Всё происходит как в замедленной съёмке. Я поднимаю глаза на мужчину и вижу, как этот монстр делает ещё один замах. Проследив полёт лезвия ножа, который он продолжал сжимать в кулаке, я понимаю, что уж в этот раз он не промахнётся. Довольно сложно не попасть в человека, который не сопротивляется и стоит, замерев в одной позе. И Валерий Аркадьевич не подкачал. Мое пальто, ровно в том месте, где у меня сердце, начало медленно окрашиваться в алый цвет крови.
«Так странно. Нет ни испуга, ни боли, ни страха. Только четкое понимание. Всё. Это конец. Возможно, так даже и лучше. Одиночество, что так давило на меня, чужие и непонятные мне люди… Всё это прекратится» — на мгновение, словно вспышка, озарила меня мысль. Мир вокруг меня начал плавно кружиться и смазываться в одну сплошную картинку. Я словно попала в огромную воронку, что все стремительнее кружит и кружит меня, все больше и больше заворачивая по спирали и унося в мутную серую даль моё угасающее сознание.
И лишь истошный вопль Валерия Аркадьевича, истошно закричавшего: «Нееееет!» — был последним из того, что я услышала, умирая.
Глава 4
Мир Аралис
Высокий, широкоплечий мужчина в белоснежной рубашке с расстегнутым на верхние пуговицы воротом и закатанными по локоть рукавами задумчиво сидел за массивным столом, положив перед собой сильные руки. Склонив голову с черными, как смоль, волосами над ворохом бумаг, которые в хаотичном беспорядке занимали весь его стол, мужчина о чем-то напряженно думал.
Он резко поднялся из кресла и, слегка скривившись от неприятного скрипа ножек по паркету, отошел к открытому настежь окну. Уперев руки в подоконник, он устремил взгляд своих синих глаз в бескрайнюю гладь моря за окном и тихо прошептал: «Где же ты… Где тебя искать…» Словно вторя его словам, через открытое окно ворвался легкий морской бриз и слегка покачал тончайшие белоснежные дневные шторы, что создавали приятный уют в типично мужском кабинете.
Тихий стук в дверь и легкое покашливание вывели мужчину из задумчивости. Быстро развернувшись в направлении входной двери в его кабинет, спросил:
— Ты что-то хотел, Вальтер?
Пожилой мужчина в черном, по виду очень удобном камзоле с белоснежной тесьмой по краю и черного цвета брюках бесшумно переступил с ноги на ногу мягкими мокасинами и весьма вежливо, но без подобострастия ответил:
— Алекс. Вас давно ожидают члены совета 5 государств. Прибыли абсолютно все. Нервничают слегка. С этими словами Вальтер по-доброму усмехнулся, подошёл к массивному четырехстворчатому шкафу, стоящему возле одной из стен кабинета, открыл его дверцу и достал удлиненный пиджак сливочного цвета. Перекинув его через руку, Вальтер в ожидании смотрел на Алекса.
— Заработался, — потерев широкими сильными ладонями лицо, черноволосый мужчина вновь бросил взгляд на ворох бумаг на столе. В его глазах сквозила тоска и едва уловимая надежда. Тяжело вздохнув, он произнес:
— Что ж. Иду я. Видимо у богини Даны свои планы, которых мне не понять…
Подойдя к Вальтеру, которого считал своим самым верным и преданным не слугой, нет, но другом, Александр де Лафайте, верховный маг и правитель мира Аралис взял из рук Вальтера такой ненавистный парадный пиджак.
Уже без малого 27 лет Александр пытался решить задачу, которая была непосильна для других магов мира Аралис. И вот, сегодня, после череды бессонных ночей, его, видимо, опять постигла неудача. Вальтер, единственный, кто знал, что в действительности пытается сделать для всего их мира Александр, понимающе смотрел на своего друга и господина.
Помогая надеть пиджак, Вальтер, слегка касаясь ткани, разглаживал ему одному заметные складочки. Обращаясь к правителю, он тихо произнес:
— Алекс… Ты же сам знаешь. Пока ты работаешь, надежда не потеряна.
Александр, что до этого момента стоял, слегка сутулясь, развернул свои могучие, сильные плечи и уверенно, глядя в лицо другу, ответил:
— Сегодня у меня почти получилось, Вальтер. Я ее нашел, — в глазах Александра на мгновенье блеснула гордость, — Мне удалось создать межмировой портал и потянуть носителя силы к нам, но…
Александр замолчал, прошелся по кабинету и после продолжительной паузы, глубоко и тяжело вздохнул и продолжил:
— Но связь внезапно разорвалась, портал закрылся. Боюсь, что где-то в междумирье я потерял девочку.
Вальтер широко раскрытыми от удивления глазами смотрел на Алекса.
— Да, мой друг, — грустно улыбнувшись, произнес Алекс с печалью в голосе, словно поставив точку, — Боюсь, что все для нас кончено. Времени практически не осталось. Без носителя силы сердце не восстановить. А это означает одно — Аралис обречен.
Александр замолк, поочередно застегнул под самое горло все пуговицы пиджака и одернув его полы, поглядел куда-то поверх головы Вальтера. Через несколько секунд он промолвил с явной, ничем не прикрытой болью:
— Думаю, что сегодня мне придется рассказать на совете, что же значит для нашего Мира разбитое хрустальное сердце.
