Если о взглядах, то — да.
Существует такой тип революционера, про который снимали фильмы при советской власти. Он грабит банки, на украденные деньги покупает бомбы и устраивает всякие покушения… или идет агитировать за революцию… или темной ночью пробирается на конспиративную квартиру, где все решают: как и какую надо устроить революцию…
Все это весьма революционно, но к нашему герою не имеет отношения.
Он — теоретик.
Не устану повторять: Януш Корчак был мизантропом. Взрослая часть населения планеты его раздражала, причем создается ощущение, что чем старше он становился, тем больше раздражала.
Поэтому, естественно, он не возражал бы против каких-нибудь встрясок для этих неприятных взрослых людей.
Другое дело, что какой-либо программы или тем более стремления идти на баррикады у нашего героя не существовало.
К тому же Корчак был слишком занят. Учеба в Варшавском университете отнимала как раз меньше всего времени. Но — сотрудничество с «Голосом», написание более эпохальных вещей, необходимость посещать занятия в Летучем университете…
Все это, конечно, отнимало очень много времени и сил.
«А любовь? — спросит любопытный читатель. — Молодой же человек! На любовь время не тратилось?»
И будет прав. Любопытный читатель всегда прав в своем стремлении что-то узнать.
Корчак вспоминал, что с семи до четырнадцати лет он был вечно влюблен, причем все время в разных девочек.
Такие всплески чем заканчиваются?
Правильно: серьезной любовью.
Серьезную любовь звали Зося Налковская, она была дочерью одного из профессоров, учивших Корчака.
Зося была красива, умна и томна. Короче говоря, имела все качества, необходимые для того, чтобы молодой человек начал сходить по ней с ума.
Как и положено первой любви, постепенно она начала занимать все мысли нашего героя, и главное, чем больше фантазировал Корчак, тем более необходимой для его жизни казалась ему профессорская дочь. Как любой влюбленный молодой человек, он не просто придумал жизнь с Зосей, он уже проживал ее.
Говорят, наш мозг не всегда отличает реальность от фантазии. Во всяком случае, мозг влюбленного — точно.
Дело оставалось за малым: сделать Зосе предложение.
Корчак долго решался. Наконец выбрал, как ему казалось, подходящий момент.
Но как только он начал говорить, Зося его перебила:
— Я дала слово Леону.
Это были страшные слова.
Леон Рыгер — подающий надежды поэт, друг Генрика. Понятно, что ни о какой борьбе за сердце девушки, когда речь идет о ближайшем друге, быть не могло.
Как в еще не написанной песне: «Таков закон: третий должен уйти».
Корчак ушел, чтобы не встречаться с Зосей более никогда.
Видимо, любовь к Зосе стала не только первой, но и последней любовью Януша Корчака.
Однажды молодой человек, полный сил и страстей, принимает решение непостижимое и удивительное. Самое поразительное, что следует ему всю жизнь.
По сути, речь идет об обете безбрачия.
«Раб не имеет права иметь детей. Польский еврей под царским гнетом. Это подействовало на меня, как самоубийство. Силой воли и упорством шел я через жизнь, которая казалась мне беспорядочной, одинокой и чужой. Сыном стала мне идея служения детям и их делу (курсив мой. — А. М.)»[37].
Мы уже говорили, что наш герой — как всякий писатель — любил изъясняться красиво, и вовсе не всегда его слова соответствовали тому, что было на самом деле.
Но здесь — все иначе. По сути, это клятва, которую Януш Корчак не нарушал никогда.
В молодом возрасте он отказался от того, что составляет, если не суть, то непременную часть жизни практически всех его ровесников. Отказался от любви. От семьи. От детей.
Он оправдывал это тем, что у раба не может быть детей.
Жутковато. Красиво. И абсолютно непостижимо.
Мне — отцу троих детей и четырежды женатому человеку — не понять этого никогда. Даже пытаться не буду.
Однако обратим внимание на характер нашего героя: дав обет безбрачия в молодом возрасте, он ему следовал всю жизнь.
Слухи, конечно, ходили всякие — не могли не ходить. Но, сказав однажды, что в его жизни не будет семьи, он следовал этому обещанию всю жизнь: семьи у него не было.
На протяжении жизни рядом с ним, понятно, было много женщин, но две сыграли в жизни особую роль.
Со Стефанией Вильчинской они прожили тридцать лет под одной крышей, оставаясь друзьями. Стефа была его ближайшей помощницей, в отсутствие Корчака она спасала Дом сирот, и — напомню — пошла вместе с Янушем Корчаком в газовую камеру Треблинки.
Марина Фальская — педагог, которой он помогал в создании детского дома. Она неожиданно возникла в его жизни и также внезапно исчезла из нее.
