надсемейство, которое он предложил назвать макропенутийским и включить в него следующие языки: пенутийские, юто-ацтекские, майя и михе-соке-уаве. Позже он использовал эту схему при подготовке пересмотра классификации языков американских индейцев, предложенной Сепиром.
В области лингвистики как таковой Уорф наиболее известен своими исследованиями языка хопи. Возможно, благодаря содействию Сепира он установил контакт с носителем языка хопи, который в то время жил в Нью-Йорке. Начиная с весны 1932 года при поддержке небольшой субсидии на исследования, полученной от Сепира, Уорф интенсивно работал над созданием лингвистической методологии изучения языка хопи. Он использовал методы полевых исследований, которым его обучил Сепир. Уорф и его информант встречались в Нью-Йорке и Уэдерсфилде (где жил Уорф); в 1938 году он смог провести некоторое время в резервации хопи в Аризоне. К 1935 году он подготовил предварительную грамматику и словарь языка хопи. За исключением краткого наброска грамматики хопи в книге Хойджера «Лингвистические структуры коренной Америки» (1946) – наброска, подготовленного Уорфом в конце 1939 года, основные результаты этих исследований остались неопубликованными. Тем не менее можно отдать должное двум коротким, но очень важным статьям о языке хопи, которые Уорф опубликовал при жизни: «Точечный и сегментативный виды глаголов в языке хопи» (опубликована в 1936 году, впервые прочитана как доклад в Лингвистическом обществе Америки в декабре 1935 года) и «Некоторые категории глагола в языке хопи» (1938). В этих работах можно увидеть, как автор начал загораться идеей, получившей более широкое развитие в поздних популярных работах, о том, что необычная грамматика языка хопи может свидетельствовать о другом способе восприятия и понимания вещей носителем этого языка. В первой статье он утверждал, что «вообще говоря, язык хопи лучше приспособлен для описания колебательных, вибрирующих процессов, чем наша новейшая научная терминология». Затем последовала работа «Модель вселенной у американских индейцев» (написанная, вероятно, в 1936 году, но не публиковавшаяся до 1950-го), в которой упоминаются особенности глагольной системы языка хопи в связи с представлениями хопи о пространстве и времени. Работа с хопи, видимо, повлияла и на написание примерно в это же время статьи «Языковая подоплека мышления в первобытных обществах» (впервые публикуется в настоящем сборнике). В работе «Некоторые категории глагола в языке хопи» (1938) приводится ряд интересных различий, которые хопи проводят между видами и способами действия, в английском языке рассматриваемыми как одно и то же. В работе «Языковые факторы в архитектурных терминах хопи» (написанной в начале 1940 года и опубликованной только в 1953 году) содержится тезис о том, что сознание хопи автоматически отделяет жилище или участок земли, на котором находится место жительства, от назначения, в то время как носитель английского языка склонен объединять их, например, когда школа рассматривается и как учреждение, и как здание (в самом деле, разве мы не чувствуем подсознательно, что учебное заведение должно обязательно располагаться в каком-то здании?). Наиболее известна статья Уорфа «Отношение норм поведения и мышления к языку», написанная в 1939 году, а также три статьи, опубликованные в 1940 и 1941 годах в журнале «Текнолоджи ревью», – все они в значительной созданы благодаря его исследованиям хопи. Важно отметить, что, во‑первых, эти статьи были основаны на прочном фундаменте лингвистического анализа, проведенного гораздо раньше, и, во‑вторых, идеи лингвистической относительности, высказанные в них, отнюдь не были новыми для Уорфа; напротив, зачатки этих идей были видны в материалах, подготовленных еще в 1935 году, если не раньше.
Три статьи, написанные для журнала «Текнолоджи ревью», а также статья «Язык, сознание и действительность», опубликованная в индийском теософском журнале, были адресованы неспециалистам. Несомненно, Уорф предпринял уникальную попытку представить языковедческие изыскания широкой публике. Его можно наградить титулом первого популяризатора современной лингвистики. Однако он понимал, что популяризация лингвистики невозможна, да и не имеет смысла, если наука о языке не будет чем-то широкую публику привлекать. И он такую идею нашел – это непосредственная связь языка с мышлением и миросозерцанием.
