— Калгане? Да не нужны вы калганам, не смеши меня!
— Но об этом все говорят, и сеть полна роликов и сообщений о них… — голос Норы задрожал.
— Это пропаганда, не более. Лучше прочисти мозги, чтобы они лучше работали.
Нора была готова разревётся. Я понял, что для меня это лучшее время свалить. Иначе я уже не смогу. Дети были нашей с Элей мечтой. Этот удар был ниже пояса. Я развернулся и пошёл. Она остановила меня вопросом уже в дверях:
— Ты… ты куда?
— Спасать свою семью! — Я специально сделал ударение на слове «семья». — Я пошёл спасать свой мир! Свой настоящий! Единственный настоящий.
Дверь закрылась автоматически. Нора больше не пыталась меня остановить. Я с облегчением выдохнул. Но лёгкость была ошибочна. С каждым шагом удаляясь от ячейки, я всё больше и больше чувствовал себя говном. Зачем я причинил боль самому любимому человеку? Она права, ей не место в моём мире, а мне в её. Я шёл не разбирая дороги, дважды чуть не попал под грузовой транспортер и автолет с веселой компанией, а водители вместо ругани предлагали мне помощь. Да что это за мир-то такой, где на тебя не орут, даже если ты говнюк?
Я уже подходил к РОГу, когда опять услышал знакомый скрип колёс. Человек без пола и места обитания нагнал меня непонятным образом и шёл рядом.
— Мы там, где нам нравится. А где мы — там настоящее.
Я был на взводе, разозлился и набросился на этого «водятла тележки».
— Умник, ты кто такой? Ты чё за мной ходишь? Давно не получал?
— Я кто? А кто ты? — тыкнуло мне существо и так смачно плюнуло под ноги, что мне резко пришлось притормозить.
— Я ещё раз спрашиваю! Ты кто? Я контролёр, хочешь на проверку личности попасть?
Но мой собеседник развернулся и пошёл прочь, таща за собой свою скрипучую тележку. Его слова опять заставили меня задуматься. На сей раз о том, почему я свой мир считаю настоящим, а Норин нет… Передо мной всё время всплывал образ Эллионоры. Я не мог смириться, что она не пошла со мной, хоть и понимал, что нельзя принуждать человека. Я вспомнил, что она говорила о детях. Должно быть, это прекрасно. И да, лучше их рожать там, где есть лекарства… Я впервые задумался о том, а не остаться ли мне тут.
Легкий ветерок и запах большой воды вырвали меня из потока мыслей. Я не заметил, как отклонился от курса и вышел к берегу — родному району, где по-прежнему жила моя мать и отец. Интересно было посмотреть, как он выглядит тут, в мире, полном положительной энергии. И в какой-то момент любопытство привело меня к дому, где прошло детство. Я встал на пороге, не решаясь сообщить о своём присутствии.
Дверь резко отъехала. На пороге стояла немолодая женщина. Очень опрятная. Её волосы были коротко острижены и уложены небольшими волнами. А глаза голубые-голубые. Они прямо искрились радостью. Я не сразу узнал в ней маму. Свою маму, какой я никогда её не видел. Она вечно что-то мыла, готовила, стирала и много-много на нас орала. Волосы её вечно торчали как им вздумается. Грубый голос подгонял меня и брата не хуже плети.
— Гек, ты вернулся! Я так тебя ждала! — заплакала женщина. Она кинулась и обняла меня. Я был в шоке и ничего не мог сказать.
— Мама, это не Гек. Наш Гек давно умер! Мама, отпусти контролёра! Мама! — послышалось из дома. Спасать положение вышла красивая высокая девушка. На ней была чёрная повязка, знак недавно наступившего траура.
— Простите её… Нас простите. Мы недавно потеряли отца и брата. Мама теперь всё путает. Простите её, — оправдывалась девица. И только когда она подошла, я уловил в ней что-то родное. Её голубые глаза, тонкие каштановые волосы чуть ниже плеч, с розовыми прядками и даже отдельные нотки её голоса — всё будило во мне детские воспоминания.
— Меня и правда зовут Гек, — ошарашенно проговорил я, глядя на копию моей сестры. Я не узнал её сразу. Моя настоящая сестра пару лет назад стала служительницей культа, ходила в светлой сутане, а лицо её с недавних пор покрывала татуировка с именем бога.
— А меня Тася. Точнее Анастася, — широко улыбнулась моя спасительница и добавила: — А ты и правда похож на папу.
— А что случилось папой?
— Они с братом испытывали очередной водолёт. Он у них сломался на открытой воде. Они… Они не успели вернуться до шторма.
— Водолёт? Папа… — я осёкся. Ну какой он мне папа? — Агайдар проектировал технику?
— Да, многие его машины выпускаются сериями и применяются на благо народа.
— Это была его страсть. А я все время его ругала за это хобби, — вступила в разговор немолодая женщина, так похожая и непохожая на мою мать, — но муж мой был настойчив. А после твоей пропажи я была в горе, и только помощь твоему отцу в конструировании вытащила меня. Ну что же мы стоим тут? Пойдёмте в дом.
Я подумал и решил задержаться, чтобы ещё пообщаться с моей «другой» роднёй.
День третий
Я не шёл, я бежал длинным пустым улицам к РОГу. Мои мысли путались. Эти три женщины вдруг стали мне необычайно дороги. Я боялся, что если остановлюсь, то больше не найду в себе сил покинуть этот мир.
