Сейчас же девушка в одиночестве улизнула из замка, давно уже она пренебрегала охраной в лице конюха и тетушки бедной родственницы, которой вменялось в обязанность следить за моральным обликом дочек майстера Люидер эр Риоли, отца Алинэи. И как, оказалось, девушка зря понадеялась на очередное “авось”. На тропинке, прямо перед ней стоял князь Оттар собственной персоной, преграждая дорогу. Оглянувшись вокруг, Алинэя судорожно вздохнула. Место было тихое, до деревни еще далеко, никого нет вокруг. Кусты и деревья скрывают этот тет-а-тет от посторонних. Было чего забояться. Она сделала два шага назад, готовясь к тому, чтобы легкой, перепуганной ланью сорваться с места и унестись подальше от охотника. Князь сделал движение навстречу, но, заметив, что еще немного и девушка сбежит, остановился:
— Что ты здесь делаешь в одиночестве, красавица? — ласково спросил он, пряча жестокий блеск глаз под ресницами, прикрываясь маской добродушия. — На свидания бегаешь?
Алинэя опустила глаза долу.
— Молчишь?! — князь сорвался, не выдержал молчания. — Варвар не достоин беседы с высокородной госпожой?!
Девушка сделала два шага назад, собираясь прервать тягостный разговор.
— Так просто ты от меня не уйдешь! — разозлился князь Ливенийский, и прежде чем добыча успела сделать хоть движение, быстрым броском преодолел слишком большое, по его мнению, расстояние между собой и собеседницей.
Схваченная за руки, Алинэя с ужасом подняла взгляд на своего обидчика и попыталась вырваться. Не получилось, мужчина был силен, много сильнее слабой птички, бьющейся в его объятиях.
— Так почему ты не соизволила мне ответить, маленькая госпожа? — прошептал он, подпав под магию испуганных голубых очей, глубоких, ясных, в которых можно было утонуть. — Опять молчишь?
Девушка уперлась взором ему в грудь, больше не смея смотреть в глаза. И, очнувшись от наваждения, князь затряс хрупкую добычу, перехватив её за плечи.
— Почему ты молчишь? Ты что, онемела и оглохла? По лицу же вижу, что все понимаешь, — в отчаянии от того, что ответа не удалось добиться, мужчина отпустил жертву и растерянная девушка отбежала на несколько шагов от него.
Напоследок оглянулась и увидела, как князь сходит с тропинки, исчезая в кустах. Долго она колебалась. И страшно было идти в деревню, и домой возвращаться не хотелось, тянуло как пчёл на мёд к госпоже Оитлоре. Наконец, решившись, она продолжила путь, вздрагивая от каждого шороха, готовая повернуть назад при появлении любой опасности. Но дальнейшая дорога оказалась спокойной и до домика Ведающей она добралась без приключений.
Князь Оттар и не думал оставлять девушку без внимания. Мучительная ревность сжигала его. Ему казалось, что дочь майстера Люидер эр Риоли не зря ушла вот так тайком из замка. Ему мерещилось, что где-то там, в конце пути голубоглазую красавицу ждет пылкий возлюбленный и мужчина собирался разоблачить её, а так же покарать обидчика, из-за которого приглянувшаяся ему дочь хозяина замка не хотела даже смотреть на князя. Бесшумной тенью он последовал за беглянкой, прячась за деревьями и кустами, когда она, словно чувствуя его присутствие, оглядывалась проверить, точно ли ушел обидчик. Прекрасному воину и разведчику не составило труда остаться для неё незамеченным.
Люпам
Прогулка по лесу оказалась безрезультатной. Я бродила до самого вечера и не нашла нужного. Ни одного цветочка даже издали похожего на люпам. Не верила себе, не верила своим глазам, но к ночи вернулась в жилище князя с пустыми руками.
Молчаливый стражник равнодушно проводил меня взглядом, когда проходила мимо него. В поселении, через которое пришлось идти, все люди выглядели безразличными и не от мира сего. Словно они прожили уже эту жизнь, а какой-то злодей заставил их вернуться из потустороннего мира в мир живых, и мучиться осознанием, что мертвецам в нём делать нечего. Верила бы в злых колдунов, решила бы, что это волшба какая-то. Но скорее всего всё можно объяснить более просто. Князь Ливенийский настолько плох как правитель, что люди просто смертельно устали, работая на него.
Грустно улыбнулась самой себе, старая неприязнь всё-таки въелась в душу и никак не хочет окончательно распрощаться со мной. Окинула взглядом поселение, пыльная глиняная дорога, утоптанная людьми, да прорезанная двумя колеями от колес телег, единственная среди добротных деревянных домов, прямая и ведущая к хорошо укрепленному замку. Нет, не похоже, что князь так уж плох как правитель. Иначе не было бы признаков зажиточности. Ухоженные огороды за крепкими плетнями, сытые собаки да лоснящиеся шкуры скотины, которую как раз ввечеру гнал пастух из-за околицы. В этом селении нет разрухи, да и людей в рванье не встречается. Уютное было бы поселение, если бы не витающий в воздухе дух смертельной усталости. Словно оно умирает вместе со своим хозяином.
