— Уверена? — недоуменно уточнил, совершенно не ожидая подобной реакции.
— Еще бы, — Надин подняла руку. — Дай пять.
Хлопок скрепил наш непрочный союз, но лучше так, чем тянуть кота за хвост в ожидании удачи и подходящего момента. Символ сопротивления — очень ценный козырь, можно сказать, легендарка за десятку маны, и теперь самое важное — правильно ее разыграть. Ведь если недооценить противника, не продумать ходы (свои и чужие) наперед и не разложить всю деку от первой до последней карты, то и с пулеметом враз проиграешь безоружному. Тактика, тактика и ничего кроме тактики, особенно в условиях ограниченности ресурсов и живой силы. Мы — не банда Ястреба, не Черный отряд и не Синие полоски. Мы — партизаны, и действовать обязаны соразмерно возможностям, и чем больше пользы от каждого причастного — тем быстрее и безболезненнее достигнем цели.
— Сань?
— Че?
— Ты с нами?
— Да, — разбойник отмахнулся. — Хули еще делать? Но запомни, — обличающий перст указал на чародейку, в ответ показавшую перст средний, — когда станешь королевой — заплатишь мне в десять раз больше, чем назначили за твою голову.
Девушка усмехнулась:
— Когда я стану королевой эльфов — пожалую тебе целый город.
— Тогда решено, — хлопнул по бедрам и встал. — Отсель грозить мы будем эльфам. А теперь неплохо бы...
Хотел уже предложить немного отдохнуть, прочистить мозги, мышцы и чакры, как вдруг дверь с оглушительным треском пронзило острие изогнутого меча. Не успели мы вскочить и приготовиться к бою, а блеснувшее молнией лезвие располовинило хлипкую преграду по диагонали. Сквозь облако пыли и щепок в хижину смерчем ворвалась высоченная фигура в потертом кожаном пальто, с двуручным, отдаленно напоминающим катану клинком наперевес.
Глава 4. Эльфийский плен
Таинственный незнакомец не кинулся на нас в тот же миг, а остановился у порога, позволив разглядеть себя во всей красе. На вид — лет сорок. Кожа вопреки всем канонам и представлениям отливала легкой бронзовизной, намекая на частое пребывание под палящим солнцем, а налитые кровью радужки глаз больше подошли бы демону. Лицо вытянутое и скуластое, но на этом эльфийские черты заканчивались, ибо подбородок, нос и надбровные дуги обдали совершенно нехарактерной для утонченного народа массивностью. И, тем не менее, смолянисто-черные волосы, собранные на затылке в длинный хвост, открывали заостренные уши со следами проколов на мочках и кончиках.
Воин был высок, как и все эльфы, но при том избыточно мускулист и широк в плечах, как дуб. Похоже, на такого великана и одежды подходящей не нашлось, вот и ходил голый по пояс, а на раздутый торс словно швырнули горсть спагетти — так много бледных шрамов исчертили плоть. Отсутствие рубахи частично компенсировал серый кушак, намотанный аж до середины живота, ноги прикрывали просторные темные штаны, выглядящие, как не заправленные в обувь шаровары. Заправлять их, собственно, и некуда — рубака ходил босиком, и, судя по морщинам на кончиках пальцев, большую часть времени шастал по воде. Кожаное же пальто явно шилось самостоятельно из волчьих шкур мехом внутрь — неровный крой, грубые швы, аляповатость и дешевизна, но со своим предназначением — защитой от холода, дубья и затупившихся лезвий — справлялось неплохо. Заштопанных абы как прорех и прорезов — тьма тьмущая, но хозяин все еще жив, силен и вполне себе бодр, чего не скажешь про обладателей хреновых доспехов.
— Шухер! — крикнул Хорват и потянулся к плечу, со страху позабыв, что потратил весь метательный боезапас на москита.
В ответ здоровяк зарычал и шагнул вперед — размеры комнаты не позволяли орудовать «веслом» в полную мощь, поэтому пришлось взять меч как копье. Рядом с этой дурой Леркин двуручник — ножик для фруктов, и единственное попадание если не отправит на цифровые небеса сразу, то подарит немало незабываемых минут перед неминуемой смертью.
Надин первой вышла из ступора и швырнула в амбала огненный шар, и хоть кастовалось заклинание инстантом, чуткий эльфийский взор уловил пассы руками, бугай за доли секунды просчитал направление и закрылся предплечьем. Огненный шар разбился о плотную кожу мириадами искр, оставил на рукаве пропаленное пятно, однако никоим образом не навредил противнику.
Тот в свою очередь ткнул мечом — по большому счету наугад, не целясь, но легкий тычок одной рукой прошил стену хижины насквозь. Улучив момент, разбойник раскрутил болас и стреножил кабана, но тот лишь раз дернул ногой, и веревка с тихим треском лопнула. Обнадеживало одно — в грации перекачанный эльф мог сравниться разве что с пьяным медведем в слоу-мо, и мы бы давно свалили вприпрыжку, а то и спортивной ходьбой, если бы туша не заслоняла единственный выход.
Бегло оценив обстановку, прикинул план сражения с этим элитником, если не мини-боссом. Разбойник сагрил его первым, чародейка перетянула на себя, а я же пока оставался вне зоны внимания гада. И потому без особых препятствий подскочил к знахарю, беззаботно растирающего корешки в ступке, схватил с огня котелок и, зашипев от боли, враскачку швырнул в цель. В этот раз прикрыться не удалось — помешал меч, и кипящий отвар залил лицо, голову и грудь.
Противник взревел и вытаращил налившиеся кровью зенки, но полученный урон определенно не дотягивал до критического. Однако я знал, что надо делать.
