Пьеса>
Сцена представляет открытую настежь <пропуск в тексте>широкие горизонты, но также и холмы, скалы, посередине столб с лестницей.
Герой (стоя на возвышении): Кордамон Фебострофей гранит… Непомук рододендры архистратеотига впрекраю на стрдзенные медранты горотопонти йефонты. Прыть (бешеные аплодисменты. Кричат:)
– Мукей
– Выбома
– Кызл Кызопер
– Хырхыр (расходятся).
Появился иностранец, хочет получить справку:
– Пундосек, тифлн куаандель пыхага?
– Мужмяхмо хуляга вокзал
Двое полицейских (подозревают его в злоумышлении):
– Пукапуй?
– Сняхался вофряга нюхни (уводят в участок).
Герой (вышел на авансцену, говорит языком чувств):
о лямая вевга минетная. Снораю олжирею люмпарей
(Поёт.) Сарам барган вали манха набуми
Нами рапха Чарам дарман нами рапха набуми
Гуфез наблан чурударми кавара
Жарам чурбан кэбижанха набуми
О, Хурамай! Хурамай! Сонд мей
Кулабар вожеси нудял. Таве-Сарбат на бечку, а вде гупазей хуламарей накосях хурамей жалнес не сорофи но кузе.
(Пришли звать героя сражаться.
Поёт воинственную песнь):
Чекана стребуки тумака заву
негажа на вьюки труба гозаву
(ушёл)
Хумрай пришла, рыдав, говорит:
Эй Макерой, макерой. Тинь блям мусаать пекаха ворнема Хухело <пропуск в тексте?>, тельно, куби. Нукасей?.. Веопяти колбе Терлянь бять (любовь, стихи)
Кондер мела берап дереми годе ва беди
Ей вай хуб гохо тее бение де ва беди
<Первая половина 1920-х?>
Епископиада
Поют
Том пис кис
Дом лис рис
Хориссимо
Вдруг Епископ выбегает Рубль тридцать предлагает Ловко дрыгает ногами Угощает пирогами.
Пианиссимо
Вдруг Епископ задрожал.
Древним грекам подражал
От ужасной сердца муки
Расстегнул под рясой брюки
Раёшник:
И ну показывать штуки
Вьючит вьюки, щучит щуки,
мучит муки и Пучит Пуки.
А в руках камамбёр.
Камамбер: Я ме́мбер
Кама́мбер – каме́мбер
Пою муку в бри
Епископ, тихо помахивая брюками, призывает всех к песнопениям:
Идёт ножик лежит вилка здравствуй ножик здравствуй вилка
Идёт Жоржик лежит пилка здр<авствуй> Жоржик
здр<авствуй> милка
Идёт Митька лежит пипка здр<авствуй> и т. д.
Тихо брюками махая
Вылезал из Малахая
Вдруг от страха зарыдал
И сам себе по морде дал.
<1926>
Пиэса
Сцена большая, мрачная. Высокий человек выходит на середину, меряет себе лицо сперва аршином, потом сантиметром, потом даже каким-то прибором вроде штангенциркуля, чтобы публика знала, как он неискренен и подл. В это время старец белобородый вышел на авансцену, задумчиво говорит:
В наше время было не так: всё было крепкое, ладное. И народ был крепкий. Люди по закону жили. Хлебали и дело делали.
Лицемер кончил измерять, отошёл в сторону.
Выходит Воин, к публике басом:
Хочу сражаться (топнул и отошёл).
Поэт танцует нечто вроде фокстрота, а поёт как бы на мотив частушек:
Финтифлю да финтифля
Да в Линденфли жила Сопля
Фильдефрансы и фланели
Расфинтились на панели
А Фелентий Сюперфлю
Финдельфел: «Люблю Соплю».
Отошёл в сторону и пишет стихи до конца пиэсы. Из окна или из двери на сцену выглядывает лицо, которое вещает:
Я дама
после чего прячется
Поэт волнуется и пишет стихи, слышно, как за сценой сражается Воин. Появляется человек в кепке и толстовке, полноватый с незлым лицом, он отдаёт всем честь по-военному и марширует к авансцене.
Лицемер (подойдя к нему, скороговоркой): Нехорошо красть, убивать, насиловать, обманывать, лгать, клеветать.
Честный человек (резким и немного <нрзб.> голосом): Да (отдал честь, ушёл).
На сцену вышел Атлет без головы, но с плакатом, где начертано «СМЫСЛ». Выбегают шестнадцать врачей, из коих некоторые женского пола и недурны.
С инструментами, микроскопами, один даже с аппаратом для пневмоторакса, каковой и пытается наложить, но не выходит, у Атлета слишком толстая кожа.
