Период Хэйан
Усиление Северного дома Фудзивара
Принц Атэ взошел на престол в апреле 806 года как император Хэйдзё. В 809 году Хейдзё снова тяжело заболел и снова болезнь связали с мстительным духом принца Савары, который не мог угомониться даже после оказанных ему почестей. Во избежание дальнейших неприятностей, Хейдзё пришлось отречься от престола в пользу младшего брата. Дело был не столько в болезни, сколько в надежде на то, что отречение смягчит гнев принца Савары. Так, после трех лет правления, императора Хейдзё сменил на престоле император Сага.
Правой рукой императора Хэйдзё был Фудзивара-но Наканари, правнук Фудзивары-но Умакая, основателя Церемониального дома Фудзивара. Наканари занимал относительно скромную должность санги, младшего придворного советника, но его младшая сестра Кусуко была женой императора, а супруга Наканари делила свои ласки между мужем и императором (в принципе, в любовной связи с тещей ничего особо постыдного не было). Наканари и Кусуко всячески пытались отговорить Хэйдзё от отречения, но он был слишком напуган для того, чтобы внимать разумным доводам. После отречения Хэйдзё переехал в старую столицу Хэйдзё-кё. Вскоре он выздоровел (или просто переезд благотворно сказался на психическом состоянии) и принялся издавать указы, которые часто шли вразрез с указами его правящего младшего брата. Дошло до того, что был издан указ о возвращении столицы в Хэйдзё-кё. В ответ император Сага понизил Наканари до управляющего отдаленным островом Садо (иначе говоря– отправил в ссылку), а Кусуко лишил всех титулов. Садо не нуждался в поддержке рода Фудзивара, поскольку его опорой был военачальник Саканоуэ-но Тамурамаро. Когда Хэйдзё попытался поднять мятеж, Тамурамаро помешал этому. Дело закончилось тем, что Кусуко отравилась, Хэйдзё стал монахом, а Наканари был казнен.
Если кто-то из читателей сейчас подумал, что уж после этого род Фудзивара должен был прийти в упадок, то ошибся… Закатилась звезда Церемониального дома, но зато взошла звезда Северного дома, основанного Фудзивара-но Фусасаки – правнук Фусасаки Фуюцугу, занимавший должность министра левого крыла, поддержал императора Сага в борьбе за престол и этот мудрый шаг обеспечил благоденствие его потомству. Император Сага выдал одну из своих дочерей за Фудзивара-но Ёсифусу, сына Фуюцугу, а дочь Фуюцугу Нобуко стала женой наследного принца Масара, будущего императора Ниммё…
Дальше все будет еще интереснее, а пока что нам надо уделить немного внимания императору Сага. Этот правитель вошел в историю двумя указами. Во-первых, он отменил смертную казнь, как противоречащую установкам синто, а, во-вторых, запретил своим подданным есть мясо (но, к счастью, не запретил употреблять в пищу птицу и рыбу). В запрете на мясо традиционно усматривают влияние буддизма, но не исключено, что причина запрета имела экономический характер – в японских условиях очень сложно выращивать скот, поскольку пасти его негде[43], гораздо проще разводить птицу и ловить рыбу. А еще считается, что император Сага первым из японских правителей пил чай.
В 842 году, после смерти императора Сага, Фудзивара-но Ёсифусу смог устроить так, чтобы наследником сидевшего на престоле императора Ниммё стал его сын Митиясу, рожденный Фудзивара-но Нобуко. Митиясу, известный как император Монтоку, пробыл на престоле с 850 по 858 год (разумеется, всеми государственными делами при нем заправлял Ёсифусу). А вот и самое интересное – после Монотоку, благодаря стараниям Ёсифусу, престол перешел к восьмилетнему сыну императора принцу Корэхито, который по материнской линии приходился Ёсифусу внуком. В принципе логично, что мудрый дед был назначен (точнее – назначил себя) регентом при малолетнем внуке, но суть заключалась в том, что впервые в истории регентом стал «посторонний» человек, не принадлежавший к японскому императорскому дому. Отныне старшими женами японских императоров становились только представительницы рода Фудзивара и при каждом из императоров в качестве соправителя выступал Фудзивара, дед или дядя по материнской линии. Менялись времена, но это правило продолжало соблюдаться…
Император Ёдзэй – японский Калигула
Принц Садаакира, будущий император Ёдзэй, был старшим сыном императора Сэйвы от Фудзивара-но Такайко, дочери Фудзивара-но Мотоцунэ, который, в свою очередь был племянником и приемным сыном Фудзивара-но Есифусы. Принц Садаакира родился в январе 869 года, а в декабре 876 года его отец был вынужден отречься от престола и уйти в монастырь. Так принц стал императором.
На отречении Сэйвы настоял Фудзивара-но Мотоцунэ, для которого было удобнее иметь на престоле несовершеннолетнего императора. Однако Ёздэй оказался не самой лучшей «ширмой», из-за которой можно было править государством. В подростковом возрасте у него начали проявляться признаки психического нездоровья – император стал вспыльчивым и раздражительным, он сыпал оскорблениями и раздавал тумаки налево и направо, а лучшим занятием считал стравливание животных из своего зверинца. Впрочем, пиршествам со своими фаворитками и пышным празднествам император тоже уделял много времени, благо мог черпать из казны сколько угодно денег. Масштабы его дел не могли сравниться с тем, что творил древнеримский император Калигула[44], но другого такого сумасброда среди японских правителей не было, так что Ёздэй заслужил у западных историков право называться «японским Калигулой». Удивительно, но этот сумасброд писал тонкие лирические стихи в традиционном японском жанре вака[45]:
Низвергаясь с горы,
Ручей превращается
В реку Мина, и
Чем глубже река,
Тем сильнее моя любовь.
