ли «гражданка», которое появилось после Французской революции, но в нашей стране больше ассоциируется с репортажами из зала суда.
Я ощущаю некоторую неловкость при необходимости обратиться к кому-то незнакомому. Приходится довольствоваться чем-то нейтральным, чтобы не задеть ненароком, не вызвать неадекватную реакцию, например: «скажите, пожалуйста…», «не могли ли бы вы…».
Некоторые мужчины (и не только мужчины) используют для обращения слово «дама», вполне нейтральное, без указания на возраст. Сегодня всё чаще при обращении к аудитории можно услышать «дамы и господа». Что ж, не худший вариант. Лично я в глазах окружающих согласна быть дамой до конца своих дней. Догадываюсь, что мне необходимо приложить некоторые усилия, чтобы не выглядеть теткой.
Когда мне перевалило за шестьдесят, я поймала себя на мысли, что в некоторых случаях мне хотелось стать менее заметной, не отсвечивать, иногда даже извиниться, если я, например, попадала в компанию, где все значительно моложе. Начала задумываться, прежде чем что-то сказать, дабы не сморозить откровенную глупость. В общем, стала чувствовать себя несвободно. Иногда коллеги подливали масла в огонь: «Вы с вашим опытом прекрасно знаете», «Вы, конечно, не переживаете по таким пустякам», «Вам, видимо, уже все равно…». Так и хотелось крикнуть в сердцах: «Не знаю! Переживаю! Мне не все равно!» С одной стороны, хотелось быть живой, а не бронзоветь раньше времени, не покрываться и не прикрываться «опытом». А с другой – исподволь, потихоньку… прибавляла себе возраст. Так, в шестьдесят три года, к примеру, месяцев за шесть до следующей даты говорила, что мне шестьдесят четыре, и с этого ритма не сбивалась, все время играла на опережение. Делала я это из трусости. Мне, как и многим, не нравилось стареть, и, чтобы очередные цифры не застали врасплох, сама их себе приписывала, как бы готовилась. Почему из трусости? Потому что такая реакция напоминает поведение ребенка, который в своей шалости, мелком вранье или присвоении чужой игрушки стремится признаться взрослому скорее, чем раскроется его прегрешение, за которым последует неминуемое наказание. Предпочитает «явку с повинной». Вот и я себя на том же поймала – исполнится тебе следующий год, а ты не готова. Лучше заранее подготовиться, «сдаться». Закончилась эта морока в один момент. Есть у меня любимый врач, я его посещаю. Он в лечении упор делает не на увеличение дозы принимаемых препаратов (их по необходимости, конечно, выписывает), а на изменение образа жизни. Заполняя листок приема, спрашивает: «Сколько полных лет?» Отвечаю: «Через три дня шестьдесят девять», а он: «Но сейчас-то шестьдесят восемь? Так и запишем!» Уверенно так сказал. Я и подумала, что не стоить умирать раньше времени.
В психологическом сообществе принято всех называть по имени и обращаться на «ты». Отчасти это веяние с Запада. Западные люди искренне удивляются наличию у нас отчеств: «Зачем мне знать имя твоего отца, если я общаюсь с тобой?» Поначалу, после вузовской привычки общения со студентами, мне было некомфортно обращение только по имени. Некоторые коллеги-психологи открыто говорили, что никогда не смогут называть меня по имени. Кто-то из них в давние времена был моим студентом или слушателем курсов повышения квалификации. Да мне и самой было неловко предлагать себя в варианте «почти подружки». Я опасалась, что с моей стороны это выглядит как кокетство и навязывание себя. С другой стороны, многие, с кем я знакомилась впервые, переходили на «ты» легко, и тридцатилетняя разница в возрасте их не смущала. Окончательно мне полегчало после участия в международном конгрессе, где собрались люди из многих стран, некоторым было за восемьдесят, но все общались на равных и называли друг друга по имени. До этого на любых конференциях я оказывалась старше всех (хотя бы на год), что каждый раз возвращало меня в свой возраст и побуждало избавляться от иллюзии «всеобщего равенства». Мне удалось отпустить ситуацию. Я представляюсь по имени, но предпочитаю полное имя. Если человек спрашивает, как ко мне обращаться, предлагаю ему право выбора. Не хочу никому навязывать непривычные формы. Вот такая, казалось бы, мелочь, но долгое время, пока я сама внутри себя не определилась, это доставляло немало переживаний.
Попробуйте ответить на вопросы:
• Какое из высказываний моих подруг и знакомых ближе вам по ощущениям? С чем вы в этих высказываниях согласны, а с чем – категорически нет?
• Есть ли в вашем жизненном опыте примеры, когда окружающие считали вас младше, чем было на самом деле? А старше?
• Какие признаки возраста вы ощущаете сегодня? Какие эмоции это у вас вызывает?
Итоги главы 2
Итак, в этой главе вы:
• узнали, как женщины в реальности относятся к своему возрасту, и убедились, что большинство не ощущает его, чувствуя себя в душе гораздо моложе;
• научились простому способу уменьшить количество морщин;
• определили собственное отношение к возрасту, независимо от мнения окружающих и цифр в паспорте.
