В общем, она почувствовала к нему необъяснимое сексуальное влечение, которое по-настоящему напугало ее. Его можно любить, можно ненавидеть, но нельзя относиться к нему с безразличием. До сих пор ей ни разу не встречались мужчины, которые могли настолько заинтриговать ее и одновременно поселить в ней страх. Девушка поспешно отвела глаза и, смутившись, сказала:
— Я… я, пожалуй, пойду.
Он коснулся ее руки. Этот совсем легкий контакт послал крохотные импульсы во все уголки ее тела.
— Ты спешишь, Шона? — В его серых глазах появилась легкая ироническая усмешка. — Боишься, твой отец узнает, что ты общалась с врагом?
Шона никогда не задумывалась над этим, поэтому сейчас, после его замечания, перед ней впервые возникла альтернатива — слепо подчиниться отцу или показать свою независимость?
— Мне решать, кто мои враги, а кто друзья, мистер Макалистер, а не моему отцу, — тихо, но очень четко произнесла она.
От волнения Шона глубоко вздохнула и неожиданно для себя резко выдохнула. Ветер зашевелил его темные волосы. И опять его глаза засияли.
— В таком случае называй меня Дирком. Мне очень быстро становится скучно с людьми, которые постоянно называют меня мистером Макалистером. От этого я сам себе представляюсь недоступным и неприступным. Вопреки тому, что ты, может быть, слышала обо мне, я не ем маленьких детей и не выбрасываю на улицу старых вдов. — Он замолчал, отпустил ее руку и указал на отель. — Если ты не возражаешь, мне бы хотелось пригласить тебя на ленч. Конечно, при условии, что ты не боишься сплетен, хотя я больше чем уверен, они уже появились.
Шона решила, что в его невинно прозвучавшем приглашении нет ничего предосудительного, однако постоянные предостережения и бесконечные истории, связанные с ним, не позволяли ей доверять даже самым благовидным поступкам любого из Макалистеров.
— Спасибо. Я бы приняла ваше приглашение, если бы хоть немного была голодна. — Ее отказ прозвучал слабо, почти никак, и это рассердило ее.
— Неужели не согласишься даже на маленький кусочек чего-нибудь вкусненького? — упрашивал Дирк. — Мне так не нравится есть в одиночестве. А заодно ты рассказала бы мне о своих достижениях в университете…
Как же быть? Отказаться? По-моему, это не совсем вежливо. А если согласиться? Что будет? Сплетни? Плевать на них. В конце концов это свободная страна, и почему я не могу пообщаться с кем хочу? И потом, сколько можно враждовать? Пора кончать с этим. Надо будет поговорить с отцом.
Десять минут спустя ее спутник наблюдал, как она с аппетитом поедает уже вторую тарелку холодной закуски.
— А говорила, не голодна. Отлично. Как здорово, что ты не вегетарианка. Мне всегда нравились женщины с хорошим аппетитом.
Это комплимент, подумала Шона, или он издевается надо мной?
— И что же ты изучала в университете? — спросил Макалистер-младший с неподдельным интересом.
— Управление имением и ведение в нем бухгалтерского учета.
Он понимающе кивнул и задумчиво посмотрел на свою собеседницу.
— Значит, ты решила остаться дома и помогать отцу в хозяйстве?
Девушка удивилась.
— Конечно. Ведь когда-то оно станет моим. Какой смысл уезжать отсюда. Это мой дом.
Его лицо засияло.
— Очень рад. Восхищен твоим отношением к семье. Однако хочу предупредить, что то, чем ты собираешься заниматься, — дело очень серьезное, требующее больших усилий. Эта дорога не устлана розами. Тем более, что дела сейчас идут из рук вон плохо, а дальше, видимо, станет еще тяжелей.
— Я не боюсь трудностей.
— Струаны все такие, однако хочу заметить, что иногда недостаточно одного трудолюбия.
— Я знаю. У меня уже есть некоторые соображения. Думаю, что все будет в порядке.
Дирк улыбнулся, как ей показалось, несколько покровительственно.
— Ну, и отлично. Ты уже обсудила их с отцом?
— Нет еще. Пока поджидаю подходящего момента.
Его брови поднялись, а голос стал суше.
— Тогда твое ожидание может растянуться на десятки лет. Твой отец не из тех, кто с радостью принимает какие-либо нововведения. Он до сих пор пытается свести счеты с двигателем внутреннего сгорания.
Поджав губы, Шона встала и холодно сказала:
— Спасибо за ленч, мистер Макалистер. Теперь мне действительно пора идти.
Дирк замер, в его глазах и голосе промелькнул досада:
— Очень жаль, Шона. Совсем не хотел тебя обидеть. Эта глупая распря между нашими семьями слишком затянулась. Я так надеялся, что…
— Мне самой не по душе такие отношения, — резко перебила она его. — Однако это не значит, что я стану терпеть насмешки над своим отцом.
— Ты не поняла, Шона. Зачем же мне смеяться над Рори? — тихо произнес он. — Всем известно, что твой отец непреклонен во всем, и ты это сама прекрасно знаешь. Надо нам просто повернуться лицом к реальности, иначе эта бессмысленная холодная война может затянуться навечно. Разве она тебе не надоела?