В марте 884 года Фудзивара-но Мотоцунэ пригласил Ёдзэя на охоту. Надо сказать, что запрет на употребление в пищу мяса, наложенный императором Сага, не касался добытой на охоте дичи, которой можно было свободно лакомиться. Охота была развлечением знатных людей, простолюдины не имели права охотиться, так что употребление дичи в пищу не носило массового характера.
Когда император со свитой выехал из столицы, его кортеж был окружен людьми Мотоцунэ, который объявил Ёдзэю, что он низложен из-за своего недостойного поведения. Престол перешел к третьему сыну императора Ниммё принцу Токиясу, который стал императором Коко (надо ли упоминать о том, что мать нового императора была из Северного дома Фудзивара?).
Кампаку – регент при взрослом императоре
Принц Токиясу стал императором, когда ему было за пятьдесят – что поделать, если под рукой у Мотоцунэ не было другой кандидатуры? Но умный человека найдет выход из любого положения. В 885 году Мотоцунэ учредил должность кампаку, верховного советника при взрослом императоре. Заимствованное у китайцев название «кампаку» можно перевести, как «тот, кто принял [бразды правления от императора] и говорит [от его имени]». В отличие от дайдзе-дайдзинов и прочих высших сановников, кампаку диктовали императорам свою волю. При этом дееспособность императора не имела значения. Короче говоря, Северный дом Фудзивара нашел замечательный способ узурпации власти, который позволял проехать по полю, не потоптав ни единого колоска[46]. В сборнике жизнеописаний выдающихся государственных деятелей средневековой Японии «Великое зерцало» говорится, что «от основания государства в доме Фудзивара было тридцать министров левого крыла, пятьдесят семь министров правого крыла, двенадцать министров двора и семь кампаку»[47] (это по состоянию на начало XII века, когда была создана хроника).
Главенство императорских регентов-сэссё и советников-кампаку из рода Фудзивара получило название «режима регентов и советников».
Порой, с благословения императоров, у других знатных родов появлялся шанс взять верх над родом Фудзивара, но «северное дерево» пустило корни очень глубоко и выкорчевать его было сложно. Любимым орудием дома Фудзивара было обвинение своих противников в заговоре. Доказательства всегда находились, поскольку в лжесвидетелях и умельцах подделывать письма во все времена не было недостатка. В «Великом зерцале», помимо разного прочего, рассказывается о том, как старший сын Фудзивара-но Мотоцунэ Токихира в правление императора Дайго, внука императора Коко, устранил со своего пути Сугавара-но Митидзанэ, известного ученого, пользовавшегося расположением императора. «Во времена императора Дайго, он [Фудзивара-но Токихира], совсем еще юноша, состоял в чине Левого министра. Министр Сугавара состоял в чине Правого министра. В то время государь [Дайго] был еще весьма юн годами, и высочайшим указом Левому и Правому министрам было предписано управлять миром; в то время Левому министру было всего двадцать восемь – двадцать девять лет. Правому министру было пятьдесят семь – пятьдесят восемь лет. Когда они совместно правили миром, Правый министр [Сугавара] талантами и ученостью превосходил всех в мире, он отличался непревзойденной мудростью в суждениях. Левый министр был и годами моложе, и талантами уступал. Правый министр пользовался особой милостью государя, и Левый министр до того на это досадовал – а это, наверное, было предопределено в прежнем рождении, – что возвел на Правого министра напраслину, и в двадцать пятый день первой луны четвертого года Сётай [901 год] тот был назначен заместителем главы управления Западных земель и сослан. Всех многочисленных детей сего министра – а дочери были замужем, сыновья занимали должности и ранги в соответствии с годами и достоинствами сослали в разные края. Как печально!.. Он [Сугавара] скончался… и [дух его] перебрался в Китано, где за одну ночь вырастят множество сосен: нынче [это место] называется храм Китано-мия; [Сугавара] стал живым божеством-ками, и даже государь изволил его навещать. И августейше благоговел перед ним… Императорский дворец горел и несколько раз перестраивался. Однажды – это было во времена монаха-императора Энъю [правил с 969 по 984 год] – плотники гладко обстругали рубанком потолочные доски и ушли: вернувшись на следующий день, они увидели: потолочные доски, обструганные накануне, словно закоптились. Поднялись по лестнице и обнаружили, что их за ночь жучки источили. И такие появились письмена:
Что бы ни построили —
Сгорит дотла.
И эта напасть продлится,
Покуда не стихнет боль
В груди Сугавара.
Упомянутый в тексте император Дайго, сын императора Уда, считается одним из лучших правителей Японии, который уделял много внимания государственным делам и правил с соблюдением конфуцианских норм. Взойдя на престол в тринадцать лет, после отречения своего отца, Дайго правил на протяжении тридцати четырех лет и эти годы многие склонны называть «золотым веком японского средневековья». Дайго всячески старался укрепить основы государства и упорядочить землепользование, в котором множились злоупотребления – представители знати (и в первую очередь – дом Фудзивара) стремились прибрать к своим загребущим рукам как можно больше государственных, то есть императорских, земель. Итог правления императора Дайго можно подвести словами из известной притчи: «Исправить ничего не сумел, но хотя бы еще больше не испортил».
