Победа — нашей жизни торжество
За тридцать с лишним лет
со дня того
Сумели мы
Отечество упрочить.
Победа —
нашей жизни торжество,
И никому
его не опорочить.
Мы вспоминаем
праздничный салют
И стран
освобожденных ликованье,
Объятья,
слезы,
радость тех минут…
Но разве это
лишь воспоминанья!
Нет!
Это наша праведная сила,
Что ныне
стала
зримей
и мощней.
Уверенную поступь
наших дней
Великая победа
осенила!
Был день как день
Памяти Маршала
Советского Союза А. Гречко
С утра играл он в теннис,
а потом
Весь день
не умолкали телефоны
И доносили
то учений гром,
То тишину
границы за Днестром —
Обычный день
Министра обороны.
Шли сводки
от дивизий и полков,
Хранящих мир
на взбалмошной планете.
Дыханье
всех военных округов
Витало
в этом строгом кабинете.
Был день как день.
Амур волной играл.
Взвод пограничный
на поверку вышел…
В Германии
советский генерал
Веселый голос Маршала
услышал:
— Ну как у вас погода
в Группе войск?
Тепло на зависть,
по моим расчетам.
Пришли-ка
завтра мне
с попутным самолетом
На мой рабочий стол
букет любимых роз.
И снова
заседания,
звонки,
Доклады полководцев
в телефоне,
Новейших перехватчиков полки,
Взлетевшие
как бы с его ладони.
Хотя ему
уже немало лет,
Он ощущает
молодость и сипу,
…Как мог он знать,
что присланный букет
Со скорбью ляжет
на его могилу.
Крестьянский сын
Крестьянский сын,
Он не был
хил и слаб,
Седьмой по счету
Розовый ребенок,
Что улыбался матери
спросонок,
Когда ему давали
Хлебный кляп.
Рот перепачкан
белой кашей манной,
Поскольку нянек
Не было в дому.
А вместо люльки
Ящик деревянный,
Который очень
Нравился ему.
Когда ж
с рассветной,
весело горящей
Весенней ранью
в степь
семья идет,
Задвинет мать
Под лавку
этот ящик,
А сын
в нем
воздух
Ножками стрижет.
Котенком
шаловливым
копошится,
Сосет свой кляп,
в раздумье погружен…
Под вечер
мать
Вдруг ахнет,
всполошится:
— Как там Васятка?
Не задохся он?!
А он,
Васятка,
Дремлет
беспечально,
Невозмутимо
улыбаясь ей…
Клянусь,
он улыбался
не случайно
Улыбкой
дальновидною
своей
Да!
Вместе с Революцией
рожденный,
Мальчишка
улыбался
в те года
Тому,
что генеральская звезда
По праву
ляжет
на его погоны,
Тому,
что будет
нами
взят Берлин
И он
тех легендарных битв
участник,
Тому,
что встретит он,
крестьянский сын,
Как победитель
нашей славы праздник.
Он неспроста
улыбчиво
дремал,
Как будто знал —
За ним
и власть
и сила.
Как будто
Революция сама
Его
улыбкой этой
осенила.
«Быть танкистом…»
Быть танкистом,
Пожалуй, мне не по годинам,
Опоздал
для учебных атак,
Но
недавно
Участники штурма Берлина
Мне,
поэту,
Доверили танк.
Выжимаю сцепленье
Движеньем несмелым.
Двинул с места,
Рванул —
И пошел!
Ощущая
упрямым
Натруженным телом,
Как он легок
И как он тяжел.
Нажимаю с трудом
Рычаги поворотов,
Сразу юным солдатиком став,
Тем полпредом страны,
Чья святая работа
Впереди
пограничных застав.
Это место по мне,
Это место поэта,
Здесь не числю себя в запасных…
Если б так
На моем полигоне
с рассвета
Мощно двинуть
Свой завтрашний стих.
