– Как ты себя чувствуешь? – спросил он и поднес ее замерзшие руки к своим губам, чтобы согреть их дыханием.
– Ай! – вскрикнула Минна, и в ее светло-карих глазах наконец сверкнула жизнь. – Ты слишком сильно сжал мои пальцы.
– Прости, я не рассчитал силу!
Получив от Минны хоть какую-то реакцию, Юнхо пристально оглядел квартиру, но не заметил в ней ничего подозрительного, кроме лежавшего на полу абажура. Первым щелчком пальцев он вернул абажур на белую ножку ночника. Вторым – включил его. На зеленых стенах весело заиграл теплый кружевной узор, а кожа Минны приобрела здоровый персиковый оттенок.
– Прости, что держал тебя под дождем, – оправдывался Юнхо. – Мне показалось, что в тебя вселилась какая-то дрянь вроде мелкого темного квисина. В полнолуния и лунные затмения им это удается. Дождь изгоняет их из оболочек смертных, поэтому я решил подождать и не отвел тебя в дом. Но, похоже, я ошибся, и ты просто ходила во сне.
Но Минна пребывала глубоко в своих мыслях. Склонившись над белым прикроватным ковриком, она отжала воду из волос и отрешенно ответила:
– Перестань извиняться. Я чувствую себя терпимо для той, кто видел призрак своего отца. И я никогда не ходила во сне…
– Тебе приснился отец? – насторожился Юнхо и снова обвел взглядом квартиру. – Что именно тебе приснилось?
Сделав глубокий вдох, Минна схватилась за влажный рукав его плаща. Так она чувствовала себя в большей безопасности. Пока она описывала подробности своего сна, Юнхо молча поглядывал в сторону кухни и искал смысл в ее словах. Поле, туман, остановка пульса – все это он слышал от нее и раньше. Подобные сны всегда несли в себе послание, и белые мотыльки определенно были воплощением чего-то, что пыталось связаться с Минной. Он предполагал, что этот сон был особенным знаком, и Минна должна быть осторожна. Но что именно пыталось до нее достучаться и перенесло Юнхо к дому Минны, он собирался выяснить позже и без ее участия.
– Что скажешь? – закончив свой рассказ, прервала его мысли Минна. – Ты всегда чего-то недоговариваешь, чтобы я не вляпалась в неприятности. Обещаю, что не буду обращаться к шаманке и просить ее вызвать дух моего отца.
– Беру с тебя слово, – ответил Юнхо и коснулся пальцем кончика ее носа. – Вряд ли это был призрак твоего отца. Духи предков не являются без веской причины. Сегодня же не Чхусок[13]. Я попытаюсь найти менбусина Ан Минджуна. Будущее – это по его части. Возможно, он что-нибудь знает о вещих снах.
– Ты думаешь, что этот сон вещий? – переполошилась Минна.
– А когда-то было иначе? – закатил глаза Юнхо и помрачнел. – Раньше, когда тебе снились кошмары, твоей жизни непременно что-то угрожало. Но я думаю, что этой ночью странные вещи случались со всеми, кто как-то связан с миром квисинов.
– Кстати, как ты оказался возле моего дома?
– У меня было плохое предчувствие, – выкрутился Юнхо и отвел взгляд. – Полнолуние, гроза в конце ноября… Это самая странная ночь за то время, что я нахожусь в мире смертных.
Минна повисла на шее Юнхо, и он обнял ее за талию. Они оба тревожно посмотрели в полукруглое окно, за которым раскачивались клены. Дождь продолжал безжалостно атаковать стекла-дольки, словно намеревался пробить в них дыры. Дождь, вызванный не Юнхо…
Искоса поглядывая на Минну, он старался не думать о потере своей силы, но у него это плохо получалось. Его нервировала сама мысль о том, что Минне, возможно, грозит опасность, а он не сможет защитить ее. Он даже удостоил внимания мокрые манжеты своего плаща. Встав с кровати, он рывком снял его с себя и швырнул на желтое кресло возле окна. Белый свитер и брюки тоже были влажными, но их пришлось оставить: Минна смотрела с большим интересом. Наконец Юнхо заметил, что ее ночная рубашка просвечивает насквозь. Он провел много ночей в этой квартире, просто разговаривая с Минной или лежа рядом на кровати, но ему никогда еще не было так неловко.
– Переоденься, – попросил Юнхо и тотчас отвернулся. По его телу пробежала горячая волна смущения, и он быстрым шагом вышел в коридор. Тем более, ему нужно было немедленно избавиться от мертвого мотылька. Если бы Минна заметила эту важную улику, она бы точно понесла его к какой-нибудь шаманке, а потом влезла куда не следует и натворила бед.
Глава 4
Белый мотылек лежал на том же месте, где Юнхо наступил на него. На вид он был самый обыкновенный, каких полно в Сеуле летом и весной. Вот только на дворе стоял ноябрь, а это означало, что мотылек проник в квартиру Минны через границу между ее сном и реальностью. Чем бы ни был этот «сон», его обитатели погибали в мире смертных.
Присев на корточки, Юнхо положил мотылька на ладонь и плотно зажал его в кулаке. Между пальцев вспыхнуло яркое пламя, превратив серебристые крылышки в горстку пепла. Довольно отряхнув руки, Юнхо прислушался к звукам в комнате: Минна зевнула, сняла ночную рубашку и бросила ее на прикроватный коврик.
– Можешь смотреть! – донесся ее голос из-за стены.
