На третье свидание я не пошла. Зачем вводить человека в заблуждение? Лучше пока разобраться с собой. Для этого я решила все-таки осторожно поузнавать про Андрея. Допустим, через Наташку, та уж точно соберет в общаге информацию. Может, он правда наркоман. Тогда моя нездоровая любовь сразу пропадет.
Но увидела Андрея я раньше, чем Наташка что-то узнала. Ее эта затея вообще не порадовала. Она считала, что правильнее всего – не интересоваться и не приближаться. Парней вокруг мало, что ли? А рассказать ей всю историю я не решилась.
В пятницу, двадцать третьего декабря, я вышла после зачета одна, потому что мне выставили оценку первой. На улице было пасмурно, падал снежок. Я вышла и принялась копаться в сумке, искать перчатки. Думала, что они в кармане, но там их не оказалось. Значит, точно засунула в сумку.
– Привет.
Я подняла голову и увидела Андрея. Ответить не успела, он протянул мне руку, и на раскрытой ладони я увидела хвостик от молнии моего же собственного платья.
– Ты забыла, – сказал он.
Потом взял мою руку, вложил туда эту блестяшку, зажал в кулак, чтобы не выронила, отвернулся и пошел. Мне стало дурно. Не знаю почему. Наверное, потому, что выглядел он еще хуже, чем раньше. Бледный, глаза дикие… Мне стало страшно. Не то за него, не то за себя. И я крикнула:
– Андрей, подожди!
Но он не обернулся.
Я выкинула эту ерунду от платья. Зачем он ее вообще принес… И пошла за ним. Но он сел в какую-то машину и уехал. Наверное, это было к лучшему. Догони я его, что бы сказала? Спросила, как дела? Очень логично после прежней встречи…
Нет, нам все-таки нужно поговорить еще раз. Только я совсем не знала о чем.
Он
Я проторчал у двери в офис больше часа. Не мог войти. Все собирался и решался… Это нужно было сделать. Наверное, со стороны то, что меня послала какая-то кукла Катя и я вдруг так расклеился, смотрелось смешно. Я и сам себе не мог объяснить, что произошло. Просто как будто я жил-жил, даже уже привык жить определенным образом, приспособился. И вдруг явилась Катя и все сломала. Ничего больше не хотелось, кроме того, чтобы она вернулась. И чтобы услышать, что ее ошибкой был не приход ко мне, а то, что она сказала около карусели. Конечно, она не вернулась. Ночью после этого нашего разговора я вообще не спал. Все думал: а зачем я живу. Ну ясно же, что ничего хорошего мне не светит. Грубо говоря, я с собой не справляюсь. Как только что-то решаю, меня несет в противоположную сторону. Чем это закончится – даже моих мозгов хватает, чтобы понять. Я вылечу из универа, сопьюсь и сдохну. Или вылечу из универа, и родители бросятся меня спасать, закатают в дурдом, считая, что это поможет. Потом меня выпишут, я очухаюсь от препаратов, разозлюсь, уйду от них… сопьюсь и сдохну. Я честно пытался пойти другим путем – дошел вон… до читалки и до Кати. Просто этот путь не для меня.
Для меня – совсем другое, пора это признать.
Я прошел мимо стойки ресепшен и отправился в кабинет отца. Вот уж не думал, что вообще когда-нибудь войду в это здание, да еще для того, чтобы обратиться к собственному папе. После всего, что было…
Отец сидел за своим столом, читал какие-то документы. В общем, как обычно. Я его без бумаг в руках практически не видел. Как ни странно, это даже слегка успокоило. Жизнь продолжается в любом случае.
– Привет, – сказал я. – Мне нужна твоя помощь.
– Хорошо, что ты это понял, – кивнул отец.
Похоже, он подумал о другой помощи.
– Я проиграл в карты. Много денег. Но уже почти все отдал. Надо отдать последнюю часть, понимаешь?
– Понимаю, – он встал, по привычке поднес ладонь к сердцу. Так он тоже делал обычно, когда волновался. Наверняка я его разочаровал в очередной раз. Он думал, что я вернусь домой, начну лечиться, осознав, что один жить не могу.
И я на самом деле понял: не могу. Только выход нашел другой.
– Сколько тебе нужно?
Я назвал сумму. И добавил, что никогда не буду больше играть в карты на деньги. Пусть не волнуется.
– У меня нет столько наличными. Давай я позвоню маме, ты поедешь и возьмешь.
Поехать домой? Я испугался. Это было слишком. Но потом подумал, что один раз можно и напрячься. Отец еще что-то говорил, мол, надо было давно прийти к нему и что он всегда поможет… Но это было уже неважно. Я просто посмотрел на него последний раз, попрощался и ушел.
Наверное, это было идиотизмом – возвращать долг перед тем, что я собрался сделать. Но мне казалось, что, если не отдам, все, кто знает о долге, решат, что я это сделал от трусости. Да, глупо, но меня задевало. Они тут ни при чем. И я хотел именно с ними развязаться.
Поэтому поехал домой. Тем более что отец уже позвонил маме и она меня ждала.
Я не был дома с лета. С того дня, когда убежал отсюда в чем был и потом три дня мотался по вокзалам. Даже когда мы созвонились с родителями и договорились, что они меня отпускают, я в квартиру не проходил. Мама сама собрала мои вещи. Тогда я боялся, что меня удержат. Сейчас уже прекрасно знал, что нет.
