— Что это?.. Черт побери, что это такое?!
Марио не сразу понял, что причина этих возгласов вовсе не череп. Взгляд друзей поначалу был направлен мимо него, куда-то за спину, а потом и вовсе переключился на окружающее пространство. Марио посмотрел на череп, оглянулся.
Легкий молочный туман был везде. Джулиани вдруг почувствовал, что им все сильнее овладевает необъяснимый страх.
Молочный туман начал сгущался. В какой-то момент Марио посмотрел на свою левую руку, ему показалось, что она стала влажной. Он потер пальцы между собой — они были в чем-то липком. В соседних купе один за другим раздались истошные женские вопли, пассажиры забегали по коридору, Марио едва увернулся, чтобы его не сбили с ног. В глазах людей был ужас.
Не понимая, что происходит, Марио вернулся в купе, положил череп на стол.
И тут же метнулся к двери, чтобы бежать к Алессандре, но… вдруг почувствовал, что череп смотрит ему в спину. Волна страха накрыла его и сковала движения, в ушах появился слабый звон. Марио медленно развернулся…
Липкий молочно-белый туман, окутавший весь поезд, становился все более густым. Пассажиры вопили от ужаса, зажмурив глаза и закрывая уши руками, метались по коридорам вагонов, то и дело натыкаясь друг на друга, падая и поднимаясь. Туман сгущался все сильнее, липкая жидкость стекала по лицам, собиралась на одежде и стенах вагонов.
Марио сделал всего лишь шаг к черепу, и его пронзил бесконечный ужас.
Порыв ветра ударил в липкое лицо, в ушах появился чудовищный шум.
— А-а-а-а-а-а-а!.. — вскрикнул Марио и упал на колени, наклонив голову к самому полу и зажимая уши руками.
Несколько секунд он лежал так, согнувшись и покачиваясь из стороны в сторону, затем резко распрямился, попытался встать, но оступился и отлетел к двери, ударившись об нее затылком. На ощупь он нашел ручку, открыл дверь и вывалился из купе. Коридор был пуст, но Марио не видел этого. Он шел, зажмурив глаза, зажимая уши руками и время от времени непроизвольно дергая головой из стороны в сторону. Раскачивающийся вагон кидал его от одной стены к другой.
Добравшись до тамбура, Джулиани вытянул вперед руки, нащупал дверь вагона, открыл ее, сделал шаг вперед… Его нога провалилась в пустоту. Упав на гравий, Марио скрючило от ужаса, все еще имеющего над ним власть.
Кто-то подхватил его под руки и поволок в противоположную от уходившего в тоннель поезда сторону. Власть страха постепенно слабела. Марио пытался отталкиваться ногами, чтобы немного помочь тащившему его, но у него это плохо получалось.
Когда Джулиани приоткрыл глаза и отнял от ушей руки, все еще не понимая происходящего, он находился в тридцати метрах от входа в тоннель. Белый туман выходил из него и, удаляясь с каждым метром, становился все более редким и быстро сходил на нет.
Марио встряхнул головой. Рядом с ним стоял проводник в изрядно потрепанной, липкой и грязной форме. Поезд уходил все дальше, постепенно исчезая в странном тумане. Через несколько секунд он совсем скрылся из виду, и только стук колес, все удаляясь, напоминал о его существовании. Вскоре стих и он.
1997 год
Мало кто может себе представить, что такое степь в конце июля — под палящим солнцем и при отсутствии ветра. Если, конечно, сам там не был. И уж еще меньше найдется людей, знающих, каких усилий стоит копать в этой степи яму шириной в два и длиной в три метра. Первые несколько минут, когда работа только начинается, все кажется не таким уж страшным. Да. Земля сухая, пылистая. Да. Корни многолетних степных трав сплелись и высохли так, что похожи на электрические провода. «Ну и что же? — скажет кто-нибудь.
— Хорошо отточенная лопата и крепкие молодые руки могут многое сделать.
Многое перебороть». И солнце не так страшно, когда на голове широкополая панама, а во фляге вода.
Именно этими размышлениями успокаивал себя Вовка, делая очередной капок.
Уже полчаса как лопата стала натыкаться на камни. Глубины Вовка достиг небольшой, сантиметров в восемьдесят. А дальше… Поначалу, незаметно для самого себя, он постепенно отходил в сторону в пределах очерченных контуров намеченного шурфа и, дорывшись все до тех же камней, делал еще один шаг в сторону.
— Эй! Сачок! Ты что делаешь?! — спросил отец. — Я тебе где сказал рыть?
— В восточном углу, — буркнул Вовка.
— А ты сейчас где?
— В северном, — выдохнул подходивший к яме Стас и продолжил: — У парня налицо полная дезориентация на местности. Вероятно, как следствие теплового удара.
— Сам ты перегрелся! — крикнул Вовка и швырнул лопату на дно ямы.
Лопата ловко подскочила и отлетела в сторону Стаса. Тот рефлекторно чуть дернулся в сторону и выставил перед собой левую руку.
— Ого, — сказал Стас. — Однако, нервы.
Он снял очки, протер их концом клетчатого платка, повязанного на голове на манер бедуина, и снова нацепил на уши, которые Вовка называл лопухами.
Вовка посмотрел сначала на отца, профессора археологии, потом на Стаса, аспиранта кафедры истории МГУ, взглядом, обещавшим скорую месть. Отец и Стас не обратили на его гнев никакого внимания. В конце концов, Вовка сам напросился в экспедицию.
