олча ставит две чашки на стол и кофейник на плиту. Достает из холодильника оливки, перекладывает в миску. Джулия смотрит в ее зеленые, почти желтые глаза.
– Когда она упала, мы испугались…
У Люсьены солнечный провансальский акцент. Она говорит тихо, фразы словно исчезают, не успев выйти изо рта. Вдруг Джулия чувствует, насколько та взволнованна. Люсьена встает, наливает кофе и снова садится на краешек стула. Джулия понимает, что времени мало.
– Я нашла в бабушкиной комнате дневник.
Люсьена напряглась.
– Пожалуйста, расскажи о ней и о дедушке. Есть ли что-то, что она, возможно, хотела бы нам… доверить перед тем, как…
– Ты прочла дневник?
Люсьена выплюнула этот вопрос как ядовитую слюну и сверлит Джулию своими желтыми глазами. Напряжение так велико, что его можно пощупать руками.
– Нет, нет, – бормочет Джулия. – Всего пару страниц. Он очень толстый, и… В общем, я не знаю, что там. Но, судя по письму, которое бабушка мне оставила, я подумала…
Она внезапно умолкает. Зачем она пришла? За благословением старухи, которая не имеет ни малейшего представления, о чем идет речь? А если Жанина никому ничего не сказала?
Джулия вежливо извиняется и собирается уходить, но Люсьена хватает ее за рукав.
– Некоторые вещи не стоит пересказывать. Вот они есть – где-то там, а вот их больше нет. Оно и к лучшему.
Джулия замечает, что Люсьена немного дрожит. Осторожно высвобождает руку, а Люсьена все так же пронзительно на нее смотрит. Джулия открывает рот, чтобы попрощаться, как вдруг открывается дверь. Показывается мокрая куртка. Джулия узнает Антуана. Его пес яростно отряхивается, забрызгивая каплями плитку. Сердце Джулии пропускает удар.
– Черт тебя подери! – взрывается Люсьена. – На улице нельзя было отряхнуться?
У Антуана под мышкой корзинка. Он не сводит глаз с Джулии и улыбается.
– Надо признать, в этой деревеньке умеют встречать гостей.
А он что здесь делает?
– Антуан. Я фермер, живу выше на горе. Ты из Парижа?
– Да. Я здесь всего на несколько дней. Меня зовут Джулия.
Люсьена выносит из кухни накрытую фольгой тарелку и молча дает Антуану. Почуяв вкусный запах, пес начинает лаять. Джулия наклоняется его погладить, и он радостно виляет хвостом. Антуан протягивает старушке корзину:
– Держи, Люсьена, здесь немного трюфелей и шафрана.
Он поворачивается к Джулии:
– Ты ведь внучка Жанины? Люсьена говорила о тебе.
Джулия поднимает на Антуана удивленные глаза. Люсьена стоит у него за спиной и смотрит в сторону. Джулия думает: «Неудивительно, что все девушки оказываются у него в постели, какая улыбка!» Этот деревенский Казанова волнует ее. Почему? Она предпочла бы этого не знать.
– Мне надо идти. Спасибо за кофе.
На улице льет как из ведра. Джулия бежит к машине, накрывшись курткой. Пока она ключом ковыряется в дверце, чья-то рука хватает ее за локоть.
– Держи! Потом расскажешь, как тебе.
Когда она понимает, что у нее в руках, Антуана рядом уже нет.
Музыку из телевизионной рекламы.
Имя убийцы из «Тайны желтой комнаты»[14].
Как выглядит клещ.
Запах брюквы.
Как считать деньги во франках.
Гимны маршалу Петену[15], которые мы пели в школе.
Номера телефонов умерших людей.
Сколько мне лет.
15
Антуан выходил всего на пять минут, но Зербино встречает его так, словно он уезжал на год. Старый пес радостно крутится на месте, потом ложится калачиком на коврик возле батареи. Антуан снимает ботинки и усаживается за кухонный стол. Зербино провожает его взглядом, лениво приподняв морду.
Для пса походы к Люсьене одновременно мучение и праздник чувств. От долетающих с кухни ароматов свербит в носу и бежит слюна. Сильно же он любит своего хозяина, раз еще не бросил его ради такой кормушки!
– Эта девчонка! Mèfi[16], – бурчит Люсьена.
Антуан берет отвертку и принимается чинить будильник.
– Да хватит брюзжать, что она тебе сделала…
Зербино закрывает глаза. Он слышит звук сминаемой бумаги, и дрема слетает с него. Нос-трюфель чует возможную поживу. Пес вскакивает, идет к Люсьене и кладет морду ей на колени. Ее платье пахнет пылью и отбеливателем.
– Она здесь объявилась, это не к добру, уж поверь.
– Прекрати, что на тебя нашло. Внучка Жанины…
Люсьена ворчит себе под нос и наливает Антуану рюмку анисовой настойки, подает соленое печенье. Антуан бросает его Зербино. «Наконец-то!» – думает пес, заглатывая печенье целиком. И с лаем выпрашивает еще. Запах оливок и прованских трав сводит его с ума.
– Просто держи ухо востро. А мы с тобой знаем, что молчание – золото, – заключает Люсьена, вытирая стол.
Антуан пожимает плечами. Зербино встает одновременно с хозяином, вздрогнув от скрежета, с которым тот отодвинул стул. Пес не любит дождь и с удовольствием остался бы ждать ужина. Но Антуан уже надевает куртку – запах перегноя и лаврового листа напоминает Зербино о его обязанностях. На прощание Люсьена гладит его по спине. Пес чувствует – ее что-то тревожит.
