— Идём, — и, подойдя ближе, добавил. — Давай руку.
Мальчик окинул его странным взглядом, но руку в ответ протянул. Амин совсем не удивился, почувствовав, что пальцы у воришки липкие. На мгновение юноше стало интересно, сколько сладостей этот негодник успел слопать?
Они повернули в левый проулок, оттуда — в ещё один и, наконец, впереди показалась высокая, богато украшенная резьбой башня.
— Не думал, что ты живёшь в храме, — удивлённо протянул мальчик, разглядывая башню.
Амин молча огляделся, заметил группу младших учеников, гуськом идущих из медресе[11] за учителем. И подтолкнул к ним мальчика.
— Нет. Ты живёшь. Теперь… Уважаемый сайед! Вот, от вас отбился.
Жрец мазнул равнодушным взглядом по Амину и обалдевшему воришке, махнул рукой, и выскочившие словно из неоткуда младшие служители-рабы живо поставили мальчишку в строй.
Амин, не став дожидаться, когда негодник поднимет шум, поспешил на свою улочку.
…Вадд-месяц выбрался на небо, в храме Алатт отслужили молитву. Амин упал на потёртый ковёр и попытался забыть, что с утра во рту маковой росинки не было… когда над ухом вдруг раздалось:
— Слушай, а я не понял той шутки с храмом.
Амин медленно приподнялся на локтях и неверяще уставился на сидящего рядом мальчика.
— Ты? Как ты… как ты здесь оказался?!
— Вошёл, — пожал плечами тот, кивая на открытую дверь. — Слушай, а у тебя случайно нет тех сладких больших ягод? Ну, тёмно-синих. Мне понравились.
Амин, в который раз напомнив себе, что имеет дело с ребёнком (хоть и очень странным, и очень наглым), молча встал, схватил негодника за шиворот и поволок к двери.
Мальчик и не думал вырываться. Молчал, даже когда вылетел за порог — только удивлённо глядел на Амина.
— Во имя всех богов! — выдохнул юноша. — Или ты оставляешь меня в покое, или я зову стражу и тебя возвращают к родственникам. Или в храм, если ты сирота. Понял? Тогда пошёл вон отсюда!
— Но ты же сказал, что я сын твоей сестры, — обиженно отозвался воришка.
Амин, взявшись за дверную ручку, сердито бросил:
— У меня нет сестры.
И хлопнул дверью перед носом подскочившего было мальчика.
…В тягучей тишине южной ночи тоскливо завыла соседская собака. Спустя минуту к ней присоединилась ещё одна. Ещё. Потом чей-то визгливый голос проорал ругательства и собаки — так же по очереди — замолкли.
Амин ворочался с боку на бок. Глаза слипались от усталости, но пустой желудок не давал уснуть. Пора бы к голоду привыкнуть. Но не получалось.
Амин улёгся на спину и, положив руки под голову, уставился в потолок, принявшись изучать давно знакомые трещины.
И тут за дверью тихонько, но очень жалостливо затянули песню кочевников — древний гимн гостеприимству.
Амин изумлённо прислушался: какому это певцу-шади[12] вздумалось явиться в их бедный квартал? Да ещё такому сладкоголосому. И странно-знакомому. Но, когда голос дошёл до припева, юноша сразу вспомнил, где его слышал.
Мальчишка мгновенно заткнулся, стоило Амину распахнуть дверь. И, по-прежнему стоя на коленях у порога, грустно вздохнул:
— Ну чего ты такой упрямый, а?
Амин услышал, как застучали ставнями соседи, явно разбуженные песней, и торопливо втащил мальчика в комнату.
— Какого шайтана ты ко мне прицепился?!
Мальчик только устало улыбнулся и, степенно поправив видавшие виды рукава, демонстративно растянулся на ковре в центре комнаты. И нарочито спокойно засопел.
Амин тихо застонал. Посмотрел на мастерски притворяющегося спящим ребёнка, подумал, что ночью всё равно тащить его некуда — в такой час даже жрецы спят — и улёгся рядом.
Последним, что он почувствовал, прежде чем провалиться в долгожданный сон, был мальчик, подползший поближе и уткнувшийся носом юноше в бок. Странно, но это почему-то казалось по-домашнему уютным.
Медленно, проделав недолгий путь по дороге-небосклону, месяц-Вадд направил колесницу за горизонт. Ему на смену появилась красавица-Аллат, распустила косу, скинула накидку-гишуу.
Мальчишка сладко дрых, умильно положив руку под щёку. Амин смотрел на него и с трудом преодолевал сильное желание пнуть негодника.
Желание стало нестерпимым, когда мальчишка, открыв глаза и потянувшись, сонно поинтересовался:
— А что мы будем завтракать?
— Благодаря тебе, — желчно отозвался Амин, разминая затёкшие плечи, — я ещё неделю буду росой питаться.
Мальчик забавно склонил голову на бок и убеждённо произнёс:
— Не сможешь, — потом подумал и спросил. — А почему просто не пойти в чайхану, как твой друг? Он же и тебя звал. Там вкусно готовят, я проверял. Особенно в той, где ещё фонтан и верблюды рядом.
Амин с трудом отогнал от себя картинку вкусного даже на вид хузи[13] или кебаба[14] и раздражённо спросил:
— Я похож на богача?
— Нет, — зевнув, отозвался мальчик. И, заметив, что Амин встал и направился к двери, встрепенулся. — Эй, а ты куда? Ты меня одного оставишь? Я не хочу. Я с тобой пойду!
Амин обернулся.
