— Здарова, Антоха, как жизнь? Как сам? Как отец? Как мать?
— Миша, — раздался в трубке спокойный голос. — Обещай, что если выиграешь, проведешь со мной поединок!
— Ты же знаешь, что я всегда «за»! — охотно согласился я. Было даже как-то неловко, что наследник рода Есениных просит о таком. — Только без поддавков!
— Хех, договорились…
— Все в порядке? Тебя не видно в институте. Как отец? Как рука? Все хорошо?
— Да, — и почти шепотом добавил Антон. — К отцу доктор Чехов приезжал. Руку восстанавливал.
— Погоди, Антон Павлович? — опешил я.
Я устал удивляться, как же много тут трется известных личностей.
— Какой еще Антон Павлович? — воскликнул Антон. Ты что, Миша! Михаил Павлович Чехов!
— Никаких Антонов? — немного приуныл я. Очень уж хотелось познакомиться с автором «Вишневого сада» и «Острова Сахалин».
— Какие к черту Антоны? Я Антон! Я единственный и неповторимый!
— Объясни…
— Как можно⁈ Это же лучший лекарь в Империи! Ты чего? Виолетта после института хочет попытаться счастья в его роду.
— Ого, а я не знал.
— А надо бы! Миша, как не стыдно⁈ Как ты теперь покажешься на людях⁈ А если узнают на Универсиаде, стыда не оберешься!
— Да понял я, понял, чего завелся то? Член рода Есениных должен уметь держать эмоции при себе!
И тут на том конце «провода» внезапно зловеще расхохотались. Я возвел очи горе. Ох, уж это их фамильное чувство юмора… Сначала подвал на втором этаже, а потом эта «карманная истерика». Что дальше?
— Лучше скажи, чего звонишь? — оборвал я его веселье. — Или просто решил поинтересоваться делами?
— Сможешь сегодня заскочить к нам? Отец хочет с тобой поговорить.
Ага, ну так сразу бы!
— Да, минут через тридцать приеду.
— Окей, — бросил Антон и положил трубку.
Вот так новость! Интересно, что самому князю Есенину надо от такого мелкого барона, как я?
— Лора, найди мне Валеру, Думаю, старик захочет еще поболтать с нашим королем.
Болванчик моментально улетел в сторону КИИМа.
Тут и Посейдон закончил свои игрища.
— Ну, отлегло? — упав на сиденье, спросил я приятеля.
— Меня терзают смутные подозрения, Михаил, что вы думаете о наших делах, как о чем-то неприличном, — проговорил водяной.
Выглядел он намного лучше. Даже на энергетическом уровне был как огурчик. Все же чистейшая вода. Посейдон буквально блестел на солнышке.
— Есть такое, — не стал скрывать я. — Но я не осуждаю. Ты вправе делать все, что захочешь, если это не противоречит местной конституции.
Посейдон заполз в хрустальную бутылку и опять превратился в зефирного человечка из одного старого фильма.
— Позволь, я объясню свою реакцию, — его маленькие глазки пристально глядели на меня из бутылки. — Чем чище источник, чем меньше примесей и грязи, тем лучше совместимость. Я практически моментально могу слиться с такой жидкостью. От этого я испытываю эстетическое удовольствие, ощущая, как каждая клеточка насыщается чистейшей водой. Микроэлементы проходят через меня, а я через них. Ощущение, когда мы сливаемся воедино, подобно космическому взрыву! Как говорят люди — аж искры из глаз. Вот бы мне попасть в источник этой воды, я бы нежился в бесконечном море удовольствия и не…
— Достаточно — прервал я его, потирая переносицу. — От твоих объяснений становится только хуже. Отдам ящик Трофиму, будет тебя баловать. Но учти. Каждый день по ящику я пока не смогу выдавать, но это пока.
— Прекрасно понимаю, — кивнул Посейдон. — Иначе могу забалдеть…
— Ты где таких слов нахватался⁈
Хотя чего это я? Он уже побывал, наверное, во всех домах в деревне через трубопровод. Небось умудрился поболтать там с каждой собакой.
— Ладно, проехали.
Пришлось возвращаться в институт за Валерой. Болванчик нашел голубя, и я попросил подлететь к выходу.
Когда же мы с Посейдоном увидели нашего пернатого друга, то немного удивились.
— Друг мой, у тебя стало меньше перьев? — спросил водяной.
— Валера, с тобой все хорошо? — напрягся я.
Голубь выглядел крайне потрепанным. Летать он еще мог, но такими темпами он скоро превратится в ощипанного цыпленка.
— Да все отлично, — Валера уселся мне на плечо. — Просто не поладил со стаей ворон. Суки, отомщу! Миша, если вернем тело, я уничтожу всех ворон до единой! Эти твари умнее, чем кажутся!
— Отомстишь, обязательно отомстишь, — успокоил я его.
После того как я назвал Даниле адрес поместья Есениных, мы поехали к городскому КПП. Контроль мы прошли без приключений. И слава богу.
По дороге Посейдон с Валерой болтали о своем, а я погрузился на пляж. Лора в последнее время все чаще заманивала меня к себе.
— Я выделила отсеки и уровни энергии для каждого питомца, — она положила на песке помост и расхаживала около доски со схемами.
— Хочешь ограничить каждого питомца от общего потока?
— Почти, смотри…
Она принялась мне объяснять, что у каждого в хранилище будет свой кусок неприкосновенной энергии. Также она сегодня ночью сделает апгрейд всем питомцам, чтобы у них имелось собственное небольшое хранилище. Примерно, как у Болванчика, который больше служил батарейкой.
