История не сохранила подробностей этой селекции материала и точных сроков записи. Однако, по оценке Андрея Дельцова, весь процесс занял от двух до пяти дней июня 1989 года. Работали быстро, пивом не злоупотребляли. Зафиксировать удалось около трех десятков песен, которые распределили по двум магнитоальбомам – «Плуги-вуги» и «Колхозный панк». В их записи принимали участие как тогдашние музыканты «Сектора Газа» – Семен Тетиевский (бас), Сергей Тупикин (гитара) и Олег Крючков (барабаны), – так и примкнувший к ним в процессе гитарист Игорь Кущев из группы «Школа». И это не считая, естественно, клавишника Алексея Ушакова и звукооператора Андрея Дельцова.
Алексей Ушаков
Помогали Юре тогда все – по первым альбомам даже не поймешь, кто где играет. Подтянулся Игорь Кущев, у которого была своя группа «Школа» и который тоже записывался у нас. Сережа Тупикин учился в музыкальном училище на бас-домре, он тоже подыгрывал. Так что эти два альбома – по сути, такая экспериментальная запись. Довольно некачественно все это было. Тем не менее кассеты распространялись, и довольно широко. На тот момент это считалось довольно неплохим уровнем.
Качество записи, по нынешним временам, действительно, не выдерживает никакой серьезной критики. Недаром уже в самом начале сотрудничества с Gala Records эти песни переписывались заново и включались уже в номерные альбомы группы. Преимущественно это были диски «Сектор Газа» и «Колхозный панк».
«Плуги-вуги» получился более коротким, собранным и цельным, чем его затянутый и рыхлый собрат. Может быть, потому, что тон в нем, как и в большинстве номерных альбомов, задавало импровизированное «Приветствие», перекочевавшее чуть позже на каноническую версию диска «Колхозный панк» под названием «Вступление». Правда, в чуть измененном виде, потому что в финале этой речевки на мотив «We Will Rock You» Queen Хой предлагал послушать на кассете «Плуги-вуги» песню «Видак». Ну а на дисковом «Колхозном панке» следом шла, соответственно, заглавная песня альбома. Впрочем, «Видак» и «Колхозный панк» отлично рифмовались меж собой, поэтому проблем поменять одно на другое не было.
Репутацию «матершинной» группы альбом «Плуги-вуги» «Сектору Газа» пока отнюдь не делал. Напротив, здесь была песня «Авто-мат», в которой Юрий Клинский достаточно глубоко пытался осмыслить причины употребления ненормативной лексики русскими людьми. Довольно смутно проглядывали в альбоме и черты «колхозного стиля». На первый взгляд к нему отсылала заглавная песня, но аллюзии на Майка Науменко и откровенный юмористический посыл текста не позволяли принять эту игру всерьез.
Не было поводов у «правоверных ревнителей русского рока» обвинять Юрия Хоя и в попсовости», потому что в «Эстрадной песне» он четко определил приоритеты, признавшись в любви не только к «Алисе», «Кино» и «Зоопарку», но и к более андеграундным «Нолю», «Ночному проспекту» и «Облачному краю». Сам принцип обильного перечисления разных музыкальных коллективов напоминал о «Меломане» «Алисы». А ерническое музыкальное вступление к «Эстрадной песне» цитировало советскую мелодию советского эстрадного шлягера «Птица счастья завтрашнего дня» в исполнении Николая Гнатюка. Еще одна цитата носила воистину устрашающий характер: «Вставай, страна огромная» в «Войне», разоблачающей дешевые уловки циничных пропагандистов. Завершался альбом не менее брутальным эффектом: навязчиво повторяющаяся фраза «лишь бы не было войны» размывалась ревербератором и тонула в каком-то леденящем душу хаосе.
При всей своей кустарности магнитоальбом «Плуги-вуги» местами звучит довольно убедительно. Дерзкий крик «а мы ее разбили» в «Банке» изрядно веселит, однако актерское выстраивание диалога, свойственное канонической версии, напрочь здесь отсутствует. Приятно удивляет почти хеви-металлическая гитара в песне «Попец». К сожалению, при перезаписи дополнительно утяжелять эту вещь не стали.
В отличие от беспомощной, но задорной записи «Плуги-вуги», прослушать сегодня подряд 16 песен магнитоальбома «Колхозный панк» довольно сложно. Альбом открывается первым вариантом «Пасхи», где колокольный звон звучит беспорядочно и инородно. В «Утопленнике» еще нет ведущей клавишной партии, придававшей замогильному донжуану трагический лоск. В «Вальпургиевой ночи», напротив, «готическое» клавишное вступление наличествует, но без него запросто можно было обойтись. Истошные крики в «Аборт или роды» так и не позволяют понять, что здесь имеется в виду – стоны наслаждения или вопли роженицы. А гнилостную сущность районной шпаны в «Местных» Юрий Хой не очень удачно изображает с помощью повторяющегося «хоп-хоп» и ехидного смеха.
Но там, где недоставало техничности и профессионализма, «Сектор Газа» всегда спасала самоирония. В магнитоальбомной версии «Патриота» было изначально вот такое изъятое позже четверостишие:
Прости, что джинсы Horse Shooes сидят сейчас на мне
Да и гитара с Запада, но я вам всем сказал,
Что я исправлюсь, и куплю родные галифе,
И выброшу свой Fender, а куплю себе «Урал».
