Оседлый образ жизни
«Цивилизованное» мышление
…Ученые почувствовали внезапное дуновение ветерка из-под каменного завала. Эльет Дешам была стройной и смогла пролезть сквозь узкий лаз. Обнаружив впереди туннель, девушка позвала Жана-Мари Шове и Кристиана Хилэра последовать за ней. На крики в пещере отзывалось гулкое эхо – можно было лишь примерно представить, насколько она велика.
Это был один из самых больших гротов, обнаруженных спелеологами в департаменте Ардеш на юге Франции. Внутри ученые увидели нечто потрясающее – на стене красной охрой был нарисован вставший на задние лапы медведь. Кто знает, сколько тысяч лет назад он здесь появился…
Пещера Шове, открытая учеными в 1994 г., сохранила до наших дней одну из самых удивительных и обширных коллекций образцов наскальной живописи ледникового периода, созданных приблизительно 30 000 лет назад. По стенам пещеры разбросаны изображения бизонов и зубров, лошадей и оленей. Бегущие горные козлы, застывшие в задумчивости носороги и другие животные, убегающие от погони и попавшие в лапы хищникам. На момент обнаружения этой пещеры традиционной была точка зрения, что на протяжении всего ледникового периода древнее искусство развивалось постепенно: от «примитивных» неразборчивых каракулей до удивительно сложных и точных форм (например, вроде тех, что были найдены в пещере Ласко во Франции). Изображения в пещере Шове явно принадлежали к раннему периоду, но по сложности, качеству и точности не уступали рисункам более позднего этапа. Установить примерный возраст этого образца наскальной живописи помогло сравнение с сохранившимися до наших дней фрагментами рисунков и остатками других артефактов приблизительно того же периода, найденными во время раскопок в пещерах Испании и на острове Сулавеси. Некоторые элементы живописи в пещере Шове также напоминают рисунки в пещерах Ласко или Альтамира, хотя их разделяет довольно большой временной промежуток.
Ледниковый период характеризуется не только относительно благоприятными условиями для выживания человеческих сообществ и выделением отдельных членов племени, обладающих особым статусом. Началось формирование стабильного общества в целом. В искусстве того времени чувствуется непрерывность и последовательность. Если смотреть в ретроспективе, жизнь древних людей производит впечатление довольно насыщенной и динамичной. Люди, живущие в ледниковый период, были довольно консервативны и вроде бы не слишком стремились к переменам, но развитие шло активно.
Изменение климата поставило под угрозу привычный образ жизни. Нам, живущим в эпоху глобального потепления, понятны переживания древних людей. Вариантов было два: миграция в поисках привычных условий либо адаптация к меняющимся обстоятельствам «на месте».
После ледникового периода: мышление в эпоху мезолита
Давайте сначала отправимся за первыми «переселенцами» и исследуем их новый образ жизни и ход мысли. Древние племена кочевали с места на место в поисках пропитания. Основным занятием по-прежнему оставалась охота, однако в связи со сменой окружающих условий привычки начали понемногу меняться.
В 1932 г. во время раскопок на севере Германии Альфред Руст обнаружил стоянку охотников на оленей. Возраст находки составил около 10 000 лет. На дне трех высохших озер Руст наткнулся на останки тридцати огромных животных. Каждое из них было зарезано особым образом, а между ребер был вставлен большой камень. Подобный стиль охоты или, вероятно, даже ритуального убийства ученый встретил впервые. Все найденные ранее свидетельства говорили о том, что древние люди охотились с целью поиска пищи либо защиты от хищников (львов, тигров и др.), после чего устраивали празднества. Однако «озерные» находки были совсем другими: убив животных, охотники не притронулись к мясу. Это было похоже на жертвоприношение, отречение от пищи во имя поклонения богам. Останки, найденные Рустом, были первым свидетельством зарождения мыслей о трансцендентности: попытка умилостивить гнев и зависть богов и утолить их голод как первый шаг к религиозному культу.
В более поздний период люди имели право определенным образом пользоваться дарами, которые они готовили своим богам. Племя оставляло себе часть ритуальных продуктов, от которых якобы отказывались боги, древние люди селились в построенных в честь высших сил хижинах. Были и другие способы использовать ритуальные обряды для общественной пользы. Антропологи нашли объяснение: совместный сбор подношений и дальнейшее коллективное пользование ими укрепляли взаимоотношения внутри группы, помогали снискать расположение божественных сущностей к нуждам племени и заполучить благословение и защиту. Изначально жертвоприношение было способом заручиться поддержкой богов и духов. Впоследствии у людей возникла мысль, что его можно использовать и для того, чтобы наладить отношения в группе.
Идея жертвоприношения, скорее всего, возникла гораздо раньше, чем указывают на то первые найденные свидетельства, и была связана с изменением климата и формированием новой религии. Первый храм, о котором нам известно, был построен задолго до основания найденной Рустом стоянки. Он был найден при раскопках в г. Иерихоне на территории Палестинской национальной администрации. Два каменных блока, вероятно, являвшиеся постаментом для некоего объекта культа, стоят на тщательно выметенном участке земли.
Идея жертвоприношения пришлась древним людям по душе, поскольку давала возможность направить разрушительную энергию в нужное русло. Некоторые исследователи традиций иудаизма, ислама и протестантизма считают, что жертвоприношение – это квазимагический способ управлять Божьей волей. Но подобная практика присутствует в большинстве религиозных направлений вот уже много десятков тысячелетий. Со временем смысл жертвоприношения, жертвенности несколько изменился: это способ искупить грехи, воздать почести и вознести благодарение богам, восстановить гармонию и баланс во Вселенной. Одним из вариантов жертвенности является милосердие, или великодушие, – способ возблагодарить Господа за его страдания во благо всего человечества.
Мышление первых земледельцев
Когда климат начал меняться, некоторые племена пустились в путь, чтобы найти места, где еще сохранились привычные условия. Другие, о которых мы сейчас и поговорим, предпочли остаться на привычной территории и попытались адаптироваться к происходящим переменам. Эти оседлые племена оставили после себя множество ценных артефактов, благодаря которым мы можем сделать вывод об их взглядах на экономическое, политическое и социальное устройство жизни, а также о моральных принципах и метафизических основах существования.
Глобальное потепление открыло перед древними людьми новые экологические ниши. На смену льду пришли грязь и глина. Мягкая, легко поддающаяся обработке почва предоставила массу новых возможностей для выращивания растений и одомашнивания животных – человек смог приобрести стабильный источник пропитания. Начав обрабатывать землю на постоянной основе, люди перестали заниматься собирательством и полагаться лишь на случай и удачу. Земледельческие племена стали появляться в разных частях света, и у каждого из них были свои отличительные особенности. В Новой Гвинее около 7000–9000 лет назад выращивали съедобное растение таро. Пшеницу и ячмень сеяли на Ближнем Востоке, разные корнеплоды высаживали в Перу, рис собирали в Юго-Восточной Азии. В Китае пользовалось популярностью просо, а в Эфиопии – зерна тефа. На протяжении следующих двух-трех тысячелетий земледелие стало активно развиваться почти везде в мире, где для этого были подходящие условия. Благодаря его распространению начались невероятные эксперименты, которые поставили под сомнение результаты эволюции. Раньше естественный отбор был единственным способом выживания. Теперь же в ходе «неестественного отбора» люди сами научились создавать условия для жизни и развития различных видов.
Я думаю, что сначала древний человек разводил улиток и других моллюсков (начинать ведь нужно с чего-то простого). Улиткам много не надо, и с ними можно легко управиться без специальных приспособлений. Их не нужно пасти и охранять при помощи собак, для них не нужно строить хлев – ведь домик всегда при них и т. д. В процессе раскопок, проведенных в тех местах, где в около 10 000 лет назад были предположительно благоприятные условия для разведения улиток, было обнаружено множество ракушек. Тут нужно сказать еще, что древние моллюски были куда крупнее современных.
Земледелие стало для человечества настоящим прорывом. Но можно считать, что здесь есть место идеям? Мог ли тяжелый физический труд как-то стимулировать развитие человеческой мысли? Среди тех, кто в это не верит, существует мнение: земледелие оформилось «естественным» образом в ходе коэволюции, то есть в процессе взаимодействия человека, растений и животных, оказавшихся на одной территории. В какой-то степени, конечно, так и было, поскольку переход к этому занятию происходил медленно и постепенно, это не было «внезапным озарением». Занимаясь собирательством, люди начали обращать внимание на полезные для них растения. Затем стали их пересаживать и выбирать среди них лучшие. В Австралии, например, аборигены высаживали саженцы нарду, индейцы папагоу в Калифорнии сеяли бобы. Считается, что в ходе развития человечества занятие земледелием возникло постепенно благодаря собирательству, и точно так же охота постепенно трансформировалась в животноводство. Новые виды съедобных и полезных растений могли вырасти рядом со стоянкой человека сами по себе. Животные, например кошки и собаки, могли прибиться к человеку по своей воле в поисках крова и пищи, а в дальнейшем научились приспосабливаться к его образу жизни. А люди, в свою очередь, начали использовать собак и кошек в своих целях: для сопровождения на охоте или защиты припасов от грызунов.