Аж споткнулась на ровном месте и, будто прозрев, ещё раз присмотрелась к встречающимся на пути: людям и животным, сонным, неповоротливым. Нет, этого просто не может быть. Показалось. Люди устали после трудового дня, поэтому ведут привычные работы так неспешно. Собаки налаялись за день, потому так тихи и послушны. Коровы нагуляли молока, наелись и потому им лень мычать, хоть и хочется скорой дойки. Обычное сонное село сразу после заката. Только тихое какое-то. Дрожь недоброго предчувствия пробежала холодком по спине, и появилось желание сбежать, так и не выполнив работу. Но долг сильнее меня, не смогу уйти пока князь не выздоровеет или не умрет. Специфика моего дара. Поэтому, сделав над собой усилие, зашагала к замку варвара. Так называли князя на моей родине, а по сути, уклад жизни и постройки Северных княжеств не сильно отличаются от княжеств Южных. Разве что женщинам здесь живется привольней, нет такого количества табу и запретов как у меня дома.
Грустные мысли о родных краях совсем не были подспорьем в предстоящем разговоре — усмехнулась, какой тут разговор посредством дощечки и мела — поэтому отогнала их подальше. Это только кажется что там, далеко за горами небо синее, вода вкуснее и трава зеленее. На самом деле они везде одинаковы и не стоит тосковать о том, что и так видишь вокруг каждый день.
Потопталась у входа в замок, смахивая пыль с туники. Когда-то ярко-голубая, с затейливой вышивкой по подолу и рукавам, она давно выцвела, от частых стирок и жгучих солнечных лучей. Да и дождь, и ветер, и вьюгу моей одежде приходилось перенести. Жизнь покидала меня по свету. И пусть осень, зиму и начало весны я, как и любая другая Ведающая, предпочитала проводить в каком-нибудь селе или замке, теплыми деньками никак не получалось усидеть на месте. Беспокойство, знакомое всем знахаркам, не давало покою.
Причин, чтобы и дальше стоять без дела у ворот, не было. Решительно прошла мимо очередной сонной охраны, пересекла двор и вошла в каменный дом. Очень не хотелось нести дурную весть, но выжить у князя шансов не было. Разве что случится чудо. А времена чудес давно миновали.
Жена князя, молодая, красивая девушка, вышла мне навстречу, после того как слуга доложил ей о том, что я вернулась. Она смотрела на меня внимательно, испытующе, но не задала интересующего её вопроса, просто сказала:
— Вы верно голодны? Я приказала подготовить для вас трапезную.
“Поем у себя. Люпама нет. Князь не выживет” — вот и написано самое главное.
Девушка даже не вздрогнула, только закусила губу, потом вздохнула:
— На все воля Богов.
Можно было позавидовать её самообладанию, так спокойно перенести весть о скорой кончине супруга. А все ли ладно в этом семействе? Впрочем, мне нет дела до тайн этого дома. Моё дело дождаться смерти, как бы неприятно это ни звучало, а после стану свободна. Такие простые слова, а сколько эмоций на самом деле придется пережить. Сколько чужой боли пропустить через себя.
Склонила голову, давая знать молодой женщине, что больше мне нечего ей поведать и, не дожидаясь ее ответа, направилась в комнату, которую сразу по приезду предоставили в мое распоряжение. Следовало умыться, сменить тунику на чистую, быстренько перекусить и вернуться к больному. Никак не укладывалось в голове, что сильный, красивый и, не далее как несколько дней назад, здоровый мужчина, скоро простится с этим миром. Я ещё помнила князя полным сил, безжалостным и… нежным. Воспоминания нахлынули так не вовремя.
Три года назад
Звонкое летнее утро настраивало на беззаботный лад, но Алинэя время от времени вздрагивала, все ещё не могла успокоиться после нежданной встречи. Радость от того, что отец вчера приехал, омрачалась неприятным гостем. Его появление на её пути точно было не к добру, тяжелый камень ложился на душу, стоило только вспомнить жёсткий взгляд. Да запястья болели, напоминая о силе князя Ливенийского. Даже щебетание птиц и шелест листвы не отвлекали надолго от тяжелых мыслей и предчувствий.
Заглянув в чистый, каменный домик на окраине поселка, девушка на время забыла о существовании недоброго князя Оттара. Оитлоры нигде не было, но Алинэя не стала беспокоиться, знахарка, наверняка, ушла к кому-нибудь из сельчан. Захворал, видать, кто-то. О том, что Оитлора могла уйти совсем, повинуясь вечному чувству беспокойства, девушка и не подумала. Знахарка обязательно бы попрощалась с любимицей, прежде чем совсем уйти из села. Не раз весной Ведающая снималась с места, и не было её месяц, два, три, а потом она обязательно возвращалась. И всегда перед уходом прощалась со своей ученицей.
Алинэя прошлась по светлой комнатке, выглянула в окно, провела рукой по пучкам лечебных растений, развешенных прямо под потолком, улыбнулась и вышла в небольшой дворик. Пахло свежескошенной травой и цветами, которые остались нетронутыми возле плетня. Неведомый работник, который позаботился о покосе сорняков, оставил полевые ромашки и анютины глазки расти дальше. Алинэя снова улыбнулась. Она прекрасно знала, кто мог это сделать и зачем. Только Уитт мог помнить о том, что именно ромашки милее всех цветов её сердцу. Значит, он приходил, её добрый и единственный друг. Сын мельника не чурался помогать Ведающей по хозяйству и был частым гостем в её доме.