Дерзкий натиск! Я тоже хочу дерзкий натиск!
Фейерверки спустились ещё ниже. Да-да-да!
О, мой государь, не заканчивай!
Говори, прошу, подольше!
Я счастлива видеть тебя живьём, но если бы ты был в записи, я бы могла переслушивать эту речь бесконечно!
– С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение.
Всё кончилось. Я больше не могла. Я точно знала, что люблю Государя больше любого человека в этой толпе. И знала, что он меня любит – хотя, может быть, и не знает пока что об этом. Я должна подать сигнал! Мы с ним соединимся!
Уступая инстинктам и пренебрегая правилами приличия, я вскочила на ноги и принялась распихивать толпу перед собой. Удивлённые моим напором, люди расступались. Минуту спустя я стояла у самой решётки. Под самым балконом.
– Эй, ты! Стой! – закричали жандармы. – Нельзя!
Но я, не дожидаясь их реакции и повинуясь неясному чувству, залезла к себе под юбку, сняла там кружевные панталоны и метнула на балкон.
– Государь! Я люблю вас! Я ваша! – воскликнула я. – На Берлин!
– Бомба, бомба! – загудела вся Дворцовая.
Государь странно дёрнулся, спрятался за спины тех, кто стоял рядом с ним. Но напрасно. Панталоны всё равно не долетели до него и, сделав параболу, приземлились на голову одного из подскочивших ко мне жандармов.
В следующую секунду он и его коллеги уже крутили меня, а ешё через мгновение к ним присоединились люди из толпы.
Я опять лежала на земле. Всё повторилось…
4.1. Третье путешествие (начало)
Вновь упав на кровать, я убедилась в том, что болит тело именно из-за побоев полученных там (или тогда?): хуже всего было тем местам, по которым прошлись сапоги и ботинки полиции и прохожих. Вот болваны! Блин, кругом одни болваны! Ну чего ради они на меня напали?! Ведь я не представляла для Его Величества никакой опасности, я всего лишь выразила восторг… не совсем уместным способом. Да, сама, пожалуй, тоже виновата. Надо будет вести себя сдержанней… в следующий раз… Вернее, в предыдущий. Определённо, мне стоит отправиться в еще более ранний период, ведь с началом Мировой войны судьба России и династии была предрешена. Золотое время – это до неё.
Надеюсь, ещё одна таблеточка не будет означать передозировку…
Ну, поехали!..
В этот раз я вновь попала в лето. Вернее, погода была совершенно летняя, но листья на деревьях уж пожелтели. Деревья эти были высажены вдоль улиц города, который казался мне знакомым, но название которого я не решалась произнести даже мысленно. А прямо передо мной было пышное здание в псевдорусском стиле. Кажется, театр, да? Яркие афиши подтвердили мою догадку. Судя по одной из них, сегодня давали «Сказку о царе Салтане» Римского-Корсакова.
Было ещё не темно, день клонился к вечеру, и в театр на моих глазах съезжалась публика. Несколько минут я стояла, заворожённая видом пальцев в белых перчатках, подхватывающих чёрные цилиндры, декадентских струящихся платьев античного вида, эгреток со страусиными перьями, породистых лошадей и открытых автомобилей… А когда из одной из машин вышел Он… вместе с Александрой… такой кроткий, такой царственный, такой обыкновенный и одновременной такой светящийся… меня словно холодной водой окатили!
Я бросилась следом! Государь коротко поздоровался с охранявшими театр полицейскими и скрылся внутри. Он был в паре метров от меня!!! Я не успела. Дверь закрылась.
– Пропуск! – буркнул охранник.
– В смысле? – растерялась я. – Билет?
– Пропуск! Нынче вход по пропускам! Важные персоны на спектакле. Обстановка беспокойная… Так что без пропуска велено не пущать!
– А где его брать?
– В охранном отделении! – ухмыльнулся представитель правопорядка.
Мои попытки объяснить, что я должна увидеть Его Величество, что я прибыла издалека специально ради этого, что люблю Государя и представляю собой вовсе не то, что могли подумать, привели лишь к тому, что он снова обозвал меня интеллигенткой, сказал, что театр охраняют как раз от личностей наподобие меня, и велел отойти подальше, если я не хочу, чтобы вызвали подкрепление.
История с поездом повторялась! Царь был рядом со мной, всего в нескольких шагах, но меня к нему не пускали! Что за несправедливость?! Это всё из-за них, из-за них, из-за чёртовых свободолюбцев! До времен Александра Второго императоры ходили без охраны! Террористы всё испортили! Из-за них я страдаю, из-за них я не могу соединиться со своим Государем! Будьте прокляты, враги России!..
Чувствуя бессилие и разочарование, я села на землю возле театра и разрыдалась. Мне было всё равно, что подумают про меня съезжавшиеся господа. Впрочем, и им, кажется, не было до моих слез и страданий никакого дела. Я ненавидела этот город, эту полицию, эти тупые надутые физиономии и уже собралась возненавидеть саму себя… Когда подошёл мой спаситель.
– Сударыня, что-то случилось? Помочь вам? – спросил приятный юноша в очках, заботливо наклонившись ко мне.
– Меня не пускают в театр, – пробормотала я настолько внятно, насколько позволяли это сделать текущие слёзы, забитый нос и общее моё настроение.