Согласно другой точке зрения, земледелие есть результат экологического детерминизма: рост населения и сокращение ресурсов требовали выработки новой стратегии, поиска новых источников пропитания. В исторических материалах есть сведения о том, что для некоторых народов переход к земледелию стал условием выживания; но все же прочную теорию на основе этих немногочисленных данных выстроить невозможно. В некоторых регионах Юго-Восточной Азии древние люди, наоборот, начали заниматься выращиванием растений в условиях обилия ресурсов – с целью получить еще больше и запасаться впрок. Именно поэтому земледелие все-таки стоит считать прорывом в области человеческой мысли. Это не был спонтанный поворот в развитии человечества в ответ на изменившиеся условия.
Еще одна, довольно популярная в свое время, теория утверждает, что переход к земледелию произошел случайно – после того как люди по неосторожности или из любопытства уронили семена в плодородную почву. Первым земледельцем могла быть женщина, поскольку традиционно вопросами приготовления пищи занимались именно женщины, или «старый мудрый дикарь», как сказал бы Дарвин, который «заметил вокруг много диких растений и решил попробовать высадить их семена». Если придерживаться этой точки зрения, получается, что в основе занятия земледелием и правда лежит определенная идея, хотя, по мнению Дарвина, «действия дикаря на заре цивилизации вряд ли можно назвать тщательно продуманными и спланированными». Первый опыт выращивания растений древними людьми скорее напоминает поведение макаки по имени Имо, когда она внезапно открыла для себя новый способ очищения от грязи клубня сладкого картофеля.
Итак, человек начал обрабатывать почву. В древние времена пища и вода для людей означали гораздо больше, чем просто возможность насытиться и утолить жажду. Сознание человека менялось: обладание запасами еды и воды давало власть, становилось свидетельством особого статуса. В иерархически организованном обществе представители элиты требовали больше еды, чем могли съесть, не только из страха перед голодом, но также с целью продемонстрировать и подчеркнуть свое привилегированное положение. В связи с этим стоит рассмотреть политические, социальные и религиозные аспекты стратегии по управлению запасами пищи.
Празднества – это мероприятия политического толка. Они помогали урегулировать взаимоотношения между теми, кто еду поставляет, и теми, кто ее потребляет. Совместные трапезы нужны были для налаживания отношений внутри группы или для укрепления союза с другими сообществами. На пирах за обладание едой устраивались состязания. Такая стратегия, конечно, возможна лишь в случае, если в племени земледелие хорошо развито и еды достаточное количество. Традиция проведения пиров стимулировала производить больше продуктов и запасать их впрок. Земледелие как идея, кроме всего прочего, основывается на стремлении подчинять сознание других своей воле.
Религия тоже оказала свое влияние. В мифах разных стран способность заставлять урожай поспевать рассматривается как божественный дар или колдовство либо как украденный у богов секрет. Труд есть плата за полученные от богов дары. Посев – обряд плодородия. Орошение, жертвенное возлияние, укрытие урожая – все это форма оказания почестей священному растению. Люди приносили в жертву домашних животных. Многие растения выращивались исключительно для ритуальных целей, например для приготовления фимиама, экстатических или галлюциногенных веществ. В высокогорьях Анд для ритуальных целей выращивают кукурузу, а в традициях христиан для таинства причастия использовались только зерна пшеницы. Изначально процесс обработки земли и высаживания семян носил ритуальный характер. Урожай воспринимался как знак божественного присутствия, а возделывание почвы представляло собой обряд поклонения и почитания. Саму идею земледелия можно причислить к разряду духовных, а ее носители были возведены в особый священный статус.
Наконец, по мнению археолога Мартина Джонса, определенную роль мог сыграть консерватизм: в условиях потепления климата оседлые племена были вынуждены более тщательно заботиться о сохранности урожая. Не желая уходить с насиженных мест, люди пропалывали свои поля, удобряли и поливали посевы, а также пересаживали саженцы с места на место в поисках лучших условий. Таким же образом люди охраняли места обитания животных, на которых охотились. Племена, выбравшие оседлый образ жизни, научились добывать себе пропитание и больше не искали другой жизни. Переход к земледелию был вполне естественным и закономерным, однако на этом развитие не закончилось.
Сложившийся образ жизни устраивал далеко не всех, у него были серьезные недостатки, прежде всего тяжелый изнуряющий труд и слишком большое скопление людей на ограниченном пространстве. Перенаселенность могла привести к массовому голоду и болезням в связи с нехваткой продуктов питания и недостатком витаминов. Назревала необходимость перемен, поиска новых форм социальной и политической организации – поговорим о них в следующих главах.
Земледельческая политика: война и труд
Для занятия фермерством мало было наличия благоприятных природных условий. Требовался креативный подход – для того, чтобы придавать возделываемым полям четкие геометрические формы, возводить ограждения, вскапывать борозды и прокладывать оросительные каналы. Оформившееся в процессе занятия земледелием сознание было готово изобретать и строить. Стали появляться новые сильные государственные структуры, в чьем ведении теперь находился вопрос распределения продовольствия. Вожди сменились царями. Привилегированные слои общества укрепили свои позиции. Более благосклонным стало отношение к художникам и ученым – у них появилась свобода рождать идеи и творить. Начал широко использоваться подневольный труд, появилось неравенство: тирания, возникшая на этапе земледелия, приобретала все более четкие формы. Между группами начались междоусобные войны за право владения землей. Начала формироваться армия, разрабатывались военные стратегии.
Сохранить мир какое-то время помогало соблюдение ритуального обмена. Но долго это не продлилось, и в условиях назревавшего военного конфликта было необходимо выработать новые правила поведения. Существует точка зрения, согласно которой человек по своей природе есть мирное существо, вынужденное пойти на крайние меры под давлением обстоятельств. Как считает известный антрополог Маргарет Мид, война есть «изобретение, а не биологическая характеристика». Вплоть до недавнего времени доказать или опровергнуть эту точку зрения было невозможно в силу скудности дошедших до нашего времени данных о наличии междоусобных конфликтов в эпоху палеолита. Однако теперь у ученых есть все основания предполагать, что насилие в этот период было распространенной формой поведения (об этом говорят исследования поведения приматов, информация о войнах между племенами в эпоху собирательства, а также материальные свидетельства агрессивных и кровопролитных действий в период каменного века). Эту точку зрения разделял фельдмаршал Бернард Лоу Монтгомери – людей, интересующихся возможными причинами военных конфликтов, он обычно отсылал к произведению Мориса Метерлинка «Жизнь термитов».
Итак, агрессия есть природное качество, а применение насилия – его следствие. Идея насильственного захвата ресурсов появилась на Земле еще до первых людей. Однако война как способ намеренного уничтожения противника оформилась в качестве идеи сравнительно недавно. Не нужно прилагать больших усилий, чтобы придумать, как захватить или защитить необходимые ресурсы или как при помощи силы заявить о своем превосходстве в племени: так поступают многие животные, живущие коллективами. Но спланировать массовое побоище – это уже нечто другое. Для этого необходимо обладать особыми интеллектуальными способностями, уметь визуализировать желаемый результат: идеальный мир без врагов. Достичь этого результата невозможно, поскольку он, как правило, слишком далек от реальности. В стандартном представлении идеал – это сытость или изобилие, своего рода образ рая. Первые идеологи этноцида и геноцида, теоретики массовой расправы были самыми настоящими утопистами. По одной из версий, неандертальцев смели с лица земли представители нашего вида. Уильям Голдинг воспроизвел эту ситуацию в своем романе «Наследники». Он изобразил неандертальцев как простых и доверчивых существ, которые подверглись нападению «новых людей» – жестоких, безжалостных и агрессивных. Предугадать намерения нового племени неандертальцы не могли и поплатились за это.
Пока нет достаточно веских доказательств этой версии. Археологические раскопки также не позволяют сделать четкие выводы о том, когда и как наши предки устраивали нападения на соседние племена за обладание ресурсами. Конечно, столкновения были, и первое крупное сражение, о котором есть сведения, – это побоище в Джебель Сахаба где-то 11 000–13 000 лет назад, на заре зарождения земледелия. Среди убитых были женщины и дети, которые погибли от многочисленных ранений, – например, одной из жертв было нанесено двадцать два удара ножом. Мотивы нападавших пока установить не удалось, но, скорее всего, причиной стала борьба за территорию. Останки 27 убитых около 11 000 лет назад мужчин, женщин и детей были найдены при раскопках в Кении. Все жертвы принадлежали к племени собирателей, но от стрел и дубинок это их не уберегло – оружие пронзило их тела, размозжило кости. То, как земледельцы укрепляли и защищали свои поселения, говорит о частоте вооруженных нападений. Об этом же свидетельствуют и ямы, в которые 7000 лет назад друг на друга сваливали трупы убитых. Подобные ямы были обнаружены при раскопках на территории современной Германии и Австрии. В наши дни среди еще сохранившихся примитивных земледельческих племен также встречаются вспышки агрессии. Когда представители народа маринг в Новой Гвинее предпринимают попытку нападения на вражескую деревню, они убивают всех без разбора. Надо сказать, что «развитые» общества лишь немногим отличаются от примитивных племен в своих намерениях – только технические возможности лучше.
