– Конечно хочу! – радостно ответила Луна.
– Вот и договорились!
Помирившиеся девочки начали вместе составлять букеты, с трудом разбирая охапки цветов, привезенных из Смарагдиуса.
– А почему у тебя такие волосы?
– А откуда у тебя этот рисунок на лице? – одновременно спросили девочки и громко рассмеялись.
– Давай я первая расскажу, – предложила Сентария.
– Хорошо, – согласилась Луна.
– В Смарагдиусе все рождаются с каким-нибудь орнаментом на лице. Этот рисунок не смывается и растет вместе с нами, а когда мы начинаем стареть, он потихоньку исчезает.
– Это как?
– Ну, когда я только родилась, у меня был крохотный росточек вот тут, – девочка ткнула пальцем в ключицу. – Я расту, и он растет вместе со мной. За четырнадцать лет выросла вот такая веточка и на ней появились крохотные бутончики. С каждым годом бутонов и листьев будет все больше, потом они распустятся, и уже цветы будут красоваться на моем лице. Когда я начну стареть, моя веточка будет стареть вместе со мной, начнут увядать цветы, засыхать листочки, и когда последний исчезнет, придет мое время уходить в мир забвения.
– Вот почему у Сардера так мало цветов, а у Цитрины остался всего лишь один листочек, – пораженно сказала Луна.
– Ага, – спокойно ответила Сентария, – они уже очень старые, особенно Цитрина. И вообще, у каждого петрамиума есть свой символ, просто у жителей Смарагдиуса он на лице и поэтому бросается в глаза.
– А что за символы? – полюбопытствовала Луна.
– Сейчас… Подержи пока, – Сентария дала девочке огромный букет, который они успели составить за разговорами, и, перевязав его лентой, сказала: – Поставь в вазу.
– В какую? – Луна огляделась и не увидела ни одной.
– Как в какую? Вон же они, – нетерпеливо пояснила Сентария, ткнув пальцем вверх.
Луна запрокинула голову и ойкнула. Под потолком висело несколько десятков ваз всех форм и размеров. Луна с трудом подавила инстинктивное желание прикрыть голову руками, но все-таки втянула шею в плечи.
– Они не упадут? Как они там держатся?
– Ой, прости, – засмеялась Сентария. – Я все забываю, что тебе в новинку даже самые элементарные вещи. Это слуги, умеющие управлять воздухом, подвесили их туда. Как видишь, на полу совсем нет места, – она показала на заваленную цветами комнату.
– Смотри и учись! – Сентария взяла у Луны букет, коротко свистнула и крикнула: – Ваза, ко мне!
Луна невольно прыснула.
– Извини. Просто так странно звучит! Никогда не слышала, чтобы человек разговаривал с неодушевленными предметами.
– Здесь и не такое услышишь.
Тем временем самая большая ваза, покрытая перламутровой краской с золотым напылением, начала медленно раскачиваться, как листок на ветке. Затем она с тихим щелчком отсоединилась от невидимого держателя, плавно полетела вниз и замерла перед Сентарией.
Та поставила в вазу букет, легонько подтолкнула ее и велела:
– Лети в парадную залу!
Ваза, потяжелевшая от цветов, скрипнула и, переваливаясь с боку на бок, вылетела из комнаты.
– Рот-то прикрой, – усмехнулась Сентария. – Это самое маленькое волшебство, которое здесь можно увидеть. Мы на такие вещи просто не обращаем внимания, настолько они привычные… Ладно, давай за работу. А я пока расскажу про символы.
– Ага, – откликнулась Луна, все еще провожавшая взглядом вазу.
– В общем, ты поняла. Символ появляется, растет и исчезает вместе с нами. У жителей всех петрамиумов они разные. У сафайрианцев это мельчайшие разноцветные жемчужины на плече. Ребенок рождается с одной жемчужинкой, с каждым годом их становится все больше, они образуют рисунок, причем у каждого свой, например, трезубец, морская волна или ракушка. Когда середина жизни пройдена, они начинают постепенно исчезать, пока опять не останется одна крохотная жемчужинка, с которой все началось. И на ней же все заканчивается. Цикл жизни.
– Это все так странно. Одновременно и интересно, и печально, – проговорила Луна.
– Да ну, ничего печального, все там будем, – с неуместной жизнерадостностью ответила Сентария и продолжила: – У жителей Гарнетуса символ на спине. Это рисунки, выложенные из красных, оранжевых и желтых камушков размером с рисовое зернышко. Все они, как правило, изображают огонь: костер, свечу, пылающую стрелу… У кристаллианцев символ находится на левой лопатке. Он составлен из чистейших кристаллов, которые на свету переливаются всеми цветами радуги. Это очень красиво. Поэтому воздушные модницы обожают одежду с открытыми спинами. У них тоже бывают разные рисунки: вихрь, торнадо, легкие облака…
– А у целителей? – спросила девочка.
– Символ целителей есть только у прямых потомков. Остальные целители приходят сюда, когда у них открывается дар. То есть у них уже есть свой символ, и он не меняется, в отличие от цвета волос. По этому символу можно узнать, откуда родом тот или иной целитель. А у прямых потомков он находится на левой руке. Начинается на плече и доходит практически до запястья. Их символ – золотой орнамент, как бы растущий из сложенных лодочкой ладоней. Ладони символизируют лодку жизни, из которой водопадом струится вниз живительная сила. Орнамент у каждого свой. К середине жизни он настолько причудлив, что можно часами разглядывать все эти завитки и переплетения.
– Красиво, – мечтательно протянула Луна и украдкой взглянула на свою руку.
Никаких орнаментов, узоров и тем более лодок там не было.