Чтоб сработало
Рифмы стальное сцепленье,
Чтоб в движение фразы врасти
И чтоб самое точное взять
направленье,
Меткость мысли своей обрести.
Вот зачем
Рычаги управления эти
Вы, гвардейцы, мне дали
Пусть только на миг.
Где б я ни был,
И сколько б ни жил я на свете,
Вы считайте —
Я ваш призывник!
Край готовности постоянной
Засекреченный,
безымянный,
Ты в военную форму одет,
Край готовности
постоянной
Верных долгу сердец
и ракет.
Ты в просторах России
затерян,
Скрыт ты
в дымном
метельном снегу.
Каждый винтик мотора
проверен,
Каждый твой автомат — начеку.
Я люблю
твою строгую скромность,
Не грозящую миру войной.
Я твою
боевую готовность
Ощущаю всегда за спиной
И горжусь
твоей силой охранной…
Но не только лишь эта
земля, —
Край
готовности
постоянной,
Ты везде,
где Отчизна моя!
Песня о бдительности
Доблестным воинам гвардейской
танковой Уральско-Львовской
Краснознаменной, орденов
Суворова и Кутузова
добровольческой дивизии имени
Маршала Советского Союза
Р. Я. Малиновского посвящаю
Что такое бдительность
В танковых частях?
Бдительность —
Не мнительность,
Бдительность — не страх.
Бдительность —
готовность
По команде
к бою.
Бдительность —
вождение
Танка
под водою.
Трасса
в минном поле.
Зоркий глаз прицела,
Первое препятствие,
Взятое умело.
Нет, не подозрительность,
Не боязнь чего-то,
Для солдата
бдительность —
Вся его работа:
От подъема раннего
До минут отбоя,
Даже сон солдатский,
Что на грани боя.
Пояс,
ладно пригнанный
К боевой шинели,—
Это тоже бдительность,
И притом на деле.
Бдительность —
присяга.
Бдительность —
отвага.
Подтверждаем
бдительность
Мощным громом шага.
Потому что армия
От полка
до взвода —
Самая священная
Бдительность народа!
«Реактивные летчики…»
Реактивные летчики —
Люди честной
Отваги,
Я люблю ваши росчерки
На небесной
Бумаге.
Спят,
Прохладой умытые,
В блеске утреннем
Чащи,
По-отцовски
Укрытые
Вашим небом гремящим,
Как вы все
Независимы
От пустячного быта,
Не мелки,
Не завистливы —
Жизнь,
как небо,
Открыта.
Люди вы
настоящей,
Проверенной дружбы,
Каждый день
состоящей
У службы
на службе.
Я такими
увидел вас
В доме том белостенном,
В вашем летном училище,
В общежитье военном,
Где кубинцы
с поляками,
Немцы,
чехи,
вьетнамцы,
В доме,
убранном флагами
Наших дружеских наций.
И слежу я внимательно,
Как поют югославы,
Как вьетнамец
старательно
Бреет сына Варшавы,
Пусть не знаю я
сербский
И вьетнамский язык,
Знал когда-то немецкий,
Но забыл,
но отвык,
Не нужны переводчики,
Словари не нужны,
Чтоб понять
Ваши почерки,
Реактивные летчики,
В небе
Нашей страны.
Из окна вагона
Полустанок степной,
Что в окне,
у виска.
И навстречу
экспресс —
«Севастополь — Москва».
А с подножек экспресса,
Хлынув
в сумрак ночной,
Разбежались
матросы
Волна
за волной.
Замелькали тельняшки,
Стала ночь
весела,
Будто
белая пена
Перрон
обдала.
Сразу
югом
дохнуло.
Юный,
шумный такой,
Он пришел,
словно праздник.
Этот поезд морской!
Но, подножки вобрав,
Будто поднятый трап,
Отошел он,
ушел,
Как военный корабль.
Стало пусто и тихо
И обидно до слез,
Будто
Черное море
Он
с собою
увез.