— Вот. Один сделал я. Другой, антроморф, который запомнил и скопировал мои действия. Причем он не просто тупо запоминает, а анализирует и улучшает производственный процесс.
— А почему сразу не запрограммировать все эти станки возле конвейера? — Гвоздев оставил дротики себе. Его винтовка съедала их пачками и лишними они точно не будут.
— Потому что ни один станок не сравниться с человеческими руками! У тех же манипуляторов есть ограничения в свободе движения. Да и программировать изготовление даже такой ерунды как дротик замучаешься. А тут один раз показал и эти фиолетовые помощнички тут же начали производство. Кейташи гений! Я тебе сейчас продемонстрирую.
— Не надо, — отмахнулся от предложения инженера Гвоздев, — ты мне лучше вот что скажи — когда мы в Ленин отправимся?
— Через неделю, — выпалил Рома и тут же поправился, — через две. Знаешь, мне важно понять принцип, по которому работают антроморфы. Это будет революция…
Гвоздев, не дослушав восторженного Рому, повернулся и пошел к выходу из производственного цеха. На душе его скребли кошки, он отлично понимал, что чем дольше затягиваются поиски экипажа «Пилигрима» тем выше шансы, что он найдет пять земляных холмиков, наподобие того, что он устроил для Лисовского. И понимал, что импам до его проблемы абсолютно нет никакого дела.
Остаток дня он уныло прослонялся по центру без дела. Ночь же его добила, подарив сон, в котором Кейташи собирал Гвоздя из пластиковых запчастей для антроморфов и вставлял ему в череп матово-черные глаза. После, привязав к его рукам и ногам веревочки, японец, дико хохоча, заставлял Гвоздева танцевать канкан. И стоящий рядом Рома с пеной у рта кричал: «Гений! Вы настоящий гений!».
Встав с утра пораньше и полчаса простояв под горячим бодрящим душем, Гвоздев решил, что пора праздную жизнь заканчивать.
Бывший диктатор, позабыв о потерянных владениях, увлеченно рассказывал Ласке о различных способах построениях штурмовиков и демонстрировал это на практике, тасуя в небе звено серебристых сигар.
— Куда собрался? — отвлекся от лекции Шень, увидев выходящего с рюкзаком на спине Гвоздя.
— На пикник.
— Ого! А чего нас не позвал?
— Да я ненадолго. До Питера прошвырнусь и обратно, — ответил Ласке Гвоздь.
— Как до Питера… — осеклась девушка.
— Так. Ножками. Хотя… Шершень, можешь выдать какой-нибудь транспорт?
Шер задумчиво сложил на животе маленькие ручки, а Шер рывком развернул летающее кресло и вызовом посмотрел на Гвоздева:
— Жить надоело? Отсюда до Ленина — три тысячи километров! Да если…
Близнец вдруг осекся и помрачнел лицом.
— Что? — забеспокоился его брат.
— Штурмовики засекли цель. Наземный разведывательный дрон, — Шень слегка отвлекся от управления, и звено штурмовиков отнесло к западу от базы. Где их радары и засекли на земле что-то интересное.
— Уничтожить! — взвыл Шер.
— Уже делаю заход.
Гвоздев повернулся, чтобы рассмотреть побоище, но протекало оно как-то не слишком эффектно. Сверкнуло в вышине, росчерки ракетных двигателей достигли земли. Приглушенно бахнуло.
— Готов, — доложился Шень.
— Что за машина была?
— Не знаю. И боюсь, что уже не узнаем. Разнес в клочки, чтобы не рисковать, — по виду Шеня было понятно, что неизвестная техника им была аннигилирована в том числе и удовольствия ради.
— Особой разницы нет. Если Арбитры — вам уже хана. Если нет, то хана тоже намечается, но чутка попозже, — обрадовал остающихся на базе соратников Гвоздь.
— Это почему это?
— Да потому. От вас решили избавиться самые влиятельные люди на планете. Это пусть Рома верит в то, что они великие ученые. А я вам так скажу, может они и великие и не дураки совсем, но эти ребята держат всех вас за причинное место. И держат крепко! Нас решили убрать. И Люминам без разницы, когда это произойдет. Через неделю. Через год. Через десять лет.
— Мы усилим охрану базы. Установим систему оповещения…
Дослушивать Ласку Гвоздев не стал.
— У любой системы есть свои дыры. Мы ведь с тобой недавно зашли к Арбитрам, погостили и вышли.
— Любая критика должна сопровождаться альтернативным предложением, — склонил голову Шер.
— Не надо ждать, пока они заявятся сюда. Надо найди гадюшник, где они прячутся, собрать силы в крепкий кулак и размазать их к чертовой матери!
Шень довольно заухал.
— Блестящая идея! — благосклонно согласился Шер, — поделим зоны ответственности. Мы будем собирать силы в кулак. А вот вы отправитесь на поиски логова Люминов. Если эти парни вдруг решили, что я им прощу гибель своего войска, их ждет большой сюприз.
Шень с яростью впечатал кулак в свою ладонь.
— Да блииин! Вы серьезно? — ошарашенная Ласка смотрела то на Шершня, то на Гвоздева.
— Беги, обрадуй Рому. Мы выезжаем.
Инженер сначала сопротивлялся, причитая, что он на пороге открытия принципа действия антроморфов. Потом он убеждал, что просто необходимо взять парочку кукол Кейташи с собой. Эту глупую затею он оставил только после того, как Ласка попросила помочь ей в одном деле. И намекнула, что к этому делу неплохо было бы привлечь антроморфов. Результат их деятельности оказался ошеломляющим.