Божественное Происхождение или Небесный Мандат
«У зеркала одна сторона блестит, а другая – тусклая», говорят японцы. С одной стороны, божественное происхождение позволяет представителям японского императорского дома занимать престол с незапамятных времен, а, с другой, божественное происхождение не способно обеспечивать реальную власть.
Западные историки любят порассуждать о «уникальной особенности японских императоров», которые, в большинстве своем, были сугубо номинальными правителями, на деле же правили то Сога, то Фудзиваро, то сёгуны… А вот в Китае императоры правили самостоятельно (разумеется, не все, но многие). В чем причина?
Причина в том, что японцы не признают такое китайское понятие, как Небесный Мандат, который дается правящей династии свыше и может быть отозван. Все меняется, сильных правителей сменяют на престоле слабые, которые не способны удержать власть в своих руках. Опоры государства начинают шататься и тогда считается, что династия лишилась Небесного Мандата и должна уступить место другой династии, к которой этот мандат перешел. Проще говоря, одни династии приходят на смену другим, а Небесный Мандат служит условным подтверждением легитимности. Однако же, божественное происхождение японских императоров не может быть отозвано, как не может быть отменено их право на престол (разве что только Сога-но Ирука считал иначе, но он плохо кончил). Если бы японцы признавали Небесный Мандат, то сначала бы императорскую династию сверг бы дом Сога, потом на смену Сога пришли бы Фудзивара, а затем сменяли бы друг друга Минамото, Асикага и Токугава… Но так нельзя, поэтому тем, кто обладал силой, приходилось достигать компромисса с теми, кто обладал правом на престол. В необходимости этого компромисса и заключается вся «уникальность».
Впрочем, находились наглецы вроде Тайра-но Масакадо, который захватил бóльшую частью региона Канто[48] и, опираясь на поддержку местной знати, в 940 году основал независимое государство и провозгласил себя Новым императором. Правил Новый император недолго – уже в 941 году его восстание было подавлено, а сам он убит. Надо сказать, что Тайра-но Масакадо мог надеяться на успех своей затеи, поскольку род Тайра вел свое происхождение от сына императора Камму принца Кацуравара. «Род Тайра ведет свое начало от императора Камму, наложница которого, Тадзихи Мамунэ, имела от него четырех сыновей, – говорится в хронике «История Японии извне», написанной учёным Рай-Санъё в начале XIX века. – Старшим из них был принц Кацуравара, отличавшийся в детстве способностями и талантами и ставший, по приходе в зрелый возраст, человеком скромным и почтительным. Он любил читать исторические сочинения и принимал себе в назидание и пример все, что узнавал из них том, как, начиная с глубокой древности и до его времени, возникали, расцветали и рушились затем государства и династии. Кацуравара был пожалован четвертой степенью ранга, установленного для принцев и назначен министром церемоний и чинов. Сына его звали Таками, а внука – Такамоти. Этому-то Такамоти и была пожалована фамилия Тайра. Он был назначен вице-правителем области Кадзуса, и его потомки стали из рода в род военными по профессии… Читая исторические сочинения, я понял причины утери власти императорами и возникновения сёгуната. Минамото Ёритомо сделал однажды доклад императору, прося для Оэ Хиромото назначения начальником судебно-полицейского бюро и младшим офицером дворцовой гвардии. Регент [Фудзивара-но] Канэдзанэ после обсуждения этого вопроса ответил, что нельзя, ибо еще не было примера, чтобы наследственно-ученый род нес такую службу. Они признавали умным и мудрым того, за кем была родословная; прецедентами руководствовались они в делах управления государством и, отогнав прочь талантливых и выдающихся, тем самым помогли хищной сове [Минамото-но Ёритомо, основателю сёгуната Камакура]. И все еще не одумались! Спорили о мелочах, как эта, настаивали на них. Но это еще Канэдзанэ; можно, значит, представить себе, каковы были остальные. А ведь, если бы раньше заботились они о государстве, если бы старались найти средства для противодействия смутам, то пришлось разве горевать об утере власти императорами? Бросить взгляд назад: там в далеком прошлом был мятеж Масакадо. Он возник из-за того, что Фудзивара Тадахира отказал ему в должности начальника судебно-полицейского бюро. Давить и не давать хода сильным выдающимся людям род Фудзивара практиковал уже долгое время. Масакадо решил сам взять: получить эту должность для Масакадо было честью и почетом, не получить – бесчестием [потому он и поднял мятеж]»[49].
Те, кто правил вместо императоров, представляли свои действия как исполнение императорского повеления. Якобы божественное происхождение не позволяло императору тратить свое внимание на низкие мирские дела. Дословно это называлось «сохранять свое сердце нетронутым». Сёгуны и им подобные узурпировали власть и угнетали императорский дом, но формально дело выглядело так, будто верные слуги освобождают своего повелителя от земных забот, чтобы он все свое время отдавал общению с богами и прочим возвышенным занятиям, о которых простым смертным знать не положено.
Император Го-Сандзё, первый из императоров-затворников
Наивысшего могущества Северный дом Фудзивара достиг при Фудзивара-но Митинага, который в 996 году получил от своего племянника императора Итидзё должности министра левого крыла и императорского секретаря. Митинага пребывал у власти до самой смерти, наступившей в начале 1028 года. В 1019 году он принял монашество,[50] но продолжал заправлять всеми делами.
