Похитительницу я нашел за забором. Точнее, меня к ней привела Четверка. Женщина с Елкой на руках успела покинуть постоялый двор. И даже отдалилась от него на пару десятков шагов, прежде чем Четверка ее здесь настигла.
Женщина лежала на обочине дороги. Неподвижно. Животом вниз. Но лицо ее при этом смотрело в небо. Мертва — сомневаюсь, что кто-нибудь из живых людей смог бы так повернуть голову.
«Знакомое лицо», — сказал я.
Остановился, разглядывал похитительницу.
«Не стал тебе говорить. Хотел, чтобы ты увидел ее сам. Я понял, что мы с ней знакомы, когда заново просматривал наши воспоминания», — сказал Ордош.
«А вторая где?»
«Среди тех, кто остался лежать у кареты, ее нет. Точно. Пусть они и лишились голов, но их лица хорошо запечатлены в нашей памяти».
У моих ног лежала одна из тех женщин, с которыми я несколько раз встречался в ресторане. Она и ее подруга помогали мне освоить имперский язык для поступления в Академию.
Лишь после, изучив воспоминания посла Уралии, мы с Ордошем узнали, что языку нас учили наемницы из того самого отряда, что напали на мой свадебный кортеж. Случайна ли была та наша встреча в ресторане? Думаю, да. В жизни и не такие совпадения бывают.
Я наклонился, закрыл женщине глаза.
«Жаль. Эта имперка мне нравилась».
«Мы убили пятерых. Но в том отряде было гораздо больше бойцов. И они сейчас могут быть поблизости. Ведь эта группа, наверняка, прибыла сюда не пешком. Где-то они оставили лошадей. А может быть и карету. Интересно: их задачей было похитить тебя или убить?» — сказал Ордош.
«Она могла не убить Елку сразу из-за того, что знает меня в лицо. Поняла, что человек в красной рубашке — не я. И решила узнать у Елки, куда я подевался. Возможно, где-то там, в лесочке, собиралась ее допросить».
«Тоже вариант. Но, как бы там ни было, нам нужно убираться с постоялого двора. И поскорее».
«Боишься нового нападения?»
«Боюсь, что при новом нападении, да еще в таком многолюдном месте, мы засветим перед всеми этими женщинами свои особые умения. Отбиваться от большого отряда днем — это не в темноте изображать стрельбу из пулеметов».
«И что в этом такого? Кто поверит всем этим крестьянкам?»
«Дубина, пошевели мозгами! Если нас отыскали наемницы, то кто гарантирует, что за нами здесь не следят и прочие доброжелатели? Зачем афишировать перед ними свои умения? Думаю, та же маршал Щурица не сегодня, так завтра узнает о том, что ты едешь в столицу. Если ей уже об этом не сообщили. Давай, пошарь-ка по карманам у нашей мертвой учительницы. Возможно, отыщешь что-то интересное».
Над горизонтом полыхал рассвет.
По территории постоялого двора сновали женщины, разбуженные нападением на нас, лаем собак и естественными нуждами собственных организмов.
Звучали голоса людей. Рычали и тявкали собаки. Орали примостившиеся на телегах вороны.
Постоялый двор проснулся.
— В…вот в…все, что у н…них н…нашли, — сказала Астра.
Она показала мне кучку холодного оружия и четыре золотые монеты. В каждой монете просверлена дыра. Чтобы можно было носить на шее в качестве медальона.
Тот же самый набор, который я обнаружил на теле пятой похитительницы.
— У всех по одной монете, — сказал я. — И ни одной банкноты. Странно. Ни колец, ни цепочек — никаких других украшений, кроме этих самодельный медальонов на веревке.
— Это н…наемницы. Т…традиция у н…них такая. М…монета д…должна д…достаться т…тому, кто их п…похоронит.
— А если просто прикарманить эти монетки? — спросила Елка. — Чо будет? Делать нам больше нечего, как только хоронить всякое бандитское отребье.
Елка протянула к золотым руку. Но тут же отдернула ее, получив от Астры шлепок по пальцам.
— Чо?!
— Н…нельзя! П…плохая п…примета.
Я бросил свою добычу в общую кучу.
— Уже почти утро, — сказал я. — Пора нам уезжать. Позавтракаем позже — разведем костер где-нибудь подальше отсюда, как вчера вечером; что-нибудь приготовлю. Заодно и для «костлявого квартета» тренировку устроим. К тому же, думаю, что эти пятеро — не единственные, кого отправили по нашу душу. Так что не будем здесь засиживаться. Запрягайте лошадей. А я пока поднимусь к себе в комнату, переоденусь.
— И ноги помой.
— Что?
— В говнецо ты где-то вступил, твоёчество, — сказала Елка. — Точно тебе говорю! Мой нос не обманешь. Мне щас с тобой в карете ехать. А ты… попахиваешь.
Елка помогла мне отмыть ноги, окатив их несколько раз водой из поилки для лошадей. Вода оказалась ледяной — так мне показалось. Я поднимался на второй этаж, постукивая зубами от холода и шлепая по деревянному полу мокрыми босыми ногами.
Ордошу пришлось взламывать дверь, чтобы мы с Четверкой смогли попасть в закрытую изнутри комнату.
Там я надолго не задержался.
Облачился в тот наряд, в котором покинул герцогство, нацепил драгоценности. Сам не знаю, зачем нарядился. Наверное, хотел реабилитироваться в глазах собравшихся на постоялом дворе женщин за свою утреннюю прогулку в полуголом виде.