В процессе перехода к земледельчеству возникла потребность в новых формах организации труда. Труд стал «наказанием». Работа на земле была довольно тяжелой, и представителям правящего класса пришла в голову мысль использовать для этого наемную силу. Во времена каменного века двух-трех дней охоты и собирательства было достаточно, чтобы надолго обеспечить племя едой. Собиратели не воспринимали свои обязанности как непосильную и утомительную работу – для них это было своего рода священным ритуалом. Другой жизни они и не знали.
Во времена земледелия у людей появилась возможность разграничивать работу и отдых. Многие современные земдельцы все еще живут согласно традициям предков: возделывание земли для них есть одновременно соблюдение таинства и большой праздник. Первые «фермеры» не могли позволить себе такую роскошь, как отдых. Возделывать землю было непросто: нужно было строить оросительные каналы, вскапывать, рыхлить или укреплять. На это уходило много времени и сил. Приходилось торопиться, чтобы успеть вовремя посадить или собрать урожай, постоянно поливая, удобряя и пропалывая. Около 4000 лет назад, в эпоху «ирригационного общества» и «аграрного деспотизма», на территории Месопотамии, Египта, Индии и Китая для обеспечения работы оросительных систем был организован непрерывный рабочий процесс под жестким контролем властей. Перерыва на отдых не было, лишь на не менее тяжелые сезонные работы.
Это стало причиной развития тоталитаризма, деспотизма и централизованного управления. Власть жестко контролировала население, люди попали в кабалу и зависимость. Вопреки всеобщему мнению, «рабочую этику» изобрели вовсе не в эпоху протестантизма или индустриализации – так древняя правящая элита насаждала правила организации труда, чтобы держать под контролем рабочий класс. Поэты в Древнем Китае и Месопотамии слагали строки о бесконечной работе в полях. «Шесть дней будешь трудиться» – говорится в одной из заповедей Господа. Призвание Каина было возделывать землю. В не очень выгодном положении на какое-то время оказались женщины: охотой в основном занимались мужчины, а в земледельческих племенах женщины участвовали в собирательстве и возделывании почвы наравне с мужчинами. В эпоху орошаемого земледелия женщинам пришлось трудиться в два раза больше: и на поле, и дома по хозяйству. Оседлый образ жизни позволял иметь много детей, за которыми требовался постоянный уход. Иногда женщин освобождали от слишком тяжелой физической работы, но в остальном поблажек для них не было. Парадокс «развитого» общества состоит в том, что наличие времени для отдыха не делает человека свободнее. После длительного перерыва работа кажется еще более утомительной и неприятной.
Городская жизнь
С развитием земледелия у людей появилось много проблем, но и много новых возможностей. У избранных членов общества было достаточно времени, чтобы предаваться размышлениям. Жизнь шла своим чередом: урожайные годы сменялись неурожайными. Благодаря занятию фермерством начали формироваться города, возникали различные виды экономической деятельности, развивались технологии. «Социальный инстинкт, – как утверждал Аристотель, – заложен в человеке самой Природой; слава тем, кому первым пришло в голову основать город».
Город – это одно из самых смелых и радикальных преобразований окружающей среды, когда-либо предпринятых человеком, тщательно продуманная новая форма организации жизни с четкими задачами и целями. По-видимому, такого понятия, как «золотой век экологии», вообще никогда не существовало. Насколько известно, люди везде и всегда стремились преобразовать мир в соответствии со своими потребностями. В ледниковый период постоянная охота на некоторые виды животных привела к их полному исчезновению. Земледельцы нещадно эксплуатировали землю до тех пор, пока она не переставала быть плодородной. Насильственное преобразование человеком окружающей среды ради достижения своих целей наносит весьма очевидный вред природе – исчезают многие виды живых существ, меняются форма и структура поверхности Земли, ухудшается экология, разрушаются экосистемы.
В 9-м тысячелетии до н. э. в городе Иерихоне появились первые жилища из кирпича с массивными стенами и крепким фундаментом. Территория города в то время составляла всего десять акров. Спустя три века поселение Чатал-Гуюк, на месте современной Турции, занимало уже в три раза большую площадь: между домами не было проходов, а «городское движение» проходило по крышам зданий. Все жилища были стандартного вида, формы и размера, внутри – открытый очаг. В настоящее время на этом месте организован музей.
Людям, по всей видимости, очень нравилось жить в городе. В 3-м тысячелетии до н. э. в Месопотамии люди считали, что хаос – это время, когда «не был заложен кирпич… и не был возведен город». К 2000 г. до н. э. 90 % населения Южной Месопотамии жило в городах. Людям потребовалось довольно много времени, чтобы научиться решать проблемы здравоохранения, безопасности и пр., но на самом деле мы до сих пор не можем быть уверены в том, что нас не постигнет та же участь, что в свое время города Ниневия и Тир[7].
Система правления в первых государствах
Занятие земледелием способствовало не только появлению городов, но и созданию государственной структуры. Эти процессы были взаимосвязаны. Чтобы контролировать рабочую силу и управлять распределением продовольствия, общество избирало правителей. С ростом производства росла и численность населения – это требовало еще большего усиления контроля сверху. Политологи обычно выделяют два понятия: «вождество» – система политического управления в эпоху собирательства и «государство» – структура управления, характерная для народов, занимающихся скотоводством и земледелием. В системе вождества функции управления сосредоточены в руках вождя: он единолично издает законы, разрешает споры, вершит правосудие и контролирует все сферы жизни племени. Для государства характерно распределение власти. Как утверждал Аристотель, эта структура возникла в ответ на увеличение численности населения: первой общественной структурой была семья, затем племя, деревня и государство. Объединение людей в деревни – это первая стадия перехода к оседлости. Образование отдельной страны – его кульминация: «союз семейных общин и деревень для достижения лучшего качества жизни». Подобная трактовка событий далекого прошлого пока является наиболее правдоподобной. По мнению социологов и политологов, вождество есть форма правления кочевых племен, которые впоследствии решили обосноваться на одном месте.
Как бы то ни было, идея создания государства прослеживается в политическом устройстве уже в 3–2-м тысячелетиях до н. э. В Древнем Египте, например, существовало представление о народе как о стаде во главе с царем в роли пастуха – по всей видимости, это отражало существующие различия между политическими идеями скотоводов и собирателей. Земледелие усилило конкуренцию за обладание территориями, что привело к необходимости укрепить институт правления; во время конфликтов вместо старейшин и жрецов к высшему командованию привлекались отличившиеся доблестным поведением и проницательностью лидеры. В подобных условиях примитивная свобода уступила место сильной исполнительной власти. В дошедших до нас древних месопотамских текстах предписывалось беспрекословно подчиняться тем, кто наделен властью: управляющему в поле, отцу семейства или царю. «Слово царя – закон, – говорится в одном из текстов, – оно неизменно так же, как и воля Божия». На месопотамских барельефах царь изображен возвышающимся над всеми; к нему приходят просители и платящие дань; по велению царя строятся города и храмы. Царь должен был изготовить первый кирпич из глины и заложить его в основание здания. При обжиге на кирпиче ставили царскую печать. Именно так, образно говоря, «из грязи», и рождалась цивилизация. У аристократии было много и других функций: договариваться с богами, руководить земляными и ирригационными работами, хранить и распределять продукты питания.
Даже самый милосердный правитель кому-то может показаться тираном, поскольку от своих подданных он в обязательном порядке требует верности и послушания. Соблюдения того, что политологи называют социальным контрактом (некий свод правил, в котором прописаны права и свободы всех членов общества), можно добиться путем договоренностей или силой. Другого способа управлять народами пока никто еще не придумал.
Космология и власть: бинаризм и монизм
Чтобы удерживать контроль над растущими государствами, правителям были нужны помощники, а также надежные способы удержания власти. Отправной точкой стал уклад жизни земледельцев, который они позаимствовали у своих предков-собирателей. Во все времена люди стремятся к согласованности информации, поступающей извне, и своих чувств и ощущений. На протяжении всей истории человечества не прекращается поиск своего рода универсальной модели, то есть некоей конструктивной схемы, предоставляющей исчерпывающую информацию о законах Вселенной. Первое, что пришло людям в голову, когда они попытались познать суть всего, – это поделить мироздание надвое. Я называю эту идею бинаризмом (или дуализмом, но этого варианта я здесь избегаю в силу его многозначности).
