Другой, «сдохший» на марше, – ставропольский казачок Володька Ш., невесть кем и неведомо при каких обстоятельствах награжденный мало ласкающей слух кличкой «Кишечник». Совсем недавно отслужил действительную. Охранял зэков. Носил краповые погоны внутренних войск. Здоровье у «Кишечника», похоже, совсем неважное. Ещё в «дурдоме» он обращал на себя внимание жутким гулким «лагерным» кашлем. Вчера же на тропе уже через полчаса ходьбы он схватился за бок, отстал. Видели, как его рвало желчью. Этому парню придется туговато.
Однако в первой горной вылазке Володька-Кишечник проявил себя не только как обладатель хлипкого здоровья. У парня – характер! Задыхался, спотыкался, блевал на тропе, но никому не позволил тащить свой подсумок, автомат, сумку с гранатами. В ответ на все предложения о помощи посылал добродетелей на известные буквы. Личность!
Впрочем… По большому счёту по таким эпизодам о характере человека можно судить в турпоходе. Война выдвигает другие критерии. Что за человек ставропольский казак Володька Ш., заслуживший столь нелицеприятную кличку, покажет время, покажет бой.
Перебирая в памяти детали вчерашнего дня, подумал и о другом: конспирация конспирацией, патриотизм патриотизмом, доверие доверием, но было бы очень правильно каждого, кто изъявил желание помочь братьям-сербам, пропустить через медиков-специалистов. Чуть побольше хлопот сначала, гораздо меньше проблем потом.
Принято решение выставлять ночные караулы. Решение, безусловно, верное, ибо по прямой до мусульманских позиций от нашей казармы-турбазы – всего ничего. Сербам же заниматься такими пустяками, как ночная охрана базы, похоже, просто несвойственно. Подход совершенно российский: авось не подберутся, небось не вырежут. Стоим по два часа. Совсем как некогда в советской армии, на срочной службе. Выпал жребий стоять с двух до четырех. Вспоминал Житомир, Львов и Ужгород, где выполнял «почетную конституционную обязанность по защите социалистического Отечества». Да, было время. И Отечество было, и законы действовали, и обязанности выполнялись.
Ещё раз убедился, что резиновые сапоги – обувь вовсе не по сезону. Вот бы раздобыть шерстяные носки! Знали бы, где придется находиться и какой будет уровень экипировки, запасли бы все из дома, но… Люди, нас отправлявшие, клятвенно заверяли: с экипировкой никаких проблем, шмотки американские и эфэргевские, «всё по люксу», всё чуть ли не с натовских складов.
Вышагивая положенные два часа под ясными боснийскими звездами, подумал и о другом. Слаб и несовершенен духом человек, если такая мелочь, как обувь, может его волновать столь всерьёз. Задуматься: ведь мы здесь – не «перекати-поле», не ханыги на шабашке. По большому счёту мы солдаты Державы, отстаивающие интересы великой нации. Точнее, даже братства (славянского) наций. Верно, Держава разрушена, на её обломках правят бал картавые упыри, но это временно. Всё возродится. Во всей красе, могуществе и величии.
Мы же – русские, оказавшиеся на югославской земле, – предвестники этого возрождения. Мы – прелюдия и начало великого возрождения Отечества. А тут какие-то ботинки, носки и прочая дребедень. Мелко! Стыдно!
Присматриваюсь к казакам, что составляют добрую половину нашего отряда.
Сколько противоречивого, неожиданного, взаимоисключающего в их характерах и нравах. Дикость и бесстрашие, врожденные военные таланты и невежество, наивная доверчивость и высокомерное пренебрежение ко всем и вся, что к казачеству отношения не имеет. Все до единого, они твердо уверены, что казаки – это самостоятельная нация, чьи корни уходят на десятки, если не на сотни веков в историю. Прислушаться к обрывкам разговоров, что доносятся из угла, где ими «затевается своя станица» – много интересного можно почерпнуть. Оказывается, существовали казаки ещё до того, как русские вообще появились, что Рим и многие другие европейские города основали именно казаки, что Трою осаждали опять-таки те же казаки. Разумеется, и перспектива казачьего возрождения этим горячим парням видится не иначе, как в создании своего казачьего независимого государства.
Подобные тезисы сидят в казачьих умах сверхпрочно. Никаких аргументов против они и слушать не хотят. Им и невдомек, что подобные теории очень на руку их закоренелым врагам – тем, кто мечом и огнем выполнял партийные директивы о «расказачивании», кто душил их дедов удавкой коллективизации, кто десятилетиями изощренно разрушал их культуру и жизненный уклад. Когда прояснятся головы этих ловких и смелых парней?
В продолжение темы «об особенностях чисто казачьего взгляда на историю и современность». Уже говорил, что до того, как погрузиться в поезд «Москва – София» казаки какое-то время жили в одном из московских монастырей, где их… щедро «потчевали» изданной за рубежом литературой на «казачью тему». Так вот откуда твердая уверенность, что Трою осаждали казаки, что название французской столицы от искаженного «порог», что китайский Пекин назван так в честь казачьего оружия «пики» и т. д. и т. п. И всё это преподносится теперь в непримиримо-агрессивной форме, которая не терпит ни возражений, ни сомнений. Похоже, кто-то очень чутко просчитал самый чувствительный нерв «казачьего самосознания» и начал его не менее умело эксплуатировать. Разумеется, совсем не в интересах общерусского национального возрождения. Разумеется «в обход» идеи о Великой и Неделимой России.
