На следующий день я приехал к ней на работу. Она работала там же, где и раньше.
– Привет, гений, – сказала она.
– Привет, – ответил я.
Мы пили кофе в подсобке. Вспоминали. Я надеялся, что получится ей присунуть, но Алена вела себя так, что вариантов не было.
Когда я собрался уходить и просто прижал ее к себе, она поцеловала меня в подбородок и сказала: «Поздно, Ян». «Ладно», – ответил я и поехал в город Королев.
Глава 33
В январе две тысячи шестого из Индии вернулся Валера. Бородатый, с длинными волосами в хвост. Валера вернулся с тибетским монахом. Тот сидел на кухне, пил чай и улыбался, как олигофрен.
Мы с Таланиным смотрели на него и тоже улыбались, как дебилы. Валера изъяснялся с ним на тибетском так, будто это его родной язык. В принципе, я не сомневался, что он овладеет им в совершенстве даже за такой короткий срок.
– И что теперь с ним делать? – спросил Таланин.
– Денег нужно заработать, мне скоро нужно уезжать.
– Куда? – спросил я.
– Туда же, – ответил Валера.
– И как на нем денег заработать? – спросил Таланин.
– Он – тибетский астролог, сдадим его куда-нибудь, где люди на полном серьезе верят, что стоит им прикоснуться к живому тибетскому монаху, как они тут же обретут просветление. Я буду переводить, вот тебе деньги, – на полном серьезе ответил Валера и добавил: – В Москве таких валом.
Мне показалось, что Валера стал злее, чем до отъезда. Словно что-то понял, но не может объяснить и из-за этого злится.
А монах через месяц сбежал. Как только получил первые деньги от своей астрологии. Нашел в Москве еще одного тибетского монаха из его монастыря, который давал тибетскую медицину, и поселился у него.
Валера купил на свою часть билет, получил визу и снова уехал, сказав на прощание: «Ебаные монахи».
Наступило лето.
Глава 34
– Что делаешь? – спросила Юля в эсэмэс.
– Пью, – ответил я.
– Один?
– С другом.
– И я пью.
Это лето душило жарой. Не было долгожданной вечерней прохлады. В воздухе висел протухший запах города вперемешку с выхлопными газами. Луна была похожа на растаявшее сливочное масло, размазанное по городскому смогу с обратной стороны.
Юлю я не видел уже месяца три. Она сняла квартиру в Москве и познакомилась с каким-то парнем. Я думал, что у нее все хорошо, и даже не ревновал. В конце концов, у меня была Лена, и ревновать в этой ситуации несправедливо.
– И, кажется, я уже напилась, – продолжила писать Юля.
– Тебе плохо или хорошо? – спросил я.
– Хорошооооо, – ответила Юля, – а может стать еще лучше. Можно я приеду? Хочу осуществить одну мечту.
– Приезжай, – написал я.
Мы с Таланиным сидели на кухне. Убивались гидропоникой и алкоголем. Юля зашла, разделась, пока мы не видели, догола, надела мою футболку и в таком виде вывалилась на кухню.
Она подошла ко мне и начала целовать. Я опустил руку ей между ног и тут же отдернул, там уже была рука Таланина, который сидел сзади нее. Мне стало одновременно интересно и противно.
Таланин драл ее сзади, пока Юля сосала у меня хуй. Затем мы поменялись. Затем еще раз. Юля извивалась, выгибалась и пыталась орать с хуем во рту.
Мне было одновременно обидно и хорошо. Я злился на нее. Как, блять, так. Так запросто дала сразу двум. Но остановиться не мог.
Когда Таланин закончил и мы остались с Юлей вдвоем, я с остервенением всадил ей в зад. Мне хотелось, чтобы ей было больно. Я хлестал ее по заднице, переворачивал на спину, трахал между ног и хлестал по сиськам. Точнее, по соскам, сисек у нее практически не было. «Сука! – говорил я. – Блядина!» – «Да!» – отвечала она.
Утром она сидела на кухне и как ни в чем не бывало пила кофе. Таланин из своей комнаты не выходил, хоть я и слышал, что он проснулся.
Выглядела она счастливой.
Перед тем, как закрыть за ней дверь, я спросил:
– Юль, что такое любовь?
– Не знаю, – ответила она, – но явно что-то хорошее.
Я решил, что больше никогда не хочу ее видеть.
В тот день я долго гулял по городу и ненавидел Юлю под «Би-2» в наушниках – «А ты танцуй, дурочка, танцуй, и улыбайся, тебе ведь все это действительно идет, не сомневайся».
Вечером я приехал к Лене. Она поцеловала меня и спросила:
– Есть хочешь?
– Нет, – ответил я и повалил ее на кровать.
– Я не хочу, – Лена оттолкнула меня.
– Ладно, – сказал я и пошел дрочить в туалет.
Там я вспоминал, как мы с Таланиным трахали Юлю, и снова ненавидел ее, пока не кончил.
Утром Лена сказала, что нам нужно расстаться. Я спросил:
– Почему?
– Я не вижу с тобой перспективы, – ответила Лена.
Я думал раньше о том, что это может произойти. Но не думал, что мне будет так больно от этого. У меня были другие женщины. Они должны были меня спасти от страданий, но нет. Я стоял в дверях и не мог уйти. Смотрел на Лену, она отводила глаза, скрестив на груди руки.
