— К Даневичу.
— Надя! — Глеб попытался меня остановить, но я, придерживая подол своего длинного черного платья, уже направлялась к другу отца.
Мужчина стоял на улице возле машины и собирался в нее сесть, когда я окликнула его:
— Игорь Петрович! Вы уже уезжаете? Найдется для меня минутка?
— Наденька, — мужчина расплылся в улыбке. — Для тебя у меня всегда найдется время.
— Спасибо, — я облизала пересохшие губы и, набрав в легкие воздуха, решила не ходить вокруг и около. — Я только сегодня узнала от Глеба, что Вы продаете свой пакет акций этому молодому человеку, которому представили нас на вечере… Может быть, Вы передумаете и позволите выкупить эту часть мне?
Игорь Петрович свел брови к переносице, несколько мгновений молчал и рассматривал мое лицо, а затем добродушно улыбнулся:
— Надя… Я ведь предлагал Глебу выкупить мою долю, но его не устроила цена. Шведов же не стал даже торговаться, когда я озвучил ценник. Это Глеб тебя накрутил, чтобы ты подошла ко мне и поговорила со мной об этом? — я отрицательно покачала головой. — Наденька, детка… Я уже не молод, чтобы вести дела такого масштаба, а сына или хотя бы такую добрую и отзывчивую дочь бог мне не дал, к сожалению. Да и здоровье уже не то. На покой мне пора. Косточки где-нибудь в теплых местах погреть, да о себе подумать. Конечно, я бы пошел тебе навстречу, но не после всего, что сказал мне Глеб. Я не заслужил к себе такого отношения, и имею полное право распоряжаться своими честно заработанными деньгами и просить за дело всей своей жизни достойную цену. Если вопрос принципиален для Глеба, то теперь пусть обращается к Шведову лично. Мы утром оформили с Максимом сделку. Я уже не имею к этом бизнесу никакого отношения.
Я быстро кивнула и опустила глаза, чувствуя, как заливаюсь краской.
Зная мужа и его взрывной характер, я понимала, что он вполне мог наговорить в сердцах Даневичу лишнего. Игорь Петрович всегда относился ко мне и отцу с большим уважением. Не представляю, зачем нужно было портить с ним отношения… Кому Глеб сделал хуже?
— Я все поняла. Спасибо, Игорь Петрович. Извините…
Даневич попрощался со мной и сел в машину. Несколько мгновений я смотрела вслед удаляющимся фарам его автомобиля, думая о том, что с радостью бы вызвала такси и сбежала с этого вечера.
— Я могу продать свою долю, но стоить это для тебя будет дорого. Думаешь, твой муж согласится на оплату такого рода услуг?
Резко обернувшись, я увидела Шведова. Он стоял позади и курил. Смотрел на меня все тем же пугающим взглядом, как и в ресторане. Выпустив сизую струю дыма в воздух, он отбросил окурок в сторону и холодно улыбнулся. Я сделала шаг назад, чтобы обойти его и сбежать, но мужчина железной хваткой вцепился в мой локоть, а спустя секунду притянул к себе так близко, что я уловила запах его кожи вперемешку с туалетной водой. Большие руки легли мне на талию, сжав с такой силой, что я почувствовала боль. Глаза Шведова потемнели, а внутри меня все завибрировало от напряжения и неприязни к этому человеку. Он только что намекнул, что не против получить от меня услуги интимного характера за какой-то пакет бумажек и акций?
— Отпустите, — зло прошипела я.
От негодования у меня вся кровь отхлынула от лица.
— А если нет? — низкий мужской голос подрагивал от едва сдерживаемого смеха, а у меня снова разболелась голова, и тошнота подступила к горлу, как обычно бывало в моменты, когда начиналась мигрень.
— Тогда я буду кричать, — усмешка на губах Шведова стала шире, а глаза сделались почти черными, но все же он отпустил меня.
Оставшись без поддержки, я слегка пошатнулась. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы собраться с силами и духом, а затем, развернувшись, направиться в ресторан.
2
— Не стоило к нему ходить, — Глеб переплел наши пальцы, словно это было чем-то привычным и естественным для нас. — Но спасибо, что попыталась. Я очень это ценю.
— Даневич сказал, что ты наговорил ему неприятных вещей… — я посмотрела в лицо мужа, которое оставалось совершенно непроницаемо, лишь в глубине черных глаз плескалось недовольство и гнев.
— Благодарности он точно не заслужил. Твой отец когда-то взял его в долю, а какой итог мы получили? Я всего лишь попросил об отсрочке. Дать мне время, а не сбить ценник. Конечно, он вправе распоряжаться своими деньгами и акциями как ему заблагорассудится, ведь мы по сути чужие ему люди, но приводить в компанию человека с улицы… Такое за гранью моего понимания. Так что я сказал ему все по существу.
— Он утром заключил сделку и продал все свои акции.
Глеб изумленно посмотрел на меня, а я вспомнила о разговоре с Игорем Петровичем и последующем инциденте со Шведовым.
Меня до сих пор потряхивало от бесцеремонного вторжения мужчины в мое личное пространство. В голове не укладывалось, что он предложил подобное замужней женщине, которую к тому же впервые видел. Где Игорь Петрович нашел этого человека? И почему Глеб сразу не сказал мне об условиях Даневича? Мы бы нашли недостающую сумму. Заняли у друзей, что-нибудь продали, но нашли выход из сложившейся ситуации.
