Один раз.
А теперь отправимся с Корчаком в его детский лагерь. Уверяю вас: там интересно.
И абсолютно необычно.
Глава девятая. Мальчишки и… мальчишки
Биограф не имеет право на особую эмоцию…
Эх, не имеет!
Биограф чаще всего не имеет возможности обратиться к своему герою…
Эх, не имеет!
А то бы?
А то бы прям крикнул изо всех своих эмоциональных сил:
— Януш, дорогой! Ну перестаньте уже делать вид, будто вы — врач. Я не к тому, что вы врач — плохой. Наверное, хороший, раз количество клиентов у вас растет! Только не ваше это дело — тела лечить, по другой вы части. Вы — строитель душ детей. Педагог вы. Именно это приносит счастье, удовольствие, смысл! Ну признайтесь уже себе в этом…
Писательство — это такая история, которая прилагается, в сущности, к любой профессии. Можно легко быть литератором и еще кем-то. Примеров тому множество.
А вот работать врачом и еще кем-то… Педагогом и еще кем-то… Невозможное дело! Только с писательством эти профессии и соединяются.
Вам кажется, Вы еще не совершили свой выбор, дорогой Януш Корчак? Да перестаньте! Вы же понимаете: выбор совершаем не мы, он вершится над нами, за нас… Нам остается только принять его… И Ваш выбор совершен уже… Как только Вы родились, так и случился выбор Вашего призвания. И убегать от него — дело зряшное. Тут либо к несчастью прибежишь, к опустошенности своего существования — без призвания что за жизнь? Либо к призванию надо возвращаться и жить с ним, единственным.
…Конечно, я смотрю из будущего. Я-то знаю, чем дело кончится. Педагог, который пишет книжки; а хотите: писатель, который занимается педагогикой, — вот Ваш путь.
Я-то знаю, что так будет.
А он, герой наш?
А что он?
Тянется к педагогике, а решится не может, не умеет. Потому что человек — такое существо, которое будущего своего опасается. Хоть к нему и стремится.
Еще студентом Корчак пришел в Общество летних лагерей и предложил свои услуги в качестве начальника детского лагеря. Готов был собрать детей и поехать с ними за город, где река и сосны, и организовать им летнее прекрасное существование.
Тогда не сложилось.
Сейчас ему — 29 лет. И он вернулся с тем же предложением. Почему, отчего, для чего взваливать на себя такую работу и такую ответственность?
Уставший от своей работы молодой врач. Начинающий, но уже довольно модный писатель. Больше, что ли, заняться нечем?
Как только появилось свободное время, захотелось его истратить на детей. Убежать от базара взрослого мира. Спрятаться. Позаниматься тем, чем хочется с теми, с кем жаждется.
И ему поручают 150 еврейских мальчишек, дабы он организовал для них летний лагерь.
Кому — ему?
150 еврейских пацанов вверяют врачу, едва начинающему преуспевать, или писателю, чье имя только обретает известность?
Получается, что так. Выходит, есть в этом «начинающем» нечто, не позволяющее ему отказать.
Нет, конечно, если вдуматься: ребят поручают великому педагогу, но для того, чтобы быть великим, для начала надо стать просто педагогом.
А Корчак не решается.
Однако берет на себя смелость взять 150 мальчишек и организовать для них лагерь.
Потом окажется, что дни, проведенные в этом лагере — одни из самых счастливых в его жизни. Наконец-то он занимается делом, которое ведет его по жизни, захватывает его целиком, приносит восторг и удивление.
Многое из того, что в дальнейшем он опишет в своих книгах и использует в практической работе в детских домах, — впервые будет опробовано именно в летних лагерях.
Януш Корчак пробует разные методики и приемы. Обдумывает, анализирует, разрабатывает, словно зная, что они пригодятся в будущем.
Для чего врач, пишущий книги, разрабатывает новые педагогические методики и приемы? Он же не может знать, что станет директором Дома сирот.
Предчувствует?
Ответ нам неизвестен. Видимо, приходится признать: дорога умнее человека и, если уж он по ней начал идти, она сама его приведет, куда надо.
На Руси в ХХ веке жил великий человек, великий старец — Иоанн Крестьянкин. Прожил он жизнь долгую, тяжелую (впрочем, какой еще и могла случится жизнь священника при советской власти?). Все его искания, страдания, размышления вылились в книги, которые вполне можно назвать истинно философскими: мудрыми без зауми, то есть помогающими понять жизнь.
Обращаясь к пастве, Крестьянкин призывал: «Поставь в центре жизни своей того, кому нужен ближний, и стань им»[70].
Удивительные слова, не правда ли?
В центр своей собственной жизни имеет смысл поставить одинокого человека, который нуждается в ближнем. И при этом не давать ему советы, как этого ближнего отыскать, а самому им стать.
Мысль простая, но очень мощная, если вдуматься.
