Закон необходим обществу, без него невозможна цивилизованная жизнь. Но человек в массе своей почти не верит в добро как в некое надчеловеческое начало, не верит в кантовский моральный закон. Почему, собственно, я должен этому закону подчиняться? Ведь это не я придумал этот закон, а общество, оно заставляет меня слушаться. Общество беспощадно к моей индивидуальной судьбе, к моей частной жизни. Почему я должен быть добрым? Почему я должен любить людей, если я их терпеть не могу? Почему я должен ломать и переделывать себя? Тем более что люди, поучающие других от лица общества, сами часто не являются образцом для других -—- это или тираны, или фанатики, или просто проходимцы, дорвавшиеся до власти.
Жизнь человека, в том числе и нравственная жизнь, так сложна и индивидуальна, что не укладывается ни в какие общие принципы, нормы и законы морали. Мне, например, говорят, что я на уроках должен внимательно слушать учителя и не перебивать его, а я считаю, что только споря с учителем, постоянно задавая ему вопросы, я смогу чему-нибудь научиться.
Мне говорят, что я должен любить своих родителей, но мои родители (часто бывает ведь и такое) не нуждаются в моей любви, они просто выполняют свой долг — кормят и одевают меня, но им нет дела до моих переживаний, страданий, душевных трудностей, они даже не в состоянии ответить на многие мои серьезные вопросы, потому что никогда не заставляли себя думать о чем-нибудь действительно серьезном.
Таким образом, живая личность для Бердяева есть нечто более глубокое и ценное, чем всякая мораль. Ценность человека — не в степени его подчиненности моральным требованиям, а в силе и остроте его внутреннего влечения к добру, способности творить. Не послушание, а творчество есть главный моральный долг человека.
А творить себя нужно каждый день и каждый час, потому что каждый день и каждый час нас пытается одолеть дьявол (лень, эгоизм, нежелание рисковать, бездумное животное существование, полусонная жизнь). Но человек с самого детства должен сам себя творить, постоянно будить себя, постоянно принимать собственные решения; а для этого — думать самому, заставлять себя быть терпимым, спокойным, подавлять в себе животную злобу и воспитывать любовь к людям. Никакой закон не воспитает человека, если он сам себя не воспитает, не сотворит. Поэтому этика творчества для Бердяева выше этики закона.
ПОДЛИННОЕ И НЕПОДЛИННОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ
Мартин Хайдеггер (1889—1976) — немецкий философ. Как считают многие западные исследователи, самый оригинальный и глубокий мыслитель века. Работы Хайдеггера оказали огромное влияние на современную ему и последующую философию и литературу. Ни одного автора в XX веке не цитировали так часто, как Мартина Хайдеггера. Много лет преподавал философию в различных университетах Германии. В зрелом возрасте уехал в деревню и оставался там до конца жизни. Основные произведения: «Бытие и время», «Путь к языку», «Что значит мыслить?».
Произведения Хайдеггера поражают поэтичной выразительностью языка, ювелирной работой со словами, проникновенным анализом проблем человеческого существования.
Философия ищет и показывает те пути и способы, какими можно разбудить человека к истинно человеческой нравственной жизни. Но борьба за человека ведется в неравных условиях — силы, стремящиеся не разбудить, а усыпить человека, слишком могущественны» слишком всеохватны. Это прежде всего современное бюрократическое государство, которое с помощью средств массовой информации, рекламы, образования стремится вывести такую породу человека, который бы ни над чем серьезно не задумывался, был послушным винтиком в отлаженной системе общественных связей. В нашей стране эксперимент по созданию «нового советского человека», продолжавшийся более 70 лет, вполне удался. Юрий Нагибин писал в 1983 году в своем дневнике: «По-моему, мы близки к созданию образцового гражданина социалистического общества. Головы, души, моральные ценности — все сдано на склад и едва ли когда востребуется. Поразительное свойство у таких людей: говорить без умолку ни о чем. Смысл этой трепотни — не дать коснуться серьезных тем. Этих картонных людей ничто не мучает, не заботит, у них нет сомнений, колебаний, желания хоть как-то разобраться в окружающем, они запрограммированы как роботы».
Уже в начале века философ Мартин Хайдеггер ввел понятие «Маn», «безличного». С помощью частицы «Маn» в немецком языке строятся безличные предложения типа «светает» или «смеркается». У Хайдеггера «Man» является особым, безличным способом существования, которым живет большинство людей: они читают то, что читают другие, говорят то, что говорят все, поступают так, как поступают все. Все живут, как все, никто не хочет проявить свое лицо, решиться на свой оригинальный поступок, проявить свое Я. «Маn» — это стадное существование,
Хайдеггер поясняет суть этого существования через образ смерти. Обычно люди избегают мыслей о собственной смерти» говорят: когда это еще будет! Может быть, к тому времени какие-нибудь таблетки изобретут! Может быть, я и не умру вовсе!