— Да. Но…
— Никаких «но». Сядь, пожалуйста, и давай обсудим все, как цивилизованные люди. Могу тебе признаться, мой отец ничем не отличается от твоего. На следующий год он отходит от дел, и мне придется вплотную заняться хозяйством. Я хочу кое-что изменить у себя.
У Шоны пропало всякое желание общаться с этим наглецом. Какое ей дело, как он собирается управлять своим поместьем? Ее удержало только то, что была затронута честь ее отца, она должна была отстоять ее.
— Вот и прекрасно, — просиял он. — Чувствую, мы станем с тобой настоящими друзьями, Шона. — Шона посмотрела на него. Что он понимает под «настоящими друзьями?» Надо было быть совсем бесчувственной идиоткой, чтобы не заметить, с каким интересом он оглядел ее при встрече. — Мне кажется, мы сможем найти с тобой общий язык и действовать сообща. Разве у нас есть повод для разногласий? — стараясь убедить ее, продолжал Дирк. — Будет непростительной ошибкой, если мы пойдем по стопам наших предков. Ты не согласна?
— Да, в этом ты прав, — пробормотала она. — Я бы очень хотела мира и согласия в наших отношениях. Но все дело в Рори.
— Рано или поздно Рори отойдет от дел, — сказал он. — Но и сейчас тебе не стоит упускать время. Советуй, предлагай ему свои планы, и вот увидишь, не сразу, но обязательно он станет прислушиваться к тебе. Мои слова могут показаться тебе немного бессердечными и даже несколько неуважительными по отношению к твоему отцу, но такова объективная оценка реальности. — Он пожал плечами. — Кто знает. Может быть, тебе удастся убедить его, прекратить эту вечную перебранку и объединиться против нашего общего врага.
В глазах девушки промелькнуло недоумение.
— Может быть, ты растолкуешь, о каком общем враге может идти речь? Уж не хочешь ли ты мне сказать, что наш альянс необходим для борьбы с «Эргайл Кэмпбелс»?
Дирк рассмеялся.
— Нет. «Кэмпбелс» — мелочь по сравнению с теми иностранными синдикатами, которые сейчас пожирают Хайленд и, похоже, собираются превратить его в гигантский парк с различными увеселительными заведениями, публичными домами и лавками с безделушками.
Неожиданно для себя Шона улыбнулась.
— В этом вы с Рори едины. Я слышала, как он возмущался.
— И правильно. Твой отец — очень умный человек. Но неужели он думает, что сможет справиться с ними в одиночку? Или у него нет другого выхода, потому что даже в мыслях он не может допустить союза с ненавистными ему Макалистерами?
Ей было не в чем упрекнуть его. Этот человек, которого, по наставлениям отца, она должна остерегаться, был благороден и честен в своих намерениях. Его слова не унижали честь ее семьи, а наоборот, призывали к здравому осмыслению действительности. И девушка без промедления ответила на его рукопожатие, предложенное им в знак дружбы.
Ладонь Дирка оказалась горячей. Шона почувствовала, как его энергия переливается в ее руку. Их глаза встретились.
— Мы друзья?
На мгновение затаив дыхание, она выдавила:
— Друзья.
Дирк еще раз нежно пожал руку своей собеседницы и, довольный, хихикнул.
— Это — своеобразный рекорд. Представляешь, мы первые из наших семей сказали друг другу «да».
Выйдя из отеля, он огляделся.
— А на чем ты приехала?
Солнце нежно припекало ей спину. Над морем лениво кружили чайки.
— Я пришла пешком, — просто ответила она. — День такой чудесный.
— Если хочешь, я подвезу тебя. Мне все равно надо кое о чем поговорить с Рори, если, конечно, у него найдется время.
— Тебе не повезло, — сказала Шона. — Он уехал на аукцион скота в Инвернесс и вернется только к полуночи. — Девушка весело рассмеялась. — Кроме того, мне еще рано возвращаться домой. Мораг занята уборкой. Она почти выпроводила меня из дома, чтобы я, по ее словам, «не крутилась у нее под ногами». Я сейчас лучше пойду на дамбу. Думаю, море мне поможет поскорей прийти в себя после шумного стремительного Глазго.
Его серые глаза стали задумчивыми.
— Я собираюсь отправиться на Пара Мор. Если хочешь, поехали вместе.
Сама мысль покататься в лодке по морю заворожила Шону, но боясь проявить детскую горячность, она под маской равнодушия решила скрыть свое страстное желание.
— Ой, не знаю. Пара Мор — такое скучное место.
— Во время шторма одна из наших лодок наскочила на мель. Я собирался посмотреть, можно ли ее спасти. По-моему, это намного интересней, чем сидеть на берегу и глазеть на чаек.
Помедлив, Шона улыбнулась.
— Ладно. Уговорил.
— Отлично. — Макалистер взял ее под руку и повел к машине. — Давай сначала заедем ко мне. Я переоденусь и подберу для тебя непромокаемый костюм.
Его машина была слишком мощной для такого небольшого городка. Будь на его месте кто-то помоложе, он разогнался бы до семидесяти, но Дирк не превысил установленных на этой дороге сорока миль в час. Такие, как он, не нуждаются в самоутверждении.
Шона поймала себя на мысли, что человек, который должен быть ее смертельным врагом, вызывает в ней совершенно противоположную реакцию. Уж не влюбилась ли она?