К пяти часам растут тени, скалы с теневой стороны остывают, и аденцы забираются на каменные уступы, садятся на корточки и так отдыхают в прохладе, посматривая на дорогу, на машины, на залив. Некоторые залезают высоко и сидят там не двигаясь.
Скал в Адене много. Вернее, сам город в гостях у скал, больше половины его районов устроилось под ними. Стимер-Пойнт обосновался на берегу океана в том месте, где горы чуть отступили, собственно Аден, или Кратер, весь поместился в кратере вулкана, с внешней его стороны вытянулась Маала, и только Хормаксар и Шейх-Осман свободно расположились на равнине. До Адена мы ни разу не видели города, чьи районы были бы так определенно отграничены один от другого. Такова тут воля скал[5].
Самый старый из районов — Кратер. Он возник бог знает как давно. В самом деле, очень заманчиво иметь прикрытие, да еще какое — пятисотметровые края вулкана, — с трех сторон и лишь неширокий выход к морю. Город поступил как рак-отшельник, делающий своим домом пустую раковину. К тому же в те времена, когда в кратере появилось поселение, потухший вулкан находился на острове. Это потом, через столетия, мелководная полоса заилилась и образовался Аденский полуостров. Затем (около X века) в скалах был пробит туннель, а еще позже — проход. Через проход — его не раз расширяли — идет теперь дорога, соединяющая Кратер с остальными районами. Туннель был когда-то единственным наземным (точнее, подземным) выходом из Адена, он так и назывался — аль-Баб аль-Бур («проход на суше»), в XVIII веке его назвали «воротами водоносов», теперь же он известен как «верблюжий туннель» — совсем недавно через него входили в город караваны верблюдов.
Как любой древний город, Аден повидал и пережил всякое. Чаще всего — набеги соседей. В 24 году до нашей эры «Божественный» Август послал сюда свой Десятый легион, ошибочно полагая, что вокруг города добывают золото, мирру и ладан, которые были тогда ценнейшими товарами. Однако легион сгинул где-то в песках Аравии, и Август переключил мысли и энергию на другие дела.
В средние века аденцам не давали покоя португальские пираты, поэтому, когда в 1538 году в аденской бухте появился турецкий флот, горожане даже обрадовались, решив, что единоверцы пришли к ним на подмогу. Эмир бин Дауд, управлявший тогда Аденом, с готовностью согласился поставить османским морякам провиант, и сам отправился на корабль адмирала — благодарить и приветствовать. Назад он не вернулся. Единоверцы не мешкая повесили его на рее, высадились на берег и не на шутку увлеклись грабежом. С тех пор Аден, бывший, пожалуй, главным портом аравийской торговли, стал заметно хиреть.
Турки владели им до 1630 года. Почти за столетие они успели построить по гребню кратера стену и установить огромные бронзовые орудия, которые долго смотрели в море, но англичан в 1839 году не остановили. Английские солдаты стащили пушки с платформ, почистили и отправили в подарок королеве Виктории. Они стоят у Тауэра по сей день. А вместо развалившейся турецкой стены англичане построили свою и выровняли склоны вулкана, взорвав уступы.
В годы английской оккупации Аден застраивался заново. Это было тем более не трудно, что дома были глинобитными или камышовыми под крышами из пальмовых листьев. К тому же в городке обитало чуть больше тысячи жителей. Многие арабы промышляли рыболовством, снабжали суда направлявшихся в Мекку паломников дровами, водой, рыбой; евреи занимались ремеслами, а индийцы — торговлей.
От давних времен остались в Кратере только минарет погибшей мечети VIII века и резервуары для сбора воды, которым по крайней мере две тысячи лет. В них скапливалась дождевая вода, туда же текли ручьи. Несколько сот лет назад аденский климат был более умеренным, на месте нынешней пустыни росли леса, которые еще застал английский путешественник Генри Солт в 1809 году. Эти леса быстро свели на дрова, да и козы немало способствовали их погибели. Теперь в трех резервуарах, расположенных один над другим, вода еле прикрывает дно. Вокруг разбит парк, тут же построен небольшой музей — главная достопримечательность Адена.
ЗОЛОТО, ЛАДАН, КАЛЬЯНЫ
Здания Кратера, построенные главным образом в прошлом столетии, не привлекают внимания своеобразием архитектуры. По большей части это строения англо-индийского стиля, в два-три этажа, с деревянными ставнями на окнах, беленые снаружи и внутри, иногда с балкончиками. За последние годы в Кратере появились вполне современные здания банков и иностранных компаний со сплошными во весь фасад окнами, превосходными парадными подъездами. И все же это восточный город. Традиционный восточный облик придают ем? люди на улицах.
Ни в одном из аденских районов нет такой оживленной уличной жизни, как в Кратере. В те часы, когда солнце становится милосерднее, по тротуарам так же нелегко пройти, как по улице Горького в часы пик. Жители Кратера предпочитают одеваться в национальные одежды, тем более что они куда удобнее в местном климате, чем европейские брюки и рубашка с галстуком. Арабы носят разноцветные клетчатые йеменские юбки, широкие пояса с карманами на кнопках, белые рубахи, а на голове — чалмы или белые круглые шапочки (те, кто совершил паломничество в Мекку).