Пытался что-то сказать, обнять ее, будто этим смогу все исправить, но она просто повторяла: «Уходи».
Не думал, что расставания бывают такими. Мне казалось, что должен быть скандал. Явная причина. Ну, например, Лена бы приехала, когда мы с Таланиным трахали Юлю. Но вот так? Спокойное и тихое: «Уходи». И это «уходи» было хуже всякого скандала. Мне хотелось кричать, бить кулаками в стены. Откуда сейчас вдруг вылезла эта ярость? Почему я не думал об этом, когда был с Аленой, когда был с Юлей, почему? Почему именно сейчас, когда я так не хочу уходить.
– Уходи, – повторила Лена.
– Хорошо, – сказал я.
Дверь за мной хлопнула так, что я оглох на доли секунд. Лена была рядом четыре года, а я заметил это только сейчас, когда она уже не рядом.
Глава 35
Я шел по ночной Москве с ощущением, что идти мне больше некуда. Я понимал, что могу просто пойти в арбатскую квартиру, но все равно это не было домом. Даже когда я съехал от Лены, считал, что дом у меня есть. Дом там, где она. Но хуже всего, что теперь я не знал, кто я.
В детстве, помню, знал. Когда укутывался с головой и представлял, что именно я – тот отважный герой Джека Лондона, который остался один на один со стаей волков в промерзшем до звона лесу, это у меня в ружье остался один патрон, а в темноте между деревьев снуют голодные звери.
Это именно я – узник замка Иф! Меня сбрасывают в мешке в море, но я возвращаюсь, и месть моя страшна.
Это именно я попал на необитаемый остров, потерпев крушение на воздушном шаре. Я нашел скалу, в которой было построено убежище. Я и есть Сайрес Смит – самый смелый и умный, а если захочется стать самым сильным – с легкостью превращаюсь в моряка Бонадвентура Пенкрофа, а потом снова в инженера Смита.
Это я отгадал тайну всадника без головы, а может, даже я и есть тот самый всадник.
Я спасал или губил миры, осаждал Трою из-за Елены. Пронзал шпагой гвардейцев кардинала. Боролся за свободу вместе с отважным капитаном подводной лодки, искал сокровища с одноногим пиратом.
Это все был я. Один на один со стаей волков, и в ружье последний патрон.
А теперь хрен его знает, кто я.
Я добрел до Лаврушинского переулка. Думал подняться в квартиру к той бабке, что сдает здесь комнату для поебушек, но не решился.
Она же спросит – что такое любовь и где моя книга. И что я отвечу? Что я, блять, теперь знаю про любовь?
Глава 36
Август подходил к концу, и по ночам в открытые окна подглядывала осенняя прохлада.
Мы сидели с Таланиным на кухне арбатской квартиры и не понимали, как так получилось, что нужно оплатить квартиру, напиться еще до обеда, а денег нет даже на сигареты. И холодильник пустой, потому что Лена давно уже не приходит с пакетами и не забивает его.
Понятно, что наша компания, где кроме двух директоров – меня и Таланина – никого больше нет, никаких денег дать не могла по определению. Кирилл уже не верил Таланину и тоже денег не давал.
– Что делать будем? – спросил я у Таланина.
– Два варианта, – ответил Таланин и возбужденно начал ходить по кухне, словно хотел вырваться на свободу.
Я знал такие его состояния. Обычно после них он выдавал очередную безумную идею, как у кого-нибудь взять денег, но так, чтобы не отдавать, а человек еще при этом себя виноватым чувствовал.
– Первый – это ты допишешь свою книгу, станешь великим русским писателем, и тебе дадут кучу денег.
– А второй? – спросил я.
– Надо ехать на Горбушку и встретиться там с Петей Циперсоном.
– Ху из факинг Петя? Циперсон – кликуха?
– Не, реально фамилия. У него там пара павильонов. Телевизоры продает и очень хочет вложиться куда-нибудь деньгами. Еще Валерке предлагал, когда тот на Горбушке работал.
Мы поехали на Горбушку. Я не особо верил в эту идею, но Циперсон пообещал денег дать.
– Что ты ему сказал? – спросил я у Таланина, когда мы ехали обратно.
– Что Валера согласен на то, что он ему предлагал.
– А что предлагал?
– Циперсон хочет расширяться, хочет надежных людей. Валера ему всегда казался надежней некуда.
Хочет на Савеловском рынке открыть павильон со своими телевизорами и чтобы всем этим занимался Валера. То есть я, пока Валера в Индии.
– Но ты же не можешь просто взять деньги и ничего не делать.
– Не могу. Просто теперь надо взять деньги еще у одного человека на то же самое и открыть павильон.
– Ясно, – сказал я.
Глава 37
Я сидел на кухне. Телевизор сказал, что: «21 августа 2006 года на одной из территорий Черкизовского рынка произошел взрыв.
В результате теракта погибли 14 человек (из них 8 погибли на месте, а остальные скончались в больницах), в том числе двое детей, и был ранен 61 человек».
Таланин влетел в квартиру с бешеными глазами, взъерошенный и явно в отличном настроении.
– Пьем! – заорал он. – Циперсон денег дал.