Деньги лежали на полочке в прихожей. Когда я поднимался в лифте, то думал, что будет легче. Может быть, я даже пройду в свою комнату. Просто так. Или на кухне посижу. Но больше двух шагов от порога сделать не смог. Как-то даже в глазах защипало. Не девчонка же я, еще не хватало сопли распустить.
Несколько фраз, которыми мы обменялись с мамой, и ее просьба: «Андрюша, не играй больше»… Это я мог ей гарантировать… И я оказался на улице.
Созвонившись с тем типом, с которым играл, поехал к нему. Вот и все. Я этому миру ничего не должен.
Денег мама, конечно, дала мне больше, чем я просил. Огромное ей за это спасибо. Осуществить свои планы трезвым я бы не смог. Да, мне было страшно. Страшно до дрожи в пальцах. Когда-то я уже хотел умереть и даже обдумывал способ. Только тогда у меня не было окончательного повода это осуществить, да, мне было хреново, но я всегда на что-то надеялся. Что вот еще немного, и что-то изменится. Что я найду способ жить так, чтобы не было больно.
Не получилось. Пора использовать запасной вариант.
Я купил бутылку водки и сел в каком-то грязном тесном дворике. Бутылка кого хочешь сделает смелее. Выпью, дойду до метро и прыгну под поезд. Хороший способ – стопроцентная гарантия, что завтра уже не надо будет думать, а зачем на меня свалилась эта Катя и почему она меня бросила. Хоть думать «бросила» было глупо, ее у меня, по сути, и не было. Но ощущал я себя так, как будто меня бросил последний человек, которому было на меня не наплевать. К середине бутылки я признал, что умудрился совершить фантастически дурацкий поступок – влюбиться в эту Катю. Только потому, что она меня, видите ли, погладила. А от идиотов мир надо очищать, их и так многовато.
Я допил водку. Меня тошнило, и все вокруг плыло. Ну и чудесно, главное, чтобы не вывернуло по дороге. Алкоголь должен всасываться в кровь, иначе зачем его было употреблять. Я вышел из двора на людную улицу. До станции метро было не так уж и далеко, но, кажется, я не рассчитал своих сил. Надо было пить прямо у входа. Идти было как-то трудно, я споткнулся и упал. Ничего страшного, полежу и встану. Стало смешно. Да, я – это я. Только со мной такое могло случиться. Кажется, я еще пару раз поднимался, но ноги меня не держали. Да и хрен с ним, в конце концов, когда смогу, тогда и встану… И пойду…
Потом я увидел Катю. Как будто она роняет учебник и может попасть под машину. Протянул руку, чтобы удержать ее, и все пропало.
Она
О чем мы могли бы поговорить, я думала всю дорогу домой. А дома мне снова стало страшно. Как иногда бывает – причины нет, а не по себе. Тут причиной был, пожалуй, взгляд Андрея и этот бегунок от молнии, который он принес. Если бы он снова явился с шоколадкой, можно было бы понять: продолжает предлагать вторую встречу. Атак… Зачем он приходил? Почему ТАК посмотрел? Почему не выбросил эту никчемную железячку?
Я ходила по комнате кругами и никак не могла успокоиться. Потом решила: надо съездить к нему домой и все выяснить. И да, даже просто спросить, как дела.
Было еще не поздно, когда я пришла в его двор, но уже ничего не видно – декабрь, темнеет рано. Позвонила в дверь – ответа нет. Я решила, что он просто еще не вернулся оттуда, куда поехал сегодня на машине. Ну ничего, я могу и подождать. Села на подоконник в подъезде, достала телефон… Знала бы – закачала бы новых книжек. Вообще, мне повезло, что в подъезде Андрея сломан домофон. Заходи – не хочу. Стояла бы сейчас на улице, мерзла. А так – как специально для меня. И в день рождения было открыто… Я задумалась. Знак это или не знак? Вообще-то я не особо верю в знаки, совпадения и предчувствия. Но сегодня хотелось думать, что постоянно открытая дверь в подъезд – не просто так. Я просидела на подоконнике несколько часов, просмотрев огромное количество бессмысленных роликов с котами и собачками. Андрей не возвращался. Ну что ж, он не обязан каждый день ночевать дома. Приду завтра. А может, мы в универе увидимся.
На парах Наташка сказала, что узнала номер группы Андрея, он и правда учился на втором курсе, а не на третьем, как был должен. Потом она занудно пересказывала какую-то историю, как он с кем-то в общаге подрался, как вахтер вызывал полицию, а парни, что дрались, сбежали через окно туалета, выломав там решетку. Причем Андрей удрал вместе с ними, видимо, помирившись в процессе ожидания полиции. Это было совсем не то, что я хотела узнать.
Вечером я снова пришла к его двери, и снова безуспешно. В воскресенье история повторилась. Утром в понедельник я набралась храбрости и отправилась в группу, где учился Андрей. Мне сказали, что он не ходит в университет с того самого времени, как мы расстались у супермаркета. Это могло быть случайным совпадением, но я испугалась. Сразу и сильно. Хотя вроде чего было пугаться – не ходил, да, но я же его видела в пятницу. Мог болеть. Поэтому и пришел такой замотанный. Но все эти рассуждения меня почему-то совсем не успокоили. Дома-то он, похоже, не появлялся. Мне было нехорошо. Конечно, я снова пошла в его подъезд. Успела отсидеть с час, как высунулась бабушка из соседней квартиры и поинтересовалась, зачем я тут уже не первый день торчу. После чего сообщила, что тоже давно Андрея не видела… Получается, он мог переехать. Да, резко, но вполне возможно, что это произошло после того, как я его послала. И где теперь его искать?