— Только попробуй. И если ещё раз заберёшься в наш склад, я тебя больше выгораживать не стану.
Мальчик шустро вылетел за дверь, огляделся и снова потянулся.
— У-у-у, рань какая, смотри, даже твои соседи спят, на улице никого… Кстати, всё хотел спросить, зачем ты мне помог?.. Эй, а можно помедленнее, я за тобой не успеваю.
— Вчера ты за мной прекрасно успевал, — отозвался Амин, не сбавляя шаг. — Зачем ты к нам забрался? Рядом, через три ячейки, склад торговца жемчугом. Что, замок открыть не смог?
— Сдался мне жемчуг! — с презрением протянул мальчик. — А вот те белые сладкие штуковины были очень вкусными, — и застенчиво добавил: — Я ещё хочу…
Амин резко обернулся, схватил воришку за руку и потащил уже знакомой дорогой к храму.
— Ты… конечно… можешь… если хочешь… снова меня… туда… отвести, — задыхаясь, бормотал мальчик, еле поспевая за ним. — Но я… всё равно… сбегу.
Амин щёлкнул пальцами и остановился.
— Как ты это делаешь? Открываешь замки, сбегаешь? Ладно, храм, но на рынке охрана получше будет. Как?
Мальчик прислонился к стене ближайшего дома, пытаясь отдышаться.
— У меня… связи. Слушай, ты можешь помедленней идти? Пожалуйста!
— Какие ещё связи? — пристально глядя на ребёнка, поинтересовался Амин.
— Богатые, — буркнул мальчик, отвечая юноше хмурым взглядом.
Амин подошёл ближе. Наклонился, заглядывая воришке в глаза.
— С кем?
— Возьми меня с собой — скажу, — тут же отозвался мальчик.
Амин смерил его задумчивым взглядом.
— Не будешь мешать мне работать и на склад больше не полезешь. Договорились? И сладости не тронешь.
— Ладно, не трону, — упавшим голосом протянул мальчик.
Некоторое время они шли молча. Потом воришка вдруг ехидно поинтересовался:
— Что, решил с моей помощью эти самые жемчуга стащить?
Амин промолчал.
— Все вы такие, о богатстве мечтаете, — вздохнул мальчишка. — И ты мечтаешь.
Амин, не останавливаясь, бросил через плечо:
— И что?
— А представь, — вдруг вкрадчиво произнёс мальчик, — я знаю пещеру с несметным богатством, золотом там, драгоценными камнями, серебром…
— А ты знаешь? — торопливо перебил Амин, оборачиваясь и сбавляя шаг.
Мальчик скрестил руки на груди.
— Допустим. Что ты со всем этим делать будешь?
Амин глубоко вдохнул и промолчал. Мальчик понятливо улыбнулся.
— Может, я и скажу тебе, где эта пещера.
Амин красноречиво оглядел потрёпанную одежду воришки и усмехнулся.
— Тебя как зовут-то, богач?
Мальчик задумался на мгновение.
— Валид.
— Имечко-то какое выбрал, — пробормотал себе под нос Амин. И уже громче добавил. — Ну, идём. Только сайеду на глаза не попадайся. Тебе же лучше будет.
— Ваш сайед — жирный бурдюк, — с чувством сообщил мальчик.
Амин только тихо рассмеялся.
Утро напоминало десятки предыдущих — палящее солнце, сумрак рынка, гул и тяжёлый запах пряностей.
Фарах, отгоняя жадных до сладостей ос, переводил взгляд с гнущего спину под мешком Амина и сидящего на прилавке и беззаботно болтающего ногами мальчика.
— А так сразу и не скажешь, что родственники…
Амин только усмехнулся. С его-то примечательной внешностью — светловолосых в Бахре отродясь было раз-два и обчёлся — Фараз явно ждал подобной экзотики и от «племянника». Но темнокожий, с чёрными, точно южная ночь, вьющимися волосами мальчишка напоминал сотни других детей, играющих на улицах столицы. Даже одеждой нисколько не отличался — разве что у иных ребят она почище и добротней будет.
— На сына твоего он точно не похож, — строил предположения Фарах. — Слишком взрослый… разве что… Эй, сайед! — тут же переключившись на покупателя, заголосил бахрец. — Мимо не проходите, на пахлаву посмотрите! Сладкая, не оторвёшься! Гляньте, как мальчишка уплетает.
Амин, поставив очередной мешок, бросил на Валида сердитый взгляд. Мальчик как ни в чём не бывало запихал в рот остатки сладости и невинно глянул в ответ.
— Что-то сайед нынче припозднился, — заметил Фарах, освободившись. — Эй, малыш, возьми лукум.
— Фарах! — простонал Амин, хватая бахрца за руку. — Прекрати! Мне Ясар потом каждый кусочек посчитает.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Фарах, пододвигая к мальчишке блюдо, — пусть побалуется. А то будет такой же тощий, как ты. Пожалей дитё. Тем более, с ним торговля лучше идёт.
Мальчишка причмокнул от удовольствия и состроил умильную рожицу проходящему мимо караванщику. Тот задумчиво поводил взглядом исчезающий с блюда лукум и, степенно подойдя к прилавку, стал расспрашивать о товаре.
— Вот, — весело кивнул Фарах, закончив с покупателем. — Да Ясар тебе ещё и приплатить должен. Спорим, кто-нибудь из этих угрюмых пустынников ещё придёт сегодня договариваться с нашим бурдюком о продаже крупной партии. У них же, в их скалах, тоже дети остались.