Вот вот показалась площадь с огромной, закрученной спиралью воронкой, которая неприятно гудела. Странно, подходить к ней было опасно, но никто не догадался огородить это сооружение. Лишь маленькая табличка с предупреждением была поставлена у его края.
Я подошёл и шагнул в воронку. Меня что-то толкнуло в спину и поволокло вниз по спиральной трубе, периодически ударяя о стенки. Тут я вспомнил, что в первый переход на мне был шлем. и его мне сейчас очень не хватало. Меня дважды приложило головой, и второй раз был особенно ощутим. Возможно, я даже потерял сознание, так как не помню, как оказался на каменных плитах. Тело ныло, в голове что-то продолжало усиленно гудеть.
В довершение всего меня мутило, поэтому я осторожно сел, глубоко дыша, и начал оглядываться. Белым остриём на тёмном фоне светился белый обелиск. От него расходились три плохо освещённые улицы. А над моей головой тускло поблёскивал барельеф сторонников увеличения рождаемости. Я был дома.
Не помню, сколько времени я просидел на площади. Ночной сумрак уже начал уходить. Тело у меня ещё побаливало, но сил явно прибавилось. Я встал и пошёл к базе «Контроля». Уже показались ворота служебного гаража, когда я услышал знакомый скрип. Ну вот откуда взялась эта сущность и на кой ляд прицепилась ко мне? Я мог поклясться, что его не было в нашем урбане до смерти Элли.
Скрип всё приближался, а с ним и этот странный недочеловек. Он брёл мне наперерез. А я не хотел получить от него очередную мозговыворачивающую фразочку. Мне видеть его не хотелось, поэтому я специально отошёл в сторону.
Фигура с тачкой прошла мимо меня. Но метров через сорок остановилась и крикнула:
— Мы сами выбираем себе дорогу. Мы не можем решать за других.
От злобы у меня свело скулы. Я и так смертельно устал, а тут этот горе-оракул ляпнул одному ему понятную хрень. Я злился на него. Но разгадывать его идиотские шарады мне было некогда.
На базе было тихо, до пересменки оставалось полтора часа. Даже дежурные офицеры куда-то рассосались. Мне, собственно, был нужен только транспорт, поэтому я заглянул в лётный ангар. На моё удивление, там был наш патрульный механик. Он перебирал инструменты, чистил и раскладывал их по местам.
— Здоров, Птаха! Не рановато на службу?
Светловолосая голова обернулась на мой голос. На лице читался немой вопрос: «Какого…?»
— Не ожидал?
— Ну тип того. Вахнер сказал, что ты тогось… Велел твой летун для Азика готовить.
— Перебьётся Азик. Где мой зверь?
— Вона, он так побит был, я даж поверил, что это… Ну я это… Сомневался, ты не… не это, не дурень. Но всё бывает.
Сказать Птахе правду я не мог. Он бы не понял. А если бы и понял, то всем бы разболтал. Меня такой вариант не устраивал. Пришлось придумывать на ходу.
— Меня банда Белых прижала, прямо с мотолёта взяли.
— То-то даже следов твоих не нашли.
— Да, мне повезло Птаха. Сбежать смог. Вот только узнал, что у них теперь генератор, который энергию с ядра Земли берёт. И что придумал его один чел с нашего урбана, с «грязного» района. Прикинь, если у них такая штука, то они нас порвут на раз-два. С нашими-то зарядками.
— Дак это, давай до того умника сгоняем, пусть нам это… Такой же ставит?
Я не планировал кого-то брать с собой. Но райончик был ещё тот. Прикинув возможные варианты, я согласился. Мы быстро собрались и успели вылететь как раз до пересменки. По дороге Птаха рассказал, что жена психанула и выгнала его. Вот он и тусовал в гараже, прикрываясь работой. Поэтому с радостью свалил со мной, чтобы не палиться перед остальными. Он ещё много чего говорил, но я слушал вполуха.
Когда всё время живёшь в одном месте, то перестаёшь адекватно оценивать окружающий мир. После возвращения мне в глаза стали бросаться вещи, которых я раньше не замечал. Всё вокруг несло отпечаток какой-то обречённости и абсолютного безразличия. Как мне казалось, я знал причину происходящего. От мысли об этом мою душу начинали кромсать тупым ножом. Мне было больно видеть родной мир таким. Я почувствовал, как ком злобы распирает мне грудь и крикнул, что было мочи, напугав Птаху.
В район мы влетели уже засветло. Здешние обитатели как раз расходились с попоек или заканчивали свою работу. Народу было много, но, по большей части, люд был уставший, плохо стоящий на ногах. Каждый, на кого я смотрел, старался отвести взгляд. Никто не хотел проблем.
Нужный мне дом находился рядом с болотом, точнее, когда-то это было озерцо. Сейчас оно почти полностью заросло и было прилично присыпано по краям кучами запчастей и механизмов. Весь этот хлам валялся тут давно и уже зарос серыми деревьями.
Да, на новой Земле в моём мире всё казалось серым, размытым, мрачным… Шёл дождь.
Птаха остался с мотолётами. Я же пошёл на поиски «профессора» Никсона. Согласно городским данным, он проживал в этом корпусе, в ячейке номер шестнадцать. Ещё с лестницы я увидел открытую дверь в нужное мне помещение и торчащие из проёма ноги, подошёл, заглянул внутрь. Там всё было крайне скромно, даже по моим меркам, но очень чисто. Отражение именно этой комнаты я видел в чашке, когда мы с Норой были у профессора.