– Я на твой вопрос ответила, теперь ты. Почему у тебя такие белые волосы?
Луна вздохнула и с сожалением развела руками:
– Прямо даже неловко. Ты мне столько всего рассказала, а мне совсем нечего ответить. Никто не знает, отчего у меня такие волосы…
– Даже старейшины? – изумилась Сентария. – Уж они-то знают все на свете. Неужели они тебе не рассказали?
– Увы. Если бы хоть в одной летописи или книге упоминалось о таком случае, они бы точно знали. Но за всю историю Драгомира таких, как я, не было, – печально сказала Луна.
– Так это же здорово! Вдруг ты умеешь что-то такое, чего не умеет никто?
– Конечно, умеет, – вмешался Фиччик, умиравший от желания похвастаться. – Она владеет всеми четырьмя дарами! Вот!
– Ты продала душу тьме? – Сентария опасливо отодвинулась, а Серафим юркнул в сумку и теперь настороженно выглядывал из нее.
– Да нет, что ты, – Луну позабавил их испуг. – Но я родилась в ночь проклятия, и старейшины говорят, что это, возможно, как-то связано. Ну, например, я появилась как бы в противовес злой силе Жадеиды.
– Значит, ты пойдешь на войну! – восхищенно присвистнула Сентария, моментально забывшая все свои подозрения.
– Конечно, пойдет, – ответил за Луну гордо подбоченившийся Фиччик. – И всех там победит!
Он принялся изображать бой на мечах, но перестарался и свалился с плеча Луны прямо в кучу оборванных лепестков и листьев. Девочки рассмеялись.
– Вообще-то это военная тайна, – упрекнула Фиччика Луна. – Надеюсь, Сентария, ты никому не расскажешь.
– Разумеется, нет! Правда, в Драгомире вообще сложно что-то утаить. Уже поползли слухи, что ты необычная и очень могущественная. Сильно преувеличенные, на мой взгляд. О тебе говорят как о героине, которая может и реки повернуть вспять, и бурю вызвать одним взглядом.
– Не, такого я точно не умею, – рассмеялась Луна. – Но про то, что я обладаю всеми четырьмя дарами, ты, пожалуйста, никому не говори. Да и способности у меня в самом зачатке, их еще развивать и развивать.
– Это да. Мы десять лет учимся владеть только одним даром. Даже не могу представить, как сложно придется тебе. Но ты не переживай, я твою тайну не выдам. Если кто-то что-то узнает, то не от меня, – и Сентария изобразила, будто закрывает рот на замок.
11
Они закончили составлять букеты, Луна с сожалением попрощалась с Сентарией, договорившись обязательно еще раз встретиться, и поспешила к себе в комнату. Там ее уже ждала мама, чтобы помочь выбрать наряд для приема.
– Сентария просто прелесть, – с порога выпалила Луна. – Она такая умная, такая красивая. Ты видела ее зеленые веснушки? А рисунок на лице? А капельки на ресницах? А волосы? Они такие мягкие и воздушные, словно пух, так и хочется их потрогать. А еще она сказала, что я могу задавать ей любые вопросы, какие захочу. И она постарается ответить на все.
– И что? Ты смогла остановиться? – рассмеялась Нефелина.
– Ну как сказать! Пару миллионов задала, и еще столько же осталось.
– Не сомневаюсь.
Не замечая маминой насмешки, девочка продолжала тараторить без остановки:
– Она почти на все ответила. Ты представляешь! Это же надо иметь такую голову, я тоже хочу быть такой умной. А еще она очень смешная. А вот хранитель, наоборот, ворчун и зануда, но тоже столько всего знает. Просто уму непостижимо. Кажется, я нашла себе подругу! Впервые у меня будет человек, с которым я смогу поделиться всем-всем. Ну, после тебя и Аниты, – поспешила добавить Луна, кинув на маму смущенный взгляд.
– Да, милая. Подруга – это прекрасно! Я рада, что она у тебя появилась. Тем более такая замечательная девочка, как Сентария. Ее очень ценят. Она еще школьница, но уже вовсю работает во Флорессии[40] – огромной лаборатории, которой гордится весь Смарагдиус.
– Ага, очень умная. Мы сначала даже из-за этого чуть не поссорились, но сразу же помирились, и она обещала меня учить. Один только вопрос я постеснялась ей задать.
– Да неужели? – удивилась мама, которая уже поняла, что непосредственная Луна чаще всего говорит что думает, а иногда даже и не думая. – Очень интересно, что за вопрос?
– Почему у нее такие странные волосы? Ты рассказывала, что у всех смарагдианцев длинные и прямые волосы. А у нее – как у тебя, только зеленые.
– Потому что ее родители из разных петрамиумов, как и мы с твоим отцом. А это большая редкость.
– Почему?
– Э-э-э… Как бы покороче объяснить? Драгомирцы очень дружный народ, мы все очень любим друг друга, но в своих петрамиумах живем несколько обособленно. В родном петрамиуме у нас все: родители, дом, школа, друзья и все, что нужно для развития нашего дара. Согласись, что делать кристаллианцу в Сафайрине, где кругом сплошная вода, или в Смарагдиусе среди высоких деревьев? Ему нужен простор и воздух, ведь он любит летать. Поэтому браки в основном заключаются между представителями одного петрамиума. Но есть исключения. Например, целители. Они приходят в Манибион из разных петрамиумов, и, естественно, между ними вспыхивают чувства. Но их объединяет открывшийся дар. Однако бывает и по-другому. Как у нас или в семье твоей подруги. Ведь любви не прикажешь. Порой она возникает между людьми, про которых со стороны и не понять, что у них общего. Я оказалась в списке при