Он так натурально рассмотрел нас всех, будто не был проекцией, а реально смотрел глазами. Голограмма совершенно точно копировала материальный объект, не просвечивалась и выглядела сделанной из настоящей шерсти.
— Вот эта девочка хочет с тобой дружить. — Я взял за руку дочь. — Её зовут Полина и она будет твоей хозяйкой.
— Привет, Полина. Всегда мечтал о дружбе с такой девочкой.
— Азя. — Дочь испуганно прижала руки к себе.
— Зя. — Успокоил я ее. — Он хороший.
— Я хороший, Полина. Ты любишь играть? — Поинтересовалась пока еще безымянная игрушка.
— Она любит, но разговаривать еще не умеет. Если ты такой умный, научи её. — Предложил я ему.
— Конечно. Полина, скажи слово «тангретвариграика». Когда ты сможешь его выговорить, то и другие слова покажутся тебе простыми. — Посоветовала умная игрушка.
Я отмахнулся от нее на время. Никас в это время разбирался со своим подарком. Это была пристегивающаяся к предплечью вещь, похожая на часть рыцарского доспеха. Сын сумел ее закрепить, и не понимал, что с ней делать дальше. Он прощупал весь корпус, но никаких действий не произошло.
— Ерунда какая-то. — Расстроился он. — У Полинки и то лучше.
Дочь поползла от нас в другую комнату, а игрушка, бесшумно левитируя, двинулась за ней следом, как на веревочке. Полина изумленно остановилась и села, разглядывая голограмму.
— Азя. — Прикрикнула она на нее.
— Замечательное слово. А что оно значит? — Поинтересовалась игрушка.
— Оно значит, нельзя. — Объяснил я.
— О, понятно. А что нельзя? Мне нужно это знать, чтобы впредь не расстроить Полину.
— А ты сам догадайся. — Предложил я голограмме.
— Нельзя… нельзя… нельзя. Сдаюсь. А хочешь, я поменяю цвет своей шубки? — Он нагнулся в сторону Полины.
— Азя. — Дочь махнула в его сторону рукой.
— Я понял. Что ж, я рад знать, что тебе нравится именно этот цвет. Синий — это цвет свежести. Ты любишь свежесть? А что еще ты знаешь синего цвета?
— Пап, как ему отключить звук? — Поинтересовался Никас. — Замучил уже болтать.
— Бабушка проснется и покажет. Ну-ка, дай гляну, что тебе подарили. — Я взял руку Никаса с подарком в свою.
— Да ерунда какая-то. Может, она и не умеет ничего.
— Не может такого быть. Тут явно кроется какой-то секрет. — Я потискал доспех в своих руках.
Никакого эффекта. Тогда я присмотрелся к нему внимательнее. Поверхность игрушки была украшена узорами, напоминающими узоры какого-нибудь древнего рисунка, но мой встроенный аудитор, привыкший видеть зависимости, заметил одну деталь. Витиеватые дорожки не прерывались, начинаясь от начала доспеха и до конца. Я поставил палец на начало одной из них и провел до конца. Уже к середине дорожка стала издавать слабое оранжевое свечение, а когда я довел до конца, она светилась ярко, даже в освещенной комнате. При этом я почувствовал исходящее от «доспеха» поле.
— Я что-то чувствую. — Признался сын.
Он дернул рукой, а компьютерный стул, стоявший рядом, вдруг дернулся.
— Постой. — Я начал догадываться о предназначении игрушки. — Направь руку на стул.
Никас вытянул руку с «доспехом» в сторону стула. Он откатился на полметра и уперся спинкой в стол.
— Ого. — Обрадовался сын. — Это же гравипушка. — Он направил руку в сторону голограммы, и та укатилась до самой стены. — Я могу двигать предметы! — Грозным голосом произнес Никас.
— Погоди, тут есть и другие функции. Давай попробуем их. — Предложил я.
— Давай. — Согласился он. — Только не сломай, хочу Таиске показать.
— Не сломаю.
Я провел пальцем по другой дорожке, засветившейся зеленым.
— Пробуй.
Никас направил руку в сторону стула. Тот медленно дернулся и наоборот, направился в сторону сына, набирая скорость. Никас направил руку вверх, чтобы остановить движение стула. На потолке подозрительно задергалась люстра.
— Аккуратнее, пока не разнес весь дом гравипушкой.
— Когда уже бабушка проснется, хочу поблагодарить ее. — Глаза сына сияли.
Никогда не думал, что теща сможет угодить внукам подарками.
Она проснулись вместе с Айрис через час. Вестлина млела от того, какой эффект произвели ее подарки. Никас носился по дому и двигал всё, что могла осилить игрушка. Хорошо, что у нее имелась защита. Игрушка понимала, что можно двигать, а что можно сломать и автоматически блокировалась. На людей и органику она не действовала. Трюк с воровством пирога из-под носа бабушки у Никаса не прошел.
Пока я работал два дня, Айрис посвящала мать в тонкости нашего быта и воспитания детей. К нам приезжали мои родители, и они обязались быть всегда на связи, чтобы Вестлина чувствовала себя спокойнее. А отец обещал возить их по городу, если возникнет такая потребность. Теща преисполнилась важности от грядущих забот. Кажется, ей стала нравиться роль бабушки, как только она перестала видеть в ней признаки очередного этапа взросления. Молодые двадцатилетние парни, не знакомые с космической генетической хирургией, сворачивали головы, когда она гуляла с внуками по городу.