Бинаризм – это разделение Вселенной на две симметричные и четко структурированные части. В большинстве моделей за основу всего сущего берется оппозиция, или комплементарность, двух основных принципов. Баланс между ними позволяет регулировать систему: все находится в постоянном движении. Скорее всего, эта идея сформировалась на базе следующих переживаний. Во-первых, думая о чем-либо, мы склонны выделять это среди всего остального и отсекать все то, что этим не является: в итоге мы имеем две комплементарные и всеобъемлющие категории. Как только мы выбираем что-либо из категории х, мы принимаем тот факт, что все остальное есть область не-х. Как сказал один остроумный человек: «Существуют два типа людей: одни думают, что мир представлен двумя типами людей, а другие – что нет». Во-вторых, бинаризм формируется на основе наблюдений за жизнью (которые могут быть сделаны с позиции женщины или мужчины) или миром вокруг (который можно поделить на небо и землю). Существует взаимодействие полов, небо и земля объединяются и вступают в противоречие друг с другом. Все это приводит в восторг пытливые умы.
На основе бинаризма строится мифология, а также моральные принципы. Согласно антропологическим данным, во все времена люди создавали в своем воображении мир, в котором мы живем сейчас. Одной из самых популярных трактовок основной сути мироздания является идея противопоставления, или комплементарности, двух противоположных элементов – мир составляют свет и тьма, добро и зло. На основании обнаруженных на территории Европы образцов наскальной живописи ученые сделали вывод о том, что охотники ледникового периода классифицировали все увиденное по двум категориям согласно гендерной принадлежности. Хотя то, что на первый взгляд напоминало фаллос или вульву, с тем же успехом могло обозначать оружие и отпечатки копыт. Возможно также, что эти рисунки были частью какого-либо символического изображения. В некоторых дошедших до нас мифах раннего периода рождение мира представляется результатом взаимодействия земли и неба. Изображение этого божественного акта любви можно увидеть в классическом искусстве Древних Афин. Герой одной из пьес Еврипида сказал: «Моя мать рассказывала: земля и небо были едины, но, отделившись друг от друга, они дали жизнь всему сущему, и появился свет, деревья, летающие твари, звери, жители морских глубин и человек». В рамках большинства подходов, пытавшихся объяснить суть мироздания на протяжении последних трех тысяч лет, бинаризм традиционно отвергался. Исключением стал даосизм – традиционное китайское учение, оказавшее большое влияние на историю развития китайской мысли. Согласно положениям иудаизма, мир един, но бог сотворил его, отделив свет от тьмы. В христианстве бинаризм обычно не признается, но влияние этой идеи заметно и здесь, взять хотя бы важнейшее положение о противостоянии сил добра и зла.
На каком-то этапе (временные рамки которого точно определить мы не можем) новая космологическая теория бросила вызов бинаризму. Монизм – философская доктрина, согласно которой разнообразие объектов в конечном счете сводится к единому началу или субстанции. Эта идея была особенно распространена в 1-м тысячелетии до н. э. Досократики искренне считали, что мир всеедин: все есть часть всего. В середине VI в. до н. э. Анаксимандр Милетский говорил о существовании некоей реальности вне пространства и времени, которая «вмещает в себя все миры». Спустя два поколения Парменид, к которому мы еще вернемся при обсуждении чистого рационализма, сказал так: «У Бытия нет ни прошлого, ни будущего… Оно неподвижно, однородно, совершенно и ограниченно». Согласно этой точке зрения, между единицей и бесконечностью не существует других чисел, которые были бы равнозначны друг другу и имели бы общие границы, связывая и переплетая все воедино. Все предполагаемые числа иллюзорны либо служат лишь для классификации и удобства. Два есть пара, три – трио и т. д. С помощью цифры «пять» можно посчитать количество цветов, но сама по себе она не имеет смысла. «Пятеричность» не существует, так же как и «единичность». В 400 г. до н. э. один сатирик высказал свое недовольство монистами-современниками: «Они говорят, что все сущее едино, являясь одновременно одним и всем, но они так и не придумали, как это назвать». Впрочем, монисты не обращали на этот сарказм никакого внимания. Всюду, где развивались идеи, возникал монизм. «Постигай единое», – сказал легендарный последователь даосизма Чжуан-цзы. «Подход ко всему один: Вселенная едина», – так сказал Хуэй Ши в IV в. до н. э.
Философия монизма была настолько популярна на территории Евразии, что можно сделать предположение о древности ее возникновения. Первое упоминание о ней встречается в Упанишадах – древнеиндийских трактатах, возраст которых сложно установить. Кенопанишад – один из этих трактатов, он датируется приблизительно 2-м тысячелетием до н. э. и рассказывает историю вселенского бунта. Силы природы восстали против нее самой, младшие боги подвергли сомнению могущество Брахмана, но без него огонь отказывался поджигать солому, а ветер не мог развеять ее по сторонам. В этих текстах, по сути, описывается идея единства и всемогущества Бога, так же как в иудаизме, христианстве и исламе. Но здесь присутствует еще и более общий мистический смысл – вера в единство, бесконечность и безвременность мироздания, своего рода «теория всего», что совсем не характерно для ранних цивилизаций. «Брахман» представляется как единство всего и вся – эта идея пронизывает все более поздние Упанишады.
Из Индии монизм распространился дальше, охватив Грецию и Китай в 1-м тысячелетии до н. э. Он стал одной из ведущих доктрин индуизма. Единство всего и отождествление понятий «бесконечность» и «один» продолжало покорять сознание людей. Это древняя идея, которая не теряла своей актуальности в последующие эпохи. Современный монизм носит название «холизм», и это учение утверждает: поскольку все взаимосвязано, ни одну проблему нельзя рассматривать в отдельности. Можно считать эту концепцию универсальной. В узком смысле холизм в наши дни применяется для поиска решений: мы исходим из того, что все есть часть некоей всеобъемлющей системы и любая единичная трудность должна рассматриваться в рамках целого. Налоговый кодекс имеет значение, лишь если учитывать всю экономику целиком; уголовный кодекс нельзя рассматривать в отрыве от всей системы правосудия; физическое состояние человека тесно связано с психическим.
Монизм не имеет специфической политической, социальной или экономической окраски. Однако он способствует оформлению определенных идей о политическом устройстве мира. Если все взаимосвязано, то ответ на один вопрос поможет ответить на другой. Если, например, полет птиц, движение звезд, перемены погоды и судьбы людей связаны между собой, значит, эту взаимосвязь можно проследить. Такое знание дает больше возможностей, чем предсказание оракула.
Оракулы и цари: новые теории власти
Тесная связь с духами давала медиумам огромную власть. У многих народов, однако, со временем стали появляться альтернативные способы общения с богами и умершими. Они давали возможность проникнуть за завесу тайны, в иной мир, казавшийся более реальным и осязаемым, чем земной. Один из таких способов – оракулы, о которых говорится, например, в «Книге Природы». Чтобы услышать предсказания, древние греки отправлялись в храм в Додоне. Голоса богов слышались им в журчании ручья и шелесте листьев. Расшифровать смысл посланий помогало умение войти в особое состояние сознания.
Самый древний дошедший до нас текст из Месопотамии, датированный 2-м тысячелетием до н. э., полон аллюзий и знаков; знамения присутствуют повсюду: и в капризах погоды, и в необычном расположении небесных тел. В подобных аномалиях оракулы видели особый смысл. Причудливая форма облаков или изменившийся цвет неба могли предупреждать о чем-либо, точно так же объяснялись перемены в траектории полета птиц или обнаружение странных пятен на внутренностях жертвенных животных. В Месопотамии печень принесенной в жертву овцы помогала узнать волю богов. Землетрясения и пожары, извержения вулканов люди воспринимали как божественные послания. Поведение священных животных и птиц тоже помогало узнать волю высших сил: например, в Древнем Риме это были гуси, в племени азанде (Судан) цыплята. Отголоски древней традиции совершать возлияния в честь богов сохранились и в более позднее время.
Некоторые пророчества древних оракулов дошли до наших дней. В Китае были найдены артефакты 2-го тысячелетия до н. э.: фрагменты кости и ракушки. По особым линиям, которые проявлялись на их поверхности при нагревании, люди читали послания высших сил, толковали волю духов. На некоторых артефактах сохранилась нацарапанная расшифровка этих предсказаний, а также имена провинившихся либо, наоборот, отличившихся членов племени.
Такие тексты, по всей видимости, считались официальными документами и имели законную силу. К помощи оракулов прибегали во время обсуждения насущных проблем на общих собраниях. Оракулы составили конкуренцию шаманам в борьбе за власть и влияние, поскольку предоставляли жрецам и правителям свою трактовку воли богов. Правители могли теперь держать под своим контролем храмы и манипулировать предсказаниями – в свою пользу. Раньше шаманы эпохи палеолита общались с духами, кружась в ритуальном танце под звуки бубна, теперь же цари земледельческих государств насильственным образом присвоили их функции и полномочия. Появление оракулов можно считать революционным поворотом в истории. С их помощью правители постепенно перестали зависеть от непредсказуемого поведения медиумов и установили над ними контроль. Шаманы при этом никуда не исчезли (а в Китае, например, они долгое время продолжали участвовать в процессе принятия политических решений, подстраиваясь под волю императора), но все же их стали активно устранять из политики. Теперь они выполняли роль посредников в общении с духами для бедных слоев населения.