Как видим, насмехаясь над лицемерным позднесоветским функционером, тщащемся угодить власти, Юрий Хой придал ему в первом варианте песни черты человека, не чуждого рок-культуре. Сейчас сложно сказать, имел ли автор в виду типичного мальчика-мажора или доказывал мысль, что подхалимство в той или иной степени свойственно даже нонконформистам. Ясно одно: в текстах Юрия Клинских не было типичного для русского рока тех лет противопоставления «мы – они». Может быть, еще и поэтому рок-тусовка вовремя не идентифицировала в нем «своего».
Несмотря на хромающее качество записи, первые магнитоальбомы «Сектора Газа» быстро разошлись по первым поклонникам группы, отправились в Москву к заведовавшему «Курчатником» Александру Ф. Скляру и в Ленинград – к Майку Науменко. А Юрий Хой позже отразит свой первый опыт записи на студии в репризе «Репетиция» из альбома «Нажми на газ» 1993 года:
Потом забацали альбом на студии Black Box,
Та студия ништяк, как сиськи у Саманты Фокс,
Да, кстати, за рекламу мы у студии Black Box
Сорвем цистерну водки, а иначе будет бокс.
Бокса не было. Напротив, сотрудничество со студией Black Box у Юрия Хоя не просто сложилось, но и счастливо продлилось практически до самой его смерти. С записью новых песен «Сектора Газа» решили не затягивать – и уже в мае 1990 были полностью готовы сразу два альбома – «Зловещие мертвецы» и «Ядрена вошь», которые и принесли группе невиданную славу.
Алексей Привалов
1989 год. Мне 17 лет. Я коллекционирую русский андеграунд на кассетах и отслеживаю свежие региональные релизы. Делаю я это, как и все, в студии московской «Рок-лаборатории» в подвальчике. И там то ли Костя Кудрящев, который был художником рок-лабораторским и параллельно сидел в этой студии, то ли Леша Никитин, первый басист «Ва-Банка», говорит: «Слушай, клевые катушки пришли из Воронежа! Группа смешная такая, с матюками, “Сектор Газа” называется. Давай тебе катну?» Я ответил: «Ну, катни мне на пробу». Это был первый вариант альбома «Колхозный панк». Я понимаю, что вроде панк, а вроде идет какое-то наебалово. Что-то в этом ощущалось попсовое, что тогда меня – юного максималиста-школьника и любителя чистых жанров – напрягло. Я принял это к сведению и не продолжил дальше собирать дискографию «Сектора Газа». А через год-два они уже рванули, став практически «Театром песни Аллы Пугачевой».
Глава VII«Зловещие мертвецы»
«Зловещие мертвецы» – первый альбом «Сектора Газа», песни из которого не переписывались по инициативе выпускающей компании Gala Records. Несмотря на те еще условия записи, качество получилось вполне пристойным. По воспоминаниям Юрия Хоя, размещенным в буклете последнего альбома «Сектора Газа» «Восставший из ада», песни из «Зловещих мертвецов» фиксировались на воронежской студии Black Box на два магнитофона «Тембр». На первый записывалась вся инструментальная часть, на второй – «плюс» с вокалом.
За запись альбома Юрий Клинских внес 500 рублей, вырученных с продажи личного мотоцикла. Наверняка это было самое выгодное вложение денег в его жизни. «У меня в 14 лет был мопед, потом в 16 я выклянчил у мамы и папы мотоцикл “Восход-2М”, а потом уже, когда я пришел из армии, мне старший брат подарил “Яву” свою старую, – вспоминал он. – После того как я на ней очень капитально упал, на трассе, я ее решил продать и на эти деньги записать альбомы “Ядрена вошь” и “Зловещие мертвецы”. Как раз это стоило тогда 500 рублей».
За «Яву», которой Юрий лишился в результате продажи, не обидно ничуть, потому что он ее в итоге увековечил в одной из своих лучших песен. А фонограмма 1990 года вышла официально на носителях лишь четыре года спустя, ну а в черно-серебристой серии «Коллекция» – в 1997-м с бонусным ремиксом на «Русский мат».
Алексей Ушаков
Студия развивались, у нас появился Roland 20, Work Station, Midi, драм-машины, можно было синхронизироваться. И потом уже шло в Воронеже зарождение FM-вещания, и воронежский банк проспонсировал открытие местного отделения «Европы Плюс», и в определенный момент появился Fostexer 8 – восьмидорожечный магнитофон, и более-менее хорошая обработка. По тем временам все было достаточно качественно. Третий-четвертый альбомы как раз пришлись на это время. Их мы распространяли точно так же: кто-то едет в командировку – мы ему отдаем кассету. Вот мы записали эти альбомы, послушали на следующее утро и поняли: блин, это классно! Сразу было понятно, что это уйдет – примется.
Название «Зловещие мертвецы» позволяет предположить, что нас весь альбом будут потчевать страшилками из фильмов ужасов. Но это не так – все гораздо глубже и тоньше. Альбом отчетливо распадается на две смысловые части. Первая из них – хроника погрязших во всевозможных пороках персонажей, о которых можно выразиться словами из песни «Ария» «Там высоко»: «У многих здесь душа мертва – они мертвы внутри». Вторая часть – тот самый хоррор, но не в форме лубочной продукции из тогдашних видеосалонов, а с почти по-гамлетовски поставленным вопросом: что будет со всеми этими грешниками после смерти?