— Карло, — взглянул Паоли на секретаря, — собери членов Национального собрания и подготовь присягу. Надеюсь, нужные слова у тебя найдутся!
Расстроенный неприятным известием Буонапарте кивнул и покинул кабинет.
— Ты тоже иди! — взглянул Паоли на моряка. — Отдохни после плавания… Скоро нам будет не до отдыха…
Оставшись один, Паоли подошел к окну и долго смотрел на открывавшийся из него горный пейзаж. Корсика…
Не очень большая, не очень щедрая, но так любимая им земля.
Только-только начала она возрождаться, и вот снова война, снова лишения и кровь!
Финикяне, карфагеняне, римляне, византийцы, генуэзцы, берберийские пираты и кто только еще не стремился завладеть Корсикой!
И вот теперь, выкупив права на остров у его формальной владелицы Генуи, ею пожелал обладать французский король.
Паоли вздохнул. Да, Франция не Генуя и на этот раз все будет намного сложнее. Но сдаваться он не собирался…
Незванные гости не заставили себя долго ждать, и в августе на острове высадился французский экспедиционный корпус под командованием маркиза де Шовелина.
Французы прибыли на Корсику в игривом настроении, но очень скоро им пришлось позабыть о вине и женщинах.
Корсиканцы стояли насмерть, корпус нес огромные потери, и недовольный таким ходом дел министр иностранных дел де Шаузель вызвал де Шовелина во Францию.
Обычно сдержанный герцог был взбешен, поскольку задуманная им увеселительная прогулка грозила обернуться новым позором после поражения в Канаде.
Однако на собственном опыте познавший все прелести корсиканской войны де Шовелин смотрел на эту «прогулку» совсем другими глазами. И когда могущественный временщик позволил себе слишком резкий выпад, он не остался в долгу.
— Как и очень многие в Версале, — холодно ответил он, — вы, герцог, наивно полагаете, что достаточно одного вашего желания, чтобы покорить корсиканцев! А известно ли вам, что это за люди? Вы видели, как они дерутся в своих чертовых горах, где им знакомы каждый камень и каждая тропа? Если нет, то я вряд ли смогу рассказать вам об этом! Это надо видеть своими глазами! Впрочем, вы можете послать на Корсику другого командующего!
Де Шаузель так и сделал, и новому командующему тридцатитысячной армией графу де Воо, искусному солдату и знатоку Корсики, было приказано как можно быстрее оккупировать остров и опередить готовивших захват Корсики англичан.
Успешно отбив первые атаки патриотов, де Воо двинулся вглубь острова и в сражении у Понте-Нуово нанес малочисленной корсиканской армии сокрушительное поражение. При желании победоносный генерал мог взять в плен и самого Паоли, однако он оказался не только блестящим солдатом, но и тонким политиком, дабы сажать себе на шею такого беспокойного пленника, и милостиво позволил ему «бежать» в Англию.
Французы перекрыли все дороги в горы, где укрылись остатки разбитой армии, и вскоре новый губернатор Корсики генерал де Марбёф принимал в своей резиденции делегацию из Монте-Ротондо. Обещав помиловать всех сложивших оружие, он посоветовал прекратить сопротивление и разойтись по домам.
К великому негодованию паолистов, к тем немногим, кто выбрал бесчестие, примкнул и бравый капитан волонтеров Карло ди Буонапарте. И когда он вместе с женой и маленьким Жозефом покинул лагерь, ему еще долго неслись вслед усиленные горным эхом проклятия.
Несмотря на недомогание, Летиция шла легко и быстро, и, глядя на ее уверенную и гордую поступь, Карло вспомнил тот день, когда он вернулся из Италии и пребывал не в самом лучшем расположении духа.
Родители богатой и знатной синьорины Альберти так и не решились выдать за него свою дочь. И дело было не в его бедности. Альберти с радостью приняли бы его в свою семью, будь он на несколько лет старше. Вот тогда-то он и познакомился с юной представительницей древнего патрицианского рода Рамолино Летицией, которая считалась самой красивой девушкой Корсики.
Летиция рано потеряла отца, и ее мать вышла замуж за состоявшего на службе у генуэзцев капитана швейцарского полка Франсуа Феша. Летиция была красива и, как казалось Карло, богата.
Прогенуэзски настроенные Рамолино без особой охоты дали свое согласие на брак с паолистом, и 2 июня 1764 года викарий Рончеро совершил обряд венчания: жениху было восемнадцать, а невесте четырнадцать лет.
Ничего хорошего в столь раннем браке не было, трое детей молодой четы умерли в младенческом возрасте, и только в январе 1768 года Летиция родила здорового сына, которого назвали Жозефом. Когда началась война, она, уже снова беременная, последовала за мужем в горы.
Она никогда не говорила красивых слов, но вела себя во время сражений и походов так, что вызывала искреннее восхищение даже у привычных ко всему и у скупых на похвалу корсиканцев. И никто из них не бросил ни единого упрека в ее адрес после того, как она вместе с мужем покинула лагерь патриотов. Главой семьи был Карло, и только он отвечал за свое решение.
Километров через десять пути супруги вышли к Лиамоне. Из-за обильных дождей небольшая речушка превратилась в широкий бурный поток мутной воды, который с ревом катился к морю. Карло вопросительно взглянул на жену.