Никто и никогда доподлинно не узнает, какие отношения связывали его с этими женщинами. Я, например, абсолютно убежден, что со Стефанией Вельчинской у них случился роман, и Стефа, любя Корчака, терпела всю двусмысленность ситуации.
Но это мои… хотите — мысли, хотите — домыслы.
Безусловно одно: у Корчака никогда не было семьи: ни жены, ни детей. Более того, он считал, что уделять внимание одному ребенку расточительно, ведь ты можешь потратить это время на изучение многих детей, можешь помочь многим.
Итак, один из величайших педагогов за всю историю человечества — Януш Корчак — считал себя рабом и, по принципиальным соображениям, взял обет безбрачия и не имел детей.
Конечно, когда позволит хронология описываемых событий, мы поговорим подробнее и о его взаимоотношениях со Стефанией и с Мариной. Но нам придется признать, что великий педагог и великий человек Януш Корчак — один из немногих героев серии «ЖЗЛ», который отнял у биографа возможность описывать тему любви мужчины и женщины.
Впрочем, когда речь пойдет о Стефе, боюсь, я…
Однако не будем торопиться. Это все позже, позже.
Пока же нашему герою предстоит очень важное путешествие.
Глава пятая. Здравствуйте, господин Песталоцци!
Лето 1899 года. Молодой — 21 год — врач едет в Швейцарию, чтобы ближе ознакомиться с педагогическим наследием Иоганна Генриха Песталоцци.
Забавно, не так ли? Врач и вдруг — наследие Песталоцци?
Впрочем, мы уже, наверное, привыкли к тому, что наш герой нередко идет к своей цели по нескольким дорогам сразу.
Корчак едет в Швейцарию, не зная еще, что будет заниматься педагогикой. Но чувства всегда мощнее разума, ощущение, что открытия Песталоцци ему пригодятся, ведет нашего героя.
Молодой врач едет за педагогическими идеями, не столько зная, сколько чувствуя будущее. Так тоже бывает.
«Корчак считал Песталоцци одним из величайших ученых XIX века. Многие его более поздние идеи о воспитании, достоинстве труда и важности уметь точно наблюдать, чтобы точно мыслить, отражают влияние этого педагога Божьей милостью»[38], — абсолютно справедливо констатирует исследователь Януша Корчака Бетти Джин Лифтон.
То, что молодой человек едет учиться у швейцарского гения — принципиально важно. Януш Корчак продолжит путь, который начал Песталоцци, используя его открытия. Заметим, что и другие педагогические гении — и Ушинский, и Монтессори, и Макаренко — шли той же дорогой, проложенной Песталоцци.
Пожалуй, вы не найдете великого педагога, который бы отрицал идеи Песталоцци. Их принимали и продолжали все педагогические гении.
Что же это за путь, открытый Песталоцци и столь близкий нашему герою?
«Любое обучение человека есть не что иное, как искусство содействовать стремлению природы к своему собственному развитию, — писал Песталоцци. И отсюда следует главная задача учителя. — Он хочет интенсивно повысить умственные силы [ребенка]»[39].
Что такое «метод природосоответствия», открытый Песталоцци?
Это значит, что педагог (или родитель) должен сначала изучить ребенка, понять его природу, то есть его желания, устремления, таланты, а уж потом его учить, развивая то, что дано Богом (Природой).
Другими словами: обучение — это не есть запихивание в ученика неких знаний, которые учителю представляются верными. Обучение — это развитие в юном человеке того, что заложено в нем от рождения.
История про то, как 30 человек собирают в класс и сразу начинают обучать, не изучая их и не исследуя, — без сомнения, является, по сути, антипсихологичной и бессмысленной.
Развить у ребенка можно лишь то, что дано ему Богом (Природой). А для этого исследовать, понять его.
«Умственное образование само по себе никак не способствует зарождению в человеке простоты и невинности, из чего исходят все средства подъема человеческого существа к более возвышенной, Божественной сути, — считал Песталоцци. — Как на колючках не вырастут фиги, а на чертополохе не родится виноград, так не принесет плода любви одностороннее умственное образование, оторванное от воспитания сердца»[40].
Мне прямо кажется, что я вижу, как переписывает в какой-нибудь блокнотик наш герой эти слова. Пройдет не так много лет, и в Доме сирот особое внимание будет уделять Корчак воспитанию человеческого в своих воспитанниках. Он даже придумает «детский суд», в который сможет обратиться любой ученик и любой педагог, и этот суд в основе своей станет именно школой воспитания нравственности.
Позже в своей книге «Исповедь мотылька» Корчак заметит, что реформировать мир — это значит, в сущности, реформировать воспитание.
А что значит «реформировать воспитание»?
В первую очередь изменить отношения между учениками и педагогами. Не должно быть такой ситуации, когда к начальнику — педагогу приходит подчиненный — ученик.