Моя стрекозка!
Вчера я тебе не писала, не могу вспомнить, чем я была занята. В календаре на этот счет никаких заметок. Поэтому сегодня утром я приклеила на зеркало в ванной листок: «Сделать запись в дневнике».
Ты знаешь, порой вечера такие длинные. Вчера – это я хорошо помню – по телевизору показывали танцевальный конкурс. Называется «Танцы со звездами», слышала о таком? Потрясающая передача! Если честно, звезд я не знала – наверное, я слишком стара. Но видела бы ты, моя милая, как они танцуют! Некоторые очень даже изящные, например юноша, которого вчера показывали. Правильные черты, вылитый греческий бог – темноволосый, высокий – настоящий красавец. Но как начнет танцевать… Беда, не знает, куда девать ноги. Ох, вспомню – и смех разбирает! Этот недотепа напоминает мне твоего дедушку. Я его очень любила – но только не когда он вальсировал! Уж и не припомню, когда видела его не в кресле, так часто он сиживал после обеда на кухне и читал, покуривая трубку. Он любил поэзию и иногда писал мне стихи.
Во вчерашней передаче была одна молодая блондиночка, она мне напомнила тебя. Красивая девчонка, с такими длинными ногами, что казалось, достанет ими до неба.
Уже забыла, к чему это я. Дырявая голова! Прости, милая Лили, если я путаюсь: я теряюсь в своих заметках и не помню, писала ли о том, как декламировала басню Лафонтена «Кот, ласточка и кролик». Ты ее знаешь, мы с тобой в детстве учили. «Случилось кролику от дома отлучиться…» Ах да, я говорила о танцах, теперь вспомнила.
Мой отец был ужасно строг, но временами проявлял удивительное терпение. Это он научил меня танцевать. И конечно, я должна была быть лучше всех. Он был выдающимся партнером – сплошное изящество и точность. Его добродушие было заразительно, и он любил устраивать в деревне танцы. Мне было восемь, когда он научил меня вальсировать. Раз-два-три, раз-два-три! Ах, милая, видела бы ты, какой гордостью светились его глаза, когда мы с ним открывали танцевальный вечер!
16
Когда Джулия снова подъехала к дому престарелых, Феликс и Жанина как раз собирались на прогулку.
Феликс укрывает хрупкие плечи Жанины жилеткой и пудрит старушке щеки розовой пудрой. Жанина послушна как ребенок и, кажется, растерянна. У Джулии сжимается сердце.
– А, ты как раз вовремя! – заметив ее, радуется Феликс. – Мы отправляемся в путешествие. Жанина, как думаете, успеем в Севилью до темноты?
Жанина улыбается, но ее мысли витают где-то далеко. Джулия замечает, как бабушка похудела. Куда делась ее уютная полнота…
– Джулия, не забудь паспорт! Надеюсь, тебе понравится Андалусия.
– Андалусия?
– Идем!
Он надевает фетровую шляпу и снимает кресло-каталку с тормоза. В лифте многоцветный календарь напоминает, как насыщен день у обитателей этого дома. После обеда оркестр, дегустация меда и даже общение с животными. Да, дом престарелых под названием «Бастида у смоковницы» временами напоминает бродячий цирк…
Двери лифта открываются. При виде стариков, собравшихся перед телевизором, Жанина восклицает:
– Вот тебе на! Сколько сегодня народу в холле!
Потом замечает директора, который разговаривает с санитаркой, притягивает к себе Джулию и шепчет ей на ухо:
– Видишь того типа в костюме, который трещит без умолку? Это директор. И у него, скажу я тебе, на заднице мозоль!
Джулия громко хохочет. Давненько она не слыхала такого. А как еще описать лентяя, который так много отдыхает, что на седалище появляется мозоль? Директор не подозревает, что Джулия смеется над ним. Он улыбается ей, приятно удивленный, что видит молодое лицо. Феликс подмигивает Джулии, набирая код у входной двери.
Все трое направляются в сад. Феликс укутывает ноги Жанины пледом. Распогодилось, но воздух прохладный. Мокрая трава блестит под осенним солнцем. В движениях Феликса столько нежности. Джулия чувствует благодарность к Тому, Кто наверху, за то, что он послал им этого ангела-хранителя.
Во внутреннем дворике, в затишье ирисы принимают солнечные ванны.
– Твой отец вчера заходил подрезать шиповник, – сообщает Жанина. – Я блинчиков напекла, как он любит.
Вдруг ее лицо мрачнеет. Она взволнованно берет внучку за руку.
– Что мы будем есть на ужин? Нужно сходить за покупками! Боже, который час?
В разговор вступает Феликс:
– За покупками сходим попозже, не беспокойтесь, еще рано.
У Джулии щемит сердце. Бабушка больше никогда ни для кого не будет готовить. Когда же Джулия в последний раз видела, как Жанина подбрасывает на сковороде блинчики и складывает их горкой – эти солнышки хорошего настроения? Смех от души, абрикосовое варенье, подбородок в сахаре. Знай она, что это последние блинчики, приготовленные для нее бабушкой, были бы они вкусней? Жанина так плоха… Джулии хочется плакать. Что толку быть рядом с ней, если ее разум далеко?