Глеб взял у проходящего мимо официанта бокал с шампанским и осушил его одним махом. Которым он был по счету за этот вечер? Разве он забыл, что я не садилась за руль после той аварии? Я так и не смогла переступить через этот страх. Какие-то воспоминания стерлись безвозвратно, а какие-то навсегда остались со мной, как, например момент столкновения со встречной машиной.
— Сейчас вызову такси… — я потянулась рукой в клатч за телефоном, но муж быстро перехватил мое запястье и покачал головой.
— Какое такси, Надя? Я трезв. Потанцуем? — вдруг предложил Глеб. — Мы так давно никуда не выбирались. Я часто занят делами, поздно возвращаюсь домой, а ты в своих разъездах и заботах о ребенке, — муж положил руку мне на поясницу и притянул к себе. — Может быть, махнем за город до утра, пока мать с Диной? — с надеждой спросил он.
— Нет, Глеб… Нам обоим завтра рано вставать… Давай, отложим поездку до выходных? Как раз Дине станет лучше. Она будет рада поехать с нами.
Я и без того чувствовала себя скованно и напряженно весь вечер, а когда поймала на себе взгляд холодных голубых глаз, которые наблюдали за мной, испытала одно желание: поскорее покинуть ресторан и оказаться дома. Шведов усмехнулся и отсалютовал мне бокалом шампанского. Что-то екнуло в груди, а неприятное и давящее чувство стало особо осязаемым, и я поторопилась отвернуться.
— Прошу, поехали домой…
— Домой? — недовольно отозвался муж и отстранился, выпуская меня из своих объятий.
Спустя десять минут мы покинули ресторан и подошли к машине. Я не торопилась забираться в салон, а всерьез думала о том, чтобы вызвать такси. Или на крайний случай позвонить Константину, водителю мужа, чтобы он забрал нас из ресторана.
— Надя? — Глеб вопросительно на меня посмотрел. — Что-то не так?
— Ты выпил…
— Всего пару бокалов. Садись.
— Нужно было попросить Костю отвезти нас, если ты изначально планировал пить…
— Мы долго будем стоять на улице и выяснять степень моего опьянения? — раздраженно проговорил он. — До дома десять минут езды, а ты создаешь проблему на все тридцать. Мне не сложно тебе уступить, но кататься в вонючих и грязных машинах я не хочу.
Глеб больно взял меня за локоть и заставил сесть в машину, сам забрался на водительское место и заблокировал замки. Положил руки на руль, но заводить двигатель не торопился.
— Сколько можно, Надя? — он смотрел отрешенным взглядом перед собой. — Я же как верный пес, которого хозяева выкинули на дороге: сижу у обочины и жду, когда за мной вернутся, — в глубине сознания промелькнула мысль, что Глеб выпил куда больше одного бокала шампанского, пока я разговаривала с Даневичем. — Но никто за мной не возвращается! — он ударил кулаками по рулю. — Мы пять лет вместе, а секс между нами я могу посчитать по пальцам одной руки, а когда он случается, то я ощущаю себя так, словно… — он вдруг резко замолчал. — А может быть ты фригидная? Или у тебя есть кто-то на стороне? Признайся, Надя, есть кто-нибудь, поэтому ты такая холодная в постели?
— Ты пьян, Глеб. Тебя расстроила несостоявшаяся сделка с Даневичем. А еще… Разве не ты сам ночуешь в кабинете? Возвращаешься поздно и проводишь все выходные неизвестно где?
— Я работаю, Надя! Много работаю, чтобы Дина и ты ни в чем не нуждались, — он немного помолчал, и, повернув голову, посмотрел на меня испытующим взглядом. — Хочешь поехать на такси? Давай! А я один поеду за город. Ты ведь даже и не заметишь моего отсутствия, да? Сколько дней пройдет, прежде чем ты вспомнишь о моем существовании?
— Глеб… Я сейчас позвоню Косте. Мы подождем его в машине. Он приедет за нами на такси и отвезет домой.
Я взяла в руки телефон, но Глеб его выхватил и бросил на приборную панель. На несколько мгновений в салоне воцарилась звенящая тишина. Напряжение от мужа исходило такое, что я боялась произнести лишний звук. Вжавшись в сиденье, я ждала, когда Глеб возьмет себя в руки и перестанет сыпать несправедливыми обвинениями. Заметив, что я дрожу, он завел двигатель и включил печку. Только моя дрожь была вызвана вовсе не промозглой погодой на улице. Меня душила обида, потому что я не заслужила всех слов, которые муж сказал мне в порыве гнева и злости. В том, что у него не ладились дела в компании, не было моей вины.
— Наверное, нам и в самом деле стоит пожить какое-то время отдельно. Или развестись. Мне кажется, я тебя разлюбил, — вдруг произнес он, а я натянуто улыбнулась.
— Разлюбил? — тихо прошептала я, ничего не понимая.
Разве возможно разлюбить за один день? А как же наша дочь? Наша семья?
— Да, — с нажимом произнес он. — Сомневаюсь даже в том, что когда-либо любил.
Каждое новое слово причиняло боль и выбивало воздух из легких. Еще неделю назад мы строили планы на будущее, на отпуск, а десять минут назад он предлагал поехать за город…