Как известно, после пика начинается спад. Ни одна из внучек Митинага не смогла родить мальчика, в результате чего в феврале 1045 года на престол взошел император Го-Сандзё, сын императора Го-Судзаку, правившего с 1036 по 1045 год, и принцессы Тэйси, дочери императора Сандзё, занимавшего престол с 1011 по 1016 год. Мать Тэйси была из дома Фудзивара, но это родство было отдаленным и не позволяло сыну Митинага Ёримити контролировать императора. К тому же Го-Сандзё был деятельным человеком средних лет и не нуждался в посторонней опеке. Он сразу же начал очищать государственный аппарат от представителей Северного дома Фудзивара, замещая их родичами из других домов, пользовавшихся гораздо меньшим влиянием, а также представителями родственного императорам дома Минамото. Начиная с правления императора Сага и вплоть до императора Дайго эта фамилия присваивалась принцам, которых выводили из императорского дома, то есть – переводили в ранг подданных, чтобы не расходовать казенные средства на их содержание или по каким-то иным причинам, делавшим императорских сыновей «нежелательными». Всего в доме Минамото была двадцать одна ветвь, которые различали по именам предков-императоров – Сага Гэндзи[51], Уда Гэндзи и так далее.
Одновременно с кадровыми перестановками, император занялся упорядочиванием землепользования, для чего было создано Ведомство по изучению прав на земельные владения (кирокудзё). Все земли, права на которые владельцы не могли подтвердить документально, конфисковывались в пользу императорского дома. Ревизия земельных владений нанесла сильный удар по влиятельным домам, которые лишились значительной части своих владений (как говорили: «на одно пожалование приходится три захвата»).
Го-Сандзё не собирался «менять хорька на лисицу», то есть приводить к власти новый знатный клан. Он придумал систему правления императоров-затворников или правления бывших императоров, согласно которой император при жизни отказывался от власти в пользу своего преемника, принимал монашество, но продолжал править как дайдзё тэнно (император на покое). Суть системы заключалась в том, чтобы молодой правитель набирался опыта под руководством своего предшественника, а не попадал под влияние регента или советника. Эта система просуществовала до середины XIX века, настолько она была удобна, хотя и не уберегла большинство императоров от стороннего контроля. В начале 1073 года император Го-Сандзё отрекся в пользу своего сына Садахито, который правил как император Сиракава, правда долго исполнять роль наставника-опекуна не смог, поскольку умер спустя полгода. Тем не менее, начало правлению бывших императоров было положено.
Император Сиракава
Император Сиракава был у власти пятьдесят шесть лет – с 1073 по 1129 год. До начала 1087 года он сидел на престоле, а потом уступил его своему семилетнему сыну принцу Тарухито, известному как император Хорикава, и продолжил править, как дайдзё тэнно. На примере Сиракавы идея с правлением бывших императоров была, если можно так выразиться, «отточена» и доказала свою перспективность. Многое, конечно, зависело и от личных качеств правителя. Сам Сиракава лишился отцовской опеки на первом году своего правления, но, тем не менее, не допустил возвращения рода Фудзивара к власти, несмотря на то что мать его была дочерью Ёсинобу, младшего брата главы Северного дома Фудзивара-но Ёримити.
Влияние рода Фудзивара подтачивалось постепенно, поскольку при всей своей самостоятельности император не мог разом разобраться с наиболее богатым и могущественным кланом, представители которого занимали многие важные должности. Но капля, как известно, точит камень. Если при деде Сиракавы императоре Го-Судзаку Фудзивара занимали почти все высшие посты в государственном аппарате, то к концу правления Сиракавы они уже были в меньшинстве, потесненные родом Минамото. Многое зависело и от отношения императора к конкретному представителю рода Фудзивара. Так, например, в первые пятнадцать лет пребывания императора Хорикава на престоле дайдзё тэнно Сиракава особо не вмешивался в дела правления, предоставив их кампаку Фудзивара-но Мородзанэ, которому он доверял и которого держал под контролем. Собственно, любому правителю приходится делегировать свои полномочия кому-то из подданных, важно то, за кем остается последнее слово.
В 1107 году император Хорикава умер в возрасте двадцати восьми лет и престол перешел к его четырехлетнему сыну Мунэхито, известному под именем императора Тоба. В шестнадцать лет императора женили на Ясуко, дочери Фудзивара-но Канэдзанэ, которую удочерил Сиракава. Вскоре после свадьбы, Ясуко, известная как императрица Сёси, родила сына Акихито. В начале 1123 года дайдзё тэнно Сиракава заставил императора Тоба отречься от престола в пользу трехлетнего сына. На первый взгляд, смысла в этой передаче престола не было никакого, поскольку Тоба находился под полным контролем Сиракавы и для удобства правления не было необходимости менять его на ребенка. Но если принять во внимание, что Сиракава очень любил свою приемную дочь и, в свое время, отказался от намерения выдать ее замуж за одного из представителей рода Фудзивара и женил на ней императора Тоба, то логика сама наводит на вывод о том, что Акихито, ставший императором Сутоку, был сыном Сиракава. И этому можно найти подтверждение в летописях.