В большом зале на первом этаже уже собрался проголодавшийся за ночь народ. Меня разглядывали с нескрываемым интересом. Все.
Да уж. Должно быть, мой павлиний наряд смотрелся здесь, как бриллиант на коровьей лепешке.
В сопровождении Четверки, прятавшей под капюшоном плаща иллюзию лица Злого Колдуна, я подошел к прилавку с бочками и бутылками, за которым суетилась маленькая краснощекая женщина. С грохотом уронил на него руки с десятком перстней на пальцах. Облокотился, заставив доски прилавка простонать.
— Уважаемая, — сказал я. — Не уделите ли мне минутку?
Краснощекая заулыбалась.
— Чего желает госпожа?
— Господин.
Женщина вскинула белесые брови.
— Мужчина?
— Господин желает найти человека, который смог бы организовать похороны, — сказал я.
— Похороны? У господина кто-то умер?
— Да. Пять человек.
— А! Господин, должно быть, говорит о тех грабителях, которых застрелили сегодня на моем постоялом дворе?
— О них. Кто может их похоронить?
— Позвольте уточнить, — сказала женщина. — За плату?
— Конечно, — сказал я. — За погребение каждой умершей плачу по одному золотому.
Женщина вытерла руки о грязный фартук, сказала:
— О! Пять золотых? Я могла бы вам помочь. Мои слуги все обстряпают. С соблюдением всех положенных ритуалов.
— Хорошо. Я заплачу сразу. Не желаю у вас задерживаться. Но на обратном пути проверю, выполнили ли вы свое обещание.
— О! Не волнуйтесь! Все сделаем в лучшем виде!
Я высыпал на прилавок пять дырявых золотых монет.
Краснощекая улыбнулась.
Но когда она рассмотрела монеты, ее улыбка исчезла.
Похоже, отверстия в золотых она видела не впервые.
Наконец, женщина накрыла монеты рукой. Кашлянула, прочищая горло. И сказала:
— Сделаю.
Постоялый двор мы покинули без сожаления. У меня даже настроение улучшилось, когда неокрашенный деревянный забор скрылся из вида. Да и сидевшая напротив меня Елка тоже не скрывала своих эмоций.
— Я даже в детстве не жила среди такого говнища, — сказала она. — Лучше бы мы сегодня в лесу ночевали. Там хоть тихо и не воняет. Слушай, твоёчество, скоко нам еще трястись до твоего дворца? К вечеру хоть доберемся?
Я покачал головой.
— К утру. А если не будем спешить, то завтрашнему вечеру.
— А мы не будем спешить?
— Ты хочешь ехать голодной?
— Ха! Прикалываешься? Чо это я должна голодать? Ты обещал покормить нас!
— Раз обещал, значит, покормлю, — сказал я. — Но тогда явимся в столицу позже.
Елка махнула рукой.
— Ну и ладно.
— Хорошо. Раз ты согласна, значит, как только Астра найдет подходящее место, остановимся. Приготовлю завтрак.
Больше мы на постоялые дворы не заезжали. Как бы мне ни хотелось ночевать на кровати и под крышей, а не на куче веток и травы в лесу, но я решил, что одну ночь смогу потерпеть. Тем более что мы с колдуном продолжали ждать нового нападения.
Дважды за день мы останавливались, чтобы приготовить пищу и устроить тренировку «костлявому квартету». Елка успела привыкнуть к тому, как ловко я управляюсь с кухонным ножом, колдую с приправами и готовлю на самодельном очаге сразу несколько блюд одновременно. Мои действия ее больше не развлекали. Все внимание она теперь уделяла занятиям Астры со скелетами. Пыталась даже давать им советы, которые и Астра и «костлявый квартет» игнорировали.
В третий раз мы остановились уже на ночевку. Поужинали. Искупались в озере.
В воду я заходил с опаской, вспоминая свою первую и пока единственную рыбалку в этом мире.
«Щурицы здесь не водятся, дубина. В такой луже им не прокормиться», — успокоил меня Ордош.
Ночь провели под открытым небом в окружении сразу трех костров. От насекомых нас оберегал колдун. От посещения непрошеных гостей — «костлявый квартет».
Не скажу, что ночевать на лесной поляне мне понравилось больше чем в комнатушке постоялого двора. Утром я вспомнил, что изначально собирался идти в столицу Уралии пешком, останавливаясь на ночевки в лесу — вздрогнул. Человек я сугубо городской, неприспособленный к подобным приключениям. Об этом я сказал Ордошу, за что удостоился от колдуна целой подборки нравоучений и издевок.
Ночью нас никто не побеспокоил.
Ближе к полудню мы снова отправились в путь.
Но стоило только отъехать от последней стоянки, как на первом же перекрестке нам пришлось остановиться.
— Чо там? — спросила Елка.
Я услышал недовольный голос Астры. Приоткрыл дверь, выглянул наружу.
Дорогу нам преградил десяток королевских гвардейцев. В доспехах. На белых лошадях.
Я почему-то нисколько не сомневался, что этот отряд встречал именно нас.
Глава 3
Отряд военных запрудил дорогу.
Лошади под гвардейцами приплясывали, цокали копытами по камням. Всадницы — в одинаковых блестящих кирасах и шлемах с гребнем, в бирюзовых гвардейских плащах. С мечами и пиками.