Царь как исполнитель божественной воли и идеи создания империи
«Устами царя вещает оракул» – говорится в Ветхом Завете. Правители сделали себя посредниками между людьми и богами. Отсюда следует, что царь есть бог. Антропологи и историки обнаружили сотни и даже тысячи примеров, подтверждающих это. Так у правителей появилась возможность легитимизировать свою власть и обезвредить оппозицию. Как у них это получилось?
Здравый смысл предлагает следующую версию: сначала появились боги, вслед за ними цари, которые провозгласили себя богами с целью укрепить свою власть. Некоторые историки полагают, что правители сами придумали богов, чтобы укрепить свои позиции. На это намекал Вольтер, и этой точки зрения придерживался Карл Маркс. С известной точки зрения это выглядит правдоподобно. «Внимай моим словам», – так обычно говорили фараоны, придавая своей речи особую окраску и тембр. «Я обращаюсь к тебе. Услышь, я – сын Ра, плоть от плоти Его. Волею Его восседаю я на этом троне, ибо Он сделал меня царем». Трудно объяснить, почему египтяне верили в то, что их царь является богом, но факт остается фактом. Поскольку фараон мог носить имена многих богов и брать на себя их функции, его нельзя было соотносить с каким-то одним божеством. Для удобства общения с конкретным богом египтяне воздвигали храмы с соответствующими изображениями. Боги якобы сами выбирали, в каком облике они будут являться. Фараоны считались земными воплощениями богов. Нечто похожее мы видим в Книге Бытия, которая описывает человека, созданного по образу и подобию Божьему.
Идея царя как воплощения бога позволила правителям еще больше укрепить власть. В древней дипломатической переписке, известной как амарнский архив, можно увидеть подобострастное отношение египетских данников к власть предержащим. «Царю, господину моему и богу Солнца, – писал правитель города Сехем в Ханаане в середине XIV в. до н. э., – я Лаб’аю, слуга твой и грязь, по которой ты ступаешь. Семь раз падаю ниц перед моим царем и богом Солнца». Приблизительно в 1800 г. до н. э. хранитель казны Сехетеп-иб-Ра написал для своих детей «наставление о вечной и правильной жизни». Он считал, что царь есть бог Солнца, только лучше: «Он светит ярче солнца, и под его лучами расцветают травы».
По примеру Египта царей стали обожествлять и другие народы. Но во многих государствах наблюдались и другие формы правления. До нас не дошли сведения о существовании царей в Индской цивилизации – управление осуществлялось, по-видимому, коллективно. В Китае и Месопотамии монархов не возводили в статус богов (хотя именно боги приводили их к власти и благословляли на военные действия). Близость к высшим силам помогала правителям раздвигать горизонты, общаться с небесами и предвидеть будущее. Боги покровительствовали царям, даруя им большие полномочия, в том числе право говорить от их имени. Избранные правители обретали власть над всем миром. В Древнем Саргоне, в Месопотамии, приблизительно в 2350 г. до н. э. царь Аккада стал основателем первой в истории империи. При поддержке мощной армии он прочно закрепил свою власть над территориями по берегам Персидского залива. «Величавые горы подчинил я своими бронзовыми топорами», – писал царь в одном дошедшем до нас документе. Он призывал своих последователей поступать так же. В Китае во 2-м тысячелетии до н. э. разрастание территории также стимулировало рост политических амбиций у правителей.
Религия и философия действовали сообща. Небеса были священны: необъятные, бестелесные, дарующие свет, тепло и влагу, наказывающие громом и молнией. Линия горизонта манила к себе и наполняла ощущением «божественного присутствия». Империализм – тот же монизм, единство мира было продолжением единства Вселенной. Во времена Среднего Царства египтяне думали, что их государство и есть весь цивилизованный мир, а за его пределами живут лишь невежественные дикари. В Китае в начале 1-го тысячелетия до н. э. распространилось понятие «приказ Небес». В Центральной Азии широкий горизонт, бесконечные степи и бескрайнее небо также говорили о могуществе и величии. Чингисхан как-то сказал: «Небеса есть единое царство, а земля есть единая империя».
На протяжении сотен или тысяч лет все империи Евразии следовали одним и тем же законам. Каждый завоеватель, которому удавалось заново объединить под своей властью Китай, Индию или Европу, выполнял одну и ту же программу. Кто-то, как Александр Великий в IV в. до н. э. или Аттила в V в. н. э., преуспел в своих намерениях и смог выстроить империю, которая быстро разрослась и окрепла. Даже после падения Рима и Персии в христианских и исламских традициях не исчезло желание покорять мир. В Китае правители были уверены, что за пределами царства живут «варвары», которые, тем не менее, тоже должны подчиняться их власти. Даже в наши дни, когда идея универсализма уступила место политическому плюрализму как единственно возможной форме реальности, идеалисты продолжают надеяться на возрождение в будущем «правительства мира». Правители Древнего мира были приверженцами этой концепции – каждый из них рассчитывал завоевать этот титул.
Наступление профессионалов: интеллектуалы и правоведы в земледельческих государствах раннего периода
Государствам нужны были интеллектуалы, чтобы осуществлять управление, пополнять ресурсы, убеждать народ, вести переговоры с соперниками и разоблачать конкурентов. Мы не знаем имени ни одного политика-мыслителя, жившего до 1-го тысячелетия до н. э. (возможно, эту функцию тогда выполняли сами правители, что, впрочем, было бы довольно необычно). Благодаря разработанной когда-то профессионалами технологии под названием «система символов», или попросту письмо, сейчас мы можем познакомиться с некоторыми из этих идей. Это, например, царские приказы и указы, выбитые на памятниках, или официальная переписка. Именно таким образом царские послания смогли пережить самих авторов. С тех самых пор все выдающиеся идеи стали фиксироваться в письменном виде.
Письменно закреплялись и другие умозаключения, не только политического характера. Благодаря развитию письменности начался активный обмен информацией. У людей появилась новая возможность доносить свои взгляды до широких масс, произошел серьезный прорыв в развитии мысли. Накопленные знания и опыт закреплялись в письменном виде и передавались от человека к человеку – это в значительной степени стимулировало прогресс. Некоторые люди даже верили, что письменность есть дар богов. Согласно современным теориям, письмо изначально оформилось в качестве своего рода секретного кода, которым пользовалась политическая и религиозная элита. Умение писать и читать было свидетельством особого статуса и предназначения.
На самом деле история создания письменности довольно прозаична. Изобрели ее не боги, а простые люди, а именно торговцы, около 5000–7000 лет назад. Если не брать во внимание систему символов в искусстве эпохи палеолита, то можно сказать, что первые свидетельства представлены на глиняных дисках, найденных при раскопках на территории Румынии. В большинстве цивилизаций самые древние образцы письма – это торговые или счетные записи, касающиеся сбора налогов, количества и стоимости проданного товара. В Китае, где недавно были найдены самые древние артефакты такого рода, заметки делались на горшках; в Месопотамии, считавшейся ранее колыбелью зарождения письменности, клинообразные символы были выбиты на глиняных дощечках; в Индской цивилизации разнообразные значки были изображены на печатях, с помощью которых помечали тюки с товаром. То есть письменность служила для вполне тривиальных целей: для фиксации скучной и неинтересной информации, которая не стоила того, чтобы ее запоминать.
Великие литературные произведения и исторические факты люди учили наизусть и передавали из уст в уста. Творчество уличных поэтов и певцов существовало в устной форме; прошло много веков, прежде чем люди решились записать эти шедевры, как будто бы письменное слово могло разрушить их магию и очарование. У туарегов, живущих в Сахаре, многие поэмы до сих пор существуют лишь в устной форме. С зарождением письменности иерофанты поначалу относились к ней с подозрением. Платон в шутливой форме объясняет причину ее появления: «Эта наука, Царь, – сказал Тевт, – сделает египтян более мудрыми и памятливыми…» – «Нет, Тевт, – ответил Тамус, – …в души научившихся ей она вселит забывчивость, так как будет лишена упражнения память. Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания». В наши дни мы часто слышим нечто подобное, когда речь идет о компьютерах и интернете. И все же значение и роль умения писать очень велики. Многие люди предпочитают записывать свои мысли, чувства или другую ценную для них информацию.
Профессионалы, адаптировавшие письменность для целей государства, научились систематизировать законы. Первые судебные кодексы до наших дней не сохранились, но скорее всего, они были построены по принципу прецедентности. В Египте вершителем правосудия был фараон, поэтому в сводах законов не было необходимости. Самые древние из известных документов такого рода были созданы в Месопотамии, где, как мы уже знаем, царь богом не считался. Законы Ур-Намму – старейшие из сохранившихся, составленные в 3-м тысячелетии до н. э., дошли до наших дней на полуразрушенных табличках. Свод законов царя Шумера и Аккада по имени Липит-Иштар, относящийся к началу XIX в. до н. э., – первый полноценный свод судебных правил. Он призывал вершить правосудие «от имени» бога Энлиля, требовавшего «от детей содержать своего отца, а отца – своих детей… прекратить вражду, смуту, жалобы и причитания… радеть за правду и справедливость во имя благополучия и процветания Шумера и Аккада».