Его слушают, берут на исследование кровь, харкотину и т. п., обмеряют, заявляют хором:
Абсолютно здоров.
Выбежали средние люди, среднего роста, посередине схвачены бантом, ликуют, окружив Атлета. Лицемер упал на колени, кричит: «Как я рад».
Средние люди (хором): Чистота – залог здоровья. Туберкулёзные больные заразны.
Они говорят эти фразы медленно и со смаком, мелодекламируя под музыку. Врачи и врачихи танцуют шимми или фокстрот. Один врач бежал в окно или дверь, откуда являлось лицо дамы.
Лгун-юморист (громко): 2 X 2 = 8.
Средние люди (не понимая юмора, хоролЦ: Нет! 2 X 2 = 4.
Выбегает вестник, кричит: Пиэса называется «Жизнь».
Занавес
10. VI. 1928
Абастуман
Обозрение
М.Д. Шаумян-Херхеулидзе
Старец: Помню, довелось мне проходить через Абастуман. Говорят, редкая красавица проживает здесь в одном из замков. Кто она?
Старожилы: Это Мария Шаумян.
Архивариус (выступил): Мария – Море в раме, ром и мирра, Рим и Мир, Малярия романов.
Бегут мысли Марьи Давидовны, тщательно закутанные.
У одной подмышкой керосинка.
Ночь (обратясь к М.Д.):
Мария, стоя у печки,
Лучком ты пачкаешь ручки.
Под столом не певчие птички
Ставят крупные точки.
Не решаясь соперничать с цветом волос М.Д., ночь скромно удаляется. С.М. с завязанными руками и пятном от сажи готовит прощальный обед, предварительно обливая керосином мясо.
Уже небо осенью сияло,
Запасы спрятала в лари я,
А ты поспешно уезжала
От нас, бездушная Мария.
Умчитесь Вы, а я останусь
И буду тосковать на кухне,
Где копоть ниспадает на нос,
Где кошка есть и мышь, а мух нет.
Я то качну одинокий примус,
То подавлю морковны соки,
Но будет грызть неумолимо-с
Меня тоска по Вас далёкой.
М.Д.: Ну, ничего, я скоро вернусь. Только, Ю.Н., напишите мне гимн.
Краса красот Мария, дщерь Давида,
Художника жена, из рода Шаумян.
Осень 1928
октябрь
<Тариэл>
Тариэл сидит на берегу озера Онтарио в мечтательной позе и как бы думает. Перед ним стоят четыре татарина (разумеется, духи) с тарелками.
Тариэл:
Бегу на улицу эту, потом на ту
Ищу с остервенением комнату.
Я художник свободный мира!
Мне в Тифлисе нужна квартира!
Т а т а р е (почтительно): Уважаемый товарищ Тариэл. Нотариус из Торонто предлагает вам по радио квартиру. Это же вам совсем недалеко будет.
Тариэл (успокоенный): Отлично. (Начинает интересоваться окружающей его природой, фауной и т. п.) А что это такое?
1-й Татарин: Это вампир в стиле Ампир.
Тариэл: А это?
2-й татарин: А это-с Марокко в стиле Барокко.
Тариэл: А это?
3-й татарин: А это Молоко в стиле Рококо.
Тариэл: А это?
4-й татарин: А это Сотерн в стиле Модерн.
Тариэл удовлетворён. В воздухе слышны боковые пристишия с музыкой:
Жил в Торонто нотариус
Он крутил на гитаре ус
Обожал гитары, на которых
Наигрывал в старых конторах.
Тариэл: А что это у Вас на тарелках?
Татаре:
Из Абастумана, где мороз и вьюга,
Ваша заботливая супруга
Посылает на предмет развлечения
Вам это дивное печение.
Тариэл (отведав):
Скорей мольберт! Собой я не владею
Мной овладели образы, идеи,
Вкусив такого чудного печенья,
Я снова полон к творчеству влеченья.
Не станцевать ли нам по этому поводу
(танцуют танец Квинтет)
Тратата да тратата для
Для Отара стара та
А Отар для той не стар
Отар родом из татар
За на вес
Написано XII1928 какой-то день
по поводу отправки Тариэлу супругой
оного печения.
Ново дуэт
Basso adorato:
Есть хочу я, есть хочу
И при этом хохочу,
Тихо брюками верчу
И по морде дать хочу.
Осьмиглас – одноглав – осьмител – унисон:
Искал я в шее как-то вшей,
А доктор гнал меня взашей,
Крича мне: «Из ушей мышей
Себе от вшей мешок ты сшей».
Basso adorato:
У меня в душе свищи