Первые этажи — сплошь лавки, поменьше и побольше. Где-то посредине главной торговой улицы возникает тревожащий душу экзотический запах. Он становится сильнее, и, наконец, мы находим его источник. Это маленькая невзрачная лавка; на полках кульки, на полу мешки. Внутри лавки запах особенно сильный. Теплятся на прилавке несколько палочек из ароматических смол, в мешках лежат большие куски ладана — таков товар в этом магазине. Ладан, мирра здесь совсем недороги.
За лавкой благовоний снова один за другим следуют микроскопические универсальные магазины, в которых продают одежду, кое-какую галантерею, игрушки, посуду, часы, открытки и разную другую мелочь. Все эти вещи сделаны либо в Европе, главным образом в Англии, либо в Японии. Кстати, с каждым месяцем японских товаров становится больше. Недорогие, массивные, современной формы и к тому же автоматические часы фирмы «Сейко» явно побеждают очень дорогие респектабельные «Ролекс» и «Омегу». Так же и ткани, не говоря уже об автомобилях «Тойота», транзисторах «Сони» и магнитофонах «Санио». В этих маленьких магазинах видишь воочию, какое мощное экономическое наступление ведет Япония вдали от своих островов.
И опять нечто типично восточное, аравийское — лавка кальянов[6]. Некоторые из них — монументальные сооружения из меди, красного дерева, керамики. На узорных медных кронштейнах, привинченных к деревянному стержню, висят свернутые в кольца красно-синие шланги с мундштуками. В полумраке за минаретами кальянов сидит очень серьезный пожилой продавец, ни слова не говорящий по-английски. С ним нет никакого смысла торговаться: его цена «настоящая» и окончательная.
Кальян в значительно большей степени, чем сигарета и трубка, помогает убивать время. Он располагает к долгому сидению на одном месте, к неторопливым раздумьям. К тому же кальян — не только курительный прибор, но и организатор общества. В Южном Йемене часто можно видеть людей, сидящих вокруг кальяна, поджав под себя ноги, — так они проводят часы, передавая друг другу по очереди мундштук и обсуждая всё на свете.
Много раз мы прошли по улицам Кратера, прежде чем заметили денежных менял, скромно устроившихся на полу лавок. Перед менялой небольшой ящик с несколькими отделениями для разных валют, небольшая, вероятно рекламная, пачка денег лежит сверху. В банке кассиры отгорожены от своей клиентуры решеткой, у дверей изнывает от безделья полицейский с тяжелой винтовкой на коленях, а менялы устроились под ногами прохожих и не рассчитывают быть ограбленными. Дело в том, что суммы у них невелики и крупный налетчик на них не позарится, начинающего же вора быстро поймают — тут все знакомы между собой[7].
В самом центре Кратера, рядом с людными торговыми улицами, находятся три сравнительно тихие улочки златокузнецов. Как и в средние века, ювелиры держатся вместе, цехом, и только два посторонних магазина вклинились в их золотые ряды. Желтые прилавки начинают сверкать вечером, когда зажигают свет. Здесь почти совсем не говорят по-английски, да и нет в том надобности: товар сделан для местных жителей с учетом их вкусов.
Не побывав в Адене, невозможно вообразить, что в природе существуют подобные украшения из золота. Ну хотя бы нагрудник из золотых звеньев. Или пояс с большой розой, вырезанной из золотого листа. Сам пояс — тоже чистого золота — состоит из нескольких частей, соединенных шарнирами. Кольца на шею, браслеты на руки и на ноги, подвески с разноцветными стеклами производятся тут же, за прилавком. Шипят горны, мастера постукивают молотками и не обращают внимания на покупателей. И они совершенно правы — покупатели-мужчины мало интересны, а разглядывать покупательниц просто не имеет смысла — они наглухо упакованы в черную материю.
Женщины молча стоят у прилавков, тихим голосом просят показать украшения. И вот когда продавец подает черной фигуре кольцо и она протягивает за ним руку, только тогда мы можем составить какое-то представление о ней. Руки молодые, изящные и без колец — возможно, совсем недавно замужем и только начинает покупать драгоценности. Негромко советуется с такой же замаскированной подругой и робко возвращает кольцо ювелиру.
Можно представить, насколько трудно молодым людям знакомиться и общаться, если девушки ходят с закрытыми лицами, учатся отдельно, только в определенные дни могут купаться в закрытом бассейне, когда граждан другого пола туда не пускают. Браки заключаются по воле родителей, с помощью свах. И все же, несмотря на многие века подавления и отрицания сугубо человеческого чувства — взаимной любви, она осталась жить подпольно. Любящие находят друг друга и общаются порою, как герои детективных повестей. Появляется язык условных знаков: чуть приподнятое над ступней черное покрывало, сетка нового цвета на лице или что-нибудь подобное