– А вам так не терпится посмотреть спектакль? – с умилением произнёс он.
– Мне не терпится увидеть Государя.
– В самом деле?
– Я больше никого так не люблю, как его. Я приехала издалека… Много лет я мечтала хотя бы перекинуться с ним парой словечек!..
– И вот он совсем близко, но войти за ним нельзя?
– Вот именно!
– Я проведу вас.
– Что?
– Вставайте, – парень подал руку. – Ну давайте, поднимайтесь!
– Я не ослышалась?!
– Нет, – он мило улыбнулась. – Я как раз искал спутницу, знаете? У меня есть билеты.
– А пропуск?
– Кроме билетов, у меня есть связи в охранном отделении!.. Идёмте же! Опера скоро начнётся.
Не веря в происходящее, я позволила незнакомцу взять меня под руку и снова подвести к парадному входу в театр. Он предъявил свой пропуск, а в ответ на подозрительные взгляды Цербера сказал:
– Ну ты же меня знаешь, Ваня! Это моя спутница. Кулябко разрешил.
– Ну если Кулябко… – пробормотал полицейский и сделал шаг назад.
И вот я шагнула через порог… туда, где наконец должно было состояться главное свидание моей жизни!..
4.2. Третье путешествие (продолжение)
Никогда ещё внутренность ни одного театра не казалась мне столь прекрасной. Отнюдь не впервые в жизни я оказалась в раззолоченном оперном зале; Георгиевский в Кремле, конечно, круче… Но нарядный интерьер казался раем оттого, что здесь присутствовал, освещая своим взглядом, услащая дыханием и согревая присутствием, Лучший-Человек-На-Всей-Земле. Из середины партера, где мы разместились, было неплохо видно сцену, но, что важнее, оттуда можно было разглядеть губернаторскую ложу, в которой я тотчас же увидала Государя. Он был ближе, чем на Дворцовой; он был моложе; он был прекраснее, чем только можно представить…
К счастью, я была не единственной в зале, кто рисковал свернуть шею, высматривая Его Величество. Быть может, петербургская публика и привыкла видеть Царя в театре. Сюда же, в город крупный, но провинциальный, он наведывался нечасто.
– Да, большая честь для нас, – сказал мой спутник, угадав, о чем я думаю. – А памятник вы видели?
– Какой-такой памятник?
– Как же? Императору Александру II. Государь приехал на его открытие; третьего дня дело было. Полвека крестьянской свободе…
Ослеплённая красотой Государя, я слабо соображала, о чём говорит этот молодой человек. Но тут выключили свет – и разум внезапно вернулся ко мне.
– Боже мой! Ведь я вас даже и не поблагодарила! Мой благодетель!
– Да будет вам. Я искал спутницу, вы искали возможности увидеть царя…
– Нет-нет! Вы мой спаситель! Вы просто ангел, спустившийся с неба и спасший меня! Без вас я ни за что бы не смогла оказаться в одном здании с Государем! Скажите, хоть как вас зовут?
– Дмитрий Григорьевич.
– Очень приятно. – Я тоже представилась. – Как вы думаете, я смогу пробраться в ложу? Я смогу с ним пообщаться?
– Попробуйте в антракте…
Мы замолкли. Занавес поднялся.
Как только он вновь опустился, я бросилась к ложам. Ждать терпения не было. Но и бегать как школьница по коридорам театра, наполненным сверхреспектабельной публикой, украшенной не только эгретками из страусиных перьев и бриллиантами, но и золотыми эполетами и Святым Владимиром на чёрно-красных лентах, мне было, конечно же, не с руки. Да и где именно располагается вход в нужную ложу, я не знала. В итоге, минут десять поплутав по закоулкам, я сумела всё же этот вход найти. Около него толпилась куча народу: и военных, и гражданских, и желающих войти, и желающих не пустить; судя по всему, в самой ложе, помимо государя, уже тоже была масса посетителей. Пробиться через эту толпу, не сделав себе славы невоспитанной особы, у меня не было никакой возможности.
Немного поболтавшись возле ложи и услышав второй звонок, я вернулась на место, разочарованная. Дмитрий Григорьевич сидел в кресле.
– Получилось? – спросил он участливо.
– Как же! Туда не пробиться. Желающих – море…
С этими словами я ещё раз обратила взор на ложу. Государь сидел спиной и говорил с какими-то господами в мундирах. Я была счастлива видеть даже его затылок.
– Желающих – да. И охраны немало, – ответил мой спутник.
– Террористов боятся?
– Ещё бы! Нынче время такое… Сам царь! Да ещё и министры: Кассо и Столыпин. На них у господ революционистов зуб имеется. Студенты Кассо ненавидят и мало ли что…
– Столыпин? – я услышала знакомую фамилию. – А где он, я не вижу?..
– Не в ложе, нет, вон там. Рядом с Фридериксом. – Дмитрий Григорьевич указал на первый ряд партера, где действительно мелькнул усатый профиль, похожий на картинку из учебника истории.
– Надеюсь, они в самом деле приняли все меры предосторожности… – пробормотала я, силясь вспомнить известные покушения тех времён, их даты и сообразить, где они: в прошлом или в будущем.