— Мы поедем на этом?! — голос Гвоздева сорвался на фальцет, когда он увидел выехавшего из пещеры «Горыныча». Розового цвета. С перламутровым отливом.
— Аха. Если уж мы направляемся по дорожке в ад, я хочу прокатиться туда на веселенькой тачке! — прокричала Ласка, высунувшись из люка.
— Я на этом не поеду. Рома, эту хрень можно чем-нибудь смыть?
— Смыть — нет. Только вытравить кислотой или сжечь огнем, — покачал головой инженер, — она еще просила ромашки нарисовать, но художник я так себе, да и времени у нас особо не было.
Последние слова инженера потонули в грохоте. Чуть ли не прямо им на головы заходил на посадку единственный незаконсервированный «Бегемот», который отправляли за припрятанными Шершнем боеприпасами и модами.
— Карета подана! — прокричал выехавший на кресле из пещеры Шершень, — «Бегемот» доставит вас до пригорода Ленина.
— Уф, — облегченно вздохнул Гвоздев, — хоть большую часть пути проделаем, не отсвечивая этим розовым непотребством.
Глава 8
— Знаете, мои дорогие друзья! Кажется, я начал понимать причины вашего морального обнищания, — вычурно заявил Гвоздь, сидя на броне «Горыныча».
Оружие, амуниция и моды проверены на двадцать раз и другого занятия, как слегка пофилософствовать в замкнутом пространстве грузового отсека «Бегемота», не было. Рома и Гвоздев откровенно скучали, только Ласка забралась в нутро танка и активно применяла на практике полученные от Шершня знания. То левая, то правая башня танка начинала вращаться, грозно поводя орудиями.
— Ласка! На орудиях какой-нибудь предохранитель есть? Не залепи заряд в борт, пожалуйста! — Гвоздева занятия по огневой подготовке внутри транспортника напрягли настолько, что сбился с мысли, — о чем это я? А! Я знаю причину всех ваших бед, непутевые потомки.
— Ну и в чем эта причина? — Рому немного раздражал пафос, с которым Гвоздь толкал речь.
— Вы же все, по сути, беспризорники, — Гвоздь чувствовал себя старым дедушкой, сидящем на завалинке и поучающем молодежь, — толком заниматься вами было некому в детстве. Вот и появилось у вас острое желание — быть сильным как Бэтмен! Или как Супермен!
— Это кто такие?
— Импы. Бэтмен пятидесятого уровня, Супермен сотого, — пояснил Гвоздев, — семей нормальных у вас нет и нет правильных ориентиров. Я мечтал быть сильным как отец. Или как дед. Моим старикам не нужны были моды, чтобы быть для меня примером…
Рома с тоской подумал, что если Гвоздь продолжит упражняться в морализаторстве, то к концу полета он взвоет и собственноручно повыдергивает из тела все улучшения, обратившись в веру Чистых. Но инженеру повезло, лететь им оставалось буквально несколько секунд.
Произошедшее «неописуемой удачей» можно было назвать лишь с большой оговоркой. По корпусу «Бегемота» ударил шар плазмы, разорвав фюзеляж пополам. Кабина с пилотами отправилась по своим делам. Следом за ней спикировал и грузовой отсек. И чуть было не последовал и Рома, едва не вывалившийся в образовавшийся пролом. Его вовремя ухватил за ворот бронежилета Гвоздь, второй рукой уцепившись за скобу на «Горыныче».
Если это и спасло инженера, то ненадолго — разваленный фюзеляж транспортника, закрутило-завертело и с непреодолимой силой потянуло вниз. Шлепнутся оземь и Гвоздю и ускоренная регенерация не поможет. Регенерировать будет нечего.
— Держитесь! — сквозь вой носившегося по отсеку ветра, донесся голос Ласки.
«Горыныч» рыкнул двигателем и с разбегу нырнул в дырищу в корпусе. В голове Гвоздя пронеслась мысль о том, что какая разница как разбиться? В салоне мотающегося туда-сюда обломка фюзеляжа или на падающем, как утюг танке? Видимо те же мрачные мысли посетили и Рому, который болтаясь в руках у Гвоздева, начал тоненько повизгивать.
Однако девушка не стремилась как можно скорее покончить с собой. С оглушительным хлопком из корпуса танка выстрелил белый купол парашюта. «Горыныч» резко замедлил свое падение. Только суперсила помогла Гвоздеву удержаться за скобу самому и не выпустить инженера. Но тряхнуло его так, что он почувствовал как руки стали минимум на метр длиннее. За первым выскочил второй, а потом и третий парашют. Свист в ушах стих, мир снова обрел верх и низ.
Три раздувшихся белоснежных купола надежно удерживали розовый танк, величественно паривший в голубом небе. Если бы Гвоздь бы художником, он бы вдохновился и бросился бы набрасывать эскиз этой сюрреалистичной картины.
— Хек! — Гвоздев закинул Рому на броню «Горыныча», — полезли в люк, пока мы отсюда не сверзились!
Творцом Гвоздь не был. Но свою и чужую жизни спасать умел.
— Ты управлять полетом можешь? — спросил он у Ласки, пролезая внутрь и закрывая за собой люк.
— Конечно! Это же не танк, это аэроплан! — Ласка оттерла кровь со лба. Видимо не пристегнутая девушка во время рывка приложилась обо что-то твердое, — скажите спасибо, что не падаем камнем.