– Ад, – ответил Тихон.
Что-то случилось в их отношениях, в эту минуту они перешли на другой уровень. Тихон расправил плечи. Он чувствовал себя взрослым.
– Пойду погуляю, – сказал он.
Арина выразительно посмотрела на черную тучу на горизонте.
– Промокнешь, – предупредила она.
Они помолчали, глядя в небо.
– К чему эти глупые жертвы? – спросила Арина.
«Красиво сказала», – отметил Тихон. И тут же придумал картинку. Девочка, мальчик, моросит дождь, и черным карандашом внизу: «К чему эти глупые жертвы?»
– Пойдем ко мне, – предложила Арина, – у меня своя комната. Посидим в тепле. Я тебя обедом накормлю.
Тихон поморщился. Обед сбил пафос момента. А расставаться с пафосом Тихону не хотелось.
– Мне очень нужно тепло, – сказал он с надрывом.
– Каждому нужно тепло, – сказала Арина.
«Хорошо-то как!» – подумал Тихон.
– Мы вам перезвоним, – сказал эйчарщик, заканчивая собеседование.
Лазуркин скривился. За последнюю неделю он слышал эту фразу раз двадцать. Не перезвонили ни разу.
– Олег Семеныч, – сказал он с отчаянием, – я согласен на испытательный срок. На половинный оклад… первые пару месяцев. Хоть что-нибудь!
– Андрюша, – кадровик искренне вздохнул, – ты ж понимаешь, что сейчас тебя никто никуда брать не будет. После той истории.
Лазуркин закатил глаза:
– Из-за одной бабы-дуры…
– Дуры не дуры, – продолжил кадровик, – репутация у тебя теперь того… с душком. Ну возьму я тебя, а завтра опять… вонь поднимется.
– А может быть, – взмолился Лазуркин, – под псевдонимом? Я могу удаленно работать, из дома, никто и не узнает, что это я!
Эйчарщик выразительно скривился.
– Ладно, – Лазуркин неохотно поднялся, – но вы мне звякнете, если вдруг что-то подвернется?
Кадровик был человеком честным, поэтому промолчал.
«Дрянь ты, Жанка! – думал Андрюша, покидая кабинет. – Сволочь злопамятная!»
У Арины дома на самом деле было тепло и уютно. Тихон забился в угол и рисовал. Арина с потрясающим тактом не только не заглядывала через плечо, но даже не спрашивала, что он делает. Тихону казалось, что он в раю. И обед, кстати, оказался совсем не лишним.
Хлопнула дверь. Тихон потянулся. Он боялся смот-реть на часы. Потому что знал – давно пора домой. А домой страшно не хотелось.
Аринина мама замешкалась в коридоре, потом притормозила перед дверью в комнату. Аккуратно заглянула. Увидела Тихона.
– Арина, можно тебя попросить выйти? – ласково сказала она.
Тихон безошибочно прочитал угрозу за лаской. Сразу захотелось сжаться в комок и закатиться под шкаф.
– Нет, мама, – сказала Арина, – говори. Мы вмес-те тебя внимательно выслушаем.
Мама уперлась рукой в косяк.
– Я, кажется, много раз объясняла тебе, что нельзя оставаться наедине с… представителями противоположного пола.
– Мама, бывают разные обстоятельства.
– Не бывает! – отрезала мама. – Все обстоятельства заканчиваются одинаково. Никогда не провоцируй ситуацию!
– Мама, Тихон – гей!
Жанна застыла.
– Мне нужно было оставить его в школе, где его дразнят? Или отправить к отцу, который его убьет? – спросила Арина.
Жанна пыталась собраться с мыслями и что-то ответить, но только методично открывала и закрывала рот.
– Дверь в комнату не закрывай, – сказала она наконец и прошла в кухню.
Арина и Тихон посмотрели друг на друга и скорчились в беззвучном хохоте.
Мама заглядывала в комнату Арины еще несколько раз, но ничего криминального не заметила. Сидят два милых подростка на безопасном расстоянии друг от друга, молча делают уроки. Мечта любого взрослого. Но на сердце у Жанны все равно было муторно.
А тут еще любимая дочка решила протроллить. Когда Жанна заглянула в третий раз, Арина попросила:
– Мам, ты все равно каждые пять минут нас проверяешь, может, в следующий раз чаю принесешь?
Нормальная мать за такое, конечно, отчитала бы – прямо при «ухажере», но Жанну, наоборот, отпустило. Она вдруг поняла, что единственный источник напряжения в квартире – она сама.
Жанна выдохнула, улыбнулась и пошла заваривать фирменный чай на пяти травах. Впрочем, когда она появилась в комнате дочери с подносом в руках, обнаружила, что Арина и Тихон куда-то собираются.
– Ой, мам, ты правда чай сделала? – рассмеялась Арина. – Прости, я потом, ладно? Мне же на занятия нужно, в Центр!
– Ладно, – пожала плечами Жанна. – А куда ты на сей раз записалась, если не секрет?
– В… театральный, – ответила Арина.
– К этой… женщине, которая нарядила тебя в кимоно?
Арине совсем не понравился мамин тон.
– Мама, мы же с тобой все обсудили, – напомнила Арина.
– Ты не ответила на вопрос, – жестко сказала мама.