Законы Хаммурапи, правителя Вавилона в первой половине XVIII в. до н. э., высеченные на черном столбе из базальта, были найдены практически неповрежденными. Верхнюю часть столба венчал барельеф с изображением верховного бога и самого Хаммурапи – свидетельство божественного происхождения законов. В эпилоге четко объясняется предназначение данного кодекса: «Угнетенный человек, который обретет судебное дело, пусть подойдет к моему, царя справедливости, изображению, пусть заставит прочитать мой написанный памятник, пусть он услышит мои драгоценные слова, а мой памятник пусть покажет ему его дело». Таким образом, данный свод законов представлял собой материальное воплощение справедливого слова царя. Документ заменил собой физическое присутствие правителя.
Все древние кодексы представляют собой воплощение божественной воли. Закон Моисея – древнееврейский кодекс 1-го тысячелетия до н. э. – несколько отличается от документов-предшественников: это уже договоренность, заключенная между человеком и Господом. Однако закон человеческий все равно должен был осуществляться с Божьего позволения. Господь написал некоторые заповеди второго завета «собственноручно» после того, как Моисей уничтожил оригинальные таблички. В главе 24 книги Исход говорится о том, что Бог подтвердил завет со всеми его условиями, а народу оставалось лишь зафиксировать заключение союза. Почти повсеместно закон идентифицировался с выполнением божественной воли. Лишь приблизительно к середине 1-го тысячелетия до н. э. в Китае и Греции стали закладываться основы светской юриспруденции.
Позже возникли альтернативные идеи: закон есть основа традиций, унаследованных от предков, а кодификация ограничивает их и загоняет в рамки; закон и так есть форма правосудия, в основе которой лежат незыблемые принципы. На самом деле систематизация правил была неизбежна: она дает возможность проверять законность судебных решений; в случае необходимости решения могут быть пересмотрены; она отвечает требованиям демократии, поскольку лишает судей, которые в большинстве случаев представляют интересы привилегированных слоев общества, единоличной власти и предусматривает наличие законодательного органа, выступающего на стороне народа. Постепенно этот подход распространился на все отрасли права. Даже в тех странах, где обычаи и традиции, а также принцип справедливости учитываются при принятии юридических решений (например, в Англии), устав, тем не менее, имеет преимущественное значение.
Стадо и пастух: социальное мышление
Закон есть связующий элемент между политической структурой и обществом, то есть средство, при помощи которого правители пытаются регулировать взаимоотношения между людьми. Изучая юридические документы наших предков, разработанные с целью укрепления власти государства, можно обнаружить зачатки нового социального мышления. Доктрины, о которых идет речь, в какой-то степени составляют суть многих законов раннего периода. Многие из них касаются проблемы регулирования взаимоотношений между сословиями, полами и поколениями.
Идея всеобщего равенства – одна из основных. Мы считаем, что она оформилась сравнительно недавно. В стадии детальной проработки этот вопрос находится лишь на протяжении последних двухсот лет или около того. Но присутствие данной идеи в общественном сознании можно наблюдать практически на всех этапах развития общества. Так когда все же это началось?
Упоминание теории равенства впервые было обнаружено в знаменитом обращении египетского бога Амона-Ра: бог говорит, что он создал «всех людей одинаковыми» и послал ветры, чтобы «все могли вдыхать их свежесть», и дождь, «который орошает землю как богатых, так и бедных»; однако злые деяния человека нарушили эту идилию. Этот текст многократно воспроизводился на стенах египетских гробниц во 2-м тысячелетии до н. э. Но у этого всего есть своя предыстория. Некоторые мыслители считали, что данные идеи – своего рода коллективные воспоминания о более раннем периоде, «золотом веке» примитивного мышления, когда неравенство было выражено не так явно, отголоски «досоциального» прошлого, о котором говорил Руссо, общинного существования собирателей. Этой точки зрения придерживались многие авторитетные исследователи. Известный китаевед Джозеф Нидэм, который был добропорядочным христианином и последователем марксизма, разделял неприязнь к землевладельцам, о которой говорилось в китайских народных песнях VII в. до н. э. В одной из песен есть такой текст: «Ты не сеешь. Ты не жнешь. Так кто тогда заботится об урожае на твоих трехстах полях?» Нидэм считал, что в этих песнях слышны отголоски «предыдущего периода… протофеодальных отношений бронзового века и ранних представлений о частной собственности».
Воссоздать такое далекое прошлое, конечно, можно лишь в воображении. Во многих культурах есть мифы о старых добрых днях, предшествующих полному лишений настоящему: «времена после богов», как было сказано в одном из древних египетских текстов, когда «книги мудрости были их пирамидами: есть ли сейчас среди нас такие?» В Месопотамии во 2-м тысячелетии до н. э. был написан «Эпос о Гильгамеше» – одно из старейших литературных произведений. Оно описывает мир до создания каналов, до появления надсмотрщиков, лжецов, болезней – до «заката жизни». В древнеиндийской поэме «Махабхарата» мы находим отражение этих же тем, а также традиций IV–V вв. до н. э.: мир поделен на богатых и бедных; и у тех и у других есть свое предназначение. Немного позже была написана китайская книга Чжуан-цзы, в которой описывалось «состояние подлинной простоты», когда все люди и животные были равны, – до того, как в мире стали заправлять мудрецы, политики и художники. В произведениях Овидия, древнеримского поэта, говорится о том, что первым людям жилось беззаботно лишь потому, что они следовали велению своего сердца и никакое неравенство им не угрожало.
Идею равенства превозносили многие, но верили в нее лишь некоторые. Как только идеалисты привлекали к ней внимание, начинались восстания ущемленных против существующего порядка. Достичь равенства трудно. Истребить богатых и влиятельных проще, чем возвысить бедных и обездоленных. Мы называем подобные восстания «революциями»: их цель – установить равенство. Особенно это заметно в современной истории – к этому вопросу мы еще вернемся. Но долго удержать полученный в ходе таких революций результат пока еще не удавалось.
Борцы за равноправие обычно сражаются, чтобы сократить неравенство, и действуют при этом избирательно. Очень часто без должного внимания остается положение женщин. В попытках объяснить или опротестовать более низкий статус женщин теоретики опираются в основном на источники 3–2-го тысячелетий до н. э., в которых говорится о том, что поклонение богине-матери было традиционным для первобытных людей. Многим феминисткам это понравилось бы, но так ли все было на самом деле?
Охотники эпохи палеолита, как мы уже знаем, вырезали из разных материалов фигурки женщин, возможно, олицетворяющих образ матери-природы. Это могли быть талисманы, аксессуары для обряда рождения и успешного зачатия или даже фаллоимитаторы. Многие дошедшие до нас фигурки имеют похожие черты.
В одном из древнейших среди найденных городских поселений – Чатал-Гуюк в Анатолии – была обнаружена поистине впечатляющая статуэтка беременной женщины, с обвисшей грудью и полными бедрами. Женщина изображена абсолютно нагой, но с диадемой на голове. Она сидит на троне из леопардов, руки лежат на головах животных, и их хвосты обвивают ее плечи. Похожие образы «повелительницы животных» были найдены и в других областях Ближнего Востока. В Таршиене, в одном из древнейших каменных храмовых комплексов на территории Мальты, была обнаружена еще одна богиня-мать в окружении женских фигурок поменьше, – археологи назвали их «спящими красавицами». В месопотамских текстах II тысячелетия до н. э. воспевалась богиня как «утроба матери, рождающая людей». Древние мыслители, по-видимому, не согласились бы с точкой зрения Ницше, согласно которой «женщина есть вторая ошибка Бога».
Сложно поверить в то, что весь древний мир поклонялся одному и тому же божеству, однако есть неопровержимые свидетельства культа женщины-матери. Даже в далеких друг от друга культурах, например у американских индейцев и австралийских аборигенов, встречаются похожие изображения женской фигуры с округлыми формами (как в творчестве колумбийского художника Фернандо Ботеро). На этом основании впоследствии возникли две популярные (хотя и не слишком убедительные) теории: во-первых, что мужчины разрушили культ богини, установив контроль над религией много тысяч лет назад; и во-вторых, что в более поздние времена христианство продолжило традицию поклонения женщине-матери (культ Девы Марии).
Какими бы неправдоподобными ни казались эти теории, ответственность за признание женщин существами более низкого порядка все-таки лежит на мужчинах. Само утверждение кажется парадоксальным, ведь женщины могут делать все то же, что и мужчины. Правда, последние обладают большей физической выносливостью, но в остальном разницы между полами почти нет. Участие отцов в произведении на свет потомства довольно скромное, матери в этом отношении гораздо более ценны для общества: именно поэтому в войнах участвуют в основном мужчины. Благоговение, подобное тому, которое испытывали древние художники, вызвано еще и тем, что женское тело загадочно и таинственно. Во времена, когда охотились мужчины, а женщины собирали травы и коренья, труд последних, возможно, был даже более продуктивным – если исходить из соотношения потраченных калорий и эффективности результата. Но сексизм в своих крайних проявлениях объявляет женщин существами второго сорта просто на основании половой принадлежности. Как и когда это началось?