— Будем переходить! — решительно направила своего мула в воду Летиция.
— Подожди! — встревоженно вскричал Карло, увидев, как заскользили по камням копыта животного. Но было поздно. Мул поскользнулся, Летиция перелетела через его голову и упала в воду. Бурлящий поток с необыкновенной легкостью подхватил испуганную женщину и потащил на середину.
Карло скинул тяжелые сапоги и бросился в речку. Могучая стихия несколько раз ударила его о камни и, словно издеваясь над ним, вышвырнула на берег. Пробежав по скользкой гальке несколько десятков метров, Карло увидел среди желтой пены бледное лицо Летиции.
Силы ее были на исходе, и в тот самый момент, когда Карло снова собирался прыгнуть в воду, река сжалилась над ним и выбросила Летицию на отмель.
Он опустился на колени рядом с женой и, все еще не веря в счастливое спасение, принялся ощупывать ее. К несказанной радости Карло, кроме многочисленных царапин и синяков, серьезных повреждений у Летиции не было, и он осыпал ее иступленными поцелуями.
— Теперь, — улыбнулась Летиция, когда Карло оставил ее в покое, — можно и закусить! Сейчас я что-нибудь приготовлю!
— Нет, нет, сиди! Я все сделаю сам! — воскликнул Карло с таким испугом, словно Лиамоне, которая продолжала неистовать в нескольких метрах от них, снова могла утащить Летицию.
Подкрепившись размокшими в воде сухарями и бутылкой вина, супруги блаженно развалились на теплых камнях.
— Мне почему-то кажется, — улыбнулась Летиция, — что наш сын станет солдатом… В битвах он уже участвовал, да и сейчас, — Летиция нежно погладила себя по округлому животу, — с честью вышел из этого испытания!
Карло неопределенно пожал плечами. Ему давно надоела вся эта беготня со стрельбой, и он не горел желанием видеть своего будущего сына солдатом.
— Да, да, — продолжала Летиция, — он станет солдатом! И я назову его, как и обещала брату, Наполеоне…
Услышав о шурине, Карло вспомнил тот скорбный для них день. Ни слезинки не было на бледном лице Летиции, когда она, положив одну руку на грудь павшего героя и прижав другую к своему животу, произнесла простые и вместе с тем такие великие слова: «Ты умер славной смертью, и мы не плачем над тобой, ибо это было бы недостойно тебя… Мы гордимся тобой и клянемся отомстить! Если этого не сумеем сделать мы, то за тебя отомстит тот, кого я сейчас ношу в себе кому дам твое имя! Прощай!»
Когда тело погибшего было опущено в могилу и завалено камнями, Летиция еще долго сидела у могилы брата и о чем-то вполголоса говорила с ним, словно он мог слышать ее…
— И я, — улыбнулась Летиция, — даже не сомневаюсь, что у нас будет мальчик!
Карло вздохнул. Да, тогда под влиянием минуты он думал так же, но сейчас начинался новый отсчет времени, и его занимали совсем другие мысли.
Легко и быстро приспосабливавшийся к любым обстоятельствам, он быстро понял, что с Францией лучше дружить, чем воевать. И когда он принял предложение губернатора графа де Марбёфа, который обещал ему свое покровительство, он не услышал от жены ни единого слова упрека. Впрочем, он играл беспроигрышную партию и всегда мог оправдаться ее беременностью.
Как и Летиция, он родился в Аяччо и рано потерял отца. Его заменил ему энергичный и интеллигентный дядя Люциан Буонапарте, архидиакон аяччского собора. В четырнадцать лет дядя решил сделать из своего приемного сына юриста и отправил его в основанную Паоли высшую школу в Корте.
К окончанию курса Карло превратился в высокого стройного молодого человека, с приятным выразительным лицом. Благодаря светским манерам, умению поддерживать разговор и всегда элегантному костюму, он производил впечатление на любое общество. И не было ничего удивительного в том, что Летиция влюбилась в него с первого взгляда и вышла за Карло против желания своих родителей.
Нельзя сказать, чтобы Карло очень понравился Паоли, но грамотных людей на Корсике можно было пересчитать по пальцам, и он назначил его своим секретарем и сделал членом национального собрания.
Молодые люди поселились в Корте. Близкого к «отцу нации» Карло ожидала блестящая карьера, однако война с Францией перечеркнула все его планы.
Но он не огорчался и был уверен, что со своими способностями и обхождением не затеряется и при новой власти. Да и как затеряться, если, в отличие от многих других корсиканских аристократов, он прекрасно говорил и писал по-французски.
Гуляка и бонвиван, он проявлял твердость и хитрость там, где дело касалось интересов его семьи. Устав от войны и скитаний по горам, он был несказанно рад возвращению домой, где не надо было вскакивать по ночам от каждого шороха и хвататься за ружье. И когда они после долгой разлуки снова увидели родное жилище, Летиция не выдержала и всплакнула. Да и сам Карло повлажневшими глазами смотрел на возведенное еще в семнадцатом веке из желтого камня четырехэтажное здание. Но уже в следующее мгновенье их радость омрачил чей-то пронзительный крик.