Глава 3. Мои страхи и опасения, барьеры и ограничения
Не помню, чтобы кто-то из ровесниц в моем окружении посещал психолога. Иногда обращаются по поводу внуков, если учеба не идет. «Что-то он ленится, интересов никаких, кроме гаджетов. Возможно, это уже зависимость?» «За жизнь» предпочитают беседовать с подругами. Иногда в процессе застолья, между оливье и селедкой, вдруг слышу: «А вот скажи мне как психолог…» По тону вопроса понимаю, что ответ точно не нужен, у человека на этот счет давно есть собственное мнение, а это так, для поддержания разговора, чтобы лишний раз подтвердить свою правоту или вступить в дискуссию. Есть у меня приятель, он врач на пенсии, ему за семьдесят. Человек конкретный, не сентиментальный, прямой. Каждый раз при встрече не упускает случая отметить, что ко мне он относится хорошо, «но эта твоя психология для меня – что-то вроде шарлатанства и никому не может помочь». Вначале я скучным голосом пыталась парировать, что и врачи не всем могут помочь, что в каждой профессии есть свои особенности, ограничения, но моему собеседнику эти доводы были не нужны, он свое мнение выказал.
Или вот еще вопрос: «А бывает такое, что придет к тебе клиент, и сразу все про него понятно, он неинтересен, скучен, просто глуп? Или, например, с жиру бесится?» К такой постановке вопроса я, признаться, была не готова. Но постаралась ответить честно, что так не бывает, чтобы сразу все понятно. Психолог не рентген, он не может видеть человека насквозь, да и не нужно это, у психолога совсем другие задачи. «Неинтересен, скучен, глуп» – не встречала таких людей, в том числе и среди клиентов, чтобы все это сошлось в одном человеке. Здесь мне больше близка позиция не психолога, а поэта Евгения Евтушенко, для которого «людей неинтересных в мире нет…» Если «с жиру бесится» – это для меня только про деньги, но не про чувства. Уровень счастья, если о таковом вообще можно говорить, и душевного спокойствия далеко не всегда напрямую зависит от количества денег. Выражение «богатые тоже плачут» – не фигура речи, а прямое тому подтверждение. Неоднократно убеждалась также в том, что в жизни я не умнее ни одного из своих клиентов. Интеллект, образование – это другое.
В этой главе я попытаюсь осмыслить некоторые проблемы зрелых женщин, которые доставляют нам много переживаний, сопровождаются страхами. Важно знать, что ты не одинока в своих переживаниях, многие испытывают подобные чувства. Иногда женщины в возрасте склонны замыкаться в себе, что не помогает, а скорее приводит к депрессии. Обрести внутреннюю устойчивость можно в общении с другими людьми. Возможно, не помешает помощь профессионала.
Впервые я услышала фразу «тебе уже поздно» в одиннадцать лет – при попытке записаться в балетный кружок. Именно кружок при доме культуры в провинциальном городе, не балетная спецшкола, не какая-нибудь студия классического танца (это ближе к современным реалиям). Проходя мимо, я видела в окно пяти-шестилетних крошек и среди них двух-трех девочек моего возраста в красивых балетных юбочках, выполнявших плавные движения под музыку. Руководила этими юными балеринами очень красивая дама без возраста, худая, стройная, легкая, в общем, неземная. И вот эта богиня на мой робкий вопрос, можно ли к ним присоединиться, насмешливо оглядела меня и с сарказмом спросила, где я была раньше. «Тебе уже поздно. Начинать заниматься балетом нужно с пяти лет, иначе толку не будет. Вот видишь, Таня и Света, – она показала на моих ровесниц, – они с пяти лет здесь, я их готовлю к поступлению в хореографическое училище. А ты бесперспективная». Формально она, конечно, была права. Но кто знал, что этот скромный кружок – кузница кадров для Большого театра. Это я сейчас так рассуждаю, а тогда было обидно, плакала.
Совсем непонятно, где пролегает граница между «тебе еще рано» и «тебе уже поздно». Рано – это фильмы до шестнадцати лет, школьные дискотеки для старшей параллели, возрастной ценз в библиотеке. И сразу, без перерыва, без предупреждения, к тебе начинают обращаться на «вы», по имени и отчеству. Дальше – больше. «Старших надо уважать; женщина, садитесь, пожалуйста» – поначалу вздрагивала, когда ко мне так обращались в общественном транспорте, но быстро привыкла. С трепетом жду, когда все сведется к неизбежному «проходите, бабушка, садитесь».
Мне уже можно носить туфли на каблуках! Вам уже не стоит носить короткие юбки. А вся моя женская жизнь где-то посередине? Нет в мире справедливости! Самое неприятное в этом – несоответствие внешнего вида и внутреннего содержания. Не встречала людей в возрасте, кто чувствовал бы себя больше чем лет на тридцать (меньше – бывало). Вряд ли женщина пятидесяти лет, а то и больше, ответит на вопрос о внутреннем ощущении возраста: «Знаете, мне, пожалуй, пятьдесят три» – никого такая цифра не удовлетворит. Исключения, наверное, бывают, но нечасто. Встречала и другое отношение к возрасту. Женщина на вопрос о возрасте отвечает, прибавляя себе год-два. Я сама так поступаю последние лет десять. Сколько вам? Мне шестьдесят восемь. Будет месяцев через десять (последнее, конечно, не вслух). Что это? Кокетство? Что ты хочешь услышать? «Шестьдесят восемь? Не может быть, вам никто не даст больше шестидесяти пяти!» Нет, тут скорее страх. Страх, что тебе стукнет очередной год, а ты не готова. Вот и примеряешь его, как новое платье совсем немодного фасона, нелюбимой расцветки (ты его не выбирала!), которое придется носить. Правда, не очень долго, всего год. И снова игра продолжается. Здесь и риск определенный присутствует – в том смысле, что тобой произносимое может и не исполниться, и с каждым годом эта вероятность возрастает. Как-то пессимистичненько. Вспомнилось, как в метеопрогнозе пишут о температуре воздуха: «Сегодня жарко, тридцать восемь градусов, ощущается как сорок». Так и про возраст можно сказать, но с точностью до наоборот: «Сегодня вам стукнуло шестьдесят два, ощущается как тридцать четыре».