ть – а ведь если все время готовить полноценную еду, то придется работать на пределе своих возможностей. Да, конечно, можно подать эту ужасную холодную ветчину, но это будет эквивалентно бегству с поля боя – как и бегству из Сиднея. Но сейчас уже некуда отступать.
Расправив плечи и сделав глубокий вдох, Пенни на миг закрыла глаза. Нужно собраться с силами.
– Обед будет готов в половине первого, – твердо сказала она. – И ни кусочка ветчины.
Пора возвращаться в команду, подумал Мэтт. Ведь его стригали не зря слывут самыми быстрыми в Южной Австралии. Да и стадо овец, ждущих стрижки, значительно уменьшилось, пора пригнать новых. Но он не мог уйти – стоял и глядел на удаляющуюся Пенни. Увидев, как она распрямила плечи, почувствовал укол совести – потому что она явно была обижена. Ведь ламингтоны были неплохи. Мэтт едва успел ухватить один – и их тут же разобрали. Пенни, вне всякого сомнения, хорошо готовит. Вот она остановилась на минутку, чтобы почесать за ухом у собаки Дональда, и при этом что-то сказала псу. Мэтту нестерпимо захотелось узнать, что именно. Сейчас, в шортах и футболке, с волосами, стянутыми в хвост, она выглядела семнадцатилетней, хотя, судя по статье в газете, была старше лет на десять.
– Эй, Мэтт! – крикнул Харв из амбара. – Ты пригонишь новое стадо или мне пойти?
Мэтт встряхнулся. Какое ему дело до Пенни? Нужно работать – и закончить пораньше, чтобы проверить, достаточно ли нарезано ветчины. Интересно, Пенни вообще представляет, сколько еды ей нужно будет ежедневно готовить? Он снова украдкой взглянул на девушку – все-таки она чудесно выглядит в этих шортах. Можно сказать, до неприличия привлекательно.
Быстро, сытно – что же придумать? Пенни рассеянно посмотрела на две запеканки и три батона хлеба в духовке – это закуска для голодной команды, не более того. Да, теперь понятно, почему кладовая забита до отказа. И почему там целые окорока – свиные, говяжьи, бараньи. До сих пор Пенни приходилось покупать уже разделанное и нарезанное мясо… Но она не зря прошла в свое время курс по разделке мясной туши. Однажды шеф-повар, принявший Пенни в качестве помощницы на кухню, накричал на нее: «Если хочешь понимать что-то в мясе, тебе нужно понимать основы!» Конечно, она не резала коров, но с большой тушей справиться могла. И все же, чтобы разделать мясо на стейки, замариновать, запечь в духовке – принципа работы которой пока еще не знала… потребуется уйма времени.
– Это нереально, – пробормотала девушка. – Но уж отбивные-то я сумею сделать. Ладно, сначала закончим с хлебом и пирогами, а потом займемся мясом.
Мэтт отправился на кухню за десять минут до окончания работы – он опаздывал. Но, учитывая тот факт, что теперь Пенни представляет себе, сколько еды нужно команде, и зная, как быстро она управляется с ножом, можно не беспокоиться… наверное.
Он открыл дверь кухни… и замер, ощутив многообразие запахов. Баранина, разные соусы, яблочный пирог с корицей и гвоздикой. Жареный лук, курица… слишком много ароматов для восприятия! Мэтт огляделся, не веря своим глазам. На медленном огне подогревались самые разнообразные блюда – котлеты из ягнятины, жареная курица, овощной киш, кувшины с дымящейся подливкой, хрустящие булочки, большая миска с крохотными картофелинками, посыпанными петрушкой и политыми маслом, две – нет, три – кастрюли с овощной смесью – нечто вроде рататуя… в стороне исходили паром фруктовые пироги и ждали своего часа большие тарелки со взбитыми сливками.
– Так как, надеюсь, ветчина не понадобится? – раздался голос Пенни, и Мэтт вздрогнул.
Она стояла в стороне – но теперь она не была похожа на себя. Казалось, всю ее одежду, кожу, волосы покрывала мука, на переднике красовалось большое пятно оранжевого цвета, локоны выбились из хвоста и прилипли к лицу.
Но даже такой она нравилась Мэтту!
– Я ужасно выгляжу, – извиняющимся тоном произнесла Пенни. – Ребята придут через пять минут, так? Если хотите, чтобы я накрыла на стол, то пойду переоденусь. Все готово.
Да уж, подумал Мэтт, его ребята в жизни не пробовали такой вкуснятины.
– Так мне уйти? – спросила Пенни. – Женщины ведь не должны подходить к амбару.
– Да просто Гарри закоренелый холостяк – старая школа, – пояснил Мэтт. – Марджи и Грета последние два часа промывали ему мозги, пытаясь привить хоть какую-то вежливость. Но если уж начистоту. – Мэтт широко улыбнулся. – Вы, Пенелопа Хиндмарш-Ферз, настоящий повар команды стригалей, а это великое звание. Не переодевайтесь. То, что на вас сейчас надето, – символ тяжелой и упорной работы, и ребята полюбят вас такой, какая вы есть.
Глава 5
Команда прекратила работу в пять – все, кроме Мэтта. Когда ты управляющий, ты сам выбираешь время окончания рабочего дня. Он медленно проехался по загонам на лошади, чтобы все проверить. К счастью, ночь была теплой и безмятежной, так что даже овцы, потерявшие теплую шубу, вели себя спокойно. Проверив загон с овцами, ожидающими стрижки, Мэтт направился к дому и тут вспомнил о курах. Дональд, должно быть, не кормил их неделю. Обогнув дом, он столкнулся нос к носу с Пенни.
