузили чашки, блюдце с конфетами «Василек» и розетку с печеньем. , — Скажите, Александра Ивановна, — спросила я. — Почему вы не захотели обратиться в милицию?
Почему вы не доверяете правоохранительным органам?
Фермерша тяжело вздохнула:
— Это слишком неприятный для меня разговор, и я не хотела бы его начинать.
Тетя Мила пододвинула ко мне чашку, содержимое которой распространяло восхитительный аромат, и выдала свою версию происходящего:
— Я думаю, Женечка, что в этих самых органах работают какие-то малосимпатичные люди, хорошо знакомые Шурочке. Простите, милочка, — обратилась она к нашей гостье, — но Евгения должна знать абсолютно все, иначе она просто не сможет вам помочь.
Ну, Шерлок Холмс в юбке!
Александра Ивановна задумчиво посмотрела на бордово-коричневый закат, который по цвету напоминал крепко заваренный майский чай, и тихо произнесла:
— Мой бывший муж Николай возглавляет УВД одного из наших районных центров. В звании подполковника милиции…
Я встрепенулась, словно наседка на гнезде:
— Господи, да это же выход из положения! У него наверняка много связей. Почему бы этим не воспользоваться?
Александра покачала головой:
— Не хочу… Для меня это означает огромное унижение. Я всю жизнь одна… Хозяйство поднимала без его помощи и сейчас не хочу идти на поклон! Даже если я обращусь к правоохранительным органам здесь, в Тарасове, то слухи все равно дойдут до Николая. Система-то одна, никуда не денешься.
Я этого не одобрила:
— Мы затеяли борьбу с мощной организацией, которая не жалеет денег на боевиков. Мне одной будет сложно контролировать обстановку.
— Вы можете привлечь к работе столько людей, сколько понадобится. Но только не милицию!..
И женщина поведала нам свою историю.
Александра Ивановна Стольник, тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года рождения, родилась в селе Вязовка Татищевского района. Опуская «счастливое» детство советского периода, скажем, что девятнадцати лет от роду потомственная крестьянка с волжских земель вышла замуж за лейтенанта милиции и переехала на место жительства в областной центр, где вскоре родила сына Алексея. Совместная жизнь с Николаем Стольником не задалась, потому как у молодого милиционера оказались две страсти — женщины и водка. Не особенно утруждая себя домашними заботами и воспитанием сына, Николай предпочитал расслабляться с девочками. Других недостатков у него не было: службу соблюдал, перед начальством не лебезил, в торжество коммунистических идеалов верил.
Только молодой супруге этого было мало. Мириться с изменами мужа и его беспробудным пьянством Шура просто не могла. Обладая характером волевым и независимым, она с оглушительным скандалом выставила своего правоохранителя за дверь.
Николай попытался вразумить свою непокорную супругу ударом свинцового кулака в лицо, но едва не получил пулю в живот из своего же табельного пистолета, который он зачем-то припер домой.
Разбирались долго и мучительно, привлекая к боевым действиям милицейское начальство, которое никак не могло решить, что делать, потому что участвовало в тех же «посиделках» и не могло объективно оценивать ситуацию. Скандал надо было обязательно замять, чтобы слухи не дошли до Москвы.
В конце концов разобиженному Николаю Стольнику пришлось уехать в райцентр и уже в качестве свободного мужчины продолжать службу на периферии.
Разведенной Александре, потерявшей веру в настоящих мужчин и одновременно во все человечество, пришлось решать, что делать дальше.
Выход нашелся сам собой. Подбросив маленького Алешку родителям в деревню, Александра поступила в сельскохозяйственный институт и стала по вечерам учиться на агронома, днем работая на заводе свинцовых аккумуляторов. Работа была вредная, но денежная.
Вскоре сынишка переехал к ней и стал учиться в городской школе. Работу пришлось сменить на другую, которая занимала меньше времени.
Кончина Брежнева, смена нескольких генеральных секретарей и начало перестройки для Александры Стольник были незначительными вехами в истории. Ее больше интересовала собственная жизнь, которая заключалась в благополучии ее работящей и добросовестной семьи, состоящей из двух человек — матери и сына.
Вскоре материальную базу семьи Стольник начал укреплять садовый участок размером в восемь соток — на две сотки больше, чем было положено.
Сему исключению из общих правил она была обязана головотяпству землемеров, проводивших разметку участков по пьянке, которую спровоцировали свежий воздух, необъятная ширь русских полей и море самогона в соседней деревне.
Как бы то ни было, дело было сделано. На третий год владения «малой землей» председатель садовоогородного кооператива наконец заметил, что у некоторых садоводов участки больше, чем у других, и попытался «восстановить справедливость», приказав отрезать лишние двести квадратных метров и передать их в собственность общественного землепользования, то есть в бесхозную. На это, подперев кулаками крепкие бока, Александра заявила, что думать об этом надо было раньше, когда столбили участки, а теперь, когда земля освоена, поздно руками размахивать. Начальству надо бы заняться своим прямым делом — водопроводом и электричеством, потому что неизвестно куда утекают народные денежки, а самого необходимого для садоводов как не было, так и нет.
Председатель затих и решил пока не докучать резвой бабенке со смелыми взглядами, которая без устали пахала на своих сотках с утра до ночи, да еще влияла своим авторитетом опытного агронома на остальных садоводов.
Несколько раз на участок Александры пробовали покушаться местные хулиганы, дабы разжиться чесноком — самым дорогим продуктом на колхозных рынках. Приезжали на мотоциклах и пытались навести свои «порядки». В результате этих разборок один из троих получил сотрясение мозга от удара здоровенной палкой по голове (самооборона в нашей стране не запрещена, слава богу), а все три мотоцикла ворам-неудачникам пришлось тащить за собой, как бесполезный металлолом.
Подрастающий Алексей возился с матерью на огороде, безропотно выполняя все ее приказания, и нисколько не возражал против навозной жижи. Александру смущал мягкий и безвольный характер сына.
Она никак не могла понять, в чью породу пошел ее наследник, но ответа не находила.
Алексей закончил школу с похвальной грамотой и даже поступил на физико-математический факультет университета.
Сын обрел относительную самостоятельность, потому что, учась в университете, мог без помех подрабатывать. Александра этому не противилась. Она начала задумываться о будущем, сердцем чувствуя, что грядут большие перемены, от которых лучше всего было бы держаться подальше.
И однажды Александра решилась.
В этот же год она взяла в аренду двадцать гектаров бывшей колхозной земли, оформила все надлежащие документы и начала действовать. Перво-наперво она договорилась с трактористом из ближайшей деревни, который перепахал все двадцать гектаров и сделал качественную бороновку. Александра только успевала подвозить солярку для трактора и водку для работника. Парень работал вечерами или ночами, чтобы начальство ничего не заметило и не пыталось на него наехать. О цене, устроившей обе стороны, договорились заранее.
Затем Александра съездила в Астрахань и привезла дешевый — по меркам нашего региона — чеснок элитных сортов, посадив его в зиму. Ранней весной она решила посадить картофель, используя новый эффективный агротехнический способ.