— Я выстрелил ему между глаз, Дон Су! — гневно прищурился Дохён. — Прямо между глаз, и ни один бронежилет не помог бы Валкеру пережить такое.
— Но пуля могла отскочить…
Нет, убеждать их в обратном попросту бесполезно хотя бы потому, что свидетелей этому у Дохёна не нашлось. Как назло, ни одной живой души во всем особняке кроме него и Харин в тот момент рядом не было. Но не сошел ведь он с ума⁈
— Знаете что? Детализация звонков господина мне уже без надобности, — медленно поднялся мужчина с дивана. Каждое движение отдавалось ноющей болью в теле и острой в районе груди, однако терять лицо перед своими же людьми ему не хотелось. Ему и так не сильно-то верили. — Даже если Валкер скрылся, я знаю, где и с кем он живет. А живет он со своей сестрой — Чхве Джиной.
— И вы предлагаете?..
— Я предлагаю наведаться к ней прямо сейчас, — пролегла на лице Дохёна мрачная тень. — Не захочет открывать — ворвемся, не пожелает говорить — заставим силой. Но я сделаю всё, чтобы забрать Харин из лап этого конченого ублюдка…
Пусан, район Хэундэ, отель «Оушен Сонгонг».
В настоящее время…
— Вот на этом и заканчивается нормальная жизнь любого человека, эх… — протянула Джина, заглядывая в опустевший кошелек. — И впрямь всех здешних таксистов озолотила, а всё, блин, без толку.
Профессор Сон сладко дремал на соседней кровати, а девушке только сейчас пришла в голову мысль о том, насколько же дней вперед щедрый двойник ее братца оплатил этот номер? Так-то больше двух недель уже прошло, а к ним так никто и не заявился с просьбой продлить срок проживания или же вовсе выметаться из отеля. Да и если бы заявился, крыть у Джины было бы нечем — денежки, оставленные Алексом, испарились так же быстро, как появились в ее кошельке.
— Так-так-так… — потерла девушка гудящие виски и крепко задумалась.
Возможно, стоило пойти на опережение и самой поинтересоваться у администратора, на какое время им с профессором предоставили крышу над головой. Не хотелось ей как-то резко срываться с места и топать в Хвангапур пешком, поэтому желательно было заранее прикинуть сроки и… может, подработку где-нибудь найти? Ну чем не вариант?
Всё же Пусан — крупный город с большими перспективами, а близость к морю даже мотивировала задержаться здесь подольше. Ничто не мешало Джине продолжать готовиться к экзаменам и выходить на неполный рабочий день.
Нехотя поднявшись с кровати, девушка вышла в коридор, аккуратно прикрыла за собой дверь номера и спустилась в холл. Лишь одинокий администратор сидел за стойкой, уже начиная клевать носом.
— Здравствуйте, — подошла к ней Джина с кроткой улыбкой. — Хотелось бы уточнить дату выезда для номера двести двадцать шесть, если вас, конечно, не затруднит.
— Э-э-эм… одну секунду, — ожила сотрудница отеля, как по щелчку пальцев, и принялась что-то быстро печатать на компьютере.
Да, странно, должно быть, когда постоялец уточняет дату выезда из собственной комнаты, но так уж вышло, что Седьмой ее в подробности заселения не посвящал. Достаточно было того, что он оплатил проживание за свой счет. Откуда у него взялись на это деньги, Джина уточнять не стала — не в том была настроении.
— Номер двести двадцать шесть… хм. Вы ведь Джина Чхве? Тогда ваш племянник оплатил номер на месяц вперед, всё хорошо, — подняла на нее глаза администратор, и девушка уставилась на нее в ответ не мигая.
— Племянник?.. То есть… ну да, племянник, — моментально вернула она себе самообладание.
«Оригинальную же роль он себе взял. Неужели нельзя было выдумать что-нибудь попроще? Да еще и на месяц… Как-то ну слишком уж предусмотрительно, что ли?»
Встав спиной к шахте лифта, я ухватился за тросы и, стиснув зубы, принялся спускаться по ним вниз. Задачка для неокрепшего тела та еще, хотя эта нагрузка нисколько не сравнилась бы по трудности с тем, что ожидало меня на третьем этаже. Но трудно — не значит невозможно, верно же? Вся моя жизнь оказалась бы бессмысленной сменой действующих лиц и декораций, если бы я позволил себе сдаться. Или проиграть.
Добравшись до кабины, спрыгнул на нее и воззрился на валяющихся в отрубе двойников. Трижды повторил про себя, что сами они не виноваты в своих извращенных моральных взглядах и чувствах, прежде чем опустился перед обоими на корточки и поочередно свернул каждому из них шеи.
— Мне пришлось, — тихо сообщил им напоследок с вымученной улыбкой, — потому что-либо вы, либо все остальные. Теперь-то никто не будет указывать вам как жить. Может, это и есть долгожданная свобода, которой вы добивались?
Стараясь больше не отвлекаться на сантименты, взглядом отыскал на крыше кабины аварийный люк, прикрученный болтами. Без инструментов открутить никак не получится, а следовательно, оставался единственный вариант — пробиться в кабину силой.
Вдох, выдох.
