Шведов произнес это таким тоном, будто сам ежедневно встречался с подобной несправедливостью, а я была одним из его заклятых врагов, который находился сейчас перед ним.
Он отвернулся, завел двигатель, и машина плавно тронулась с места. Несколько минут мы ехали в полном молчании. Я успела согреться и даже немного успокоиться, но только не прийти в себя. В груди будто образовалась дыра. Я думала над своими дальнейшими действиями, чтобы выйти из этой ситуации с минимальными потерями: Дина была очень сильно привязана к Глебу. И я не представляла, как объяснить маленькой девочке, почему папа и мама больше не будут жить вместе. Если мне, конечно, удастся с ней увидеться и поговорить…
— Куда мы едем? Круглый переулок в другой стороне… — спохватилась я, заметив, что мы повернули в сторону Невского проспекта.
— Я везу тебя в «Коринтию». У нас с Наташей большой номер. Места хватит всем. Даневичу нет смысла звонить, если все так, как ты говоришь. Он тебе уже ничем не поможет, а у меня есть толковый юрист. Свяжешься с ним завтра утром, когда проснешься, а дальше видно будет. Если ты намерена разводиться, то должна быть готова ко всему. В семьях, где много денег, часто из-за них происходят громкие скандалы и суды.
— Спасибо… — выдавила я из себя.
И без его слов я понимала, что меня ждало, если я собиралась дать отпор Глебу.
Спустя пять минут Шведов припарковал машину возле отеля. Открыл дверцу и помог мне выйти на улицу. Я едва стояла на ногах от слабости. Испугавшись, что упаду, я вцепилась в рукав черной мужской ветровки. Глубоко втянула в себя прохладный ночной воздух, призывая остатки мужества, чтобы успокоиться, но перед глазами постоянно всплывало заплаканное лицо дочери, которая просилась ко мне…
Шведов молча взял мою сумку в одну руку и, слегка поддерживая меня за талию другой, повел в здание.
— Максим, спасибо Вам… — тихо проговорила я, когда мы остановились у лифта. — Мне неловко принимать Вашу помощь… Я не уверена, что смогу отплатить Вам за эту доброту, потому что денег сейчас у меня нет…
— Для начала перестань мне «выкать», — слабо усмехнулся он, хитро прищурив глаза. — И с чего ты взяла, что я добрый?
Все же мне следовало настоять на том, чтобы он отвез меня к Ане. Зря я позволила ему привезти себя в отель. Но раз уже дала согласие, оставалось надеяться, что Шведов не конченый мерзавец, и не станет требовать от меня расплаты за помощь этой же ночью на глазах у младшей сестры…
После всего, что учинил сегодня Глеб, я больше не могла доверять ни одному человеку.
7
— Уснула? — спросил я у Наташи, когда она заглянула ко мне в комнату.
Сестра кивнула, подошла к кровати, и молча забралась ко мне под одеяло. Обняла, положив голову мне на грудь. Она часто так делала, когда чувствовала, что я был сильно напряжен или чем-то огорчен. А ее присутствие всегда меня успокаивало.
— Представляешь, даже переодеваться не стала. Максим… Когда ты собираешься сказать ей правду? — спросила она.
— А нужно? — я шумно выдохнул, чувствуя, что снова хочу курить. — Похоже, она и в самом деле ничего не помнит, — хмыкнул я.
— Ты уверен в этом? Скажу тебе честно, мне не очень приятно ее общество… Особенно после всего, что нам пришлось пережить из-за нее и ее семьи…
— Вряд ли она притворяется, Наташа. Для начала я все же разберусь, что там случилось у них с мужем, вдруг мне этот конфликт только на руку? А еще мне очень интересно, почему она меня не помнит.
Но Наташа, конечно, была права, — причин помогать Наде у меня не было и нет. Наша с ней связь и все последующие события в моей жизни стали ужасным кошмаром, который продолжался на протяжении нескольких лет.
— А если она потом вспомнит?
— Тем хуже для нее. Я не собираюсь ей вредить, а судя по тому, что знаю о новой Наде у нее, кажется, появились зачатки совести. Наташ, я ведь прошу не так много: потерпеть ее присутствие с нами день или два. Я сам не ожидал такого поворота событий. И действительно полагал, что она притворяется или делает вид, что не помнит меня. В любом случае, это ничего не меняет в моих планах. Как решу все дела, мы улетим в Москву.
— Ну хорошо, — она протяжно вздохнула и прижалась ко мне еще теснее.
Все четыре с половиной года, пока сидел в тюрьме и не имел возможности даже увидеться с сестрой, я надеялся, что выйду на свободу и разрушу жизнь Ворошилова, как и он мою пять лет назад. А недавно выяснилось, что и рушить-то особо было нечего: мерзавец уже полгода как лежал в могиле, бизнес Хабарова трещал по швам, а Надя… Она без пяти минут нищая разведенка. Жизнь сама наказала моих обидчиков. Там, где были замешаны большие деньги и серьезные люди, с которыми связался Ворошилов, а впоследствии и Хабаров, всегда маячили неприятности.