Процесс постепенного обесценивания положения женщин в обществе подтверждают следующие факты: переход от матриархата к патриархату (титул наследуют от отца, а не от матери); повышение рождаемости – оно обязывало матерей посвящать больше времени воспитанию детей и лишало их возможности принимать участие в других сферах жизни. Древние произведения искусства также подтверждают зависимое положение женщин. Бронзовые скульптуры танцующих девушек 2-го тысячелетия до н. э., наследие Индской цивилизации, – один из таких примеров. Похоже, единственное, с чем согласны практически все исследователи, – ответственность мужей за подневольное положение жен. В египетской Книге поучений девушка описывается как «благодатное поле. Не состязайся с ней в суде и держи ее подальше от власти». Вспомним Еву и Пандору – каждая из них по-своему виновна в распространении зла в мире. Сексизм – одно, а мизогиния – совсем другое; но второе, скорее всего, развилось из первого, либо у обоих понятий одно происхождение.
Самое раннее упоминание о браке как о контракте, в котором «наблюдателем» являлось государство, также относится ко 2-му тысячелетию до н. э. Очень подробный документ, детально регламентирующий эту сферу жизни, был обнаружен в составе Законов Хаммурапи. Он описывает брак как отношения, скрепленные заключением письменного договора, который можно расторгнуть лишь в случае неспособности жены иметь детей или в силу обстоятельств, которые в наши дни называют «непримиримыми противоречиями». «Если жена ненавидит своего мужа и говорит ему: “Ты не можешь обладать мной”, суд обязан изучить обстоятельства дела, и если жена ни в чем не провинилась, вернуть ее в дом отца». Измена любой из сторон каралась смертью. Однако и до Законов Хаммурапи предпринимались попытки официальным образом оформить сексуальные взаимоотношения.
В определенном смысле брак – это эволюционный механизм. Люди – единственный вид живых существ, потомство которых так долго требует родительской заботы и внимания. В отличие от самок приматов, женщины воспитывают одновременно несколько детей разного возраста. Это требует установления более крепких отношений между родителями – они объединяют усилия, чтобы подготовить детей к самостоятельной жизни. Распределение функций по воспитанию подрастающего поколения в разные эпохи и у разных народов происходило по-разному, но «нуклеарная семья», состоящая из родителей и детей, существовала еще со времен Homo erectus. Отношения между супругами касались лишь их самих, и никто больше не имел право на них влиять. Но с момента создания государства брак перестал быть делом частного порядка и семья превратилась в ячейку общества. Закон регулировал спорные моменты, которые не были предусмотрены в контрактах: что, если сексуальные партнеры не могут договориться о статусе их взаимоотношений или о взаимных обязательствах? Что делать, если супруг или супруга отказывается нести ответственность за детей? Как быть, если у мужа или жены появился другой партнер?
Брак – это довольно сложный институт. Во многих странах остается спорным вопрос о том, какая структура должна регулировать семейные отношения: церковь или государство. Религиозные люди предпочитают заключать брачный союз по законам своей веры, без обращения в светские учреждения. Нет никаких оснований, по которым именно государство должно узаконивать одни отношения и отрицать другие. В современном мире участие государства в вопросах заключения брака объясняется скорее традицией, нежели объективной необходимостью.
Подчиненное положение женщин, по мнению некоторых феминисток, было неким метапринципом, на базе которого выстраивалось мышление и организовывалась жизнь людей. Но в разное время в разных культурах женщины добровольно соглашались с подобными условиями. Это давало им, как героине пьесы Бернарда Шоу «Майор Барбара», неформальную власть над мужчинами и возможность держать их под своим каблуком. Определенное распределение ролей согласно половой принадлежности было необходимо для соблюдения интересов детей, которые были одним из главных ресурсов общества. В наши дни, когда детский труд запрещен и детей не рассматривают как рабочую силу, от женщин уже не требуется много рожать и они могут посвящать себя другой деятельности. Открывшийся для девушек доступ к сферам труда, которые традиционно считались мужскими, на самом деле не освободил их, а возложил на них еще больше ответственности, чем раньше. На матерей легла двойная нагрузка, а вклад отцов в управление семейным хозяйством даже уменьшился. Феминизм все еще находится в поисках формулы женского счастья, которая позволила бы представительницам прекрасного пола в полной мере реализовать свои таланты.
Плоды досуга: нравственное мышление
Элита, которая разрабатывала законы, выстраивала государство, изобретала новые формы правления и регулировала распределение ролей в семьях, располагала еще и свободным временем, чтобы размышлять о философии и религии. Давайте начнем с нескольких идей, отсылающих нас ко 2-му тысячелетию до н. э. Эти ключевые идеи касались законов мироздания: судьба, бессмертие, вознаграждение и наказание.
Поговорим сначала о судьбе. Нам часто кажется, что некоторые события предопределены, то есть неизбежны. Повлиять на них мы не можем или можем, но лишь в небольшой степени. Это, например, разрушения, смерть, смена времен года и др. Мыслителей разных эпох волновали следующие вопросы: что общего у всех этих неотвратимых событий? Есть ли у них общая причина? (В большинстве культур эта причина и называется судьбой.) Почему эти события необратимы? В чем их мощь и сила? Может ли человек каким-то образом повлиять на эти процессы? Можно ли управлять судьбой – менять ее полностью или хотя бы частично?
Человек всегда бросал вызов судьбе. Нам свойственно отрицать и протестовать – в этом суть человеческой натуры. Однако опыт – вещь упрямая.
Вспомним мифы о героях, восставших против своей участи. Шумерский бог Мардук, например, украл у Небес таблички, на которых была написана вся будущая история мира. Это повествование интересно вдвойне: оно показывает, что даже боги пытались спорить с судьбой. Тот же накал страстей прослеживается и в древнегреческой мифологии: Зевс пытается противостоять Мойрам, но чаще всего вынужден подчиняться им. В ранних древнеегипетских текстах поначалу прослеживается мысль о том, что судьбой можно управлять, но затем вера в это пропадает. Приблизительно в XVII в. до н. э. египтяне окончательно разуверились в возможности человека влиять на свою жизнь: «Человек предполагает, а судьба вершит». Или: «Судьба и фортуна даны человеку богом». Известная максима Среднего Царства гласит: «Не гонись за богатством, ибо судьбу и удачу не обмануть. Не трать время на пустую болтовню, ибо каждому из нас отведен свой срок».
Вера в судьбу как идея сама по себе не может изменить мир, а вот фатализм (убежденность в предопределенности бытия) – может. Существует мнение, что подобное отношение к жизни некоторым культурам свойственно больше, чем другим, и это влияет на темпы их развития. Например, фатализм мусульманского мировоззрения – популярная тема для обсуждения в научных кругах в конце XIX – начале XX в. В молодости Уинстон Черчилль, изучивший много источников по данному вопросу, связывал «расточительность, неопрятность, медлительность и неосмотрительность мусульман в быту и труде» с «привычкой покоряться судьбе и слушать предсказания пророка». Западный мир осуждает пассивность жителей Востока, поскольку не знаком с таким понятием, как «Воля Всевышнего», которая не поддается законам, науке или логике. Это не значит, конечно, что мусульмане совсем отказываются от своих желаний и стремлений. Молитвенное восклицание «Иншааллах» в исламе не стоит понимать буквально, как и формулу «Deo volente» в христианстве, поскольку никто всерьез не надеется лишь на Божью волю.
Фатализм приобретает особый смысл в концепции времени (данный подход довольно широко распространен): каждое событие рассматривается как сочетание причины и следствия – все на свете уже вплетено в косу вечности. С этим связана другая популярная идея – идея бессмертия. Великая пирамида Хеопса по праву считается древнейшим и величайшим творением всего человечества. В ее основании около двух миллионов камней идеальной квадратной формы с погрешностью в длине 0,0001 дюйма. Каждый камень весит почти пятьдесят тонн. Пирамида смотрит лицом на север (угол наклона южной оси меняется меньше чем на одну десятую градуса). Она является воплощением духовной силы и магической энергии – монументальное сооружение посреди пустыни, построенное практически голыми руками, в верхней части которого сверкает конус – словно из золота.
Для чего Хеопсу нужно было сооружение столь необычной формы с такими удивительными пропорциями? Творческая свобода – неотъемлемая характеристика искусства. Но в некоторых культурах все как раз наоборот. Во многих странах монументальность сооружений свидетельствовала о неограниченной власти и бесконечном эгоцентризме тиранов. Надпись на вершине одной из пирамид гласит: «Пусть глаза царя будут открыты, дабы мог он узреть Властителя Небес! Пусть от царя исходит сияние подобно тому, что испускает бог, повелитель вечности!» И еще: «О царь Унис, – говорится на стенах пирамиды XXV в. до н. э., – ты не уйдешь мертвым. Ты уйдешь живым». Очертания большинства памятников древности практически идеальны – в них прослеживается стремление приблизиться к трансцендентности бога.