«После того как в седьмой день седьмой луны четвертого года правления под девизом Тэйдзи [24 июля 1129 года] этот мир оставил отец Хорикава, экс-император Сиракава – экс-император Тоба сам соблаговолил управлять делами в Поднебесной, – говорится в анонимном «Сказании о годах Хогэн»[52]. – Людей верных он вознаграждал и тем не отступал от прежних образцов правления мудрецов, людей виновных он утихомиривал, в милосердии своем поступая в согласии с основным обетом бодхисатвы[53]. Страна при этом богатела, и народ был спокойным. Значит, тепло испускал свет милости, изобильной была вся страна. Добродетельные процветали повсеместно, весь народ был спокоен. Но вот в восемнадцатый день 5-й луны 5-го года правления под девизом Хоэн [16 июня 1139 года] из августейшего чрева Бифукумон-ин появился принц Коноэ, которого в семнадцатый день 8-й луны того же года изволили провозгласить наследником престола. В седьмой день 12-й луны 1-го года правления под девизом Эйдзи [5 января 1142 года] в трёхлетнем возрасте ему угодно было занять государев престол. После этого прежний император стал именоваться Новым экс-императором, а экс-император Тоба – Первым экс-императором. Из-за всего этого отец и сын – Первый экс-император и Новый – изволили испытывать один к другому взаимное отчуждение»[54].
«Ножом можно нареза`ть дайкон[55], а можно и палец себе оттяпать», говорят японцы. Хорошая идея императора Го-Сандзё, которая должна была служить укреплению императорской власти, при неправильном применении превратилась в нечто противоположное, в фактор, ослабивший императорский дом.
Смута годов Хогэн
В августе 1155 года шестнадцатилетний император Коноэ умер (принято считать, что его отравили). Экс-император Сутоку вознамерился взойти на престол, но экс-император Тоба, по понятным причинам этому воспротивился, и возвел на престол своего настоящего сына, принц Масахито, получившего имя Го-Сиракава. Наследником престола провозгласили сына Масахито принца Морихито, будущего императора Нидзё.
Спустя год экс-император Тоба скончался и Сутоку решил, что настал его звездный час. У него имелись два варианта – стать реальным правителем государства при сидящем на престоле Го-Сиракаве или же заставить его отречься в свою пользу. Го-Сиракава властью делиться не собирался, а отречься если и мог, то только в пользу сына Морихито. Такова была завязка смуты, получившей название по девизу правления Хогэн, но для того, чтобы получить полное представление о происходившем, нужно знать ряд обстоятельств, которые сопутствовали завязке.
Должность кампаку Го-Сиракава отдал Фудзивара-но Тадамити, сыну главы Северного дома Фудзивара-но Тададзанэ. Младший брат Тадамити – Ёринага рассчитывал на должность регента-сэссё при наследном принце Морихито, но не получил ее, поскольку император не собирался возвращать Северному дому Фудзивара былое влияние. Ёринага, несмотря на то, что занимал должность министра левого крыла, почувствовал себя обиженным, а Тадамити, в свою очередь был обижен на брата за то, что их отец Тададзанэ собирался сделать Ёринага своим преемником. Короче говоря, в Северном доме Фудзивара тоже были посеяны семена раздора.
Влиятельные роды Минамото и Тайра, возвысившиеся на фоне упадка Северного дома и всего рода Фудзивара в целом, соперничали между собой за политическое главенство в стране, а внутри этих родов шла своя конкурентная борьба.
В итоге, сложились следующие альянсы. Экс-императора Сутоку поддержали Фудзивара-но Ёринага, глава клана Минамото Тамэёси и глава клана Тайра Тадамори. На стороне императора Го-Сиракавы были Фудзивара-но Тадамити, Ёситомо, старший сын Минамото-но Тамэёси, и Киёмори, старший сын Тайра-но Тадамори. 28 июля 1156 года в Киото начались бои между сторонниками Сутоку и Го-Сиракавы. Ночью был захвачен дворец Сутоку, а в середине августа его сторонники были окончательно разгромлены. Сутоку сослали на остров Сикоку, где он умер в 1164 году, а с его сторонниками обошлись очень жестко – те, кто лишился влияния, но смог сохранить жизнь могли считать себя счастливчиками. Влияние кланов Тайра и Минамото усилилось, но ни один из них не мог одержать верх над другим, пока что между ними царил паритет.
