Но главное — я для своей уже "киноиндустрии" клапана (и трубки-"мышцы") от Марион получала вообще бесплатно, и могла делать очень простые, но удобные для трюков "экзоскелеты", запитываемые от баллона со сжатым воздухом. В компании их оценили: недорогие и гарантированно безопасные: даже если трубка и лопнет, то максимум ущерба — испачканные штаны актера: хлопает громко, но для человека безопасно. А клапан… конструкция была очень простой и эффективной: перекрывая давление до пятисот атмосфер в полудюймовой трубе за сотые секунды, затвор клапана переключался при усилии снаружи не более фунта, а остальное "добиралось" от воздушной магистрали. То есть вся электрическая часть по размеру не превышала половину зажигалки и питалась от батарейки: актера даже током не стукнет толком. Но главное заключалось в том, что без напряжения клапан был закрыт. Всегда.
А теперь этот "эксперт" мне говорит, что клапан "сам открылся"!
— Я еще раз повторяю: клапан в сломанном состоянии не открывается. Если уже был открыт — то закрывается. Причем время срабатывания не превышает полутора тысячных секунды — так что не надо мне рассказывать сказки.
— Но он не закрылся… хотите — сами посмотрите.
— Хочу.
Посмотрела. Через полчаса я снова сидела в знакомом по первому визиту кабинете, в окружении Тани, майора, мальчика-капитана и ещё двух важных дядь. Один, с полковничьими погонами, был начальником районного управления. А кем был другой, в гражданском — я не поняла.
— Итак, вы утверждаете, что клапан был заменен с умыслом?
— Безусловно. Мои клапана стоят копейки… то есть двадцать девять долларов за штуку. А этот — мало того, что стоит более трех сотен, так его еще просто так не купить. Единственное, что у них есть общего — это установочный размер. Тот, который поставлен вместо моего — аварийный, он мгновенно открывается, но чтобы его закрыть, требуется специальный инструмент. Он вообще для закрывания не предназначен, ставится в одноразовые аварийные системы … так что случайно заменить его не получится. Да и вообще кроме меня к ним никто в студии не прикасался. То есть по работе не прикасался…
— То есть, проще говоря, ваш клапан заменили для того, чтобы изуродовать Лесину? — не выдержал моих разглагольствований "гражданский".
— Скорее всего, но тогда, выходит, и инцидент в Прибалтике был все же покушением на нее…
— Лесиной вообще не полагалось скелетом пользоваться, это машинка для дублеров.
— А кто работает у вас дублером?
Я не ответила — сразу не ответила. Ведь эта дубина меня на голову выше. И если для нее все закончилось вмазыванием в стенку павильона морды лица, для меня… Ой, неспроста там оказалась моя фотография, неспроста…
Похоже, что мысль мальчика-капитана работала на одной волне с моей:
— А если бы в скелете работали вы… вы же ее вдвое легче?
— И на голову ниже… та петля, которая Лесиной в подмышке ребра сломала, вообще-то должна шею фиксировать. Мою…
Гражданский встал, остальные (кроме меня, конечно) вскочили:
— Так, все ясно. Служебное несоответствие выражать не буду… пока не буду. Дело вернуть в производство, план мероприятий завтра должен быть у меня на столе — и с этими словами он вышел. Полковник, майор и капитан выскочили за ним.
— Кто это? — поинтересовалась я у Тани.
— Замначальника УГРО… ох и влетит же нам!
— А мне?
— А вам-то за что? Вы же не подследственная…
— Да, я всего лишь потенциальная жертва.
Мы посидели молча еще какое-то время, и наконец Таня не выдержала и поинтересовалась:
— Вы кого-то ждете? Что-то спросить хотите?
— Нет, никого… а что, можно уже идти?
— Наверное, даже нужно — улыбнулась она. — Рабочий день давно уже закончился… давайте, я вас провожу.
— Спасибо, я сама…
— Ну ваша же машина около студии осталась, я вас туда и подвезу. Дело-то мне отдадут, и я хочу у вас кое-что спросить. А снова вас в прокуратуру вызывать не хочется, да и вам, наверное, неудобно будет.
— Ну тогда спрашивайте…
Все же следователи у нас, оказывается, с головой дружат. А еще и дело свое все же знают: к вопросам Таня подготовилась очень хорошо — в особенности учитывая, что и времени у нее почти не было. Интернет — он, оказывается, не только котиками заполнен: пока я делилась с "вышестоящим начальством" своими соображениями, Таня успела не просто найти определенные документы, но и вникнуть в некоторые особенности американского патентного права:
— Скажите, Оля, вы писали завещание?
— Нет конечно, а что, вы думаете уже пора?
— Оля, сначала объясню, почему задаю эти вопросы. Видите ли, меня смутили два момента: во-первых, оба покушения — а я почти не сомневаюсь, что это были именно покушения на убийство — подготовлены так, чтобы внешне они выглядели случайностью. Если бы не вы, то никто и не понял бы, что клапан заменили… а с бомжом тем… ну, в общем как-то так. Во-вторых, причин для такой тщательной подготовки просто не видно. Но теперь вы рассказали про патент… извините, что я так невнятно говорю.