Каждый питомец сможет контролировать свой запас. В экстренных случаях я мог выделять кому-то больше энергии, так было куда удобнее. Такой же сектор Лора открыла для Посейдона. У него он был больше, так как его размеры постоянно менялись в зависимости от среды.
И главное. Если будет чрезвычайная ситуация с энергией, как в прошлый раз, когда она отравилась, сектора сработают и не дадут заразить весь запас. Так же я не мог забирать у питомцев часть, которая уже находилась у них в хранилищах. За исключением Болванчика.
Я бы хотел, чтобы все питомцы умели всасывать кристаллы в себя, перенося энергию прямиком ко мне, но Лора пока не могла сделать подобного. А жаль.
Вот и получается, что мои зверушки могут наполнять лишь собственное хранилище, но не мое. А мне придется наполнять и резерв каждого, и свой собственный. Хотя так даже проще. В основном для защиты.
Я дал добро на все нововведения.
Частный сектор г. Широково.
Дом графа Трубецкого
— Господин, мы все узнали! — в кабинет к графу Трубецкому ворвался один из его дворецких. Ему дали важный приказ, и пока тот его не выполнит, может не возвращаться. Ишь, вернулся!
— Ик! Говори, — махнул рукой сильно пьяный Юрий Анатольевич и отправил в рот оливку.
— Это не Кузнецов, — едва переводя дыхание, произнес слуга. — Это Кутузов.
Граф тут же скинул ноги со стола и сел ровно. Даже попытался прогнать энергию через тело, чтобы очистить организм от алкоголя, но куда там. Он же пил метеоритный алкоголь, а он так просто не проходит.
— Как Кутузов? Какой Кутузов⁈ — заерзал граф по столу в поисках телефона.
— Как какой, ваше сиятельство? Сергей Михайлович Кутузов же… Генерал-фельдмаршал-c, — засуетился дворецкий и приложил щетку для обуви к губам. — Знаете, с усами такой.
— Да понял я, болван! — заплетающимся языком выкрикнул граф и попытался швырнуть оливку дворецкому в лоб, то тот ловко поймал ее ртом и тут же съел. — Ишь какой молодец! А еще раз? — И трюк повторился. Дворецкий был бесподобен. — Нашелся клоун на мою голову! Свободен!
Граф, наконец, смог найти телефон. Прищурив глаз, он забил номер.
— Алло! Это я! Трубецкой! Граф! — заговорил Трубецкой, пытаясь чтобы его голос звучал трезво. — Отменяй «код красный»! Ну да, выпил чуть-чуть… Почему отмена? У Кузнецова армия Кутузова торчит на лужайке!
Он отложил телефон и попробовал сам поймать ртом оливку, но она угодила ему в глаз.
— Ну и пошла ты, бестолочь! — и скинул всю тарелку в мусорку.
В голове крутилась тройка упрямых мыслей, с которыми граф подошел к панорамному окну.
Мысль первая: и какой черт его дернул надраться метеоритным алкоголем?
Мысль вторая: будет ли Кутузов предъявлять претензии, если кто-то из его солдат пострадал?
Мысль третья: стоит ли дальше нападать на Кузнецова, или продолжить играться с Бердышевым?
Но не успел граф додумать даже одну, как все три вмиг улетели, когда он увидел пять голых девушек на террасе у соседней усадьбы.
Сколько Юрий Анатольевич Трубецкой владел этим домом, ни разу не видел соседей, а тут на тебе! Да еще и такие аппетитные? Интересное кино!
Он придвинул кресло к окну и стал наблюдать за прекрасными дамами.
В кабинет заглянула горничная и поинтересовалась, все ли у графа хорошо.
— Поди-ка сюда, — поманил он ее пальцем. — Знаешь, кто это?
— Никак нет, господин, — поклонилась она. — Только сегодня заехали. Наш водитель общался с их прислугой. Говорит, какой-то барон.
— А поподробнее?
— Не сказал, — еще раз поклонилась горничная.
— Свободна! — отмахнулся он и, после того как горничная вышла, облизнул губы. — Какой-то жалкий барончик… Проверим тебя…
Когда мы подъехали к поместью Есениных, к нам вышел Антон.
— Ого, неплохая у тебя тачка! — присвистнул он, когда я вышел с голубем и бутылкой воды. — Ты чего ограбил банк?
— Ты, я смотрю, сегодня в ударе, дружище!
Мы обменялись рукопожатиями и пошли внутрь.
Данила остался у машины, знакомясь с местным водителем.
— Саша еще тут? — спросил я, пока мы шли по бесконечным коридорам.
— Убыл, — отмахнулся Антон и отвернулся. Я не стал настаивать.
Все же с присутствием Саши в воздухе витала капелька безумия. Как будто в любой момент может произойти все, что угодно.
Наконец мы вошли в большой кабинет. Вдоль стен стеллажи с книгами, у окна массивный деревянный стол, чуть впереди два кожаных дивана у стен, на которых сидели отец и мать Антона. А также незнакомый мне мужчина.
Гладко выбритый, в толстых роговых очках. Волосы зачесаны назад и приглажены лаком. Он был меньше по комплекции, чем Сергей Александрович, но от него просто несло силой и мощью, но не той, к которой мы привыкли среди всех этих Кутузовых и Нахимовых. Она была тягучей слово океан. Спокойная, но в тоже время не менее смертоносная.