Смута годов Хэйдзи[56]
В январе 1160 года, выбрав момент, когда Тайра-но Киёмори отбыл из столицы для посещения синтоистских святилищ Кумано[57], Минамото-но Ёситомо и один из представителей рода Фудзивара по имени Нобуери захватили в столице императора Нидзё и его отца экс-императора Го-Сиракава, а также вынудили уйти в отставку Фудзивара-но Митинори по прозвищу Синдзэй, который в тот момент был главным советником Нидзё. В анонимной «Повести о смуте годов Хэйдзи» сказано: «Был в недавнее время человек, звали которого Фудзивара-но… Нобуёри… был [он] потомком канцлера Мититака в восьмом колене, внуком Мототака, правителя земли Харима и сыном Иё-но самми Тадатака. Не был он сведущ ни в искусстве кисти, ни в искусстве меча, не было у него ни способностей, ни дарований. Вот только был обласкан он монаршими милостями несмотря ни на что. Дед его управлял разными землями и лишь через долгие годы, к старости, дослужился он до младшей степени третьего ранга. Нобуёри же назначали начальником охраны государя, начальником курандо [начальником императорского секретариата], управляющим покоями государыни, государственным советником-санги, начальником дворцовой стражи, главой Сыскного ведомства, и так за каких-то два-три года в возрасте двадцати семи лет стал он тюнагоном [средним государственным советником] и начальником привратной охраны. Такое продвижение в чинах возможно для отпрыска канцлера или регента, но чтобы простолюдин удостоился такого – совершенно неслыханное дело! Помимо чинов, осыпан был он и наградами. Добивался он должности министра, которую в его роду уже давно никто не исполнял, и вообще вёл себя не подобающим его происхождению образом…
В те времена жил человек, звали его сёнагон [советник третьего ранга]-инок Синдзэй… Родившись в семье учёных-конфуцианцев, хоть и не занимался он толкованиями конфуцианского канона, но ревностно всему учился и во всём был сведущ… Не было другого такого, и известен он был многими талантами и учёностью. Поскольку был он мужем Ки-но Нии, кормилицы государя-инока Го-Сиракава, с первого года Хогэн [середины 1156 года] вершил он всеми делами в Поднебесной, и большими и малыми… В решениях своих не искал он своей выгоды, а потому никто не был на него в обиде… Кто знает, какие бесы вселились в сердца Синдзэя и Нобуёри, но возненавидели они друг друга. Синдзэй, видя Нобуёри, думал: «Как ни посмотреть, а этот человек ввергает Поднебесную в опасность, непременно учинит смуту в мире. Как бы от него избавиться?» Однако же был Нобуёри в то время любимейшим слугой государя, и не было у Синдзэя, кому бы открыть сокровенные думы – ведь не угадать, что у другого на сердце. Так кручинился он, выжидая удобного случая. Нобуёри тоже, желая, чтобы все вершилось по его воле, все прикидывал: «Как бы избавиться от этого Синдзэя?»»[58]
После захвата императорского дворца Нобуёри назначил себя дайдзе-дайдзином и начальником императорской охраны. Представители знати, которые поддержали мятеж, получили в награду высокие должности. Тайра-но Киёмори, получив известие о столичных событиях, сначала хотел бежать и начать собирать верные ему войска на островах Сикоку и Кюсю, но старший сын Сигэмори уговорил его идти на Киото, не мешкая, поскольку промедление грозило поражением. Сигэмори связался с находившимся в столице начальником Левой привратной стражи Фудзивара-но Мицуёри, который испытывал неприязнь к чересчур прыткому Нобуёри, и уговорил его помочь императору бежать. Мицуёри привлек на помощь своего брата Корэкату, который приходился Нобуёри дядей с материнской стороны и был главой Сыскного ведомства. Им удалось организовать побег императора. Для отвода глаз во дворце был устроен поджог. Воспользовавшись суматохой, император Нидзё бежал, переодевшись в женские одежды.
Бегство императора спровоцировала массовое дезертирство из армии мятежников, которую возглавлял Минамото-но Ёситомо. Под его началом осталось около двух тысяч воинов (преимущественно – из рода Минамото), а у Тайра их было на тысячу больше и ряды их сторонников приумножались. Ставкой Тайра стало их поместье Рокухара близ Киото.
Штурм императорского дворца оказался неудачным. Правда, Тайра-но Сигэмори с пятьюстами храбрецами удалось проломить ворота и ворваться во дворец, но воины Ёситомо выбили его оттуда и заставили Тайра отступить в Рокухара. Штурм Рокухара также оказался неудачным, а пока Ёситомо пытался завладеть усадьбой, тысяча воинов под командованием Тайра-но Норимори захватила императорский дворец, оставшийся практически без охраны…
Поняв, что дело проиграно, Ёситомо с остатком своего войска отошел на восток и у озера Бива[59] распустил своих сторонников. С ним осталось несколько человек. В начале февраля 1160 года Ёситомо прибыл в дом своего вассала Осада-но Тадамунэ, который приходился тестем одному из спутников Ёситомо. Тадамунэ предложил гостям отдохнуть с дороги, те согласились и были перебиты. Бежать удалось только юному оруженосцу Ёситомо по имени Конномару, от которого и стало известно о последних днях Минамото-но Ёситомо.
Тадамунэ и его сын Кагэмунэ привезли голову Ёситомо в столицу, где ее повесили на дереве у Левых тюремных ворот. В «Повести о смуте годов Хэйдзи» сказано: «А какой-то бездушный мужлан сочинил стих о Ёситомо, что был правителем Симоцукэ, записал на деревянной табличке и воткнул её у дерева.
Правитель Симоцукэ
Поднялся
В самую высь,
Но выглядит нехорошо
Его повышение».
Фудзивара-но Нобуёри сумел вымолить у экс-императора Го-Сиракавы помилование, но император Нидзё с этим не согласился и Нобуёри пришлось заплатить жизнью за свое коварство.
Верный престолу дом Тайра выдвинулся на первое место в государстве. Должности и земельные пожалования сыпались на Киёмори и его сыновей золотым дождем, да и других их родственников император не обошел своей милостью. То, что не падало свыше, представители дома Тайра добывали сами – пользуясь расположением императора, они отбирали земли и важные посты у других знатных родов. Можно было сказать, что Япония – это Тайра, а Тайра – это Япония. Впрочем, в известной «Повести о доме Тайра» то же самое было сказано красивее «Киёмори сжимал в руке всю Поднебесную средь четырех морей»[60].