Арина напряглась. Мама всегда говорила, что Арина полностью свободна. Что на нее не будут давить в выборе кружков, что она вольна заниматься хоть штангой, хоть рубкой бревен на скорость, хоть бисероплетением. Арина колебалась мгновение.
– Нет, – сказала она, – это совсем другой кружок.
Арина направилась к выходу, нескладный гость двинулся за ней, на ходу запихивая в рюкзак листы бумаги.
Закрыв за детьми дверь, Жанна вернулась в комнату и внимательно осмотрелась. Все-таки отпустило ее не до конца, что-то царапало. Наверное, микропауза, которую сделала Арина перед последним ответом.
Под столом обнаружился изрисованный лист. Жанна подняла его. Анимешные рисунки. Глаза в пол-лица. Огромные капли слез в уголках глаз. Черно-белая гамма.
Арина такого никогда в жизни не рисовала. Выходит, Тихон?
Вспомнила себя. Примерно в том же возрасте она тоже рисовала украдкой. Но правда, не такие картинки.
«Может, и правда, он гей? – думала Жанна, вглядываясь в рисунки. – Стиль такой… девчачий».
Но уверенности не было. Жанна слишком плохо представляла себе японскую культуру, да и геев знакомых у нее не было.
И тут она заметила в углу листа крошечный набросок, скупой, но выразительный. Два профиля: мальчик и девочка. Наклонились друг к другу, лбы почти соприкасаются, и глаза… Обычные глаза, не анимешные. Мальчик и девочка смотрят друг на друга в упор.
Жанна всмотрелась, и чем дольше она глядела, тем меньше ей все это нравилось. Потому что девочка подозрительно смахивала на Арину.
Всю дорогу до Центра Арина молчала. Она первый раз в жизни наврала маме. Не по мелочи, типа сколько пирожных съела или во сколько легла спать. А вот так, глобально…
Тихон тоже не излучал оптимизма, молча шел рядом, периодически тяжело вздыхая.
На пороге Центра Тихон притормозил.
– Извини, – сказала Арина, – мне правда на занятия надо. Но ты можешь завтра ко мне прийти.
– А мама не будет против? – с сомнением спросил Тихон.
– Ну… скажем так: ко всем остальным особам мужского пола она гораздо хуже относится. У меня строгий запрет на привод домой мальчиков в мамино отсутствие.
– Хорошо быть геем, – торжественно произнес Тихон, и они рассмеялись. – А можно, – сказал Тихон, – я с тобой в театральный пойду? Я просто тихонько в углу посижу…
– Да можно, наверное, – замялась Арина, – только это не совсем театральный… Ну короче, это театр… но театр моды. Типа модельного агентства… Его ведет Светлана, у нас такая история получилась… Я тебе расскажу. Только маме моей не говори, что мы сюда ходим, ладно?
Арина хотела поговорить со Светланой до начала занятий, пока остальные девчонки не собрались. Ей было важно, чтобы злополучные фотографии больше никогда не попали в сеть.
Светлана выслушала. Расстроилась.
– Я так рассчитывала на твой образ, – грустно сказала она, – но раз твоя мама против, тебе, конечно, лучше прекратить занятия.
– Мама не против! – выпалила Арина.
Она даже схватила Светлану за руку. Она никак не могла примириться с фактом, что мама может ей что-то запретить.
– Нет-нет, просто нельзя, чтоб фотографии в интернете, а я буду ходить! А еще я хочу вас познакомить с Тихоном.
Тихон махнул рукой. Он не лез в приватный разговор, вежливо стоял в сторонке.
– Он рисует, – сказала Арина, – а если честно, у него проблемы дома, и… можно он просто тут посидит?
Светлана перевела глаза с одного подростка на второго. «Хештег “всесложно”».
Светлане очень хотелось сказать: «Арина, ты ведь что-то темнишь!», но она сдержалась. Формально никакого криминала – девочка попросила убрать фотографию из сети по просьбе мамы. Привела с собой друга.
Тихон мило улыбался. Арина приложила к себе кимоно.
– Даже жаль, что мне теперь нельзя участвовать в этом показе, – вздохнула она, – но у мамы с кимоно теперь навсегда связан слоган «Любой каприз».
– Так можно маску надеть, – подал голос Тихон. – Или грим сделать. Хотите нарисую? Или нет, я сейчас покажу!
Он суетливо выхватил смартфон из кармана, открыл поиск по картинкам, вбил запрос и принялся листать.
– Вот, смотрите, какая красота! И вот еще! А если веер в руки, то вообще никто не узнает. И без веера не узнает, потому что если вот такие глаза нарисовать, то лицо полностью изменится.
– А ты умеешь? – спросила Арина.
Тихон смутился:
– Я на людях не пробовал, но я могу… Я смотрел ролики на ютьюбе. Там ничего сложного.
– Ролики смотрел, говоришь… – задумчиво сказала Светлана.
Смешной, нескладный подросток. А то, что дома проблемы, так у кого в его возрасте их не было?
– Оставайтесь, – разрешила Светлана, – на следующее занятие принесу грим, посмотрим ролики вместе. Но с мамой все равно нужно договориться!
Арина убедительно кивнула. Светлана подозрительно прищурилась, но тут стали собираться девчонки, и сомнительную тему удалось замять.
У Арины нашлось более важное дело – по большому секрету рассказать каждой модели, что Тихон ее друг, художник и гей. Все Арине завидовали.