У меня из рук выпала рюмка, правда, без напитка (Слава тебе, Господи!) и не разбилась ( а чего серебру биться-то)!
— Это машину времени? — как придурок, уточняю[2].
— Что-то вроде того. Впрочем, это не мое изобретение. Но меня привлекли к проекту… Скажем так… когда там случились проблемы[3]. Фиолетовые шаровые молнии, слышал про такое?
— Что-то читал, припоминаю…
— Это плохой побочный эффект неудачного эксперимента. Нам удалось это компенсировать. А потом мои расчеты показали, что это не случайное стечение обстоятельств, а вполне закономерный процесс: чем чаще ты вторгаешься в прошлое, тем мощнее мировая энергия вторгается в наш мир. Вплоть до летального исхода. И проект «Вектор» прикрыли. Я его похоронил, бля!
Я почувствовал, что Марку эти слова даются с большим трудом. Я его, как немного ученый понять-то могу. Прикрыть интереснейшее направление исследований! Это все равно что самому себе кой чего отрезать! Была такая форма наказания мужиков в древней Византии. Но такое дело! Бывает. Накатили по третьей. Пили без тостов и не чокаясь. Не то настроение, блин!
— Миша, эта бойня… она из-за меня получилась! — Совершенно неожиданно произносит товарищ Гольдштейн.
— А? — только и могу вымолвить, если бы не коньяк, я бы, наверное, и это из себя выдавить не смог бы.
— Проект ХР-24. В двадцать четвертом мы начали разрабатывать ракету с совершенно иными физическими принципами. Получилось. В общем, это не совсем ракета. Своеобразный тоннельный эффект. И вещество забрасывается в нужную точку практически мгновенно. И никакая ПВО не срабатывает. И защиты от этого нет. Если бы был жив, сам знаешь кто… он бы не проговорился, а этот… этот ляпнул языком журналистам… А у нас только десяток экспериментальных образцов было готово… Вот наши заокеанские «друзья» и возбудились. Поняли, что еще чуть-чуть и надо будет массовую капитуляцию подписывать. Если б у нас в запасниках хотя бы две сотни зарядов находилось — они бы не рискнули! А так мы не успели! Ударили первыми. У них этот план давно сварганен оказался. Вот, они и ударили. Мы ответили. Моего десятка зарядов хватило, чтобы их накрыть. Их — это тех, кто отдал приказ атаковать Россию. И в Штатах, и в Еврорейхе. И руководства НАТО тоже не существует. Только мне от этого не легче… Миша…
Разлил еще раз. Несмотря на крепость напитка на таком разговоре у меня, что называется, ни в одном глазу! А что вы хотите? Сидишь напротив человека, из-за которого началась Третья мировая война и так просто можешь опьянеть? Херушки!
— Миша! У тебя есть шанс спасти наш мир.
А вот на эту фразу я даже матов в ответ не нашел. Тоже мне, спаситель мира выискался! Бэтмен и Супермен в одном факоне! Вот тут меня пробрало абсолютно до основания, на котором я и сидел!
[1] Ну, цена такого коньяка сейчас примерно полмиллиона рублей. А там еще инфляция, инфлюэнция… уменьшение коллекционных запасов…
[2] Уточняю: про это подробно описано в книгах цикла «Проект 'Вектор»«. Начало цикла в романе 'На острие истории».
[3] Смотри роман «Цена империи. Чистилище».
Глава перваяЕсть ли у нас план, мистер Фикс?
Часть первая
Попаданец оглядывается
Я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она
Чтоб посмотреть не оглянулся ли я
(М. Леонидов)
Глава первая
Есть ли у нас план, мистер Фикс?
Подмосковье
Когда –уже не имеет значения
Серьёзный разговор произошёл часа через четыре — мне хватило этого времени, чтобы немного поспать, привести себя в божеский вид, выпить какой-то антипохмелин, предусмотрительно подготовленным моим другом. Металлическая кровать не казалась чем-то особенно удобным, но и не была совершенно непригодной для сна благодаря ортопедическому матрасу, который нашелся в этой странной богадельне. Потом меня растолкали — вежливо, но решительно, а пока не подошел академик Гольдштейн, капитан ФСБ с идиотской фамилией Кругликов, совершивший акт жестокой побудки, рассказал кратко о месте, в котором я оказался. Идиотской, потому что более угловатого и сухопарого мужчина под два метра ростом я еще не встречал. Это было одно из убежищ, построенных для нужд НКВД еще перед Великой Отечественной. Потом его законсервировали, так и не использовав ни разу. Через какое-то время сняли с баланса и это был просто заброшенный объект, но именно это стало тем самым пунктом, который и дал ему новую жизнь. Кто-то о нём вспомнил, как раз накануне того, что можно было назвать Третьей мировой войной. Именно тут сделали что-то вроде научного центра, куда эвакуировали несколько десятков лучших ученых (с семьями) и огромные архивы всевозможной информации. Причем, кроме электронных носителей, которые неизбежно могли пострадать от сильного электромагнитного излучения, архивы были наполнены бумажными источниками и огромной библиотекой микрофильмов. Причем критически важная информация дублировалась на различных типах носителей. Плюс переделали системы автономной защиты, так что пять-шесть лет из бункера можно было не выходить наружу и не брать с поверхности ни воду, ни воздух, ни продукты питания.