Юнхо поднялся с корточек и размеренным шагом вернулся в комнату. Минна ждала его там, сидя на краю кровати и болтая ногами. Натянув клетчатое одеяло до самого подбородка, она чихнула и нежно улыбнулась. Засмотревшись на ее открытые плечи, Юнхо споткнулся о пылесос и, перешагнув через него, подошел к кровати.
– Ты сняла ночную рубашку и все? Там, под одеялом, что-то есть? – спросил Юнхо и покашлял в кулак. – Не вставай, я сам принесу тебе пижаму. Где они лежат?
– Все пижамы в прачечной, – солгала Минна и покраснела. – Пожалуйста, не заходи в ванную, там ужасный бардак.
– Мне нельзя находиться рядом с тобой, пока ты раздета, – смущенно пояснил Юнхо.
– Но мы не делаем ничего неприличного! Это не публичный дом. Может, я зря схожу с ума, но было бы проще не прятаться по углам, как будто нам по десять лет, а начать совместную жизнь. Мама замучила меня вопросами об этом!
– Минна, это противоречит обычаям Небес.
– Не вгоняй меня в краску, – сказала Минна, похлопав себя по щекам. – Я чувствую себя так, будто ты смываешь с меня грязь.
– Просто не забывай, что я был воспитан иначе, чем ты.
Отчасти Юнхо сказал правду. Небеса пристально наблюдали за отношениями между квисинами и смертными. На это у них была веская причина. Если от подобного союза, не получившего одобрение Небес и не скрепленного узами брака, рождался полукровка – что происходило раз в сотни лет, – то Небеса убивали его. Но, если брак был одобрен, для полукровки создавали жемчужину. Число таких жемчужин в мире квисинов не должно было превышать девяти. Идя на уступки, Небеса нарушали баланс, поэтому отношения Юнхо и Минны действовали на них как красная тряпка на быка. Но Небеса не показывали этого. В любом случае, Юнхо не хотел торопить события, чтобы не провоцировать Небеса, и даже не догадывался о том, как сильно Минну нервировало его поведение. Пока он смотрел по сторонам и определялся, позвонить ли Юри с просьбой привезти одежду для Минны или самому заказать что-то на сайте, Минна кусала губы и закипала от негодования.
– Я встречаюсь с драконом или с монахом? – воскликнула она, пальцем указав на свитер и брюки Юнхо. – Снимай это! До утра одежда высохнет!
– Тебе явно стало лучше, – ухмыльнулся Юнхо и развел руками. – Ты просишь, чтобы я разделся? Ты же такая правильная!
– Здесь нас никто не увидит, – улыбнулась Минна и подергала Юнхо за штанину. – Я не боюсь гнева Небес. Я больше ничего не боюсь. Разве что… потерять тебя.
Умиляясь непосредственности Минны, Юнхо покачал головой и шагнул в сторону желтого кресла. Мокрая шершавая ткань его белого свитера холодила кожу и царапала ее. Немного поразмыслив, он все же снял свитер и оставил его висеть на спинке кресла рядом с плащом.
– Брюки тоже, – настояла Минна и положила подбородок на колени, рассматривая скульптурное тело Юнхо.
– Тебе не стыдно? – спросил он, поймав на себе ее взгляд.
– Ты очень красивый, – сказала Минна и вздохнула.
– Правда? – с иронией уточнил Юнхо, мельком посмотрев на свое отражение в окне. – Странно…
– Что странного? – удивилась Минна, не сводя с него глаз. – Как будто ты сам не знаешь.
– Просто ты впервые это признала, – пожал плечами Юнхо. – Я уже начал переживать, что небожители – не твой уровень.
Неохотно стянув с себя брюки, Юнхо бросил их поверх плаща и провел ладонью по лицу. Эта ночь явно не укладывалась в рамки его морали. Оглянувшись на Минну, он заметил, что она перестала болтать ногами и опять погрузилась в свои мысли.
– Что-то не так? – с улыбкой поинтересовался Юнхо и прилег рядом. – С твоего разрешения, трусы останутся на мне.
Но эта шутка не сработала. Минна еще крепче скомкала руками край клетчатого одеяла, легла на спину и, глядя в потолок, сдавленным голосом произнесла:
– Завтра такой важный день! Мне нужно впечатлить комиссию и попасть на практику в престижную фирму. Но я постоянно думаю о наших отношениях, вместо того чтобы думать об учебе.
– Ясно, – выдохнул Юнхо и взял ее за руку. – Тогда соберись. Если провалишься, это подмочит твою репутацию даже среди квисинов.
– Диплом не продлит мою жизнь на тысячу лет. У меня нет драконьей жемчужины или лисьей бусины. И я не могу стать квисином вроде тебя, потому что это противоречит законам Небес и убьет меня еще на стадии превращения. Может быть, есть какой-то еще способ сделать меня бессмертной?
– Нет, Минна! Никогда! – резко возразил Юнхо и приложил палец к ее губам. – Не думай, что я не задавался этим вопросом. Я не стану рисковать твоей жизнью, но буду рядом каждый день, пока твое сердце не перестанет биться, и сделаю все, чтобы дождаться твоего перерождения. Даже если это займет столетия.
Сердито фыркнув, Минна повернулась на бок и посмотрела прямо в лицо Юнхо, лишив его возможности уйти от диалога.
– Это прозвучит эгоистично, но почему ты не откажешься от своей жемчужины? – спросила она, подперев щеку рукой. – Тогда, со временем, ты станешь смертным, мы вместе состаримся, вместе умрем и, перерождаясь, будем встречать друг друга снова и снова.