— Ничего, все понятно, я слушаю.
— Так вот, у вас нет родственников, которые могли бы претендовать на наследство.
— У меня и наследства-то нет. Разве что квартира в городке — но за нее хорошо если тысяч двести выручить можно.
— Я не об этом. По американским законам если у держателя патента нет наследников первой и второй очереди, то предмет патента становится общественным достоянием — ну, если, конечно, нет завещания. Но я думаю, что теоретически завещание можно и сфальсифицировать — ведь за патенты на какую-нибудь кнопку на экране компьютера в судах рассматриваются многомиллионные иски.
— Не этот случай. Марион — это жена Фрэнка, того американца, который помог мне в Америке ученую степень получить — на своем заводе эти клапана выпускает, и я получаю целых десять процентов с выручки: бешеные деньги по американским понятиям. Вот только за май я с этого получила почти двести долларов, а за июнь уже двести тридцать. Думаю, что за такие деньги даже морду набить и то желающих не найдется.
— Но ведь если вдруг понадобится не пара сотен ваших клапанов, а несколько миллионов…
— Таня, в мире выпускаются десятки тысяч разных типов клапанов. Мой годится лишь для магистралей высокого давления с низким расходом, причем исключительно для очень коротких магистралей, длиной до пары метров. Долго объяснять, но суть проста: область их применения очень узка, и во всем мире вряд ли получится найти потребителей больше чем на пару тысяч их в год. В кино… в Голливуде уже сделали пяток пневмокорсетов с моими клапанами, но теперь их хватит на весь Голливуд, им больше не надо. Еще… сейчас половину продукции у Марион покупает фирма, делающая роботов для укладки персиков в ящики. Но учитывая, что даже два десятка мексиканцев обходятся дешевле, я удивлена, что у них хоть кто-то этих роботов покупает. А прочие… нет, вряд ли.
— Возможно вы не видите какого-то иного их применения…
— Возможно. Но если речь зайдет о миллионах, то наверное проще патент просто купить? Или хотя бы ценой поинтересоваться?
— Может боятся засветиться и думают, что вы очень много попросите?
— Честно говоря, я не знаю. Все это мне кажется такой… такой… таким бредом, что я даже пока и бояться по-настоящему не начала.
— И не бойтесь. Я постараюсь… мы очень постараемся ваших недоброжелателей найти. Причем очень быстро: если задержимся хоть немного, начальник УГРО с нас шкуру спустит. Причем не одну…
Глава 5
Когда у следствия столь веская мотивация, это очень успокаивает конечно. Не меньше, чем предложения Тани временно, пока дело не раскроют, пожить у нее:
— Я сейчас одна живу… родители в отпуск уехали, в Крым на месяц. И вам будет спокойнее…
Тем не менее я все же поехала именно в свою арендованную четырехкомнатную квартиру на окраине — и даже толком побояться не успела: предыдущая ночь за рулем, день напряженный, так что уснула даже не дождавшись писка микроволновки, извещающего о том, что ужин готов. Ну и хорошо: мороженная фасоль с яйцом и на завтрак очень ничего пошла.
А днем не до бояк совсем стало: новая главная героиня действительно по размеру от всех прошлых отличалась. Хорошо еще, что продюсеры на этот раз выбирали актрису не только по морде лица, но и по профессиональным качествам. Хотя и с физиономией тоже повезло: в какой-то актерской базе данных они нашли даму, физиономией от Лесиной почти не отличимую. Но на этот раз она оказалась именно профессиональной актрисой, откуда-то из Белоруссии — и дамой "слегка за тридцать". С мужем и тремя детьми, зато без даже следов придури в голове и очень спокойную.
Петюня даже расстроился: Аня выполняла все, что он просил, слов не забывала, в кадре держалась естественно. Так что пришлось ему наорать на дублера мужской части коллектива, известного в народе под кличкой Триандр. Если Господь дал человеку ФИО "Андрий Андриевич Андрийко", то как его еще можно назвать? В принципе Триандр все же виноват был: хотя все понимают, что пятница — день особый, но не найти повода не выпить до начала работы все же немного опрометчиво. Тем не менее с коня-то он свалился красиво, а звук и заново записать можно…
После обеда Петюня всех нас порадовал: ему позвонили продюсеры и сообщили, что японцы подписались еще на четыре сезона. То есть еще на год: сезоны у нас по календарю: зимой зиму снимаем, летом — лето. Осень у нас уже и так была законтрактована, так что еще полтора года о зарплате можно не волноваться. А мне — еще и о жилье.
В котором стало вдруг можно переставать бояться. Вот за что я уважаю профессионалов, так это за подход к делу: Аня прямо из аэропорта на площадку приехала, и только уже вечером поинтересовалась у меня, где можно найти недорогую гостиницу:
— Оля, мне на гостиницу пятьдесят долларов в день выделили, но если можно найти терпимую, но подешевле, было бы прекрасно. Я-то Москву не знаю, пару раз была тут, но мне тогда компания жилье предоставляла.