На что Хайдеггер отвечает: умрешь, и умрешь сам! Никто за тебя умирать не будет! И ты сейчас должен проникнуться мыслью о своей неизбежной будущей смерти.
Но на самом деле речь у Хайдеггера идет не столько о смерти, сколько о жизни. Никто за тебя не будет умирать, но и жить за тебя — тоже. Ты сам должен прожить свою жизнь, А большинство людей живет чужой жизнью. Кому-то подражают, кого-то копируют, руководствуются не ими изобретенными стандартами и шаблонами поведения и мышления.
Много лет назад в «Литературной газете» был помещен забавный рассказик: идет человек домой, одет по тогдашней интеллигентской моде: в дубленке, в пыжиковой шапке, с дипломатом в руке. И думает: «Сейчас приду домой и обрадую жену, что наконец-то достал Босха! (Иероним Босх, нидерландский художник XVI века, был одно время необычайно модным среди столичной интеллигенции: сюрреалистические картины казались очень созвучными времени.) А жена, наверно, на Хемингуэя подписалась, она с вечера пошла очередь занимать». Приходит он домой, из коридора кричит жене, которая хлопочет на кухне, что достал Босха.
— А я на Хемингуэя подписалась, — кричит ему в ответ жена.
Человек проходит в спальню, ложится на диван, не глядя берет с тумбочки телепрограмму, которая всегда лежит на одном и том же месте, и, разворачивая ее, спрашивает жену:
— Как там у сына в школе дела?
— Какой сын? — отвечает жена. — У нас ведь дочь!
Ошарашенный, он встает с дивана и видит, что попал не в свою квартиру, видимо, этажом ошибся. Вроде все то же, но немного не так, обои больше выцвели. Он хватает свои вещи, бросается в коридор, тут открывается входная дверь, входит человек в дубленке, пыжиковой шапке, с дипломатом и кричит:
— А я Босха достал!
Этот рассказ — весьма точная иллюстрация к тому, что Хайдеггер называет «Маn». Бездумная шаблонная жизнь — все, как у всех, бездумное поглощение духовных ценностей — типичное стадное, животное существование.
И в этом смысле — аморальное, поскольку не отвечает подлинно человеческому назначению.
КАРАМАЗОВЫ ИЛИ СМЕРДЯКОВЫ?
Большинство людей всегда жило в состоянии «Маn», не думая, не решаясь ни на что, руководствуясь только общепринятыми правилами или указаниями начальства. Как писал Ницше, человек еще не поднял взора над уровнем животного, он вовсе не тот человек, о котором мечтала природа, он, может быть, еще только путь к истинному человеку. А пока это нечто незавершенное, недоделанное, не вырвавшееся еще из примитивного состояния.
Но есть мгновения, когда облака разрываются и нас, вместе со всей природой, влечет к человеку, т. е. к чему-то, что стоит высоко над нами. Содрогаясь, мы оглядываемся вокруг и видим, как бегут хищные звери и мы сами среди них. Чудовищная подвижность людей в великой земной пустыне, их города и государства, их войны, их неустанное схождение и расхождение, их беспорядочная беготня, их взаимное подражание, их умение перехитрить и уничтожить друг друга, их крик в нужде, их радостный рёв в победе — все есть продолжение животного состояния. Современный деятельный человек, по Ницше, злостный бездельник, ибо его деятельности недостает стланного. Самое главное дело и самая главная работа начинается тогда, когда человек остается один на один с собой, чтобы решать самые главные вопросы: зачем ты живешь? для чего ты пришел в этот мир? в чем заключается то дело, которое только ты призван сделать?
Но люди боятся самоуглубления, боятся тишины, когда совесть прошепчет им на ухо нечто важное, и потому они оглушают себя общением с друзьями, чтением газет, посещением увеселительных заведений, т. е. делают все, лишь бы бежать от самих себя. Так постепенно формируется привычка жить стадной массовой жизнью, не приходя в сознание, ибо сознания для такой пустой и поверхностной жизни вовсе не нужно, достаточно рефлексов и инстинктов.
Вроде бы это личное дело человека, как ему жить — стадным инстинктом или разумом, жить бездумно или мучительно искать смысл своего бытия. Но в XX веке это становится уже не личным делом. XX век — это век восстания массы, когда она впервые приходит к власти. Кто такой человек массы?
Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в своей книге, которая и называется «Восстание масс», пишет, что человек массы — это индивид без каких-либо достоинств и способностей, серый, заурядный, невзрачный и, главное, ничуть этим не опечаленный. Даже гордящийся своей посредственностью, гордящийся тем, что он такой же, как все. Человек массы — тот, кого в России традиционно называли чернью. Это не обязательно рабочий или крестьянин, человек массы может быть политиком, профессором или даже поэтом. В XX веке, кстати, появились массовые поэты и писатели со своей эрзац-литературой.
И вот эти массы пришли к власти в России и Германии и стали переустраивать, перекраивать общество по своему убогому мещанскому образцу. Этот процесс, может быть не в таком явном виде, идет во многих странах мира.