Чьи-то крепкие руки резко выдернули меня с этого пути и отбросили назад. У меня закружилась голова и я начала падать. Эти же руки подхватили меня и поставили на землю, продолжая поддерживать мое равновесие. Я подняла вверх измученные глаза и увидела молодого человека в круглых очках с тонкой оправой, который смотрел на меня с испуганным выражением на лице.
— Кто вы? — тихо спросила я, так и не поняв, что же на самом деле произошло.
— Мисс, вам жить надоело?!! — воскликнул молодой человек, глядя на меня с некоторым негодованием, но я лишь равнодушно пожала плечами и, опустив голову, сказала:
— Может, и надоело… Это не жизнь вообще…
В этот момент к нам подбежала Мирри и начала благодарить молодого человека за помощь мне. Они перекинулись еще парой слов, а я развернулась и пошла вдоль дороги, потеряв к ним малейший интерес.
Дома все почему-то начали с удвоенной силой суетиться около меня и в мастерскую больше меня не пустили. Мне было все равно. Я просто лежала в своей кровати и не хотела вставать.
Через несколько дней ко мне зашла служанка Дора и сообщила, что отец и еще какой-то гость ждут меня в кабинете.
Спустившись, я обнаружила… Дэйва Хопкинса, мило улыбнувшегося мне, как только я появилась. Я не улыбнулась ему в ответ, а просто молча села на стул.
Отец был очень напряжен и явно нервничал. Дэйв пытался поговорить со мной, но я отвечала равнодушно и односложно, поэтому меня вскоре отпустили обратно.
Через несколько дней папа и мама сильно поссорились. Я услышала их крики, проходя мимо папиного кабинета на кухню.
— Аннабель погибает, ты что не видишь??? — надрывно кричала мама. — Если она в таком состоянии, то каким должен быть Джош??? Нам нужно их спасать, а ты говоришь о какой-то помолвке с Хопкинсами!
— Аурелия! Я тоже о них забочусь! — гневно воскликнул отец, — Просто я думаю об их будущем, а ты зациклена на их сопливых переживаниях. Такие вещи быстро проходят, а хорошее замужество — это невероятная удача! Аннабель еще сто раз мне «спасибо» скажет, когда немного наберется ума!
Мама заплакала и сквозь слезы проговорила:
— Я так жалею, что послушалась тебя тогда! Мы разрушили их жизни, неужели ты не понимаешь??? У тебя сердце из камня, что ли?!!
Я и не заметила, что стою посреди гостиной и плачу. Слезы градом стекали по моим щекам и капали мне на одежду. Сильная пульсирующая душевная боль начала подниматься изнутри и просто выжигать мою внутренность. Я сорвалась с места и стремглав бросилась во двор, не соображая, куда бегу. Я бежала к воротам, словно спасаясь от неизбежной смерти.
Я бы точно выскочила за ворота и побежала, куда глаза глядят, если бы навстречу мне вдруг не вышел какой-то мужчина. Он только что подошел к нашим воротам и как раз собирался войти в них. Мы едва не столкнулись, и только это смогло меня остановить. Я испуганно подняла на него заплаканные глаза и увидела, что это был тот самый молодой человек в очках, которого я видела некоторое время назад около швейной мастерской. Он изумился, так резко встретив меня, но, когда он увидел мои слезы, его лицо нахмурилось, а взгляд стал очень сосредоточенным.
— Мисс! Разрешите мне поговорить с вами!
Я некоторое время недоуменно смотрела на него и никак не могла решить, разрешить ему это или нет. Наконец, я опустила глаза и безучастно сказала:
— Хорошо…
Мы тут же завернули в наш сад и присели на одну из лавок.
— Разрешите представиться, мисс, — проговорил молодой человек, меня зовут Алекс Виннерс, я священник из прихода ***. Мне очень нужно поговорить с вами сегодня, потому что… потому что я очень хочу вам помочь…
Я проявила невиданную для себя эмоциональность и посмотрела на него с некоторым удивлением.
— Помочь мне?..
Это прозвучало так, как будто у меня совсем не было проблем, но, похоже, этот священник так не считал.
— Мисс, — осторожно начал он, — я не знаю, что у вас произошло, но… вам нужно ценить вашу жизнь!
Я опустила голову, а потом немного дрожащим голосом ответила:
— А зачем она мне теперь?..
Я запнулась и почувствовала, что изнутри начинает подкатывать истерика. Боль, до сего момента сдерживаемая и заталкиваемая вовнутрь, угрожала разорвать все преграды и выплеснуться наружу. Мои руки задрожали, а в глазах начали собираться слезы.
— Мисс, вы должны жить! — тихо проговорил священник, а меня прорвало. Я начала рыдать и захлебываться слезами.
— Я не хочу жить! — сквозь плач начала выть я. — Я больше не могу жить! У меня больше нет Джоша! Наша любовь оказалась грехом!!! Я хочу смерти и больше ничего!!!
Я рыдала так горько, что у меня заболело все тело. Священник слегка приобнял меня за плечи и начал тихо обо мне молиться. Наконец, он приглушенно произнес:
— Мисс! Ваше горе неизмеримо, но выход есть! Я просто должен вам сказать: Господь очень сильно сейчас вас понимает! Он сострадает вам! Он хочет утешить вас!!!