Спустя несколько минут Наташа ушла к себе в комнату, пожелав мне спокойной ночи, а я долго не мог уснуть. Хотелось подняться с кровати и пойти в комнату, где спала Надя. Не знаю, зачем. Ведь чувств как таковых не осталось, все выжгло ненавистью за эти несколько лет, которые мы не виделись. Она не просто так боялась меня и смотрела с презрением весь вечер в ресторане. Когда-то я мечтал разрушить ее жизнь, но за меня это сделал ее муж. Хабаров и так почти все развалил.
Внутренний голос подсказывал мне не вмешиваться в ее дела с мужем, довести начатое до конца, сдать Глеба следователю и забыть об этой семье, как о страшном сне. Не знаю, зачем я пожалел Надю и привез этой ночью к себе. Большие голубые глаза и потерянный взгляд, которым она смотрела на меня, когда пришла в себя в моей машине сделали свое дело… На секунду мне показалось, что передо мной все та же светлая и чистая девочка, какой я увидел ее впервые в доме у Ворошилова пять лет назад… Жаль только, что это была всего лишь иллюзия, потому что за ангельской внешностью скрывалась расчетливая личина стервы.
В итоге я так и не смог заснуть. Вышел из комнаты и направился в соседнюю, где спала Надя. Она не сняла с себя одежду и не смыла косметику. Металась по кровати и что-то тихо шептала бледными губами. Невольно я потянулся рукой к ее лицу и убрал спутавшийся локон с ее щеки. Это не поддавалось никакому логическому объяснению, но меня тянуло к ней… Пять лет жизни были потрачены на то, чтобы забыть эту девочку. И внешне Надя совсем не изменилась. Только за благочестивой маской пряталась лгунья. И об этом не стоило забывать.
Она тихо стонала и звала во сне Дину. Я вспомнил, что так зовут ее дочь. Ее и этого мерзавца, которого я собирался вывести на чистую воду и посадить за решетку. Жаль, что самый главный умер и не дождался нашей встречи. А я бы хотел посмотреть ему в глаза: человеку, который уничтожил целую семью из-за своей жажды обладать чужими деньгами.
Надя вдруг разлепила сонные глаза и, увидев меня, резко села в кровати, а на ее лице отразился испуг. И даже если не помнила меня, но ведь чувствовала все правильно. Опасный я был для нее человек и в жизни ее появился не с благими намерениями. Когда увидел ее в ресторане с мужем, а она бросила в меня презрительный взгляд, едва сдержался, чтобы не сжать ее хрупкую шею с такой силой, чтобы она дух испустила. А сейчас вся злость испарилась, будто ее и не было. Почти испарилась…
— Вы… То есть ты… Пожалуйста, не трогайте меня…
— Успокойся, — хмыкнул я, заметив ужас, отразившийся на ее бледном и уставшем лице, хотя меня почему-то это забавляло. Своего рода бумеранг, не иначе.
Моя ненависть стала меньше за время, которое я не видел Надю, а сама она ничего обо мне не помнила. Ей и без этих воспоминаний хватит стычки с Хабаровым, который превратит жизнь своей жены в ад. К тому же не в моих правилах добивать слабых. И женщин я не любил обижать. Как и брать их силой. Сами всегда приходили ко мне. Надя в свое время тоже пошла по этому пути и переступила порог моего дома, подарив мне себя и свою девственность. Точнее продав, за роскошную жизнь с Хабаровым, как это потом выяснилось.
Она схватилась пальцами за голову, а ее красивое лицо сморщилось от боли.
— Тебе снился кошмар. Ты громко стонала…
— Меня иногда мучают кошмары, а мое лекарство осталось дома… Извини, если разбудила. Без него и в самом деле бывает трудно заснуть…
— Скажи название, я попрошу водителя, чтобы он купил в аптеке.
— Рецепт выписывает мне врач…
— Название, Надя, — с нажимом повторил я. — Возможно, есть аналог и он подойдет тебе на первое время. Ну, или ты можешь вернуться домой и забрать его…
Надя тут же назвала лекарство, а я повторил про себя его название, и слабо кивнул.
— Ты можешь принять душ. В ванной есть халат, полотенце и все необходимые принадлежности. Вы с Наташей похожи по комплекции, она может подобрать тебе какие-нибудь вещи, если в твоей сумке нет ничего подходящего.
— Спасибо, она предлагала… Я пока не хочу…
— Я не буду тебя трогать. Расслабься, — во взгляде Надежды появилось нечто вроде облегчения. — Ты получила травму? — догадался я и кивнул на ее голову, которую она сжимала ладонями.
— Авария… Это давно случилось. Я не справилась с управлением и вылетела на встречную полосу.
— Так понимаю из-за нее проблемы не только со сном, но и с памятью?
— Что? — она удивленно на меня посмотрела.
— Ты разговаривала во сне и кому-то без конца повторяла, что ничего не помнишь, — соврал я, внимательно наблюдая за ее реакцией.
Я решил, что ничего не буду ей рассказывать о том, что мы с ней на самом деле были давними знакомыми, а из-за нее и ее отца моя жизнь пошла под откос.
— Да, это так. У меня есть небольшие проблемы с памятью, но я бы не хотела об этом говорить.
— Ладно, спи.
Сам все выясню, что там была за авария и какие последствия за собой повлекла. Может и здесь не обошлось без ее папаши или святого муженька. Но Наде определенно не везло с мужчинами, если все так, как она рассказала, а Хабаров и в самом деле выставил жену и мать своего ребенка на улицу посреди ночи.