Вальтер с тревогой на лице, чуть дотронулся до ткани на рукаве пиджака Александра, чем привлек его внимание, и спросил тихо:
— Алекс, ты точно уверен, что надо это им говорить?
Не глядя на Вальтера, но словно рассуждая с самим собой, Алекс ответил:
— Нет, не уверен. Не уверен… И я впервые не знаю, что делать дальше. Абсолютно.
При этом, не смотря на только что сказанные слова, Александр де Лафайте уверенно, без малейшей нервозности, распахнул тяжелую массивную дверь и вышел из своего кабинета.
Стремительным, легким шагом, который так не сочетался с его атлетичной фигурой, мужчина прошел по белому мраморному полу широкого коридора своего дворца, в сторону большого зала советов. Александр шел на очередное ежегодное заседание членов советов 5 государств, где его уже больше часа терпеливо ожидали все пять глав государств мира Аралис.
Глава 5
Тонкая травинка щекотала мои ноздри.
— Апчхи! — громко чихнула я и, чуть приоткрыв глаза, сквозь маленькие щелочки увидела склонившееся надо мной детское, щекастое веснушчатое личико. Мальчишка бесцеремонно потряс меня за плечо.
— Чего лежишь-то? Умаялась что ли? Иль болит чего?
Лица мальчишки предо мной уже не было, оно сместилось куда-то в сторону. Задумчиво глядя на плывущие по голубому небу белоснежные облака, я лениво размышляла: «Действительно, чего это я лежу? И, собственно, где я лежу?» Я с трудом села, опираясь руками о густую высокую траву, в которой сейчас сидела, а раньше, по всей видимости, лежала, и охнула от резкой боли во всех мышцах. Все мое тело, словно до этой секунды полностью занемевшее, разом начали колоть сотни, нет, тысячи иголок!
Адская боль во всем теле мешала сделать малейшее движение и, скручивая мои мышцы в жгуты, приносила такую муку, что из моих глаз невольно соленой рекой хлынули слезы. Как только боль чуть поутихла, я попыталась стереть тыльной стороной ладони слезы, продолжающие литься из моих глаз. Мальчик по-прежнему настойчиво смотрел на меня, явно все ещё ожидая ответа.
— Что тебе, надобно дитятко? И умаялась, и, видимо, слегка приболела, раз прилегла отдохнуть, — произнесла я хриплым голосом, глядя на мальчугана. «Сама, правда, не знаю, чем так внезапно приболела, от чего устала и где прилегла», — эти слова я уже едва слышно пробормотала себе под нос.
Я убрала спутанные волосы с лица и обнаружила, что рядом стоит и разглядывает меня невысокий щуплый мальчишка лет 12, с загорелым лицом и облупленным от солнца носом. На парнишке были надеты просторные, на вид льняные штаны и такая же рубашка с широкими рукавами. Он не спеша потер свою босую ступню с грязной пяткой о чистую ткань второй штанины, задумчиво продолжая пожёвывать тонкий стебелек длинной травинки. Терзают меня смутные сомнения… Не эту ли предварительно пожеванную травинку мне так настойчиво в нос пихали, а теперь снова жуют? Фууу, гадость какая!
— Кто ты, откуда, а? Помощь нужна? — резко раздался над моим ухом, второй голос.
С трудом поворачиваю шею и вижу второго мальчишку. «О! Вот это лицо со щеками и веснушками мне знакомо. Я так понимаю, именно этот мальчик мне и задавал вопросы», — мелькнули мысли в моей голове.
По максимуму постаравшись сделать серьезное лицо, суровым голосом учительницы начальных классов ответила:
— Дети. Разве так надо обращаться ко взрослым?
Веснушчатый мальчишка на мгновенье серьезно посмотрел мне в глаза и вдруг звонко засмеялся, за ним начал смеяться босоногий с грязными пятками. В недоумении я несколько минут наблюдала за этим детским безудержным весельем. Чего ржут-то?
Отсмеявшись, мальчишка с веснушками, видимо он был постарше, видя мое непонимание, принялся рассказывать:
— Мы тебя случайно нашли. Лежишь посреди поля. Думали беда какая. А ты очнулась и вся такая чумазая и лохматая, в голове листья да трава, да помята так, словно с кузнецом на сеновале три ночи ночевала, и начинаешь учить нас, как быть вежливыми.
И этот несносный мальчишка вновь начал смеяться, изредка похрюкивая от удовольствия.
«Какие кузнецы и сеновалы? Он вообще, о чем?»
— Говорливый ты наш, поговори мне еще, — сварливо пробурчала я, поднесла руку к волосам и вытащила из них пару березовых листьев, что были желтыми, словно на дворе осень. Я с удивлением разглядывала их в своей руке.
«И где только я эти листья нашла-то? Лето же кругом! Бабочки вон летают…»— ошарашено думала я, продолжая, медленно и бездумно следить взглядом, как над травой, что окружала меня, то тут, то там порхали симпатичные, ядовито зеленые бабочки с желтыми крапинками на крылышках.
— Кто ты? Откуда ты? — перебивая друг друга, допытывались мальчишки, при этом оба очень настороженно смотрели на меня.
Ситуация хееелп!!! Я в каком-то поле, у чёрта на куличках. Сижу в траве на своей мягкой попе, что, видимо, нашла-таки приключений. Передо мной стоят два очень серьезных подростка и ждут ответа. А вокруг летают неведомые мне бабочки…