На самом деле, русский священник описывает ровно то, что делал Януш Корчак. И в детском лагере, и в Доме сирот наш герой никогда не старался начальствовать, но стремился быть ближним для своих воспитанников.
К Иоганну Генриху Песталоцци воспитанники обращались: «Отец». В детских домах Януша Корчака дело до такого не дошло, но суть — та же: стремиться к тому, чтобы воспитанники собирались не в учреждение, а в семью.
Кто такой ближний, если вдуматься? Тот, кто находится к тебе ближе всего и, таким образом, лучше всего закрывает тебя от бед и напастей мира.
Ближний — это тот, под чьим прикрытием ты находишься.
Чем закрывает? Пониманием.
Что такое понимание?
Приятие того, что есть в тебе, и абсолютное неприятие негатива внешнего мира по отношению к тебе.
Таким хотел быть Корчак для своих воспитанников.
Из этой философии следует главный вывод, которому Корчак будет следовать всю жизнь: абсолютное приятие ребенка.
Конечно, здесь ощущается влияние Песталоцци: ребенок принимается как явление природы — без обсуждения.
«У природы нет плохой погоды», — сегодня привычно повторяем мы слова песни Эльдара Рязанова.
У природы нет плохих детей. Если ребенок стал плохим, это безусловное свидетельство того, что он вырос.
Как это осуществляется на практике?
Ну например, так.
В лагере полторы сотни мальчишек. Считай полторы сотни драчунов.
Что делать, когда возникает драка?
Ответ очевиден: разнимать.
Корчак спрашивает себя: и дальше что? Он их разнимет, а они пойдут продолжать биться в другое место. В чем смысл разнимать? В том, чтобы показать свою педагогическую прыть?
Если драка неизбежна — она непременно произойдет.
Корчак следит, чтобы битва мальчишек происходила по-честному. Пишет слова, казалось бы, невероятные для педагога: мол, если драка правильная, техничная, основательная, драка как таковая, достойный мордобой (слово Корчака) — то, пожалуйста, продолжайте.
Как же так! Такой подход нарушает все педагогические принципы!
Без сомнения. Нарушает те самые принципы, при которых педагог начинает бороться с природным естеством своего воспитанника. Ведь не бывает мальчишки, который бы никогда в своей жизни не использовал кулак в качестве аргумента. Здесь нет вопроса: хорошо это или плохо? Это так.
Подобный подход предлагает новые правила: не бороться с естественным поведением ребенка, но принять его.
Авторы советских фильмов про детей всегда категорически выступали против мальчишеских драк, и аргумент — как правило, его высказывала какая-нибудь интеллигентная учительница, вздрагивающая от самого слова «драка», — был таков: «Всегда можно договориться!»
Когда тебе десять-двенадцать лет — не всегда! Во все времена пацаны дрались и будут драться.
На самом деле, Корчак, конечно, пытался бороться с драками. И разговорами, и объяснениями, и даже наказаниями. Иногда получалось — чаще нет.
Но уж если драка возникала, — не разнимал, а старался сделать так, чтобы она проходила честно. Понимая, что мальчишки все равно будут использовать кулаки, и с этим ничего не поделать, старался превратить драку в поединок.
Удивительное дело: когда драка переставала быть «запретным плодом», исчезала ее притягательность. Драк становилось не больше, а меньше.
Еще один пример приятия ребенка. Можно сказать: почти интимный.
Корчака предупреждали, что в подобных лагерях обязательно один, два или три ребенка писаются по ночам, что, говорили ему, недопустимо.
Почему?
Во-первых, не гигиенично. Во-вторых, если ребенок приехал в лагерь, он должен уметь владеть собой. В-третьих, если ребенок писается по ночам — это непременно приводит к конфликту с другими ребятами.
Что делать?
У «педагогов» ответ готов: запретить!
Что думает по этому поводу наш герой?
«Я утверждаю: каждый ребенок имеет право на две катастрофы в год. В летнем лагере в новой обстановке процент увеличивается. Это мне доподлинно известно»[71].
Понимаете, какой взгляд?
Ты описался? Ничего страшного — бывает. Не надо страдать и переживать не стоит. А тем, кто смеется над тобой, не надо бы этого делать: ничего особенного не произошло. С каждым может случиться. И, кстати говоря, с насмешниками — тоже.
Что предлагалось Корчаку? Извлечь из трудной ситуации, в которую попал ребенок, максимум якобы воспитательной якобы пользы.
Что выбрал наш герой? Стать близким своему воспитаннику, понять его — осознать проблему и защитить от агрессии внешнего мира.
Мальчишескую трагедию Корчак превращал в ерунду, в малозначащий факт — тем самым спасая ребенка от страха и унижения.
Благодаря нашему герою, подобная, очень стрессовая для ребенка ситуация ни к каким печальным последствиям не приводила.
Вот ведь какая история… Самый маленький человек, даже если он еще писается в кровать, имеет право быть человеком.