— А, уже проснулся? Сушняк?
Марк появился вместе с армейским генерал-майором, который представляться не собирался, а сразу же устроился на небольшом стуле в углу комнаты. Помещение, в которое меня привели, было тесным, практически все его пространство занимал почти что квадратный стол, самое примечательное, что начальственное кресло отсутствовало, а место занимали довольно крепкие по внешнему виду пластиковые стулья, числом в четыре единицы. В тоже время школьный товарищ налил мне какую-то мутную жидкость и жестом дал указание выпить. Через пару минут в голове прояснилось, а сухость во рту самым волшебным образом исчезла.
— Как ты, Миша, понимаешь, по поводу спасения мира я тебе не лгал. Ты ведь не считаешь, что разговоры о ядерной зиме, это страшилки, которые придумали ученые, чтобы предотвратить войну?
— Не считаю. Правда, реальность может отличаться, в ту или иную сторону, но не критично.
— Правильно считаешь. И, самое главное, никакие современные убежища не дают гарантии выживания человечеству. Того, что уже взорвалось, достаточно для того, чтобы планета сама по себе не восстановилась. По нашим расчетам есть еще что кидать друг по другу. Но это уже не наши проблемы.
Дверь скрипнула, пропустив давешнего капитана, который принёс заварочник, чайник с кипятком и стаканы в латунных подстаканниках. За ним зашла симпатичная официантка, которая поставила на стол бутерброды и печенье. Бутерброды были скромные, с сыром, чай поражал крепостью, вместо сахара использовали заменитель. Скорее всего потому, что он занимает меньше места, которое тут было (по моим прикидкам) в дефиците. После этого перекуса Марк продолжил:
— Проект «Вектор» родился из теоретических работ одного гения, непризнанного при жизни, что в нашем государстве было нормой, да не только в нашем, но сути это не меняет. Появилась инициативная группа, которая сумела довести работу его до ума. Поначалу неудач было много. Но потом появились и первые положительные результаты. Вот только выяснились две вещи, которые проект и похоронили.
Академик сделал небольшую паузу, этот разговор давался ему достаточно сложно, но чувствовалось, что по какой-то причине ему необходимо выговориться. Пусть и разговор получался на троих. При этом таинственный генерал ни в чаепитии, ни в разговоре никакого участия не принимал, он вообще прикинулся ветошью, если хотите, мебелью и сидел на своем месте вообще без движения.
— Первое, оказалось, что при попадании матрицы нашего современника в прошлое от основной реальности отпочковывается параллельная. Но, что еще более важно — мы не разу не попадали в прошлое НАШЕЙ реальности. Поверь, Миша — мы только ветвь, и не главная.
— Получается, что изменить нашу реальность уже невозможно? -сделал я вполне логичный вывод.
— Не всё так просто в лучшем из миров. — по видимости, цитатой ответил Марк. — Но не перебивай, мне довольно трудно объяснять это, не влезая в специфические термины, а с ними ты вообще ничего не поймёшь… Была идея начать торговать с другими версиями — ресурсы в обмен на технологии, например. Вот она благополучно и накрылась. Это оказалось чистой воды фантастикой. Вторая идея — использовать разницу в течении времени и воспользоваться информацией иной ветви, то есть теми же технологиями, проводить там исследования –не тратя тут ресурсы и время. Увы! Время во всех ветвях мирового древа течет с одной и той же скоростью. Если к времени можно применить понятие «скорость». Так что тратить средства и ресурсы на исследования, которые не приносят ничего в плане отдачи, кроме как удовлетворения любопытства никто позволить не мог. Вот так «Вектор» и прикрыли. А год назад я понял, что есть микроскопический шанс. Он есть, Миша!
Последняя фраза была произнесена с таким же пафосом, как фраза Галилея «Она все-таки вертится».
— В общем так, используя аппаратуру «Вектора», модифицировав ее, мы сможем забросить тебя именно в ключевую точку бифуркации, где и отпочковалась наша реальность от основного древа истории. По моим расчетам, ты окажешься в конце девятнадцатого века. Точнее пока что сказать не могу — протоколы «Вектора» уничтожили. Такие массивы бесценной информации к черту ушли! А иначе не было гарантий, что их не найдут и не попытаются использовать против нас самих. Такие вот обстоятельства. Твой объект внедрения — врач царской семьи Боткин.
— Подожди, тот самый, не помню, как по имени-отчеству, Боткин, которого с царской семьей в ипатьевском доме грохнули?
— Тот самый Евгений Сергеевич Боткин сын того самого Сергея Петровича Боткина, от которого болезнь Боткина и происходит.
— И да, твоего визави расстреляют в том самом подвале того самого дома в Екатеринбурге. А теперь внимательно слушай и не задавай глупых вопросов. Это ТОГО доктора расстреляли. Тебя в его роли могут и не расстрелять, более того, ты ОБЯЗАН, понимаешь, ОБЯЗАН предотвратить революцию и Гражданскую войну.