Для тех, кто строил пирамиды, большое значение имела смерть: по свидетельствам Геродота, во время торжественных мероприятий египтяне выносили саркофаги на публику – как напоминание о вечном. Причина, по которой уцелели гробницы фараонов, заключается в их прочности, – их строили такими, чтобы приблизиться к вечной жизни. Стены пирамиды охраняли своего владельца от несовершенства земного мира и приближали его к бесконечности небесных просторов. Все, кому когда-либо довелось увидеть пирамиды, готовы повторить слова фараона, обращенные к солнцу: «Эта лестница под моими ногами вознесет меня к тебе».
Все, кто на заре веков задумывался о жизни после смерти, воспринимали ее как продолжение земного существования. Но это предположение вызывало определенные сомнения. Среди посмертных даров, как мы уже знаем, были и ценные, и полезные вещи: орудия труда из камня и кости, охра, нанизанные на нитку костяные бусины. Люди, которые оказывали умершим последние почести, верили, что другой мир похож на наш. В какой-то период возникло новое представление о загробной жизни: ее стали воспринимать как иной мир, предназначение которого в том, чтобы уравновесить дисбаланс земного существования. В древнеегипетских источниках четко прослеживаются эти изменения в мировоззрении ближе к концу 3-го тысячелетия до н. э. где-то между периодами Древнего и Среднего Царства. В Древнем Царстве гробницы оформлены как ворота в будущее, а жизнь до смерти воспринимается как подготовка к жизни новой; в Среднем Царстве к жизни на земле относились как к возможности усовершенствовать свои нравственные качества перед вознесением в новый мир; гробницы выступали в качестве переправы. На стенах было изображено, как боги взвешивают души умерших. Обычно за этим наблюдает Анубис, бог мира мертвых, с головой шакала: на одну чашу весов кладут сердце, на другую – перышко. Уравнять чаши может лишь чистое и добродетельное сердце. Творя правосудие, боги зачитывали сначала список прегрешений: развратных действий, злых поступков и святотатств. Затем перечисляли хорошие дела: соблюдение законов и верность божьей воле, подношения богам и духам, милостыня голодным и обездоленным и «помощь тому, кто оступился». На пороге новой жизни тех, кто выдержал испытания, встречал Осирис, бог возрождения и царь загробного мира. Других же ждало наказание и уничтожение. Все это нашло свое отражение в пословицах: «Лишь тот, кто честен и добр, благополучно достигает берега».
Идея вечного вознаграждения и наказания пришлась людям настолько по душе, что многие религии стали ее культивировать. Греки позаимствовали эту идею у египтян (хотя они и приписывают ее Орфею, легендарному певцу и пророку). Та же самая идея возникла и у древних евреев, что позволило им объяснить причину всех бед и несчастий, которые насылает на людей всемогущий бог. В этот же период – 1-е тысячелетие до н. э. – в даосизме сложилось представление о том, что в загробном мире души людей распределяются в соответствии с их поведением при жизни: одних обрекают на муки, другие получают вечное блаженство. В наши дни туристы, путешествующие по реке Янцзы, могут разглядывать устрашающие скульптуры города-призрака Фэнду, которые изображают демонов, пожирающих людей, и сцены пыток. Древние буддисты и индуисты верили в то, что земные грехи можно искупить в ином мире. Удивительно, но идея божественного правосудия оказалась не такой уж и влиятельной. Материалисты утверждают, что политическая элита выдумала ее как средство социального контроля. Удерживая народ в страхе перед посмертным наказанием за земные прегрешения, влиятельные особы пытались упрочить власть государства и пресечь инакомыслие. Однако эти намерения не увенчались успехом.
Читая мысли бога: космогония и наука
Судьба, бессмертие, вечные муки – все эти идеи предполагают определенную общественную пользу. Давайте рассмотрим следующие два грандиозных, но при этом абсолютно бесполезных соображения, которые когда-то давным-давно зародились в головах профессионалов. Первая: мир есть иллюзия. Вторая: мысль имеет творческую силу, мысль обладает ценностью.
Одно дело – осознавать, что наше восприятие обманчиво (об этом мы говорили в главе 1), а другое – подозревать, что весь мир иллюзорен. Духовный мир, в котором материя воспринимается как мираж, описан в древнеиндийских трактатах. В Упанишадах и древних гимнах Ригведы вся область чувств признается иллюзией или, точнее говоря, не проводится четкого различия между иллюзией и реальностью. Веды учат: реальность есть продолжение и повторение сна. Органы чувств нас обманывают. Словам нельзя доверять, поскольку их воспроизводят губы, язык и голосовые связки; правдиво лишь молчание, которое мистики более позднего периода называли темнотой ночи, в которой оживает душа. Мысли ненадежны, поскольку их рождает физическое тело. Чувства ложны. Истину можно уловить лишь в чистых духовных видениях или в эмоциях особого свойства, таких как любовь и тоска.
Но мы живем в этом мире, иллюзорен он или нет. Теория всеохватывающей иллюзорности вряд ли имеет практический смысл – немногие в это верят. Однако полной уверенности, что мир не иллюзия, все-таки нет. Эта идея влияет на чувства людей. Она порождает мистицизм и аскетизм, раскалывает религии: христианский гностицизм и сменившие его еретические воззрения поддержали эту теорию, спровоцировав разлад, гонения и крестовые походы. В результате мыслители отдалились от науки и секуляризма.
Но нашлись интеллектуалы, осознавшие обманчивую силу мысли и то, что ее творческий потенциал раскрывается благодаря умелой и грамотной подаче. Опыт показывает, что мысль способна побудить к действию. «Что быстрее ветра?» – спрашивает Махабхарата. – «Мысли быстрее ветра. Чего больше, чем капель в море? Мыслей». «Воображение» – это тоже своего рода мысли. Поиск способов укротить силу человеческой мысли и использовать ее в своих целях (чтобы изменить мир или создать новый) привел к неожиданным результатам: позитивный настрой, сила воли, трансцендентальная медитация, телепатия и т. д. Но на что еще способна мысль?
Мудрецы в Древнем Египте и Индии в числе первых поняли, с чего начинается творчество и какая сила его стимулирует. Памятники так называемой мемфисской теологии хранятся в Британском музее. Хотя дошедший до нас текст относится к 700 г. до н. э., высказанные в нем идеи касательно творчества на много тысяч лет старше. Бог Пта создал план по сотворению мира и богов при помощи своего «сердца» (которое следует называть скорее разумом), а «язык» помог ему воплотить задуманное в жизнь. «И в самом деле, – говорится в тексте, – Божественный порядок установился благодаря задумкам сердца и велению языка». Сила слова была на тот момент уже известна, однако о том, что мысль первична, в этот ранний период еще не догадывались. «Мундакопанишад» – одна из самых ранних и самых поэтичных Упанишад, датированная приблизительно 2-м тысячелетием до н. э., – говорит почти о том же: Брахман – творец всего, а мир рождается как вспышки пламени или как «паук выпускает и вбирает в себя нить… как растут волосы на голове и теле живого человека, так возникает все из негибнущего». Однако суждение о животворящей силе мысли, несмотря на свою привлекательность, выглядит не слишком убедительно. Разум и слово – вот то, что помогает рождать и оформлять идею.
Мудрейшие люди эпохи, о которой мы говорим в этой главе, в процессе развития политического и социального мышления смогли поднять многие философские или протофилософские проблемы (или, по крайней мере, впервые упомянуть о них). Но по сравнению с более поздним периодом их вклад в развитие мысли оказался довольно скромным. В промежутке между развитием земледелия, становлением и преобразованием земледельческих цивилизаций, об устройстве которых нам довольно много известно благодаря археологическим находкам, прошло восемь или девять тысячелетий. Если сопоставить идеи, впервые зародившиеся и зафиксированные в этот период, с наследием нового тысячелетия, о котором мы поговорим в следующей главе, то общий оборот идей может показаться довольно незначительным. По не вполне понятным причинам мыслители предпочитали опираться на опыт и достижения своих предшественников и думали традиционно и стереотипно. Возможно, экологическая нестабильность раннего земледельческого периода заставила их быть осторожными и настроила на консервативный лад. Но это объяснение не кажется мне убедительным: экологическая ситуация, в которой оказались Египет и Китай, тоже была непростой, но именно это помогло выработать иммунитет к природным бедствиям. Угроза извне способствовала развитию «оборонительного» образа мышления: Египет и Месопотамия часто конфликтовали, а все оседлые цивилизации были вынуждены защищаться от «варварских» племен, атаковавших границы. Но конфликты и конкуренция обычно стимулируют мыслительную деятельность. Рассмотреть особенности мышления следующего периода так или иначе будет интересно.