Накануне вечером перед поездкой, Айрис, как и обещала, ткнула наугад в карту нашей области пальцем на экране монитора. Случайно выбранным местом оказался небольшой районный центр в семидесяти километрах от города.
— Надеюсь, у них есть хоть какая-нибудь гостиница? — Я заранее представил уровень сервиса в этой глубинке.
— Нас интересует не гостиница, а природа. Смотри, какая там река и лес. Мы будем жить в палатке, готовить на костре и купаться в реке.
— Замечательно. Не знаю, осилишь ли ты три дня с комарами. — Я посмеялся и ткнул в иконку районного центра, чтобы узнать о нем больше подробностей. — Так, население тридцать пять тысяч, основан тогда-то, известен плетением лаптей в допотопные времена. Во, смотри, там как раз в эти дни будет гастролировать бродячий цирк. Не хочешь посмотреть?
— Бродячий цирк? — Айрис попыталась что-то вспомнить. — Давай, заедем.
Глава 2
Хоть семьдесят километров от города это такая ерунда, нам казалось, что мы едем в очень далекое путешествие. Мы по дороге остановились в придорожном кафе, изображая из себя туристов, перекусили и отправились дальше. Районный центр Николаевка находился в стороне от широких трасс и железной дороги. К нему вела узкая асфальтированная дорога с плохой обочиной, обильно покрытая заплатками разных оттенков серого. Однако нам с Айрис по душе была такая дикость.
Автомобилей навстречу попадалось немного, и половина из них являлись грузовиками либо сельхозтехникой. Однажды мы повстречались с комбайном. Хорошо, что работники предусмотрительно сняли жатку, иначе мы ни за что бы не разъехались на узкой дороге. Пришлось встать на самый край обочины, чтобы комбайнер филигранно проехал мимо нас огромным колесом в десяти сантиметрах от зеркала.
Непосредственно перед поселком мы миновали мост через реку. За ним дорога стала шире, с разметкой, появились признаки цивилизации в виде автобусной остановки и огромный придорожный билборд с рекламой гастролирующего цирка. Сделан он был со вкусом, притягивал взгляд и вызывал интерес. Полуобнаженные красавицы с лентами, тигры, лошади, взмывающие в небо мотоциклы. В принципе, в детстве родители водили меня на подобные представления, и не могу сказать, что тогда я получал ни с чем не сравнимое удовольствие. По моим воспоминаниям меня пугали мотоциклисты, гоняющие вверх тормашками по шару. Я боялся, что он свалится и убьётся насмерть, а меня потом будут преследовать ночные кошмары.
— Как интересно, помнишь, мы видели сюжет в новостях о людях, пропадающих после визита таких же аттракционов? — Айрис проводила взглядом билборд.
— Да это же все было не в нашей стране. Мне кажется, даже не в нашем полушарии. Какие там страны фигурировали? Колумбия, Чили, Бразилия, африканские страны, Австралия, Индонезия. Все, что происходит по ту сторону экватора, обычным не назовешь. А в этом Мухосранске даже курицу не получится украсть, чтобы об этом не узнал весь поселок, не говоря про исчезновение нескольких людей.
— Это я к слову вспомнила. Кстати, завтра последний день гастролей.
— По итогам сегодняшнего дня посмотрим, захочется нам посетить цирк или нет. — Пока мне совсем не хотелось этого.
В мечтах у меня было желание поскорее поставить палатку, развести костер и приготовить что-нибудь на нем. Потом, когда обогреет, забраться в речку и вдоволь поплавать. А вечерком откупорить бутылочку вина и наслаждаясь закатом, медленно попивать, слушая звуки ночного леса. На первый день план казался мне идеальным и не требовал никаких дополнений.
Мы проехали районный центр насквозь. Жизнь в нем кипела. В отличие от города, люди здесь чаще ходили пешком, чем ездили на машинах. Улицы всегда были полны народа. А на выезде мы вообще встретились со стадом коров, лениво переходящим дорогу. Их гнал пастух верхом на лошади, щелкающий кнутом и орущий матом. Одновременно он еще умудрялся не отлипать от экрана телефона. При нем бегала смышленая овчарка, подгоняющая зазевавшихся коров у заборов с обильной зеленью. Прямо картина из моего детства.
— Это так необычно видеть. — Призналась Айрис. — Как будто мы перелетели на другую планету, а не уехали на семьдесят километров от города. Мне уже начинает нравиться наше путешествие.
— Это здорово. Набери родителям, скажи, что мы уже почти на месте. Вдруг у реки не будет связи.
Айрис набрала моим родителям, потом своей матери. Поинтересовалась, как она справляется по хозяйству.
— Полину с Никасом уже накормила завтраком. Они не стали есть кашу, как ты просила, сказали, что обычно ты им даешь шоколадные шарики с молоком и чипсы.
— Мам, они тебя разводят. Я им запрещаю есть чипсы. Это такая гадость.
— Ничего не гадость, мне понравилось.
— Ладно, ешьте, что хотите. Вернемся, снова перейдем на здоровое питание. Как в остальном?
— Зря я им игрушки привезла. — Шепотом в трубку произнесла Вестлина. — Полина не расстается с голограммой. Кажется, она дала ей имя.