— Надя, бей в подкладку!
Успел прокричать за миг до того, как толстые и твердые что коренья пальцы сомкнулись на шее, а стопы потеряли точку опоры. Я воспарил над полом и засучил ногами, чувствуя, как жизнь покидает тело, но девушка все поняла правильно. Заклинание подпалило полы, а секунду спустя пламя перекинулось на штаны. Великан зарычал и затопал на месте, да так, что все затряслось, и чуть не съехала крыша. Мы же зайцами выпрыгнули из хижины и дали знатного стрекача, не разбирая дороги.
Не знаю, как нас выследили — может, на слух, может, по оставленным в осоке «просекам». Знал наверняка одно — больше так следить нельзя, а значит, все пути ведут к воде. В свете огромной луны болота и притоки сияли, будто белой ночью, и поиск наполовину вытащенной на берег лодки не заняло много времени. Жаль только хитрые эльфы унесли домой весла, что равносильно оставить незапертой машину без движка — вроде садись кто хочет, но далеко не уедешь. А нам далеко и не надо — сто шагов до соседнего «острова», и никакой буйвол не найдет. И пусть грести нечем — зато есть длинные палки и коряги, которыми удобно отталкиваться от дна — да, илисто, но неглубоко, и при должном старании переплыть получится.
И у нас получилось, хотя пота пролили с каждого по ведру, а уж нервные клетки и считать не возьмусь. Светло-то светло, но кругом кусты и осока, и пойми разбери, то ветер шумит, или продирается сквозь заросли громадная туша. И лишь оказавшись на другом берегу, озвучил давно мучавший вопрос:
— И что это за мясной хрен?
— Орон Выродок, — Хорват провел ладонью по лицу и промокшим волосам. — Видел его вместе с карателями. Цепной пес Туурама — наместника Aelh’Marash. Тьфу... — парень то ли отфыркнулся, то ли выразил презрение. — Это с ним ты говорил в таверне.
— О таких вещах предупреждают заранее...
— Кто ж знал, что к мятежникам прибьешься! — огрызнулся пристыженный фокусник. — Представь: по пятьдесят золотых на нос, дружба с правильными пацанами, льготы, полномочия и прочие ништяки. Кайф! Но Надька оказалась игроком. Без обид, но стоило тебя встретить — и удачу как отрезало.
— Еще пришьешь, — проворчала девушка.
— Да ладно, — Корица с хрустом потянулся. — Я — не убийца. Живого игрока под нож? Ни за какие бабки. К тому же, если дельце выгорит, нам перепадет десятикратно. Я вот мэром стану. А ты — каким-нибудь графом. Замок себе построишь, плантацию. Фух... запарился. Надо найти место для...
В ночной тиши свистнула стрела и плюхнулась в воду. Мы разом повернулись на звон тетивы и увидели эльфийку в зеленой накидке с глубоким капюшоном и повязкой на половину лица. После выстрела прошли считанные мгновения, но «свежий» наконечник уже целил в грудь. А то, что при высадке приняли за кусты и сваленную ветром траву, как по команде выпрямилось и превратилось в лучников в маскхалатах.
— На колени, — с едва уловимым прибалтийским акцентом велела девушка.
— Слушайте, мы...
Стрела просвистела рядом с ухом и рассекла плащ на плече, при том ни на миллиметр не задев кожу. Я вздрогнул и скосил глаза, а когда перевел взгляд на мятежницу, та уже «перезарядилась» — бесшумно и молниеносно. Повторять не пришлось — мы опустились на мокрую траву и сцепили пальцы на затылках, как и подобает взятым в плен.
— Kha’r, — тихо распорядилась предводительница.
Двое подчиненных подошли к нам, забрали сумки, оружие и обыскали одежду. И снова спасибо Хорвату — фокусник на кой-то черт не выбросил розыскную грамоту. И когда я увидел, как эльфийка брезгливо разворачивает слипшийся от пота листок, сердце не то что в пятки ушло, а вообще телепортировалось из груди куда-то очень далеко и явно надолго.
— Охотники! — прошипела лучница, смяв бумагу.
— Стойте! — пискнула Надин. — Они хорошие!
— Хорошие охотники? Смеешься надо мной, hai’seann?!
— Да нет же. Они теперь за вас воюют. И хотят захватить крепость. А еще подрались с этим... как его — Боровом Выродком.
— Все так, — мы с разбойником истово закивали.
Партизаны переглянулись. В лунном свете их глаза поблескивали со зловещей настороженностью.
— Не верю ни единому слову, — эльфийка покачала головой, не сводя с нас презрительного взора. — Пусть Сцилла решает вашу участь.
***
Нам связали руки за спинами, натянули на головы пропахшие рыбой мешки и повели, что называется, три дня лесом, для дня полем. А точнее — твердой землей, чавкающей землей, качающейся землей, шаткими мостками, скрипучими мостками, лодками с двумя пересадками, и лишь на второй час блужданий по болотам вывели к лагерю в глубине редкого пролеска.
Никаких укреплений партизаны не строили, полностью полагаясь на мобильность: все свое ношу с собой и чуть что — сразу по тапкам. Самую большую площадь занимал длинный — шагов в сто — сруб, засыпанный дерном под самую крышу и сверху укрытый ветками. Рядом под навесом горел горн примитивной кузницы, где починяли мечи, кинжалы и переплавляли болотную руду. Тощий эльф, не таясь, звенел молотком, а сидящие полукругом девушки выламывали из глиняных форм железяки и, напевая под нос, затачивали наконечники для стрел.