Возможно, читателю будет интересно узнать, что привело к написанию статей для журнала «Текнолоджи ревью». Уже в 1932 году завязалась переписка между Уорфом и редактором этого журнала Дж. Р. Киллианом-младшим, в поле зрения которого попала статья Уорфа о мексиканских дневных знаках. Киллиан предложил Уорфу написать отчет о своей поездке в Мексику и спросил, не нашел ли он каких-либо материалов, относящихся к истории инженерного дела, архитектуры и прикладных наук. Уорф почти пренебрежительно ответил, что эта поездка «не имела никакого отношения ни к инженерному делу, ни к архитектуре, ни к прикладным наукам» и что «исследование было проведено в духе научного поиска, но в области наук гуманитарных, а не естественных». Тем не менее в конце концов он согласился подготовить статью о своей поездке, но по каким-то причинам она, похоже, так и не была написана. Следующим корреспондентом Уорфа в конце 1939 года стал тогдашний ректор МТИ Карл Т. Комптон. Причиной переписки послужила «небольшая трудность», с которой столкнулся Уорф при заполнении анкеты, присланной ему Реестром бывших студентов, а именно: в анкете не было возможности выбрать страхование и противопожарную защиту как сферу профессиональной деятельности. Уорф хотел обратить внимание Комптона на это очевидное упущение и подробно описал характер своей работы. В этом же письме он упомянул и о других своих занятиях, которые не совсем вписывались в перечень рубрик анкеты, а именно об исследованиях языков американских индейцев. Комптон в ответном письме объяснил отсутствие некоторых сфер деятельности в анкете соображениями экономии, а также выразил интерес к любительской работе Уорфа и попросил разрешить публикацию его письма в журнале «Текнолоджи ревью». Разрешение было получено, и письмо (в значительно сокращенном виде) было издано в январском номере журнала за 1940 год. 14 ноября 1939 года Уорфу написал тогдашний редактор журнала Ф. Фэссет-младший: «Ваши языковедческие исследования поднимают чрезвычайно интересную и захватывающую тему. “Поскольку анализ действительности – это вопрос языковой, а относительность такого анализа может быть оценена только путем исследований, показывающих огромный диапазон возможного разнообразия языковых выражений, то можно увидеть, что здесь есть связь с попытками науки понять вселенную и человека” – Я уверен, что читателям журнала и широкой публике было бы очень интересно познакомиться с этими вашими мыслями, развернутыми в статье. Вам это было бы интересно?» Разумеется, Уорфу это было интересно, и 30 января 1940 года от отправил в журнал статью «Наука и языкознание», которая была вскоре опубликована. Работа была принята тепло и с интересом, а значит, в этом направлении двигаться стоило. Следующая статья «Лингвистика как точная наука» была подана 16 сентября 1940 года, а еще одна – «Лингвистика и логика» – 14 февраля 1941-го. К тому времени у Уорфа уже начались проблемы со здоровьем, что отражалось помимо прочего и на почерке.
Даже в тот год, когда он работал над этими блестящими статьями и одновременно боролся с недугом, Уорф увлекся еще одной темой. Его старший сын посетил лекцию писателя Фрица Кунца. Он рассказал об этом отцу, и в итоге Фриц и Уорф познакомились. У них было много общих интересов, особенно (как писал мне сам г-н Кунц) в области философии и метафизики Индии, и именно благодаря этому они стали довольно тесно сотрудничать. Одним из результатов этой дружбы стало предложение Кунца написать статью о лингвистике для теософского журнала, издаваемого в Мадрасе (Индия), в результате появилась статья под названием «Язык, сознание и действительность». Кунц как раз собирался основать новый журнал «Основные течения современной мысли», и Уорф оказывал ему посильную помощь в выпуске первых номеров в конце 1940 – начале 1941 года. Журнал задумывался как центр обработки идей и информации по самым разным направлениям естественных и гуманитарных наук: математике, логике и философии; его авторами должны были стать в основном подписчики. Для печати цветных страниц тогда использовался мимеограф. В первом выпуске журнала Уорфу принадлежат десятки страниц, включая обзоры книг и небольшие рефераты на такие разные темы, как «Илуррийцы древней Халдеи», «Уменьшающее стекло» и «Заметки о демонстрации “более мокрой” воды». Одна из его рецензий касается двух книг по экономике первобытных обществ и носит провокационный заголовок «Мы можем положить конец войне, которая заключена во всех войнах, ведущихся для того, чтобы положить конец всем войнам». «Эти книги, – пишет Уорф, – являются выдающимися примерами того типа исследований, которые постепенно расшатывают материалистическую теорию экономики старого образца. А поскольку и коммунизм марксистского толка, и капитализм основаны на стереотипной материалистической трактовке экономики, то неопровержимые научные доказательства того, что экономическое поведение обусловлено культурой, а не механистическими реакциями, могут стать предвестниками новой эпохи». Приведенная цитата лишь одно из множества свидетельств гуманизма Уорфа и его искренней заботы о благе общества. Разумеется, Уорф знакомил читателей журнала и с языковедческой проблематикой. В статье «Братство мысли» он приводит несколько интересных фактов, заинтересовавших его на одном из научных собраний, а затем пишет:
В китайском языке нет слова, обозначающего «слово». Ближайшим является tsz, который переводится как «слово», но означает скорее слог. Многие такие элементы никогда не встречаются в свободном виде, а только в сочетаниях, например, пир- в слове «пирометр». Слова в смысле словарных единиц состоят либо из одного, либо из двух слогов, и этот факт замалчивается традиционной китайской системой письма, в которой каждый слог пишется отдельно. На это обратил внимание д-р Ю. Р. Чжоу из Йельского университета в докладе «Понятие слова в китайском языке» на заседании Лингвистического общества в Провиденсе, штат Иллинойс, 30.12.40. Природа китайской грамматики только начинает нами пониматься; д-р Чжоу и другие исследователи разрушили представление о том, что китайский язык является монослоговым. На этой же встрече д-р Дж. А. Кеннеди из Йельского университета, анализируя тему «Сложные атрибутивные выражения в китайском языке», показал, что в китайском языке нет относительных придаточных и что логикой таких отношений управляет система порядка иного рода. Если элемент te, используемый в этой логике, условно передать суффиксом принадлежности, то «Дом, который построил Джек» будет звучать по-китайски так: «Это джеков строительный дом».