Его слова с трудом пробивались сквозь мое отчаяние, но одна мысль все-таки смогла достичь моего сознания и глубоко засела внутри меня: Господь меня понимает! Это даже была не совсем мысль. Это было какое-то озарение, что ли. Я даже не знаю, почему, но после этих слов я ощутила, что кто-то разделил напополам мою жестокую боль. Кто-то, Кто меня понимает…
«Боже! Ты действительно понимаешь меня? Тебе действительно меня жаль, правда?» — обратилась к Богу моя страдающая внутренность, и вдруг я ощутила, как какой-то невидимый теплый свет пролился в мою душу, начиная подавлять мое отчаяние. Мне начало казаться, что все не так уж страшно и, возможно, все еще может быть хорошо…
Между тем священник перестал обнимать меня и снова тихо произнес:
— Наш Отец Небесный однажды тоже пережил страшную и невыносимую разлуку со своим Сыном, когда вынужден был покинуть Иисуса, истекающего кровью на кресте. Поэтому Бог точно знает, что именно сейчас испытываете вы, и Он хочет утешить вас, потому что Ему больно за вас… Он сейчас плачет вместе с вами, мисс…
Я замерла, глубоко потрясенная откровением Божьей любви ко мне. Он так сильно заботится обо мне? Ему так сильно жаль меня?
— Но почему Он тогда допустил в моей жизни такие ужасные вещи? — произнесла я, поднимая на священника свои красные от слез глаза.
— Это не Он, мисс! Не Он приносит мучения в нашу жизнь. Это, к сожалению, исключительно вина самих людей…
Я опустила голову и бессильно прошептала:
— Но в чем моя вина? В том, что я влюбилась в собственного брата? Но я не знала, что он мой брат!..
И я начала все рассказывать: от начала до самого конца. Я выложила священнику абсолютно все: начиная с самого детства и заканчивая разрушением нашей с Джошем едва только расцветшей любви.
— И вот теперь у меня ничего нет, — пробормотала я, чувствуя, как в горле появляются спазмы, — моя жизнь разрушена! Мне кажется, что мое сердце проткнули, и оно постоянно истекает кровью… Что же мне делать теперь???
Я посмотрела на священника с некоторым отчаянием, а он тепло улыбнулся:
— Мисс! Я искренне восхищен преданностью вашего сердца и вашей глубокой любовью к своему брату, но, если уж все так сложилось, вам нужно взять себя в руки и посмотреть на все под другим углом. Да, то, что вы оказались родственниками, это было страшным ударом, но ведь, мисс, по крайней мере, ваш брат не умер! Он жив! Было бы гораздо страшнее и больнее, если бы вы потеряли его не только, как возлюбленного, но и как живого человека! Вы можете продолжать любить его, как брата, потому что он, слава Богу, жив!!!
Эта мысль так сильно поразила меня, что я замерла и даже перестала дышать. Действительно: Джош жив!!! Он не умер и не стерся с лица земли. До сих пор на его лице может сиять ослепительная улыбка, до сих пор он может шутить и рассказывать забавные истории. До сих пор он может уплетать мои печенья и заботиться о моем здоровье! У меня до сих пор есть брат!!!
Я ощутила, что моя внутренность возрождается, как Феникс из пепла, а по щекам начинают течь слезы… облегчения!
— Джош жив! — начала тихо повторять. — Мой Джош жив!!! У меня все еще есть Джош… Слава Богу!!!
Последние слова я выкрикнула уже в рыдании, опустившись на колени прямо на землю. Священник облегченно выдохнул и утешительно похлопал меня по плечу.
— Мисс! — проговорил он ободрен. — Держитесь! У вас и у вашего брата все будет хорошо!
Я кивнула сквозь слезы, а неподалеку вдруг показалась мама и одна из служанок.
— Кто вы? — крикнула она священнику, подбегая к нам, а он, почтительно привстав, начал представляться. Я уже не слышала их дальнейшего разговора, потому что просто пыталась прийти в себя. Я чувствовала, что мое сердце освободилось. И хотя оно еще было довольно-таки изранено, но отчаяние, мрак и безысходность оставили его…
Служанка отвела меня в мою комнату и прикрыла дверь. Я легла в кровать и уставилась в потолок с таким чувством, будто по мне проехался дилижанс и минимум с десяток лошадей. Но внутри меня появилась некоторая легкость и надежда. Нет, надежда не на возрождение нашей с братом пылкой любви, потому что это было абсолютно невозможно, а надежда все-таки любить его хоть как-то. Надежда просто заботиться о нем и знать, что мы все еще вместе, хотя бы как близкие родственники…
Я снова тихо заплакала.
— Я скучаю по тебе, Джош… — пробормотала я, а потом взглянула на небо, которое виднелось из окна, — Господи, прости меня за все, что я до сего момента делала не так… Помоги мне! Помоги нам, пожалуйста!..
* * *
Я сидела за столом в небольшой уютной гостиной и немного смущенно осматривала людей, окружающих меня. В основном это были леди разного возраста: от молодых, как я, девушек, до женщин, годящихся мне в бабушки. Было и несколько мужчин, и все они выглядели солидно и степенно. Среди этих людей я знала только Алекса Виннерса — священника, который помог мне недавно переосмыслить свою жизнь. Алекс читал тексты из открытой массивной Библии и красноречиво объяснял присутствующим значение того, что читал. Люди слушали с явным интересом, а я, к сожалению, не понимала ни слова.