Замахнулся ногой и хорошенько приложился ею по люку. Раздавшийся по всей шахте грохот от удара едва меня не контузил, а на люке осталась всего лишь небольшая вмятина. Раньше я смог бы лучше. Намного лучше.
И замахнулся снова.
Большую часть жизни я считал, что сыворотка не имеет надо мной власти. Что я всего добился самостоятельно, создал себя сам, благодаря терпению и усердным тренировкам. Самое время доказать, какой из меня по итогу вышел человек, раз уж модификант слабый. Труды Хоку, будто с детства готовившего меня к этому самому моменту, даром не пройдут.
«Никогда не позволяй эмоциям взять над собой контроль, но в особенности это касается страха и отчаяния. Абсолютное бессилие может существовать лишь в нашем воображении, и ты сможешь выложиться на полную, Алекс, если независимо от обстоятельств и своего состояния будешь верить, что способен на большее».
Следующий удар смял крышку люка сильнее, и я продолжал усердно наносить всё новые и новые, пока мне не удалось окончательно выбить ее из креплений. Крышку вдавило в кабину лифта, и тогда я спрыгнул следом за ней.
У меня были причины ненавидеть Хоку после всего, что узнал о нем от Хэвона, но я не мог позволить себе этого. Если мыслить в подобном ключе, то что мешало мне возненавидеть весь мир, в который я пришел исключительно как часть масштабного генетического эксперимента?
Уже со временем я осознал, что способен избрать путь самостоятельно, а предназначение — понятие относительное. Ведь следовать ему совершенно необязательно, раз уж ты нашел иную цель в жизни.
Ухватившись за створки лифта и плотно стиснув челюсти, раздвинул их в стороны. То же повторил со створками, разделяющими меня с коридором третьего этажа, и, тяжело дыша, шагнул в образовавшийся проем.
Мысли о том, достоин ли я спокойной, мирной жизни без забот, учитывая свою богатую биографию, больше не вызывали во мне диссонанса. Я сам решу, чего достоин, а чего нет. Но сперва…
Шаг за шагом я шел по пустынному коридору, уверенно глядя прямо перед собой.
Желание жить всегда возобладает над стремлением покинуть этот мир, и насколько бы Седьмой ни превосходил меня в остальном, столь весомое преимущество оставалось на моей стороне и останется на ней до самого конца.
Сигма будто бы ждал моего прихода. Стоял, привалившись к стене со скучающим видом, и разглядывал зажженную в руках сигарету. Он не сделал ни одной затяжки. Просто молча стоял и наблюдал за тем, как она медленно тлеет, зажатая между пальцами.
Никогда прежде не видел Седьмого настолько… умиротворенным. Это даже несколько выбивало.
— Знаешь, Алекс, — тихо произнес модификант, когда я остановился в нескольких метрах от него и замер на месте, — кое-что в людях меня удивляет до сих пор. Их организм не настолько крепок, как у нас. За считаные дни болезнь способна унести их в могилу, и тем не менее многие готовы уступать своим ничтожным капризам, осознавая всю тяжесть их последствий. Это совершенно не поддается логике.
— И к чему ты завел речь о капризах? — воззрился на двойника исподлобья.
— К тому, что, проживая столько времени среди людей, ты и сам уподобился им, — повел Седьмой плечами, не поворачиваясь ко мне и продолжая задумчиво разглядывать тлеющую сигарету. — Всё могло бы закончиться прямо здесь и сейчас. Для каждого из нас это стало бы закономерным исходом, но ты с завидным упорством следуешь своим капризам. Встаешь на защиту тех, кто готов всю жизнь использовать тебя в своих целях. Открываешься перед ними, делишься своими слабостями, и ради чего? Чтобы почувствовать себя нужным? Потешить свое самолюбие? Ты как-то признавался мне в том, что тебе есть что терять. Зачем тогда обретать что-либо, если в любой момент можешь потерять это? Наверное, всё это просто вне моего понимания.
— Зато я понимаю, о чем ты, — улыбнулся я краешками губ, и только сейчас Седьмой лениво перевел на меня взгляд. — Ведь когда-то я придавался тем же размышлениям, наблюдая за остальными. Лишенный привязанностей, готов был идти по головам ради того, что ложно считал истиной. Но теперь мои приоритеты поменялись, а ты стоишь у меня на пути.
— Ты, скорее, выдумал себе роль, отличную от изначальной. Роль, играть которую тебе не положено по праву рождения.
— А ты свою роль даже не пытался изменить. И за это мне тебя жаль.
Ухмыльнувшись, модификант молча бросил догорающую сигарету себе под ноги, потушил ее подошвой ботинка и прошел на центр коридора, встав напротив меня. Затем вынул что-то из заднего кармана и бросил мне. Мелкий предмет, поблескивающий в свете бункерных ламп, проскользил по полу между нами и остановился возле моих ног.
Это был скальпель.
— Я оставлю правила нашего поединка прежними даже сейчас, чтобы дать тебе понять, что ты не приблизился к моим возможностям ни на йоту, — заявил сигма со стальными нотками в голосе, и стеклышки его очков блеснули. — Хотя вряд ли ты продержишься и минуту — в этот раз поддаваться я не собираюсь. Может, хоть ты сможешь как следует повеселить меня напоследок?..
Правила нашего поединка? Неужели он намекает на?..