– Все на месте, – произнесла она. – Ну, если я не ошиблась. Четырнадцать куриц, все на насесте.
– Откуда вы знаете?
– Я же видела вас вчера в курятнике. Относила Дональду еду и увидела, что куры еще гуляют. Не знаю, как вы тут со всем справляетесь. Наверное, измучены до предела.
– Во время стрижки овец всегда так, – признался Мэтт. – Все овцеводы это знают. Эти две недели нужно просто пережить.
Было уже почти совсем темно. Мэтт увидел, как Пенни искоса посмотрела на него, однако промолчала. Она успела переодеться в джинсы и ветровку – и снова выглядела совсем юной, ранимой…
– Спасибо за заботу о Дональде.
– Он не пришел на обед с ребятами, так что я ему оставила еду. Мне показалось, что он смутился, но ужин взял. – Пенни поколебалась, но твердо продолжила: – Мэтт… Он мне рассказал, что был вынужден продать Джиндали, но это разбило его сердце. А потом появились вы – перестроили для него коттедж, даже сделали его больше, чтобы дать возможность переехать туда со всеми любимыми вещами. И он смог остаться здесь – это очень великодушно с вашей стороны.
– Это взаимовыгодная сделка, – прорычал смущенный Мэтт. – Дон знает каждый клочок земли здесь, я до сих пор учусь у него. И готов поспорить, ему понравилась еда. Как вы ухитрились приготовить…
– Все к чаю? – Пенни улыбнулась. – Завтра сделаю пирожные, я уже лучше ориентируюсь во времени.
– Я вам заплачу.
– Не нужно.
– Я платил Питу, и немалые деньги. Так что вы получите не меньше.
– Но вы и так предоставили мне крышу над головой.
– А вы тут готовите на небольшую армию. Знаю, мое жалованье будет каплей в море по сравнению с состоянием вашей семьи, но все же.
– Зачем вы это делаете?
– Так я смогу стать вашим полноправным начальником – с правом ругать вас. – Мэтт широко улыбнулся. – Знаю, я пока этого не делал, но слышали бы вы, как тут матерятся ребята во время стрижки.
– А как же Марджи и Грета – они не возражают?
– Они и сами не против крепкого словца. А поскольку вы теперь официально наш повар, то и вам дозволено.
– Спасибо, я подумаю.
Мэтт ухмыльнулся. Они вместе направились к дому. Казалось, ночь следовала за ними по пятам: на востоке поднималась луна, из зарослей неподалеку послышалось таинственное уханье совы.
– В духовке есть еда, – сказала Пенни. Ее голос заставил Мэтта стряхнуть с себя романтический настрой.
– О нет, спасибо, я и сам могу приготовить…
– Снова яичницу? – спросила Пенни. – После вчерашнего вы, наверное, справились бы лучше, но, если голодны, загляните-ка в духовку.
– Вы ложитесь спать?
– Если вы не против, я посижу на крыльце немного. День был сумасшедшим, а здесь так красиво. Я хочу полюбоваться и отдохнуть.
– Красиво, правда? – кивнул Мэтт и вдруг произнес: – Не против, если я составлю вам компанию?
– Это же ваш дом.
– Так это значит – не против?
Пенни остановилась и подняла глаза. Взгляд ее стал серьезным. Воцарилось молчание.
– Нет, – наконец сказала она. – Совсем не возражаю.
Нужно идти спать, а не сидеть на веранде, слушая уханье сов и ожидая Мэтта. Почему его предложение заставило ее насторожиться? Что такого – вместе посидеть на веранде? Мэтт – ее начальник, а сегодня для Пенни состоялось крещение огнем в мире фермеров – и теперь нужно немного расслабиться. Она в гостях у Мэтта, это его веранда – так что еще она могла ответить, кроме как «не возражаю»? Конечно, еще не поздно даже сейчас изменить свое мнение и уйти. Но… почему ей совсем не хочется этого?
– Я же совершенно не разбираюсь в мужчинах, – сказала Пенни Самсону. – Те парни, с которыми мне довелось встречаться, были заинтересованы исключительно в семейном состоянии.
Пудель, лежащий у ее ног, поднял голову и заскулил.
– Но я прекрасно разбираюсь в собаках, – заверила его хозяйка, беря Самсона на руки. – Это мой конек – собаки и готовка.
Однако эти слова, кажется, не до конца убедили пса, потому что на его мордочке все еще читалась тревога. Может быть, он чувствует ее состояние? А с чего, интересно, ей-то переживать? Оттого что Мэтт Фрейзер решил составить ей компанию?
– Он мой босс, понимаешь? – сказала она пуделю. – И все. Так что какая разница, кто он. Он мог бы оказаться семидесятилетним стариком с кучей внуков. Меня не интересуют больше мужчины. Мэтт – мой начальник, и точка.
О, почему, почему тогда она столь явственно ощущает тревогу?
Мэтт смотрел на еду, не веря своим глазам. Как она сказала – «что-то осталось от обеда»? Начать хотя бы с того, что это было некое сумасшедшее изобилие пищи. Команда сделала перерыв, чтобы поесть и хоть немного отдохнуть. Войдя на кухню и увидев, что их ждет, они налетели на еду, точно голодные волки, а потом вереницей потянулись на веранду, чтобы посидеть, смакуя обед. Мэтт же, прихватив пару булочек, отправился в стойла, потому что время обеденного перерыва было единственной возможностью подготовить овец к новой сессии утомительной стрижки.