Должности дайдзе-дайдзина, обширных земельных владений, права сбора налогов с семи провинций в кормление, контроля над торговлей с Китаем и всего прочего Киёмори было мало. По примеру Фудзивара он хотел сделать свою дочь императрицей и усадить на престол своего внука.
Киёмори вынудил экс-императора Го-Сиракава удочерить свою дочь Токуко, которая в марте 1772 года стала женой императора Такакура, сына Го-Сиракавы и Тайра-но Сигэко, старшая сестра матери Токуко Тайра-но Токико. В 1178 году Токуко родила сына Токихито, будущего императора Антоку, которого Киёмори в 1180 году усадил на престол, вынудив Такакуру отречься. Власть Киёмори была безгранична. На престоле сидел его внук, а экс-император Го-Сиракава находился под домашним арестом, поскольку был обвинен в заговоре против дома Тайра. Неизвестно, существовал ли заговор на самом деле. Не исключено, что Киёмори инсценировал его для того, чтобы устранить со своего пути последние помехи, главной из которых был довольно влиятельный и неглупый Го-Сиракава.
Кто мог тогда предположить, что спустя пять лет дом Тайра будет сокрушен?
Война Тайра и Минамото
У принца Норихито, ставшего императором Такакура, был старший брат принц Мотихито, интересами которого Тайра-но Киёмори пренебрег дважды – в первый раз, когда усадил на престол Такакуру, а, во второй, когда сделал императором своего внука Антоку. Двадцатидевятилетний Мотихито заключил союз с семидесятитрехлетним военачальником Минамото-но Ёримасой, который в свое время служил Тайра-но Киёмори, но после отошел от него, так как не хотел воевать против своих родственников из дома Минамото.
Надо сказать, что Киёмори совершенно не заботился о своей репутации – пусть думают, что хотят, лишь бы боялись. «Каждый на свой лад гордыней отличался и жестокостью, – говорится в «Повести о доме Тайра» о правителях былых времен. – Но в пору совсем недавнюю всех превзошел князь Киёмори Тайра, Правитель-инок[61] из усадьбы Рокухара, – о его деяньях, о его правлении молва идет такая, что поистине не описать словами и даже представить себе трудно…»[62].
Дом Тайра совершенно не считался с другими знатными домами и подавляющей частью буддийского духовенства, так что потенциальных союзников у Мотихито и Ёримасы было много. Как говорится: «главное – закинуть сеть, а улов будет».
В мае 1180 года Ёримаса разослал представителям домов Минамото и Фудзивара воззвание, призывающее к борьбе с домом Тайра. Киёмори стало известно об этом и он послал отряд для того, чтобы схватить принца Мотихито, укрывшегося в монастыре Мии-дэра. По воле случая, командование отрядом было поручено Ёримасе, который сжег свой дом в Киото и присоединился к принцу. В первом же сражении при городе Удзи,[63] которое состоялось в июле 1180 года, войско Ёримасы было разбито, а сам он ранен – стрела глубоко вонзилась ему в колено. В буддийском храме Бёдо-ин Ёримаса совершил сэппуку, которое считается первым самоубийством самурая, совершенным вследствие позора поражения (самое первое задокументированное сэппуку было совершено Минамото-но Тамэтомо в 1156 году с целью избежать плена). Вот как описано самоубийство Ёримасы в «Повести о доме Тайра»: «Ёримаса подозвал Тонау, одного из воинов… Ватанабэ.
– Снеси мне голову! – приказал он.
Но Тонау не решался отсечь голову господину, пока тот жив.
– Я не в силах сделать это, господин мой! – ответил он, горько плача. – Я исполню ваш приказ, но только после того, как вы сами лишите себя жизни!
– Понимаю! – отвечал Ёримаса. Он повернулся лицом к закату, молитвенно сложил ладони и десять раз кряду громко провозгласил: «Славься, о будда Амида!» Потом он произнес прощальные стихи – и было то и прекрасно, и скорбно!
Пусть древом упавшим
в земле буду я истлевать,
не зная цветенья, —
всего тяжелее из жизни уйти
и плодов не оставить…
Таковы были его последние слова перед смертью. Затем он приставил кончик меча к животу, нагнулся вперед так резко, что меч, насквозь пронзив его тело, вышел сзади, и Ёримаса испустил дух».
Принц Мотихито попытался спастись бегством, но был настигнут и убит. Фактически Мотихито и Ёримаса воевали не только против дома Тайра, но и против императорского дома, который полностью контролировал Киёмори. Киёмори собирался убить семилетнего сына принца Мотихито, но его сын Мунэмори отговорил отца от такого злодейства и дело ограничилось пострижением в монахи.
Борьба домов Тайра и Мотимото представляет собой часть истории японского императорского дома, поскольку оба рода вели свое начало от императоров и их борьба вплотную затрагивала тех, кто сидел на престоле.
Также Киёмори собирался убить взрослого сына Минамото-но Ёситомо Ёритомо, который после подавления смуты годов Хэйдзи был отправлен в ссылку во владения дома Тайра на полуостров Идзу и до сих пор пребывал в ссылке. В Ёритомо Киёмори видел главную угрозу для себя и не ошибался. Осенью 1180 года Ёритомо с небольшим отрядом выступил на Киото, но в пути был разбит, однако смог бежать и укрылся в своей родовой провинции Ава[64], где мог чувствовать себя в безопасности.