С нового года он уговаривал отца, и тот не сразу, но все же согласился взять сына на раскопки при условии, что Вовка будет покорно выполнять любую порученную ему работу. Жизнь археолога только в фильмах про «Индиану Джонса» полна приключений, сказочных сокровищ и неожиданных открытий.
Реально же она наполнена пылью. Либо библиотек и хранилищ, где, собственно, и проходит большая часть жизни настоящего исследователя умерших цивилизаций, либо раскопок. Именно второе сейчас и происходило.
— Виктор Иванович, — многозначительно начал Стас после небольшой паузы, — сдается мне, что ваша теория о месте захоронения гуннов зашла в тупик.
— Вы заблуждаетесь, Станислав Валерьевич, — невозмутимо ответил профессор, — это не моя теория, а ваша.
— Но позвольте…
— Я не буду больше копать, — объявил Вовка, медленно и четко выговаривая каждое слово.
— Вальдемар, — укоризненно сказал Стас, — как ты разговариваешь с отцом?
Вовка еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Он задержал дыхание и отвернулся в сторону, чтобы не выдать себя. Всякий раз, когда Стас называл его Вальдемаром, Вовка с трудом сдерживался от смеха.
— А ведь я вас предупреждал, Виктор Иванович, — продолжил Стас, повернувшись к начальнику экспедиции. — Ваша теория весьма-а-а сомнительная.
Корнеев старший окинул окрестности взглядом, задумался на пару секунд и, хитро прищурившись, сказал, явно издеваясь:
— Станислав Валерьевич, будьте так любезны, передайте, пожалуйста, мне карту.
Стас на всякий случай насторожился, нагнулся и поднял с земли армейский планшет. Для удобства археологи спрыгнули в яму и разложили карту на траве.
Вовка стоял чуть в стороне, опершись на черенок лопаты.
Как только Стас взял планшет, в его голове мелькнула страшная догадка.
Неужели вчера они с Игорем ошиблись при нанесении координат? Если так, то исполнением любого желания тут не отделаешься. Не тот Вовка человек, чтобы запросто простить такую промашку.
— Ну и куда же ты смотрел, четырехглазый? — спросил начальник экспедиции у своего помощника.
Стас чувствовал себя гадко. Ни фи-га се-бе ошибочка! Триста двадцать четыре метра между точками. Но самое страшное, что нужно что-то сказать. Если не в свое оправдание, то хотя бы ради приличия. Пятнадцатилетний парень с утра копал эту яму и, как выяснилось, не там, где нужно.
— Зато я нюхаю и слышу хорошо, — выдавил из себя Стас.
— А что случилось? — спросил изможденный Вовка. Он разглядывал на дне ямы причудливого цвета камень и поэтому не уловил смысл разговора.
— Не там копали, — сообщил отец «радостную» новость. — А ты, лопоухий…
Снимай стеклышки, бить будем.
Глядя в Вовкины глаза и на то, как его руки скользнули вниз по черенку лопаты, Стас подумал, что Вовка воспринял эту идею буквально и она ему понравилась.
— Вовка, за мной одно желание, — торопливо сказал Стас, подняв к плечу указательный палец левой руки. — И потом, я ни при чем, это все Игорек…
Я ему только помогал…
— От имени археологии объявляю вам благодарность, — торжественным тоном провозгласил начальник экспедиции, возложив руку на плечо сына. — И премирую выходным… в двадцать четыре часа. Даже в двадцать пять. Так что до четырех часов завтрашнего дня ты отдыхаешь.
Вот это был удар. Вовка чуть не заплакал от такой ошибки. Столько копать — и все напрасно. И зачем он напросился в экспедицию? За три недели, проведенные в степи, Вовка только и делал, что копал землю. Археологи не нашли ничего, даже самого захудалого черепка глиняного сосуда. А он так надеялся!..
Так мечтал, что по приезде домой будет рассказывать ребятам во дворе истории о несметных сокровищах, которые он вместе с Игорем, Стасом и отцом отыскал в бескрайних южных степях.
— Кстати, что-то Игоря долго нет, — сказал Виктор, чтобы разрядить атмосферу.
— Он уже часа два как должен вернуться.
За бугром послышался какой-то механический шум. Археологи притихли. Непонятный и в то же время как будто знакомый шум приближался. Если это Игорь, то «Нива», на которой он ездил, уж очень странно громыхала. Вовка нагнулся и поднял со дна ямы заинтересовавший его камушек.
Археологи повернулись в сторону приближающегося гула и замерли в ожидании.
Невероятная догадка появилась в голове Стаса и удивлением отобразилась на его лице.
— Э-то-го не мо-жет быть, — пробормотал он. — От-ку-да здесь…
Стас не успел договорить. В следующее мгновение из-за холма выскочил паровоз.
В клубах пара и постукивая на стыках невидимых рельс, он тащил за собой угольную тележку и три вагона. От неожиданности археологи отпрянули к противоположному краю шурфа и, задрав вверх головы, смотрели на проносившийся мимо поезд. Паровоз был очень странным, не похожим на те, что еще недавно ездили по железным дорогам необъятной родины. Но при этом он был абсолютно реальным, железным. Словно кадры кинопленки, один за другим промелькнули вагоны, и поезд, так же внезапно, как и появился, скрылся за противоположным склоном холма. Еще через несколько мгновений стих и шум. Археологи в оцепенении стояли на дне шурфа, глядя на холм, за которым скрылся поезд.