Вспоминаю, порою в самые неожиданные моменты, тех, кто остался в России, кто составляет ныне патриотический лагерь, кто считают себя спасителями Отечества. Вспоминаю чаще всего «на автомате», независимо от своего желания. Почти всегда «под одним углом», в «одном ракурсе»: вот бы сюда этих публицистов, редакторов и ораторов. Не в двухдневную командировку с редакционным заданием, а хотя бы на недельку в качестве рядовых бойцов. Чтобы побегали по снежным и ледяным горным тропинкам, чтобы ночевали на голых камнях, чтобы представили, что человек может являться не только уникальной творческой личностью с богатым духовным миром, но и замечательной мишенью для вражеского невидимого снайпера, жертвой противопехотной мины, случайного минометного осколка и т. д. Интересно, насколько прибавили бы им эти очень личные впечатления красноречия и вдохновения?
Наверное, недобрый я человек, наверное, я жесток к своим коллегам, по сути, своим однополчанам на патриотическом фронте, только что делать, если такие мысли всё равно возникают? Верно, управлять надо своими чувствами и мыслями, только разве родился человек, кому это в совершенстве удается?
Будто кадры кинохроники, встают в памяти картинки прошлогодней командировки в Югославию. Совсем нетипичной журналистской работой была та командировка.
Тогда сербские патриоты, всерьёз озабоченные ситуацией в стране, обеспокоенные организованной Мировым порядком информационной блокадой вокруг событий на территории бывших югославских республик, решились на отчаянный шаг – организовать выезд группы российских патриотически настроенных журналистов в Югославию. Чтобы те своими глазами увидели всё, что творится на земле бывшей державы южных славян, и потом в своих репортажах и статьях донесли до российского читателя правду.
Разумеется, была у сербских организаторов той акции и «сверхзадача» – достучаться до руководителей моего Отечества, вымолить у них хотя бы какую-нибудь помощь в критической ситуации. Надеялись на вековые, скрепленные кровью связи России и Сербии, взывали к благородным идеям славянского братства! Наивные сербы! Будто бы большой тайной является то, что ныне у штурвала нашего государства стоят послушные ставленники того же Мирового порядка, которым судьба сербов откровенно «до лампочки». Впрочем, это совсем другая тема.
Что же касается прошлогодней поездки российских журналистов-патриотов в Югославию, то помню её в мельчайших деталях. Тогда мы проехали по всем сербским фронтам, посетили Сербскую Краину и Республику Сербскую, встречались с государственными деятелями и политиками, представителями интеллигенции и духовенства, военными, ополченцами, рабочими и крестьянами. Без преувеличения, мы прочувствовали всю тяжесть беды, что обрушилась на сербов, весь масштаб катастрофы, постигшей некогда могучее и благополучное государство южных славян.
Более того, каждый из нас прекрасно понимал, что сейчас на Балканах Мировой порядок в сокращенном варианте отрабатывает сценарий, уготованный для нас, для России. Сценарий, главным компонентом которого является превращение страны в сырьевую кормушку Запада, а её населения, после многократного сокращения, в послушную бессловесную обслугу порабощенной территории. Обо всём этом горячо, образно и, как нам тогда казалось, искренне говорили мы нашим сербским братьям.
Потом мы вернулись в Москву. Что же стало «профессиональным» итогом нашей уникальной командировки? Вышли в «Русском Вестнике» три моих югославских репортажа, опубликовал в журнале «Наш современник» статью Слава О., какие-то заметки мелькнули в «Литературной России». И… всё! Для группы профессионалов численностью почти в двадцать человек – это не просто скромно. Это – почти ничего! Кого-то замотала текучка, кого-то отвлек проклятый быт, кто-то просто струхнул лишний раз касаться небезопасных тем, связанных с изменой и подлостью на государственном уровне в любезном Отечестве.
А какие цветистые тосты провозглашали члены нашей делегации на банкетах, организованных «в честь российских журналистов» на сербской земле! А какие зажигательные речи произносили мои коллеги в расположении сербских ополченцев! А как лихо опрокидывались стопки золотистой ракии4 «за дружбу, братство и победу»! Зато многие из бывших в той делегации не без гордости при любом поводе на любой патриотической тусовке козыряют: «Когда я был недавно на югославской войне…», «Во время моего недавнего посещения сербских фронтов…»
Верно, не таким уж и жестоким на подобном фоне представляется то и дело возникающее желание увидеть коллег по патриотическому цеху здесь, рядом, груженых подсумками с патронами и гранатами, на коварных горных тропах. Для торжества правды жизни, для утверждения «разумной пропорции теории и практики», для более углубленного понимания затертого принципа «чем наше слово отзовется».