Дальнейшие события показывают, какое большое значение имеет репутация, в данном случае – плохая репутация Киёмори и всего дома Тайра. К Ёритомо начали стекаться люди, недовольные засильем Тайра и за короткое время в его распоряжении оказалась большая армия. 9 ноября 1180 года армии Тайра и Ёритомо сошлись у реки Фудзигава[65]. Сражения не состоялось – поняв, что шансов на победу немного, Тайра ушли обратно в Киото. У Ёритомо хватило ума не бросаться вдогонку уходящему врагу, а продолжать копить силы.
В сложившейся ситуации Киёмори следовало привлекать на свою сторону представителей знатных домов, но он, по своему обыкновению, сделал ставку на устрашение. Когда у него произошел конфликт с буддийским духовенством Нары, он приказал сжечь монастырь Кофукудзи, заперев в нем всех монахов. В пламени пожара погибло более трех тысяч человек. Ужасное злодеяние окончательно погубило репутацию Киёмори и, вдобавок, восстановило против него все буддийское духовенство. Смерть Киёмори, наступившую в марте 1181 года, многие считали карой за расправу над монахами. Другой карой, обрушившейся на всех сторонников дома Тайра сочли сильный голод, вызванный засухами и наводнениями. Стихийные бедствия, в основном, коснулись владений дома Тайра, и люди верили, что это неспроста. Кстати, согласно преданию, перед смертью Киёмори попросил положить к его могиле голову Ёритомо, иначе его дух не смог бы обрести покоя.
Вскоре после смерти Киёмори в войне наступило затишье. В июле 1182 года младший сын и преемник Киёмори Тайра-но Мунэмори, начал кампанию против Кисо-но Ёсинаки, двоюродного брата и главного сподвижника Ёритомо[66]. В ответ на это Ёсинака совершил продолжительный рейд по провинциям, в ходе которого было истреблено много представителей дома Тайра и их союзников. В конце августа Ёсинака подошел к Киото, но штурмовать город не стал. Его активность вызвала беспокойство у Ёритомо, который видел себя будущим правителем Японии. Весной 1183 года дело чуть не дошло до междоусобицы, но в последний момент разум все же восторжествовал.
Переломным моментом в войне стало взятие Киото войском под командованием Ёсинаки в августе 1883 года. Тайра бежали, прихватив с собой малолетнего императора Антоку и многих представителей императорского дома. Но, зато, в столицу вернулся экс-император Го-Сиракава, так что Ёсинака не выглядел узурпатором. Успехи Ёсинаки сильно обеспокоили Ёритомо. Дошло до того, что Ёсинака попытался заключить союз с домом Тайра против Ёритомо. В феврале 1184 года Киото подошли две армии, которыми командовали братья Ёритомо – Ёсицунэ и Нориёри. Столица была взята, а Ёсинака убит.
Оплотом дома Тайра после бегства из Киото стали крепости на побережье Внутреннего моря[67]. Тайра располагали гораздо большим количеством судов, чем Минамото, но две локальные победы, одержанные Ёсицунэ, сподвигли многих на переход от Тайра к Минамото и теперь уже Минамото имели численный перевес в судах – более восьмисот против четырехсот кораблей, оставшихся у Тайра. 25 апреля 1185 года в заливе Дан[68] (Дан-но-ура) состоялось грандиозное морское сражение, поставившее точку в войне, растянувшейся на без малого пять лет. Те, представители дома Тайра, которые не погибли в сражении, от безысходности покончили с собой. Императрица Токуко, желая избежать плена, бросилась в море вместе с со своим шестилетним сыном-императором. Тайра-но Мунэмори и его сын попали в плен к Ёсицунэ и были впоследствии казнены. Дом Тайра перестал существовать, но война на этом не закончилась…
Экс-император Го-Сиракава назначил Ёсицунэ младшим начальником столичной привратной охраны, а Ёсицунэ принял эту должность без согласования с Ёритомо. Ёритомо объявил Ёсицунэ врагом дома Минамото. Масла в огонь вражды подливало неравенство происхождения матерей – мать Ёритомо происходила из дома Фудзивара, а матерью Ёсицунэ была служанка, ставшая наложницей. Го-Сиракава, которому вражда между братьями была на руку, приказал Ёсицунэ выступить против «бунтовщика» Ёритомо, но войско для исполнения приказа Ёритомо должен был собрать самостоятельно, но ему не удалось этого сделать. Около четырех лет Ёсицунэ скрывался, но в 1189 году был настигнут и совершил сэппуку.
Ёритомо постепенно избавился от всех родичей-сподвижников, в которых он видел угрозу. Последним стал его брат Нориёри, убитый в 1193 году по обвинению в заговоре. Переезжать в столицу Ёритомо не пожелал – править из Камакуры ему было спокойнее.
В 1192 году Минамото-но Ёритомо получил от императора Го-Тобы, сына императора Такакура титул сэйи тайсёгун («великий полководец, покоряющий варваров»). Задолго до этого экс-император Го-Сиракава предоставил Ёритомо право назначать по своему усмотрению дзито (управляющих земельными владениями) и сюго (военных губернаторов провинций), так что принятие титула стало формальностью – Ёритомо и до этого правил страной, оставив императорам только церемониальные функции. Смысл сёгуната сводился к тому, что преемник сёгуна получал от императора этот титул и правил государством. Но формально на права императорского дома и престол никто не покушался, важны ведь не формальности, а реальность.
По названию деревни, ставшей центром первого сёгуната, период японской истории с 1185 по 1333 год именуется периодом Камакура.